Автор: OstrovNevezeniya

– А что, мужики, - Владлен поправил потрёпанный берет и опёрся рукой о колонну.  – Что это вы Зябликов-то не заселяете? Хорошая же станция – глубокая, чистая, радиации почти нет. – Чем не новый дом?
Красногвардейская тонула во мраке, размываемом лишь несколькими кострами. Несколько человек сидели вокруг железной бочки, в которой весело плясало озорное пламя, и вели непринуждённый разговор ни о чём. Однако сейчас он, по-видимому, коснулся интересной и волнующей всех темы. Усталый парень лет двадцати пяти с зелёной повязкой ополченца на рукаве затянулся самокруткой и ответил хриплым прокуренным голосом:
–  Опасно там, милый человек. Через один перегон станция Шипиловская, а там… - паренёк сделал многозначительную паузу и продолжил. – Логово мутантов там. Гусеницы, здоровущие, что твой мотоцикл. И живучие – страсть! За Шипиловкой станция есть, Борисово, так они всех её жителей сожрали, только четверым уйти удалось, да и то им сталкер из Полиса помог.
– А зачистить не пробовали? – Владлен недоверчиво выгнул левую бровь. – У вас же большая станция, ополчение, вон, имеется. – Он указал на повязку на рукаве паренька. – Что же вы не вывели эту погань?
– Так пробовали, парень. – Ответил пожилой мужчина в потрёпанной куртке из свиной кожи. – Только людей потеряли. Васька ж сказал – живучие они, как глисты. Даже автоматическое оружие их еле берёт. Ты представь: прёт на тебя такая туша. Ты очередь из автомата «Тра-та-та-та-та!» - старик даже затряс воображаемым автоматом. – А пули словно в киселе вязнут! И хоть бы хны ей – ползёт и ползёт себе, а потом как рванётся, повалит, да и слопает заживо.
Владлен замолчал, погрузившись в свои мысли. Старик удовлетворённо хмыкнул и перевёл разговор в другое русло. Бывший сталкер группы полковника Мельникова думал, мысли выстраивались в стройную цепочку. «Гусеницы-мутанты разорили Борисово, но всякому существу требуется постоянное питание… Значит они ушли, как ушли с Шипиловской на Борисово… Или нет? Проверить! Удар зачисточных групп, вооружённых огнемётами, с двух направлений навсегда зачистит эти три станции.» Владлен улыбнулся проделанной мысленной работе и, откинувшись на свой объёмистый рюкзак, крепко уснул.
***
Плеск вёсел убаюкивал, а тёплый воздух, копящийся под резиной ОЗК, потворствовал сонливости. Валентин зажал рулевое весло между боком и локтем и лениво оглядывал тёмноту впереди, разрежая её тусклым светом фонаря. Самодельный плот медленно скользил по затопленному перегону «Марьино – Борисово», подгоняемый тихими гребками бойцов. Вода безмолвствовала и всем своим видом кричала: «Тут спокойно!». Волноваться было откровенно лень – волнение пропало ещё после станции Люблино, совершенно пустой и безмолвной. Однако сейчас стоило быть внимательней – впереди притаился враг.
Неожиданно, в почти полной тишине, раздался отчётливый стук. Вздрогнувший Валентин привстал и схватил с настила раструб ранцевого огнемёта. Ствол хищно заметался взад-вперёд, выискивая цель. Стук повторился. Он шёл снизу… Прямо из под плота! Один из бойцов ткнул веслом вертикально вниз. Стук. Это оказалось лишь бетонное дно тоннеля. Валентин издал долгий вздох облегчения и скомандовал:
– Подтяните плот к берегу. Будьте начеку.
Бойцы спрыгивали в воду, поднимая снопы брызг и, натягивая тросы, тащили утлое судно к берегу. Шум и плеск мешали наблюдению, но командир сам шлёпал к берегу впереди всех, и  говорить о тишине было бы с его стороны не корректно. Вода баламутилась и плескалась, поднимая радиоактивную пыль, но Валентин уже достиг берега и поправлял лямки баллона с горючим. Бойцы торопливо вытащили плот на камни и разошлись веером, перекрывая весь тоннель. «Калининская школа…» – Одобрительно  подумал Валентин. – «Профессиональные охотники… Модолды…»
Калининские охотники высоко ценились в послевоенном Метро. Угроза нападений мутировавших тварей, исчадий ада, сеющих смерть, побуждала людей к не менее жестоким мерам. Калининцы действовали во всех уголках Метрополитена, не гнушаясь даже работой на культистов с Волгоградского Проспекта. Их ранцевые огнемёты полностью выжигали гнёзда мутантов и спасали сотни жизней уже несколько лет.
Неясное шевеление впереди отвлекло Валентина от размышлений. Бывший сталкер Полиса вгляделся во тьму и увидел Нечто. Существо волнообразно колыхалось и ползло к группе людей, так неосторожно забрёдших на его охотничью территорию. Гусеница-переросток угрожающе наползала и, казалось, обволакивала со всех сторон. Валентин дёрнул головой, чтобы перестать таращиться на неведомое чудо-юдо и выпустил по твари струю напалма.
Свет на мгновение ослепил, а через секунду, когда глаза привыкли к яркому пламени, гусеница уже корчилась в агонии. Слизистая кожа лопнула, обнажив отвратительные внутренности, быстро съёживающиеся под жаром пламени. Гусеница ещё раз вздрогнула и затихла, догорая на рельсах.
Валентин махнул рукой вперёд, и отряд быстрым шагом двинулся вперёд. Впереди мелькнуло ещё одно текучее тело, но один из безликих Чистильщиков срезал её струёй пламени. Гусеница умирала абсолютно бесшумно, трепыхаясь в чадящем пламени, но её предсмертный танец никого не тронул – отряд двигался дальше. Гусеницы ползли на звук и попадали прямо в жаркие объятья смерти. Одна за другой они корчились и затихали за спинами инквизиторов мёртвого мира. Вот впереди забрезжил неясный свет – это светились утреннеё зарёй приоткрытые гермоворота. Валентин первым выбрался на платформу и остолбенел: всё пространство вокруг было усеяно яйцами.
Крупные, с голову взрослого человека, яйца простирались от края до края платформы, а между ними… Белели кости. Люди, когда-то жившие здесь, надеявшиеся на лучшее в этом съехавшем с катушек мире, лежали попранные и покрытые слизью. На одном из скелетов Валентин увидел… треснувшие очки в роговой оправе. Ярость. Первобытная звериная злость затопила сознание бывшего десантника и сталкера. Он заревел и выпустил длинный язык пламени. Он ревел и топтал, жёг и кричал, и его звериный вой переходил в рыдания. «Мрази!!! И женщин, и детей, и стариков, и грудных сожрали!!! Будьте вы прокляты!!! Ненавижу вас!!! НЕНАВИЖУ-У-У!!!» Мысли перерастали в слова, пробивавшиеся сквозь рыдания. Рядом плясали языки пламени, выпускаемые чистильщиками. Валентин ревел раненным медведем и топтал ногами вражье отродье.
– За всех вам!!! Ответите!!! За всё ответите, мрази!!! Всех вас уничтожим, до последнего ублюдка, до последнего яйца!!!
Кто-то схватил его за плечи и вырвал из рук оружие. Сильные руки встряхнули Валентина и заставили остановиться.
– Стой, парень. – глухой голос Чёрта, командира группы чистильщиков вернул помешанного к реальности. – Кончилось всё. Мы вычистили всю станцию. Ни одной твари больше не появится. Успокойся. Ты отомстил за них… - голос его обволакивал и уносил в забытье. Влад позволил подкашивающимся ногам уронить себя наземь, и его выбило из реальности молотом кузнеца. Угасающее сознание успело отметить громкий скрип – чистильщики запирали гермоворота, сделавшие станцию рассадником адских тварей.
***
Владлен настороженно оглядывался, однако пустая станция не таила в себе угрозы. Ветерок шевелил мусор, кружил по мраморным плитам залётные клочки бумаги и нагонял запах запустения и сырости, какие бывают в старых домах. Этот дом был брошен уже десять лет назад, когда жители, спасаясь от гусениц-мутантов, бежали на Красногвардейскую. Однако их следы ещё не стёрлись под влиянием ветра времени: тут и там угадывались кострища и контуры палаток, валялась ненужная рухлядь, брошенная в спешке и не подобранная в последствие.
Группа, оставив за собой запертые ворота перехода «Красногвардейская-Зябликово» , медленно продвигалась вперёд, обследуя платформу. По данным сталкеров-красногвардейцев станция пустовала, однако, в этом новом мире данные разведки устаревали слишком быстро. «лишком быстро всё меняется…» - думал Владлен. – «Всего за два десятка лет Метро из единого организма, осколка великой страны, превратилось в феодальную Германию. Сеньоры с Красной линии, Полиса, Рейха и члены других крупных группировок диктуют свою волю мелким и слабым. Дичаем. Скоро в каменный век отправимся на карачках ползать…»
Командир группы нагнулся над кучей грязи, бывшей когда-то неперевёрнутой кадкой для растений, и удивлённо присвистнул: На земле отчётливо выделялся след. Кто-то не так давно прошёл здесь. Босиком. Причём обладатель ноги явно был молод, судя по её размеру.
– Разошлись по-боевому. – не громко, но резко приказал Владлен. – Червепоклонник.
Бойцы подобрались и сплотились в неровный, вытянутый по вертикали пятиугольник. В таком построении сталкеры продолжили движение вперёд. Вскоре платформа кончилась. Следовало проверить технические помещения. Владлен осторожно заглядывал в одну дверь за другой. Вот он повернул за угол, и тут сверху на него упало чьё-то костлявое тело.
Владлен чуть присел от неожиданности и хряпнулся спиной о стену, стремясь сбить противника со спины, однако трюк не сработал, а что-то холодное уже тянулось к его горлу. Боец сдавленно вслипнул, когда хватка сомкнулась на шее, но вдруг резким кувырком сбросил неизвестного с себя. Он развернулся и дёрнулся за ножом, но рука замерла на полпути: с пола вскочил не кровожадный мутант, а… нескладная девочка-подросток.
Обрывки одежды еле прикрывали тельце, напоминающее живой скелет. Пальцы с отросшими до размеров когтей ногтями были вымазаны в чём-то чёрном, как и рот, полный непривычно белых зубов хищника. Девочка угрожающе зашипела и вдруг глаза её, большие и бледные, будто увидели наконец Владлена. Существо обмякло и упало на колени, не сводя глаз с командира поисковой группы. Изо рта вырвался невнятный то ли хрип, то ли стон. Затем он повторился снова, и Боец смог разобрать слово:
– Ю-у-уд-и-и-р-гх-к-х-к-х… - прохрипела девочка-зверь и застыла, неподвижная как статуя, лишь из глаз, на самом дне которых ещё шевелилась память, катились крупные слёзы.
***
– Ты кем был до войны? – Валентин отхлебнул горячего грибного чая и откинулся на полупустой топливный баллон. – Откуда ты?
Чёрт, лежащий рядом в спальном мешке, приподнялся, подперев голову рукой и ответил, как всегда глухо и тягуче, будто из бочки:
– Полицейским работал… – он чуть помолчал и продолжил. – Детей с акций протеста выгонял, ларёчников громил, проституток в обезьянник сажал… - Лицо его, в отблесках костра ставшее пугающим, напоминало заострённую волчью морду. – Народ собственный терроризировал… Теперь, вроде как, грехи замаливаю. А ты кто будешь?
Борисово преобразилось. Сталкеры отдраили полы и стены, стирая радиоактивную пыль и слизь чёрных гусениц. Останки несчастных захоронили на поверхности, сложив над ними курган из обломков зданий и укрепив на нём табличку «Здесь покоятся жители станции Борисово, павший под натиском мутантов. Вечная память»
– А я… – Валентин задумался. – Я… – Он прикрыл глаза. Перед его внутренним взором разворачивалась старая кинолента…
Солнечная горная страна. Светило неторопливо поднимается над зигзагом горизонта. Тихий аул неторопливо просыпается, идут по воду женщины, мужчины выходят в поле и на виноградники, дети под присмотром стариков носятся по дворам, вопят и галдят, устраивая игру в войну. На горной дороге показывается первый незнакомец с автоматов руках. Он, крадучись, приближается к деревне. За ним следуют другие вооружённые люди. Один из стариков замечает их и кричит. Дети разбегаются. Выстрел! Старик валится с простреленной грудью, а враги несутся к деревне. Старый, но крепкий дед славянской наружности высовывается из-за одного из домов и даёт очередь. Один из боевиков падает, как подкошенный. Старик продолжает стрелять, в то время, как остальные пожилые жители деревни уводят детей в горы. Уже трое нелюдей валяются на земле бесполезными кучками тряпья. Мальчик лет десяти перебегает улицу и протягивает старику пару автоматных рожков, перемотанных изолентой. «Держи, дедушка!» Старик меняет магазин и, пригнув мальчика к земле продолжает стрелять. Врагов остаётся всего трое. Один из них присаживается на колено и пускает в деда заряд из подствольного гранатомёта. Взрыв! Дым рассеивается. Старик лежит, зажимая живот, разорванный осколками. Мальчик валяется в яме, без сознания, оглушённый взрывной волной. Боевики обступают старика и что-то зло ему говорят. Тот злобно щерится и отрывает руку от живота. В руке граната с выдернутой чекой. Взрыв! Мальчик встаёт, ошалело трясёт головой и пытается стереть с груди и лица что-то красное и липкое. Кто-то подбегает к нему, трясёт за плечи, ощупывает, а он стоит и рыдания закипают у него в горле. «Дедушки больше нет! ДЕДУШКИ! БОЛЬШЕ!! НЕТ!!!»
– Никем я не был. – Валентин отвернулся, чтобы Чёрт не видел как по его щеке катится слеза. «Отомщу. Всем врагам рода человеческого! Всем!!! ВСЕМ!!!»
***
Девочка сидела у огня, заворожено уставившись на пляшущие язычки пламени. Она крепко прижалась к Владлену и ни в какую не хотела отпускать сталкера. Сжавшись в комочек, она очень напоминала маленькую птичку, замершую на ветке. Тьма, окутывающая станцию, рассеивалась огнём костра, горевшего прямо посередине платформы. «Как зяблик» - Подумал Старый сталкер, посмотрев на свою нежданную подопечную. – «Бездомная пташка, не захотевшая стать пищей своей добычи. Как и все мы… Мы были хозяевами, вечными охотниками, но охота друг за другом завела наш вид в западню, ловко установленную бывшей добычей. Однако и сейчас мы силимся снова стать водящими в игре. Но, снова став охотниками, мы потеряем свою человечность, превратимся в животных-хищников, как эта девчонка. Значит задача тех, кто ещё помнит прежние времена, подавать своей человечностью пример тем, кто рождён здесь, в этом подземном лесу, где люди преклоняют колена перед дикой силой, пожирающей покорных».
Владлен потрепал девчушку по плечу и, обратив таким образом на себя внимание существа, ткнул себя пальцем в грудь.
– Владлен. – Он улыбнулся и повторил по слогам. – Влад-лен.
Девочка посмотрела на сталкера бледными, отвыкшими от частого света глазами и повторила за ним:
– В-р-ад-ден. – Мужчина улыбнулся и показал уже на воспитанницу и произнёс:
– Зяблик. – Девочка ткнула себя в грудь и повторила:
– С-з-яблик-х. – Впервые её личико озарилось робкой улыбкой.
***
Валентин и Чёрт стояли плечом к плечу и внимательно оглядывали станцию «Шипиловская». После неспокойной ночи, полной нападений новых гусениц, нестерпимо хотелось прилечь и поспать. Сон обволакивал Валентина, но тот сопротивлся и с ещё большим тщанием всматривался в серую хмарь. В неверном свете открытых гермоворот были видны редкие тела гусениц, а посередине платформы… Там громоздилось нечто отвратительное, словно пришедшее из кошмаров Лавкрафта, титаническая громада осклизлых мышц и жира. Матка, чудовищный организм, исторгающий новые яйца. Прямо на глазах потрясённых сталкеров одна из гусениц-нянек подхватила своей пастью яйцо и шустро поползла в их сторону.
– Вот почему они всю ночь на нас ползли…  – пробормотал Чёрт. – Матка их гонит на Борисово – в ясли, где они и вылупляются. Твари! – он вскинул раструб огнемёта, и в ту же секунду мерзкое насекомое-переросток скорчилось на полу, агонизируя и умирая. – Группа, вперёд! – отрывисто бросил Чёрт.
Бойцы разбежались веером и начали свою багрово рыжую работу. Тела гусениц маслянисто чадили и тлели на бетоне и мраморе кучами смердящей требухи. Вот последняя из стражей осела на рельсы, и Валентин позволил себе выдохнуть.
И тут что-то свистнуло в воздухе. За свистом последовал вскрик, и повернувшийся на звук Валентин увидел, как ему под ноги катится, подскакивая на выбоинах, голова Чёрта. Тело старшего чистильщика медленно осело на плиты, загаженные испражнениями гусениц, а в темноте над головами бойцом пронеслась стремительная тень. Матка занесла крыло для нового замаха, но тут один из чистильщика с криком выпустил в неё маслянистую струю напалма. Матка закрылась вторым рудиментарным крылом, не способным поднять её в воздух, но острым, как бритва. Хитин отразил пламенную волну, словно это была вода, а не смесь масла и бензина. Чадящее горящим топливом крыло взметнулось вверх и ещё одному бойцу голову отделило от тела. Второе крыло вспороло живот третьему члену команды. Трое чистильщиков остервенело поливали тварь огнём. Крылья метались в разные стороны, закрывая тело твари от губительной субстанции.
Неожиданно сверху на тело монстра упало что-то маленькое и гибкое. Тонкое тельце, еле освещённое багровыми отсветами пламени, вгрызлось в тушу матки. Матка вздрогнула, и движения крыл стали менее уверенными и слегка дёрганными и неточными. Со стороны тоннеля, ведущего к станции «Зябликово» послышался топот сапог, а затем ударили автоматные очереди. Тварь задёргалась, одно крыло мотнулось в сторону новой угрозы, и Валентин выстрелил в образовавшуюся брешь. Матка взмахнула крыльями, на одном из которых виднелись рваные дыры от пуль неизвестных спасителей, туша выгнулась дугой, её тело заполыхало под струями огнемётов чистильщиков, а маленький силуэт на хребте мутанта вонзил зубы прямо в центр студенистой массы. Матка дёрнулась ещё раз и затихла навеки.
Валентин медленно обошёл тушу поверженного мутанта и увидел группу бойцов в такой родной униформе сталкеров Полиса. Один из них откинул забрало шлема, и улыбнулся знакомой до боли улыбкой.
– Ну, привет Валёк. – Сказал Владлен и улыбнулся. К ногам друга жалась девочка лет четырнадцати. Её рот был перепачкан чёрной кровью, но складывался в неумелую улыбку.
– Смотри, Зяблик, – Влад взял странного ребёнка за руку и  казал этой рукой на Валентина. – Это – Ва-лёк. Повтори: Ва-лёк.
– Вха-р-р-р-л-о-к-х. – Проговорило-прорычало полудикое создание. Владлен рассмеялся и, обращаясь к свежепоименованному товарищу, воскликнул:
– Будешь ты теперь, Валя, Варлоком!