После кратковременного отдыха возле КПП мы двинулись в обратном направлении. Возвращались в полном унынии. Не отпускало понимание, что рядом не шагает массивная фигура Бахрома. В динамиках громкой связи не слышно было его тяжелого сопящего дыхания, которое всегда сопровождало нас в пеших марш бросках. Через несколько десятков метров Костя остановился и шарахнул кулаком по стене, вдоль которой мы двигались.
– Я так не могу. Мы должны забрать его оттуда.
– Кто согласен? – я оглядел отряд.
Взметнулись вверх закованные в сталь кулаки. Бойцы были единодушны.
– Мужики, с момента, как мы вышли со склада, я думал о том же, но просить, и тем более требовать от вас вернуться туда я не мог. Эти твари смертельно опасны. Но, раз все считают так, поспешим.
Мы предельно ускорились, под надсадный скрип тележки и дребезг сложенных на платформе ёмкостей. Из-под одетых в литые каучуковые покрышки колёс со скрежетом вылетала щебёнка, которой была щедро усеяна полоска земли между тротуаром и проезжей частью. До баррикады мы добрались за десять минут. Чуть больше времени потребовалось на то, чтобы перенести на другую сторону канистры и бочонки с дезинфицирующими веществами. Все спешили как могли, протискиваясь с тяжёлыми ёмкостями между ржавыми штырями. Оставив за спиной автомобильный вал, я выслушал сбивчивый доклад ребят из охранения.
Пока нас не было, парни добрых четверть часа, запершись в машинах, наблюдали бесконечную вереницу похожих на шакалов животных. Часть их выглядели крайне странно – у многих головы были покрыты пластинами, напоминавшими роговые наросты, а вдоль хребтов и хвостов тянулись костяные гребни. Причём некоторые особи в холке достигали размеров немецкой овчарки.
Двигались они из глубины микрорайона в сторону моста. Возможно стая обитала вдоль железнодорожных путей, где навсегда застыли товарные составы с гостеприимно приоткрытыми воротами вагонов. А может быть, они направлялись за мост, в сторону далекого куйлюкского базара, за которым протекала закованная в бетон река Чирчик. Однако сейчас нам было не до миграций животных.
Быстро поставив в известность о случившемся охранников каравана, мы быстро отыскали все имевшиеся фонари. Те, что были поменьше, прикрутили к стволам автоматов и карабинов скотчем, лежавшим у каждого в подсумке на случай ремонта гофрированного шланга противогаза. В пылу боя о таком простом решении не вспомнили, но теперь мы знали, что нас ждёт. Наконец, когда всё было готово к карательному рейду, я взглянул в сторону дежурных охранников, а потом на Лексея и Олима. С одной стороны, мне нужны были все, кто мог стрелять и махать клинком. С другой – я не мог тащить с собой на проклятый склад тех, кто чудом вырвался из него.
– Игорь, Аббас и Сабир, – назвав по именам самых неопытных своих бойцов, я указал им в сторону грузовиков. – Возьмите щиты и АКСУшки (18). Вам предстоит первый ваш бой, ребята, поэтому патронов берите по максимуму. К пистолетам, с которыми заступали в охранение, тоже. Лексей и Олим, вы остаётесь при караване.
– Почему? – возмутился Лексей. – Я тоже должен пойти туда, Бахром мне жизнь спас!
– И я пойду – Олим гулко ударил по нагруднику стальной кирасы сжатой в кулак латной перчаткой. – Я не трус! Да, я испугался там, но я не трус!
– Замечательно! – Я ткнул пальцем в сторону каравана. – А грузовики охранять кто будет?
Я был рад решению ребят. Для задуманного нужен был каждый ствол, лишних бойцов просто не было. Поэтому, когда Шерзод, со словами: «Кому нужна эта химия», начал ставить растяжки вокруг транспорта, я без колебаний велел рвущимся в бой парням занимать место в строю. Патроны выгребли все, и распределили между собой, часть загрузили на тележку, брошенную ранее за баррикадой. Оставлять боезапас без охраны не хотелось. Да и неизвестно было, сколько продлится бой с засевшими на складе тварями. Спустя полчаса после гибели Бахрома отряд спешил обратно, чтобы забрать тело и, если получится, отомстить.
Миновали КПП, решительно пересекли асфальтовую площадку между воротами и корпусами складов. А вот когда подошли к нужному блоку, шаги бойцов начали замедляться. Впрочем, это была не трусость, а настороженность. Ведь опасность могла скрываться уже в первом помещении, где имелось в достатке укромных уголков.
Вперёд выдвинулись двое бойцов с большими каплевидными щитами и прожекторными фонарями. Мощные конусы света вспороли и вытеснили из проходной комнаты царившую за дверью тьму. Остались лишь жалкие тени по углам. Следом шагнули бойцы со средними щитами и пистолетами, за их спинами шли стрелки с автоматами. Карабины, не стрелявшие очередями, лежали на тележке.
Когда все оказались внутри, парни с фонарями подкрались с двух сторон к проёму, что вёл вглубь склада. Каждый осветил противоположную от себя часть пространства, скрываясь за стенкой. Автоматчики также включили фонарики и, заняв позицию перед дверью, направили пучки света вдоль центрального прохода между стеллажами. Шарахнувшиеся прочь силуэты не успели скрыться в отступившем мраке, бойцы открыли огонь и скосили несколько стремительных фигур. Ответный акустический удар, пришедший из темноты, которая всё ещё окутывала большую часть помещения, не причинил нам никакого неудобства. Слишком велико было расстояние.
Мы входили и сразу выстраивались рядами, прикрывая строй щитами. Удерживавших большие фонари Лексея и Олима оттеснили во вторую линию, и широкие конусы света били в темноту из-за плеч стоявших впереди. Стремительный рывок вперёд на добрый десяток метров. Первый ряд опустился на колено, и двое автоматчиков из второй линии длинными очередями почти мгновенно опустошили рожки (19). Пули рассеивались веером, перечёркивая всё пространство перед нами.
Пока бойцы перезаряжали «калаши», огонь открыла вторая пара стрелков. Следом за ними заговорил РПК, короткими рявкающими очередями. Из мрака раздавались вопли, в нашу сторону летели канистры и стеклянные бутыли с какой-то дурно пахнущей жидкостью. Время от времени к нам устремлялись смазанные силуэты тварей, отворачивавшихся от режущих им глаза ярких лучей. Они тут же падали, срезанные кинжальным огнём.
Ещё один рывок, и фонари осветили всю дальнюю часть склада, до той поры скрытую в темноте. Открывшаяся нам картина ужасала. Плотные группы застывших между стеллажами худых фигур качнулись назад, ища спасение от потоков света в тенях. На открывшемся пространстве мы увидели лежавшее на спине массивное тело.
Смятые пластины брони топорщились под немыслимыми углами. Откинутая бармица открывала истерзанное горло, буквально вырванное сквозь прорезиненный материал ОЗК и стегло. В остальном Бахром, защищённый сталью, был почти цел. Лишь там, где поддоспешник не прикрыт металлом, стёганка оказалась разодрана в клочья и вата смешалась с лохмотьями плоти. На несколько секунд замерли все, и мы, и обитатели тьмы. А потом на нас обрушилась лавина визжащих бестий.
– Боже! Да их тут десятки!
Это был единственный возглас, который я разобрал в нараставшем грохоте боя. Сначала удалось скосить почти весь первый ряд «чумовых», но их скорость лишила преимущества огнестрельное оружие. Как и в прошлый раз, мы стояли рядами, но теперь строй состоял лишь из двух линий. В первой шестеро бойцов со щитами прикрывали собой новиков. А те старались оправдать доверие и упоенно гвоздили по заранее распределённым секторам.
Однако уже на второй минуте боя первый ряд с трудом выдержал страшный удар налетевшей волны тварей. Я успел лишь выкрикнуть: «Держать щитыыы!!!». Упиравшихся в пол латников протащило на шаг назад, а стрелкам пришлось то бить короткими очередями в упор, то браться за алебарды. Особенно часто махал бердышом Лексей. Доверенный ему пулемет был практически бесполезен на такой близкой дистанции.
Стоя в первом ряду, я старался не оставлять без внимания действия новиков. В первые секунды, открыв огонь, трое из них, не имевшие опыта боя, просто орали, тянули: «Ааа», на одной ноте. Но, главное, они стреляли в цель, а не поверх голов «чумовых». Спасённые Бахромом ругались матом сквозь зубы, посылая пули в тварей. Затем, когда первой линии пришлось взяться за клинки, молодые бойцы матерились уже хором, рубя из-за спин товарищей. Постоянно кто-то из них держал фонари над головой, и сменялся соседом, когда руки от усталости начинали опускаться.
«Отличное пополнение будет», – подумал я, опуская с размаху секиру на голову ослеплённой страшилы. Разверстая пасть, по-другому не назовешь этот зев, собиралась обрушить на меня акустическую волну, но подавилась стальным лезвием. Даже с расколотым черепом «чумовая» успела нанести ещё один мощный удар по измочаленному щиту, прежде чем сползла под ноги мечущимся вдоль строя товаркам. К тому времени передо мной лежали уже две зарубленные бестии.
Я успел рассечь грудь ещё одной, слепо налетевшей на подставленный щит, когда бой вдруг закончился. Только что перед нами мелькали бледные образины, щерящие довольно острые зубы. И вот уже рука застывает в замахе, палец задерживается на спусковом крючке автомата, ствол которого ходит из стороны в сторону, выискивая цель. Рубить и стрелять стало некого – пол перед нами был усеян ковром тел в растекавшихся лужах крови.
От первых выстрелов и до последних секунд сражения мы сдали занятую изначально позицию шагов на десять под бешеным напором мутантов. Причём в конце боя бойцы принимали удары уже на доспехи, поскольку щиты у большинства разлетелись в щепки от когтей обитателей склада. Броня справилась с возложенной на неё задачей. И мы тоже.
Истерзанного Бахрома вынесли и уложили на тележку поверх цинков с патронами. После вернулись на склад, в глубине которого приметили ещё одну платформу на больших колесах с литыми шинами. Тележка была изрядно покорёжена, но вполне функциональна. Её мы заполнили всем, что хоть как-то могло пригодиться, опустошая полки стеллажей подчистую. Моющие средства, стиральные порошки, сера, кислоты, не замеченные в прошлый раз дезинфицирующие вещества. Часть найденного поместили на первую тележку, рядом с Бахромом – прагматизм в чистом виде, вполне оправданный в нашей ситуации. Что не пригодится самим, наверняка сможем обменять у чкаловцев.
В какое-то мгновение столпились возле места схватки, разглядывая лежавшие повсюду, словно изломанные манекены, сухощавые тела. Я помнил, что нас преследовали зараженные чумой женщины, но здесь, к своему удивлению, мы обнаружили и мужчин. Внешне представители обоих полов, изменённые неведомыми метаморфозами, практически не различались, если не считать прикрытых ветошью половых признаков.
Лицо ближайшей твари ужасало впалыми щеками и глазницами, кожа плотно обтягивала кости безволосого черепа. Нос был какой-то невнятный, почти незаметный, словно усохший, губы непропорционально большого рта – тонкие и бескровные. Остальные походили на неё, словно близнецы, отличаясь только длиной подбородка, высотой скул, величиной надбровных дуг.
Выйдя из складских ворот, мы услышали со стороны соседних корпусов многоголосый визг, от которого хотелось бежать без оглядки. Нетрудно было понять, что вся база кишит жутким тварями. Стрельба и вопли гибнущих обитателей склада разворошили это осиное гнездо. Почти бегом мы преодолели площадку возле КПП и, торопливо миновав проходную, выскочили на улицу.
Обливаясь потом, спешно дошагали до нагромождения автомобилей, постоянно сменяя тех, кто толкал и тащил тяжело нагруженные тележки. Осталось снова преодолеть вал металлолома и позаботиться о теле товарища. Через баррикаду всё добро перенесли, выстроившись цепью поперёк склонов. Погибшего же подняли на уцелевшие щиты, уложенные на плечи двух пар бойцов.
Быстро заполнили кузов Киа, тело Бахрома положили в УАЗ, и я распорядился поворачивать к мечети. На стук в ворота долго никто не отзывался. Но минут через пять хриплый странно карающий голос наконец произнёс что-то невнятное, словно страдал косноязычием. Шерзод вслушался, что-то переспросил, и, после нового ответа повернулся к нам со словами: «Интересуются, что нам надо». Я шагнул вперёд и встал рядом с ним. Металлические ворота с облезающей краской, местами покрытые шелушащейся ржавчиной, явно иногда открывались, судя по следам на покрытом грязью асфальте.
– Мы привезли тело человека, которое нужно похоронить по обычаям мусульман.
Шерзод произнёс довольно длинную фразу на узбекском, дублируя, скорее всего, мои слова. Ответа долгое время не было, затем снова раздался каркающий голос. Как я ни вслушивался, так и не смог распознать знакомого говора коренного населения, который постоянно звучал вокруг меня. Впрочем, и не особо стремился, тем более, что рядом стоял тот, кто умудрялся переводить это бормотание. Из динамика снова донесся басок Шерзода: «Предлагает оставить тело у ворот и уходить».
Я взглянул на Бахрома. Ужасный вид, может его приведут хоть немного в порядок. Снимать доспехи и защитный комплект мы не стали, всё было приведено в такое состояние, что броню проще сделать новую, а спецкостюм латать практически не было смысла. Возможно, те, кто скрываются за воротами, помародёрствуют, но пусть им это будет платой за оказанную услугу.
– Поехали парни. Здесь о нём позаботятся.
С этими словами я залез в кабину УАЗика, махнув Шерзоду, чтобы занимал своё место. Нам предстояло едва ли не самое сложное – проникнуть на ещё неразведанную войсковую часть и постараться найти там оружие. Причём сделать это надо было до темноты, поскольку меня беспокоило предчувствие, что твари с базы нас в покое не оставят и ночью быстро выследят. Ведь не зря от них отгораживаются.
Утыканные острыми штырями баррикады красноречиво подсказывали, что «чумовые» не сидят безвылазно на складах, выходя на охоту. Заперевшись в грузовиках, мы отобьёмся, но груз нам наверняка попортят. А может и в кабинах не удастся отсидеться, если представить, сколько особей может находиться в каждом складе. Возьмут нас числом, отжав или выдернув двери транспорта, либо раскурочив самодельные ставни и выдавив стёкла.
Движение я наметил по улице, параллельной той, где обосновались «чумовые». Дорога была нам знакома. По этому маршруту мы возвращались пять лет назад из спецчасти, окрылённые неожиданным сеансом связи с Чкаловской станцией метро. Слева отбрасывали мрачные тени пустующие девятиэтажки, а бывшая женская колония на этот раз тянулась справа. За минувшие годы под стеной образовались глубокие промоины, а местами и подкопы, причём некоторые явно были сделаны крупными животными.
Далее начались частные дома и в конце улицы мы свернули направо, к монастырю. Как и в памятный день отражения атаки на обитель, на колокольне стояла дозорная. Она махнула нам рукой, видимо узнав транспорт, и я заметил какую-то странность, то ли в фигуре, то ли в движении. Угловатость силуэта? Излишняя порывистость жеста? Решил не заострять внимания, в конце концов, приветствовали нас вполне дружески.
И снова под колёсами грузовичков замелькал асфальт Ферганской улицы. А через несколько минут впереди вырос мост, съезды с которого спускались на поперечную нашему движению кольцевую дорогу. Но нужный нам поворот был раньше – влево уходила стиснутая двумя высокими бетонными заборами улочка. Как подсказывала память, через полкилометра с левой же стороны находилось КПП скрытой за высокой глухой оградой военной части.
Собственно, нам не надо было ехать так далеко. Вползавшее на мост дорожное полотно в этом месте было перечеркнуто железнодорожными рельсами, которые ныряли под установленные на углу массивные ворота. Именно они и являлись нашей целью – снаружи к стене возле тяжёлых створок примыкала одноэтажная постройка, на крышу которой легко было забраться с грузовика.
На плоской, огороженной невысокими кирпичными бортиками, покрытой рубероидом кровле мы оказались в считанные минуты. Едва оказавшись на старом смолистом покрытии, залегли. Чуть переведя дыхание, подползли к противоположному краю крыши для обзора места операции. Двигались как черепахи в замедленных кадрах, чтобы не звякнуть случайно доспехами или оружием. Территория военной части просматривалась отлично.
По обе стороны от рельсов рядами стояли здания в один или два этажа, разделённые узкими проездами. Также от ворот вглубь тянулась довольно широкая бетонная дорога. Но, главное, никакого движения в обозримом пространстве не было. Или действительно часть пустовала, или её обитатели хорошо спрятались. После столкновения с «чумовыми» было немного нервно.
По одному соскользнули с крыши при помощи верёвочной петли, удерживаемой товарищами, и рассредоточились за всеми возможными укрытиями. Судя по относительному порядку вокруг, если не замечать нанесённый ветром мусор, мародёрством никто не занимался, мы были первые. Но, вполне вероятно, что из части просто всё вывезли. Решив не морочить себе голову сомнениями раньше времени, я махнул крайним бойцам в сторону ворот.
Матвей и Арсен скользнули вдоль стены, держась в тени, и отодвинули засов. Потом ухватились за створки и приоткрыли их. Грузовики на малой скорости, почти неслышно урча моторами, въехали на территорию части. Костя и Никита, которых я оставил снаружи как раз с целью загнать транспорт, тут же направили автомобили в ближайший узкий проезд между двумя корпусами. С них я и решил начать осмотр местных достопримечательностей.
Ворота были, мягко говоря, солидными. Те, кто возводил эти постройки, явно болели гигантоманией. Створки высотой около четырёх метров, вровень с верхней кромкой стены, под самый свес крыши – это чересчур. А вот замки подкачали. Они просто не выдержали испытание временем без должного ухода. Механизмы за пять лет проржавели и никакой ключ не сдвинул бы их, сколько масла не лей. Но обычный ломик, продетый под дугу, прекрасно справился с задачей. Со скрипом, который, впрочем, был не слишком громким, створки приоткрылись. Внутри лежали мешки, в которых обнаружились берцы в пакетах. Я дал добро отобрать по десять пар каждого имеющегося размера. Под них опорожнили прямо на пол пару мешков, после чего добычу шустро закинули в кузов.
Следующие склады были для нас почти бесполезны. В одном нашли стальные военные каски и прихватили пару десятков заводчанам. Другой оказался забит бочками с машинным маслом, из него выкатили одну. В третьем стояли ящики с какими-то деталями, возможно, от военной техники. Мы продвигались всё дальше вглубь войсковой части, а искомого оружия всё не было.
В одном из корпусов нашли упакованные в пакеты комплекты камуфляжа, с которыми поступили так же, как ранее с берцами. Вот, наконец, и последние блоки. Когда Костя замахивался ломиком, чтобы снести замок на очередных воротах, по громкой связи донёсся голос Арсена, ушедшего чуть вперёд, в самостоятельный поиск на пару с Шерзодом.
– Парни, тихо. Впереди движение. Повторяю, движение далее по маршруту, возле ангаров за площадью. Люди в форме. Явно патруль. Две тройки пеших бойцов, между ними дистанция около тридцати метров, посередине движется на малой скорости армейский внедорожник с пулемётом. Наблюдаю.
Костя плавным движением опустил лом, словно тот мог зазвенеть от тряски, подобно колокольчику. Затем я дал команду найти укрытия. Благо, на длинной платформе, объединявшей несколько складов, стояли пара погрузчиков, а неподалёку высился штабель поддонов. Спрыгнув на рельсы, я вдоль отгрузочной платформы добрался до того места, где залёг Арсен. Когда до него оставалось всего несколько метров, я услышал его напряжённый голос:
– Это американцы. Их хаки ни с чем не спутаешь. Идиоты, даже в городе такой камуфляж носят, хотя тут больше пиксель нужен, серый.
– Что им тут понадобилось? – Шерзод задумчиво тянул слова. – Решили начать колонизацию?
– Так, народ. Они могут прослушивать частоты. Поэтому соблюдаем радиотишину, общаемся жестами. – Я залёг рядом с бойцами и мне тут же сунули бинокль.
Патруль поворачивал за угол большого ангара с полукруглой крышей. Такие конструкции мне всегда напоминали уложенные набок и наполовину зарытые в землю бочки. Насколько я понял, именно там и было хранилище оружия. В трёх ангарах с мощными бетонными основаниями и металлическими арочными кровлями, где копошились фигурки американских десантников.
Через равные промежутки со стороны площади были сложены долговременные огневые точки из мешков. Также я заметил пару обычных автомобильных эвакуаторов, на платформах которых установили вращающиеся станки с пулемётными спарками. За каждой на небольшом сидении устроился оператор, но один явно дремал, а второй курил и листал какой-то журнал. По сути, только патруль указывал на то, что американцы бдительно следят за обстановкой.
Арсен толкнул меня локтем и указал на чехол со снайперкой, но я демонстративно постучал по лбу, после чего махнул рукой отползать. Время шло к вечеру и сумерки должны были наступить уже через минут сорок. В голове свербила мысль о тех, кто могут нагрянуть к нам в темноте. И я лихорадочно искал вариант, где спрятаться, причём вместе с транспортом. Ничего лучше, чем использовать один из складов, я не мог придумать.
Когда мы вернулись к остальным, я заметил, что Лексей с Олимом, сдружившиеся за время похода, сильно возбуждены. Подойдя к ним, махнул рукой и спрыгнул с платформы к рельсам, которые тонули в нанесённой пыли. На одном из них пальцем вывел корявые буквы: «Что случилось?». Лексей, не тратя время на надписи, махнул мне рукой и побежал вдоль складов назад.
Оказалось, что мы не обратили внимания на ответвление путей, которые уходили за крайний ряд корпусов. На них, скрытые постройками, стояли несколько вагонов, среди которых я заметил пару цистерн и один бункер для сыпучих материалов. С трудом вскарабкавшись, выяснил, что в резервуарах что-то залито, а вот бункер пустой. Тут мне и пришла в голову мысль, что именно в этом вагоне мы сможем устроиться с комфортом, и нас не достанут даже сотни тварей.
На складах меня нервировали ворота, которые мы могли только закрыть за собой, но не запереть изнутри. Люк диаметром порядка шестидесяти сантиметров позволял легко попасть внутрь бойцу в полном латном доспехе, а крышку можно было притянуть к любой внутренней конструкции тросом. Быстро показав на пальцах, а потом и выведя на пыльном боку вагона, я отправил бойцов загонять грузовики в один из складов. Там же оставили большие щиты и зафиксировали снаружи проволокой, как получилось.
Когда караван был укрыт, весь отряд по одному спустился в вагон через единственный отпертый люк. Затем на скобу накинули тросик и, опустив крышку, натянули. На дне бункера обнаружились разгрузочные створы, открывающиеся специальным механизмом. Нашлись и места, через которые удалось пропустить стальной трос, а затем закрепить. Оставалось ждать. Все расположились вдоль стен вагона, прямо на полу. Кто-то для комфорта улёгся, подложив под голову протиснутый в люк малый щит.
Я, как и многие из отряда, получил возможность спокойно подкрепиться и тянул через мундштук питательный бульон, заботливо сделанный нашими медиками. Витамины, протеины и ещё какая-то химия, включая вкусовые добавки. В целом силы поддерживал и на вкус не гадость. Но хотелось нормальной пищи. Дотянулся губами до соседнего мундштука, к которому тянулась трубочка от гидратора (20) с кофе. Прополоскал рот и с наслаждением сглотнул сладкую жидкость.
Откинувшись, задремал, но буквально через полтора часа проснулся. Было тихо, однако я чувствовал, что снаружи что-то происходит. Снял шлем и прижался щекой к стенке. Слышимость значительно улучшилась, и удалось различить дробный топот множества ног. Пробил пот, когда осознал, что снаружи стремительно перемещаются, распутывая наши следы, сотни жутких тварей. Вскоре по боку вагона, к которому я прислонился, скрежетнуло, и я невольно отпрянул. Раздалось несколько скоблящих движений наверху, возле люков. Снова скрежет, на этот раз снизу.
И тут на нас обрушился визг. Об акустических ударах я как-то не подумал, когда решил укрыться в вагоне, и нас проняло до селезёнок. Мозги буквально растекались от звуковых волн. Ещё немного, и я не выдержал бы да застрелился, чтобы не мучиться, но тут снаружи раздались очереди. Вопли прекратились, потом возобновились на некотором отдалении. Мы вздохнули с облегчением, и залегли на полу и в бункерах разгрузки.
Через несколько минут уши резанули новые крики, на этот раз человеческие. В них можно было различить и ужас, и отчаяние, и панику. Беспорядочная стрельба вспыхивала то где-то рядом, то вдалеке. Заговорил спаренный пулемёт, как сообщил Арсен, который в этом хаосе плюнул на игру в молчанку. Второй так и не сделал ни одного выстрела, видимо, до оператора добрались раньше, чем он нажал на гашетку. Прогремела череда взрывов гранат.
Жуть от творящегося вокруг скользила по хребту миллионами «мурашек», перехватывала дыхание, холодила потом и заставляла сжиматься внутренности. Захотелось в туалет, правда, терпимо. Памперс стоило поберечь. Визг и выстрелы не прекращались час, другой. Потом я устал бояться и забылся нервным сном. Растолкал меня Шерзод:
– Ну ты даёшь, старшой. Мы всю ночь дёргались от кошмара снаружи, а ты дрыхнешь.
– Неправда, уверен, Костя с Арсеном тоже массу давили. – Я попытался размять затёкшие суставы. Снаружи снова царила тишина, через щели пробивался тусклый свет, свойственный рассвету. – Твари больше не ломились?
– Нет, ближе к утру затихли выстрелы, но и «чумовые» больше не орали. Может они с американцами перебили друг друга? – Матвей разматывал тросик.
Оказавшись на крыше вагона, я оглядел прилегающую территорию. С бункера открывался вид лишь на небольшую часть площади, но и этого было достаточно. Всё обозримое пространство было усеяно телами бестий, которых буквально смешали с землёй очередями из зенитного пулемёта. А дальше, насколько хватало глаз, валялись тела солдат, вокруг которых хватало расстрелянных бестий. Бои, судя по всему, шли до последнего патрона, в рукопашную же десантники не имели ни малейшего шанса, их буквально разрывали на части. Картина ужасала, но потихоньку зарождалось ликование. Ведь военная часть была в нашем распоряжении и мы пережили эту ночь.
(18) АКСУшка – так главный герой называет автоматы АКС74У.
(19) рожок – коробчатый магазин автомата, изогнутой формы.
(20) гидратор – питьевая система для велосипедистов и туристов, мягкая ёмкость с гибкой трубкой, заканчивающейся мундштуком. Может быть помещён в рюкзак или подсумок.
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги:
|