Автор: NGB

Боров проснулся рано, ещё до восхода солнца. Очередные ночные кошмары, не дающие ему спать, вгоняя его спящий разум, вечно искавший причины вновь паниковать, в ужас, заставляли тело просыпаться, теряя драгоценные минуты, а то и часы, сна. Ему снился тот самый день, день "Х", когда прежняя цивилизация рухнула, уступив место новому, жестокому миру со своими законами и проблемами.







                                      ***
Борову повезло, он в тот злосчастный день был далеко от эпицентров от боеголовок, однако прекрасно видел далеко, в стороне Москвы, ядерный гриб, вернее, его остатки: черные облака, или дым, вздымающиеся высоко, словно поднимая небо. Слышал гул, который видимо окатил всю планету, обогнув ее несколько раз. Многие бы тогда испугались, но Боров, выросший с суровым отцом советской закалки, был научен преодолевать трудности. Будучи закалённым морально человеком, и одновременно ставшим в довоенных реалиях пофигистом, ему было тогда неважно как это произошло, но все же какая то внутренняя тоска нахлынула почти сразу, однако из за большого выброса адреналина она долго не чувствовалась Боровым.
У молодого парня были родители и девушка, но, скорее всего, больше он свою любовь никогда не увидит, как минимум из за небольшого конфуза между несколькими ядерными державами.
Отец служил в одной военной части возле городка Митяево. Собственно туда Боров и направлялся в тот самый день.
Отец позвонил ему за 3 часа до случившегося, и попросил приехать, но после предварительного отказа сына, сославшегося на большой завал работы, почти криком приказал ему сорвать все делв и явиться как можно быстрее, не объясняя причины. В голову молодого парня, которому пришлось без понимания ситуации уехать в сторону Наро-Фоминска, лезли самые разные мысли, но о таком он точно не мог даже подумать. Очередные пробки на Киевском шоссе затянули путь на добрых 2 с половиной часа, по этому Боров включил музыку с телефона. Но когда оставалось проехать каких то 5 километров по шоссе и свернуть с него, сзади что то "громыхнуло", ну а если детальнее - то шарахнуло, причем так, что в самой наполненной литературно книге днём с огнём не найдешь нужных слов, дабы описать происходящее. Паника людей на дороге, аварии, драки, по предположению Борова были даже выстрелы, но его тогда это не волновало. Бензина в машине вполне хватало, электро-магнитный импульс, который так и не дошел до Ленд-Крузера Борова, ему страшен не был, так что свернув с шоссе на обочину, где были точно такие же решительные люди, он медленно поехал. Было не так много людей, которые не боялись - возможно просто не понимали происходящего. Только через 6 часов он проехал оставшиеся километры до военной части отца, старого полковника, где, как не странно, его уже ждали. Несколько молодых ребят в форме, испуганных, но по должности обязанных этого не показывать, были информированы о номерах на его машине, по этому сразу обратились к нему по имени и фамилии, сказав что полковник Мичаев уже ожидает его. Однако когда Боров заехал на территорию военной части, скрытой в лесу, он ее совершенно не узнал. Поменялось почти все, что он помнил о части. Много, очень много грузовых машин с черными номерами, груженные провизией и зелёными коробками.
В детстве он бывал там, правда очень редко, и не запомнил в деталях ее окрестность. Благо отец, который пользовался непререкаемым авторитетом на территории военной части, мог себе позволить показывать ему тогда, в детстве, военную базу, технику и снаряжение. Борову безумно нравилось находится там, однако чаще он все же был в Москве с матерью. Она была молода и красива, Полковник души в ней не чаял, но вынужден был чаще всего оставаться сутками, а то и неделями на территории военной части, оставляя семью в Москве. Жена, конечно, обижалась, но ничего не могла с этим поделать, и всегда ждала его с нетерпением после каждого рабочего дня со слепой надеждой что муж вернётся. Порою муж действительно возвращался и несколько дней жил в Москве. Для семьи это было лучшее время, но потом начинались снова долгие и изнурительные рабочие командировки. Со временем многое поменялось, сын вырос и переехал в двушку, находящуюся ближе к центру, которую он снимал совместно со своей девушкой. Мама, тогда ещё юного Никиты, все не могла нарадоваться самостоятельности сына, который без финансовой помощи семьи обучился на странную профессию, связанную с компьютерами, встретил умную и красивую девочку и полностью мог обеспечивать себя.




Боров ехал по части медленно, сказывалось низкое качество дороги, словно по ней танками ездили. То тут то там сновали ребята в форме, переносили какие - то ящики со складов к машинам, и наоборот. Проехав метров 200, Боров остановился возле относительно небольшого здания, играющего роль штаба и радиоцентра одновременно. Боров вышел из машины, закрыл дверь, да нажал кнопочку на пульте. Тот, в свою очередь, отозвался негромким писком. "Эхх, чудесная эта вещь, электроника" - подумал Боров. И тут его словно кувалдой по груди ударили - мысли о происходящем в мире зашевелились в голове, как тараканы, увидевшие свет.
-А ведь машина прослужит теперь хорошо если пару недель: топливо кончится, аккумулятор со временем сядет, и все, очередное благо человечества канет в лету. И так почти с абсолютно всеми благами человечества! - думал тогда Боров.
Медленно поднимаясь по ступенькам штаба, Боров погрузился в свои мысли и даже не заметил, как двое ребят с автоматами на перевес, похожих чем то на военных у ворот, открыли перед ним дверь, словно перед Фюрером в Рейхстаге. 




                                       ***  
Боров попытался вновь уснуть, но ничего не получилось и спустя 15 минут переворачиваний с боку - на бок, встал и пошел затопить печку, заодно чтобы согреть на ней чайник. Боров жил не один. В "его" доме жил ещё Лешка со своей женой Анной. Лешка - был другом детства Борова. Со школы они были вместе. Парень был всегда опрятным и ухоженным, следил за своим телом и внешним видом, за что Боров иногда называл его "интеллигентом". Анна же, его жена, простая девочка с этих мест, была с бабушкой и дедом на даче все лето, пока не началась Катастрофа. Местом жительства был выбран дачный участок с домом, сараем и баней в ближайшем к части СНТ, со звучным названием "Надежда". 
—Действительно, - думал тогда Боров, - кроме надежды в этом мире, пожалуй, не осталось ничего.
Вообще многие жители городка Митяево не хотели переезжать в ближайшие деревеньки и СНТ, что было крайне глупо, так как свет и электричество пропали в первые часы, если не минуты, катастрофы, а печек в пятиэтажных домах не найдешь. На газ можно и не рассчитывать - хорошо, если первые 2 минуты после катастрофы можно чайник согреть, а потом давление пропадет, и ни тепла тебе в доме, не возможностей для приготовления еды не будет. Другое же дело - деревеньки и СНТ. У большинства жителей были и бани и дома с печками. Тут определенно сказывается особенность национальности. Любовь к дачам у людей словно в генах заложена. Кто бы мог подумать, что это так поможет в будущем.
Конечно без проблем не обошлось - какой адекватный человек стал бы бросать ключи от всех замков и дверей под коврик у двери? Но эту проблему удавалось решать молотками, отвертками, и прочими "сарайными" принадлежностями бывших хозяев, а оставшиеся отверстия от замков заделывали материалами, и ставили импровизированные замочки. Некоторые находили новые ручки от дверей и монтировали их. Такие двери всегда считались очень престижными, были этакой ценностью.




Когда лёгкий огонек в печке начал скудно гореть, словно цепляясь в древесину, как в последний шанс, Боров начал чувствовать себя легче, а эффект от ночного кошмара сошел на нет. Боров выглянул в окно, которое, по - видимому, поменяли прямо перед катастрофой, так как даже спустя 20 лет оно было как новое.
Не так далеко, всего метрах в 200 от дома светилась фиолетовым светом ферма, на которой круглогодично выращивали овощи. Поначалу, когда ферма была только проектом, люди закатывали глаза, смотря на говорившего, словно на безумца. Ещё бы, соорудить такое - как авантюра, и хотя много бы не потеряли, но вот время бы потратили. Однако все прошло успешно, и как оказалось, ничего сложного в такой ферме не было. Объединили несколько пустых участков сделали каркас и накрыли все неким подобием полиэтилена. Зимой туда монтировались небольшие печурки, которые создавали теплый климат внутри. Зола же от этих печек использовалась как удобрение. Выгодно? Бесспорно. Практично? А то! Электричество для ультрафиолетовых ламп было одной из главных проблем такой фермы. Но и ее удалось решить. Кое как смогли выторговать у соседней деревни за оружие и патроны солнечные панели, которые накапливали заряд на аккумуляторы, с которых ночью подавалось освещение. Ну а если дни были крайне дождливыми, то в ход шли генераторы, и хотя топливо было в огромной цене, его умно расходовали и запасов по расчетам хватит ещё на несколько лет, ведь на машинах никто не ездил, а пригнанный с находящегося в 2 километрах большого Московского кольца бензовоз обеспечил топливом поселок на долгие годы. Ферма по большей части обслуживалась женской половиной населения, у мужчин есть другие дела и занятия. Хотя, не смотря на это, на ферму всегда приходился минимум один человек. Это был электрик Кузьмич, который в свою очередь работал в СНТ до войны охранником и электриком одновременно. Это был добрый дедушка за 60 лет. Своих детей у него не было, а с женой, уехавшей на заработки в Москву он не виделся со времён Великой Катастрофы, по этому он был всегда один и иногда уходил в запои, хоть и не часто. За фермой светилось местное "культурное" заведение, проще говоря дом, соединённый с баней, откуда нередко слышен был шум генератора и по выходным - музыки. Это сооружение исполняло роль бара. Как то давно там даже был кальян, который позже сломался. Да и не использовали этот кальян почти, кроме как молодежь иногда любила побаловаться. За небольшую сумму там тебя могли вкусно покормить, напоить произведенным кустарным образом алкоголем и дать пару девочек в баню. Вообще тема проституции в послевоенное время стала и востребованной, и в тоже время невыгодной. Если раньше, ещё до войны, это было элитным времяпровождением, то сейчас сводилось к простому утолению животных потребностей, которые всегда лежали в основополагающих факторах жизни, да ещё и за маленькую относительно плату. Многие, безусловно, считали это дело невообразимой несуразицей и растленикм, однако каждый зарабатывал на жизнь как мог. Да и проститутки, коих было в селе целых 13, могли собирать и приносить очень важную информацию. Если клиент выпил, то с него можно легко выбить его мысли, и позже "продать" начальству бара.
Начальство же в поселке занимал, как ни странно, никто. Не было в селе такой должности, что могла бы отвечать за происходящее, но было некое объединение людей, которые вроде бы как и начальниками не были, но в тоже время на них все держалось. Проще говоря - демократия. Эти 6 людей из Совета стремились выполнить задачи, избранные всем поселком. Ну а так как нет конкретной власти, то и оппозиции нету, по этому все жили более менее дружно, ссоры были лишь на локальном уровне. 
Всего поселок насчитывал примерно 3000 жителей. Это была действительно огромная колония, состоящая из старых жителей Митяево, жителей довоенных СНТ, а так же перебежчиков с других мест, коих любезно подселяли в поселок за небольшую плату едой и вещами, выдавая свободный дом, если повезёт - с развитым участком, а кто чем мог - помогал. 
С зарплатами в селе все обстояло весьма укладисто - трудодни. За них можно было купить что угодно и как угодно. Такая валюта имела вполне физическое обличие - кусочек бумаги размером 10 на 5 сантиметров, на котором один из начальников мог выписать сумму трудодней, подтвердив это своей подписью, а ниже было поле для транзакций, где люди, совершавшие куплю/продажу писали сколько снято или добавлено, причину, и подпись. Поначалу люди хотели ввести другую валюту, использовать деньги старого формата, или же патроны. Но бумажные носители быстро изнашивались, да и брать запас для выплаты зарплаты негде, а люди из военной части, обладающие патронами, наотрез отказались выдавать этот ценный ресурс людям в руки, тем более что участившиеся нападения одичавших и мутировавших волков с леса требовали обращаться с оружием и патронами экономно и бережно. Для этих целей была сформирована отдельная каста - Вагнеры, взявшие себе название в честь известного композитора, но люди все равно называли их просто "Армия". Эти ребята, по большей части старые военные да юнцы, что захотели защищать свой дом, выполняли все задачи, что требовало применения оружия и ценных ресурсов, и именно по этому с их мнением все были солидарны и лишний раз с ними никто не отваживался спорить, как минимум потому, что никто из Вагнеров не нес чепухи. Главным среди Вагнеров был Боров. 




                                       ***
 - Спасибо, пап… - Никита сидел на офисном стуле, немного сжавшись от непонимания ситуации и страха перед дальнейшей жизнью. Повисшее молчание оставляло ощущение затишья перед бурей, однако она уже прошла несколько часов назад.

–Ой, да не за что. -Отец нервно смахнул рукой, видимо тоже не зная что сказать.–Тут даже не известно что лучше, умереть быстро и безболезненно, или же мучаться в новом мире - продолжал полковник, говоря так, словно захлёбывался от потока своих же мыслей.–Все изменилось, абсолютно все. Я об одном жалею, что наша часть каким то магическим образом не попала под обстрел. Теперь мы тут все обречен.. - он не успел договорить, и, прижав ко рту руки, закашлялся. Когда же приступ прошел, он убрал руки от лица, и обнаружил на них кровь. Снова. 

                                   *****
Спустя час дома стало ощутимо светлее и теплее из за огня в печке. Чайник ещё не кипел, но был определенно близок к этому физическому процессу, так что чай можно было уже заварить. Бросив в фарфоровый чайничек

 листья малины, смородины и иван-чая, который выращивали некоторые любители, Боров залил все это кипятком. Приятно зашипели листья, пошел лёгкий ароматный пар. 
Уже давно не территории села зако

нчился настоящий чай. Его не экономили, просто махнув на это рукой. Некоторые, конечно, продержали его у себя дольше, но не очень то это помогло. О кофе и говорить не приходилось, такой напиток остался только в памяти, вспоминая о котором, окунаешься в довоенные времена. Однако ему на замену пришел цикорий, который выращивали либо на ферме, либо на участках любителей садоводства.
Заварив чай, Боров сел на диван, на зная чем заняться.
Вели́к был соблазн включить телевизор, но заряда домашнего аккумулятора - весьма огромного вида короба, на долго не хватит, а вот подзарядить его Динамо-машиной нет желания. Допотопный, а вернее довоенный телевизор, стоявший напротив дивана, ещё работал, что удивительно. Однако старые шоу с кривляниями ведущих на камеру канули в лету и смотреть что либо можно только через старый, но не менее рабочий DVD-проигрыватель, который с небольшим комплектом дисков Боров получил в награду за один из рейдов на завод по производству техники, находившийся относительно недалеко. Все тогда пошло не по плану: отряд бойцов попал под атаку волков, но во многом благодаря Борову все остались целы, так ещё и с наваром, и  избранные или богатые личности села получили в свое распоряжение это чудо техники.
Волки были пожалуй самой страшной проказой здешних мест. Мутировавшие, они увеличились в размерах, обрели второй ряд зубов, а шерсть стала ещё гуще и плотнее. Один такой волк мог бы запросто сравнится по размеру с коровой, и именно по этому вокруг села всегда был гарнизон, сменяющийся днём каждые 6 часов, а ночью каждые 2 часа. В случае опасности достаточно было выстрелить, и тогда отряд подготовленных бойцов отправлялся на место. На один сектор - небольшой район, приходился один отряд, имеющий свой дом или сарай. В таком домике всегда был запас припасов и оружия, и как следствие вход гражданских был строго - настрого запрещён. Многие считают, что обороны слишком мало. Боров всегда улыбается им в лицо, и предлагает самим встать на эту отважную должность. Конечно всем хочется загребать чужими руками жар, однако как речь заходит о самостоятельных действиях - всегда молчание и неловкие паузы, а потом ответы, что есть другие дела и заботы, и что он бы обязательно, да не может предать других работников и уйти со своей "должности". Конечно Боров не взял бы себе такую стереотипную личность, благо пока что никто, кроме действительно храбрых юнцов и не хочет. 
Со второго этажа раздались шаги, и вот по лестнице засеменил Лешка. Видимо услышал как не спит Боров. "Чтож" – подумал Боров, – "вдвоем хоть не так скучно". Лешка спустился и зашёл в комнату, сразу же пожелав доброго утра. Утро? Боров взглянул на часы. Часы показывали 6 с половиной часов утра, что удивило Борова, и скорее не в лучшую сторону. Ответив Лехе тем же, Боров налил себе заварку в чай и залил это все уже закипевшей водой из чайника. 
–Ты чего не спишь, Лех? 
–Да не знаю. Вот вроде спать хочется, а как начнёшь засыпать - так сразу организм будто по тревоге просыпается. И вроде ни кошмаров нет, ни мыслей тревожных, да Анька спит рядом, а сам - хоть убей - не могу уснуть. А тут как раз слышу, ты что то завозился внизу, вот, думаю, пойду к тебе время коротать. До подъёма все равно осталось 2 часа. Чаем то угостишь? 
–Нет конечно, ты мне не такой друг чтобы чай тебе наливать, – Боров тихо рассмеялся, одновременно наливая порцию чая в стакан другу. Протянув другу ароматно пахнущий стакан, Боров улыбнулся: сколько все таки этот человек сделал для него. В детстве они познакомились в школе, и хотя Боров был старше Лёши на 5 лет, Лешка дружил по настоящему, от чистого сердца, как и Никита с ним. Через многое они вместе прошли: школа, колледж, институт, и оба по одной профессии. Единственное что спасло Лешку в тот день - это то, что он уехал к своей возлюбленной на дачу, где ныне они и вынуждены жить. Вот так и совпало, что даже после смерти этого мира, друзья остались друзьями. На улице кто-то протяжно заскулил.
–Вот и Барону не спится, - сказал Леха, улыбнувшись. 
–Да он уже не первую ночь мается, думаю вот все, может его в соседнюю комнату поселить? Я бы его отмыл, жил бы в доме, а то скучает один. 
–Подумаем об этом на досуге, – ушел с темы Леха–у меня вот другой вопрос есть. - начал тему Леша - Ты все не женат, детей нету, суровый мужчина без закрытого тыла в виде женщины. Сколько можно в баре с проститутками зависать? Ты серьезный человек, способный принести здоровое потомство, а все свои силы и здоровье убиваешь на Вагнеров и проституток… Ты не подумай, мне не нужно чтобы ты привел сюда обязательно кого либо, но и одним уже пора заканчивать бегать...
Боров слышал это от многих людей много раз, но он понимал, что уже даже при желании поздно. Он давно уже не молодой, а его спутница жизни погибла в ядерном пламени… Или нет? Боров был реалистом перед всеми, но лишь единые знали что он мечтатель в душе, который все ещё верит в спасение человечества. В сердцах Боров надеялся что его девушка выжила, пусть и забыла уже его, смирившись с утратой. Кроме Барона - собаки, которую он подобрал с военной части ещё щенком у него были только Леха с Анной, которые стали ему как брат и сестра, но этого, как все считали, было мало. Боров так не думал, его все устраивало, хотя порою тоска, накатывающая на него вечерами, приводила его в бар к проституткам и алкоголю. Боров ругал сам себя за это, но ничего не мог с этим поделать. 
–Не знаю Лех, поздно уже  думать о женах и детях. Лет 10 назад я бы мог ещё этого желать, а что сейчас? Мне 10 лет до старости, когда мой отец был в моем нынешнем возрасте, мне уже было 15 лет. Ладно мне, дело то нетрудное, а что с девушкой? Вдруг какое либо заболевание? Врачей нынче днём с огнём не сыщешь, один Виталий остался, да и тот по знаниям не очень. 
К слову Виталий был гораздо умнее, чем говорил о нем Боров. Это был молодой врач, родившийся за несколько месяцев до катастрофы. Мама была медиком, отец - дальнобойщиком. На момент большой Катастрофы отец был в рейсе, а мама в декрете на даче. Через сложности в еде и ресурсах, она смогла воспитать сына и научить ему медицинским навыкам. Сын схватывал все на лету, делал неплохие успехи. Однако год назад его мать скончалась, причина была не ясна, но было подозрение на рак, который поставил ее же сын. Оставшись одним, Виталий взял на себя обязанности его матери, став главным врачом, входившим в состав Совета села. Но не всегда его сил и знаний хватало на все болезни, по этому в тяжёлых случаях люди гораздо чаще умирали, чем оставались в живых.
–Ладно, Никит, извини, я не хотел заводить эту тему. Просто я немного на радостях… У нас с Анной есть предположение, что она беременна! 
Для Борова это стало шоком, однако он ничего не успел сказать. Поселок оглушили звуки выстрелов.
                                 ***  
Отец умер через неделю. Врачи так и не смогли найти способ избавить его от болезни. Из за стресса, произошедшего за эти несколько дней, Никита, проявлявший днём смелость и решительность, ночью плакал в подушку и бился в истериках. Он все не мог перенести утрату сначала матери и девушки, а потом и последнего родственника.
Солдаты выполняли приказы Полковника беспрекословно, а как он умер, утроили беспредел на территории части, превратившись их защитников в пьяниц, грабителей и преступников. И лишь высшие силы, пожалуй, избавили соседние поселки и городки от бесконтрольных солдат, имевших оружие. В части царила пьянка, сильные избивали слабых, а Боров, словно прятался, постоянно сидел в выделенном ему от Полковника кабинете.
После смерти отца, один офицер, назвавший себя Стрелком, передал ему ключ, пояснив что он от сейфа в кабинете Полковника. Самого Мичаева - старшего похоронили ещё при полном контроле над солдатами офицерами с полными военными почестями. В кабинете Боров не сразу отыскал сейф, но когда нашел его, то с трепетом и слезами на глазах открыл его, обнаружив внутри револьвер Магнум, на котором виднелась гравировка Боров, несколько коробок патронов для него и записка. На ней неровным почерком отца было написано напутствие для сына. Текст его гласил: "Никит, мне очень жаль что так получилось. Жаль что не смог спасти этот мир, не смог побороть болезнь, не смог уберечь тебя. Мне было нелегко принять решение о подготовке к войне. Я сделал все что мог: раздал приказы на поставку продовольствия, новых ружей и патронов, выпросил у командования цистерну с топливом, и смог уберечь тебя от ядерного пепла. До последнего ругал себя, когда понял, что не смогу спасти твою маму. Я не стал ее предупреждать, она бы попыталась спастись, но лишь продлила свои страдания в этом мире. Ты найдёшь в сейфе Магнум, на нем гравировка. Этот револьвер - мой подарок для тебя. Была у нас традиция, когда я был призывником ещё - дать позывной сыну, если он появится. Я выбрал Боров. Надеюсь что тебя не обидит это некрасивое на первый взгляд погоняло, но у него есть огромная история, которая идёт ещё от твоего деда. Скоро твой день рождения, и я надеюсь, что ты примешь этот подарок от меня. Постарайся выжить, а я, если смогу, буду помогать тебе Оттуда. Если же оружие противно для тебя - закрой сейф, а ключ брось в цистерну с топливом, если его ещё не истратили. С днём рождения, сынок. Я люблю тебя".
Боров плакал. Плакал, потому что не видел смысла в дальнейших действях в этом мире. Плакал, ныл, рыдал, убеждал себя в том, что не должен этого делать, и все равно плакал. В суматохе всех событий Боров совершенно забыл, что вчера был его день рождения. И вчера же были похороны отца. С горя он пил. Пил много, нещадно, пока не забыл где он, пока не забыл что произошло. Но сейчас, когда отец в лучшем мире, а он тут, надо было что то делать. Через час из кабинета вышел совершенно другой человек. Это был уже не Никита, это был Боров.