Автор: Kassid

авторский сайт: http://neistrebimyi.ru/

Пролог

С этими библиотеками вечно проблемы.
Непонятно, почему они так привлекают самых разных тварей с поверхности, но факт остается фактом — от зданий, где когда-то хранились книги, лучше держаться как можно дальше. Потому что нынешние «квартиранты» таких местечек словно задались целью охранять знания, когда-то безраздельно принадлежавшие человеку. Охранять не на жизнь, а на смерть…
А здесь, вдобавок, в районе Боровицкой, куда ни ткни, то бывшая библиотека, то университет, то картинная галерея. Рай для монстров, рассадник просветительской мысли во всех ее проявлениях.
Олег Бойко сдержал усмешку, осторожно выглянул из-за угла здания, медленно поводя стволом автомата. Грешно смеяться над духом усопшей человеческой цивилизации.
Вот он, нужный перекресток.
Конечная точка маршрута находилась в угловом двухэтажном здании на пересечении Знаменки и Малого Знаменского переулка, так что поход в библиотеку не планировался. Но холодок страха все равно стягивал кожу на спине и затылке ледяной коркой, стоило лишь бросить взгляд вдоль улицы, где в нескольких десятках метров впереди пряталось в глубоком мраке злополучное здание библиотеки по Естественным Наукам.
Перекрестки улиц всегда требуют повышенного внимания. Высоток в этих кварталах немного, в основном старинные здания, но застройка плотная, и путешествуя среди узких улиц, чувствуешь себя почти так же, как при переходах в тюбингах метрополитена. То есть почти уютно. Затянутое облаками ночное небо прятало лунный полумесяц, так что приходилось рассчитывать на собственное зрение. И на внимательность двоих спутников, из которых только один, Ворчун, был опытным сталкером, а второй — всего лишь стажер, Олег даже его имени не запомнил.
Он планировал сделать ходку до убежища, устроенного недалеко от Боровицкой в двухэтажке, в одиночку, были у него тут свои дела, требующие кое-каких исследований. Но не вышло. Ворчун со своим стажером, как только увидел его возле шлюза, прицепился как репей. Олег скривился под маской респиратора. Сам виноват. Нечего трепаться о находках.
Пару минут он постоял, впитывая в себя окружающее пространство — звуки, движение воздуха, запахи. Ворчун терпеливо ждал, присев на корточки в двух шагах позади и сгорбившись. В правой лапище стиснут обрез дробовика, за широкой спиной над плечом торчит конец ломика. Самый натуральный, увесистый десятикилограммовый лом. Для габаритов владельца этот лом — словно спичка. И оружие и инструмент. «Против лома нет приема…». А еще эта вечная дурацкая шуточка: «Знаешь, чем ломик лучше автомата? Патроны никогда не кончаются… га-га-га». Можно только позавидовать силе этой сволочи. Олег тихо ненавидел Ворчуна. Но на территории Полиса, куда его и так пускали лишь как гостя, от его просьбы отмахнуться не смог. Пошлешь куда подальше — и в следующий раз пошлют тебя самого. И тогда к нужному месту придется искать обходные пути по поверхности с других станций, лишний риск. Олег знал эти улицы, как свои пять пальцев, да и сталкер с Полиса бывал здесь наверняка нередко. Стажер — совсем еще пацан, с калашом в руках, полуобернувшись, сейчас присматривал за тылом. Невысокий паренек, крепышом не назовешь, но и доходягой не выглядит. Лица из-за респиратора, конечно, не видно. Интересно, откуда стажер? В Полисе, по разнарядке, проходили обучение на сталкеров немало новичков со всего метро, независимо от политических взглядов своих мини-государств.
Впрочем, неважно.
Хотя бы проблем по дороге эти двое не создавали.
Олег дико не любил, когда срываются планы. Надо поскорее отвязаться от непрошеных попутчиков и заняться своими делами. А значит, нужно шустренько довести их до условленного места и распрощаться. Но в душе все больше гнездилось мерзкое ощущение, что сегодня все пойдет через пень-колоду.
Тишина на ночной поверхности города — понятие относительное. Слабый осенний ветер шевелил на выщербленном асфальте улиц пожухлые листья, вздымал ленивые облачка пыли, сдувая их с неприглядных мусорных куч, все более разраставшихся под стенами зданий с каждым прошедшим после Катаклизма годом.
И среди всех этих шорохов легко пропустить шорох крадущихся шагов…
Поздняя осень. Снег не за горами. Дыхание зимы уже чувствуется в воздухе, поникает холодным октябрьским воздухом сквозь фильтры респиратора. Мешковатый костюм химзащиты сковывает движения, но к этому он давно привык. После частых многочасовых ходок рано или поздно перестаешь обращать внимания на «мелкие неудобства», связанные с пребыванием на поверхности. Особенно когда сама поверхность без устали напоминает, что от этого костюма, не меньше чем от оружия в руках, зависит твоя жизнь. В правом нагрудном карманчике разгрузки успокаивающе молчит дозиметр. И сгустившаяся вокруг тьма смотрит на трех человек, дерзко бродящих по ее владениям. Изучает тысячами глаз, притаившихся где-то рядом невидимых существ.
Паранойя. Привычная паранойя.
Не оборачиваясь, Олег сделал знак рукой — «вперед», двинулся первым. Пересек шоссе, направился вдоль фасада здания к чернеющему проему единственной входа с улицы. Когда-то высокая двустворчатая дверь разворочена в щепу — словно какой-то психопат разворотил в приступе необузданной ярости. А может, по зданию напролом прогулялся крупногабаритный монстр, невзирая на препятствия. Но о таких монстрах на Боровицкой он пока не слышал.
Здесь Олег прижал ладонь козырьком ко лбу, ткнул указательным пальцем перед собой. «Проверь».
Ворчун поднес к стеклянным глазам защитной маски бинокль, несколько секунд смотрел, застыв словно изваяние. Успокаивающий знак рукой: «чисто».
Олег и сам отлично видел, что никакой опасности в подъезде нет. Но не хотел выпендриваться. Одно дело на поверхности, там хоть какие-то отблески пробиваются с неба, даже затянутого облаками. Можно списать на острое от природы ночное зрение. Но внутри зданий, особенно там, где отсутствуют окна, темнота более вязкая. Глухая. Страшная. Разглядеть там что-либо без фонарика или без ПНВ нереально.
А Олег видел.
Уже двинувшись дальше, он краем глаза заметил, как возле соседнего здания, метрах в пятидесяти, неожиданно нарисовалось несколько светлых пятнышек. Только что вокруг было абсолютно пусто, и вот, появились гости…. Точнее, настоящие хозяева этих мест. Гости на поверхности ночной Москвы — это они, люди. Судя по небольшим размерам пятен — падальщики, кем-то в шутку прозванные дегустаторами, а потом сокращенные до дегов. Маленькие юркие твари, размером с кошку, но повадками в собак. Сами по себе не опасны, с человеком предпочитают не сталкиваться. Но деги — поводыри. И с теми, кого они порой приводят, уже не стоит знакомиться поближе.
Сердце тревожно екнуло. Дурные предчувствия не замедлили сказываться.
Не медля, он сбежал по лестнице, ведущей на полуподвальный этаж. Мусор, шелестящий под ногами. Поворот. Очередная отсутствующая дверь. Работы для ломика сегодня определенно не найдется. Все нараспашку. Очертания помещения терялись в темноте. Неожиданно вспыхнул луч света — чертыхнувшись, Олег едва успел зажмуриться. Свет фонарика в руках Ворчуна вызвал резь в глазах, выжал слезы. Неуправляемая скотина. Заранее просил же свет не зажигать.
Олег беспокойно покосился на окна полуподвала, смотрящие на улицу вровень с тротуаром. Решетка, осколки стекол, налипший мусор. Возможно, никто не заметит. Но кто знает.
— Уверен, что привел куда нужно? — Ворчун, словно дразня Олега с его страхами, отстегнул маску, открыв крупную грубоватую физиономию под капюшоном. Его низкий бас легко заполнил подвал. Олегу нестерпимо захотелось врезать «напарничку» по зубам. Просто разрядить раздражение, с самого выхода на поверхность копившееся в душе шершавым ватным комом, мешавшим дышать. Только в ответ Ворчучело, скорее всего, просто размажет его по стенке.
Насколько же проще ходить в одиночку.
Не подстраиваясь под чужие привычки.
В этом здании когда-то размещалась типография, а подвал, видимо, использовался для склада. Разбитые стеллажи, сопревшие груды бумажного мусора высотой по колено, истлевшие тюки с когда-то чистой бумагой, а теперь — с трухой, рассыпавшейся от любого движения воздуха. Сломанные стулья и столы. Будущая пища для костров или пожаров. Дозиметр словно нехотя защелкал, медленно, лениво. Хлам был самую малость радиоактивен. Неопасно.
— Здесь, — Олег ткнул рукой в огромную груду прелой бумаги в углу.
— Уверен?
— Тебя заело, Ворчунидзе? Давай быстрее, — глухо прошипел Олег. Маска искажала голос, делала его неузнаваемым.
— Так, Димка, смотри за входом, — бросил Ворчун стажеру.
Тот сразу присел на корточки, положил калаш на колени, уставился стеклами маски в сторону дверного проема, ведущего на лестницу. Дрессированная собачка, молча и беспрекословно выполняющая приказы хозяина. Олег только сейчас сообразил, что так ни разу и не слышал голоса мальца. Ну, хотя бы имя узнал.
Подсвечивая фонариком, массивная фигура Ворчуна двинулась в угол. Ноги сталкера по щиколотку загребали мусор. В воздух при каждом шаге взлетала туча мелкой пыли. Надо быть идиотом, чтобы дышать этой гадостью. Ворчун, словно услышав его мысли, снова прикрыл лицо маской.
На груде мусора, будто охраняя ее содержимое от посягательства гостей, аккуратно лежали рядом друг с другом два скелета. По расположению полуистлевших лохмотьев на голых костях еще можно было угадать, что когда-то эти двое были мужчиной и женщиной. Возможно, работники типографии. Возможно, просто семейная пара, заскочившая в подвал в момент Катаклизма, да так и оставшиеся здесь навсегда. А может, случайные люди, попавшие сюда уже значительно позже Катаклизма. Подранки, заползшие умирать в тихое местечко — от пожирающей их плоть радиации.
— Оригинально, — проворчал Ворчун. — Сам придумал? Прямо Ромео и Джульетта.
— Надо же было как-то отметить, — Олег пожал плечами, хотя затылком здоровяк его все равно не видел.
— Что, прямо под ними?
— Надеюсь, ты не собираешься донимать меня своими тупыми вопросами до самого рассвета?
— Полегче на поворотах, Натуралист.
Под этим прозвищем Олега Бойко знали в Ганзе, но полностью его редко кто произносил. Изощрялись по всякому — Натурал, Натура, даже иногда с какого-то перепугу — НАТО. Последний вариант нередко сопровождался уроком вежливости. Худощавому и невысокому Олегу было далеко до могучей комплекции Ворчуна, но все же при необходимости он умел становиться ловким и подвижным как ртуть. Язык силы для самых недалеких типов всегда понятнее любых уговоров и увещеваний. А аргументы в виде выбитых зубов действуют безотказно.
Коротким стволом обреза Ворчун небрежно спихнул скелеты в сторону, поворошил в бумаге. Глухой металлический лязг. Несколько размашистых движений, и из мусора показался острый угол буржуйки — металлической печурки. Мусор на полу Ворчун отгрёб ногой. Буржуйка была очень компактной. Торец с дверцей сантиметров сорок на тридцать, длина около полуметра, короткие ножки и короткий обрез дымохода сверху. Несмотря на древний возраст, выглядела печь почти новой.
Ворчун глухо рассмеялся, словно не веря своим глазам.
— Бред. Что она здесь делает? Они тут что, собирались лишней бумагой здание отапливать?
— Чья-то заначка. От таких, как мы. Сам знаешь, закрытая дверь — все равно, что вход в пещеру Алладина с неоновой вывеской — «открой меня!». А здесь все разбито, заглядывать нечего.
— Надо же, сколько здесь шастаю, все улицы и подвалы как свои подштанники знаю, а сюда так ни разу и не заглянул. Кстати, а как ты нашел эту хреновину, Натурал?
— Прятался от назойливого внимания.
— Да нет, я имею в виду, как ты здесь оказался? Тебе что, кольцевых станций Ганзы не хватает для бродяжничества?
— Тебя это не касается, Ворчучело. Просил показать, где печь — я показал.
Ворчун нагнулся, легко приподнял железный короб за край лапой.
— Класс. Легкая. Всего кило пятнадцать. То, что доктор прописал. Допрем и не заметим.
— Я обещал тебе только показать, тащить будешь сам. Пусть тебе стажер помогает.
— А тебя никто не просит. Ну-ка, держи, — обернувшись, Ворчун неожиданно кинул Олегу свой дробовик. Убедившись, что тот, выпустив закачавшийся на ремне автомат, ловко поймал оружие, здоровяк хмыкнул. — А не врут люди, в темноте видишь, словно кошка.
— Хорошее ночное зрение, — буркнул Олег. — Наследственное.
— Да мне по барабану. Будь ты хоть мутантом. Лишь бы для пользы дела. Буду чуток занят, как ты понимаешь, а оружие в опытных руках по любому лучше, чем на полу. Так что смотри за нас обоих.
Сталкер скинул со спины рюкзак с пристегнутым ломиком, опустился на корточки, достал заранее приготовленные брезентовые ремни и взялся споро обвязывать буржуйку, создавая петли для переноски.
Олег выдохнул сквозь зубы. Замечание сталкера резануло по нервам, словно бритвой по едва затянувшейся ране. Сам ты мутант…. И до Катаклизма было полно людей, обладавших от природы хорошим ночным зрением. Он встряхнул головой, прогоняя злость.
Высокая кипа истлевшей бумаги, подпиравшая стену рядом, словно выбрав самый подходящий момент, вдруг с шелестом сползла к его ногам.
У Ворчуна оказался неожиданно острый слух и мгновенная реакция — луч фонарика тут же вспыхнул, высветив Олега на фоне стены. Свет снова больно ударил по глазам.
— Убери свет! — прошипел Олег.
Фонарик тут же погас, Ворчун деловито вернулся к своей печке.
— Не шурши, Олежек. Не отрывай от дела.
С этаким снисходительным пренебрежением. «Олежек». Звучит еще хуже, чем «НАТО». Олег присел и подобрал один из журналов, вывалившихся под ноги из кипы. Хотя вспышка света длилась всего секунду, он успел разглядеть обложку. Потому что пришлось невольно смотреть вниз, прикрываясь от света рукавом плаща.
Альманах «Полдень. XXI век». За 2010 год. На облезлой обложке с аляповатым рисунком с трудом угадывались контуры лошади с комками какой-то белесой дряни на спине. Грибы что ли? Конь с грибами. Пророчество судного дня, мать его. Вот уж кто мутант на самом деле...
А может, вдруг подумал Олег, глядя на рассыпающиеся в пальцах, затянутых в перчатку, страницы журнала, может, сами книги и виноваты во всем? Может, опаленные разрушительной силой атомных взрывов двадцатилетней давности, они и породили всех этих монстров, особенно всякая там фантастика, триллеры, и прочая дребедень? Может такое быть — что разрушение реального мира материализовало образы, запечатленные на страницах? Ведь в его предположениях не больше сумасшествия, чем во всей это литературе. А по сравнению с безумием, царившим теперь вокруг, его личное безумие — это такой пустяк.
Брезгливо встряхнув кистью, он снова поднялся.
Широченная спина Ворчуна полностью скрывала буржуйку, с которой он возился.
Чужой обрез, уютно лежавший в ладони, жег пальцы. Олег приподнял ствол, чувствуя отраженное тепло курка даже сквозь ткань перчатки. Пальнуть между лопаток. И будет дыра с кулак. Ворчун хвастался, что сам начинял свои патроны картечью из рубленной стальной проволоки. Хвастался, что его патроны по разрушительному действию круче тех, что изготовляются у оружейников на Бауманской.
Это ведь так просто — нажать на курок.
Ведь на поверхности всякое может случиться. Твари обглодают труп сталкера раньше, чем до него доберутся желающие проверить, от чего на самом деле он погиб. Если вообще такие желающие найдутся. Лишний раз гулять по поверхности опасно. А специально идти туда, где кто-то уже погиб — опасно вдвойне. Ведь сам можешь стать следующим…
И стажер ничего сделать не успеет.
Вот именно. Стажер. Свидетель. Парень то ни в чем не виноват.
— Целься сразу в затылок.
— Что? — Олег вздрогнул.
— В затылок, говорю, — довольно спокойно повторил Ворчун, не оборачиваясь, и продолжая деловито возиться с ремнями. — Броньку на спине можешь и не пробить. А если в башку, то снесешь начисто. Бац, и готов. Или ты хочешь, чтобы я как следует помучился?
— Да пошел ты.
— Ты сам-то хоть понял, почему она ушла от тебя ко мне?
— Меня это давно не интересует.
— Если бы не интересовало, ты бы не жег меня взглядом. Красивая женщина, Олежек, это как дорогая вещь, требующая надлежащего ухода. А уход ты организовать не способен. Женщине нужна ста-биль-ность. Ты же — бродяга со всеми вытекающими.
— Зато ты, смотрю, корячишься изо всех сил.
— Точно. Корячусь. — Ворчун коротко и басовито хохотнул. — И рассчитываю на полноценную отдачу. В тепле и уюте, на мягкой постельке, а самое главное — верхом на бабе…
— Заткнись, Ворчунидзе.
Сталкер, наконец, закончил священнодействовать, массивная фигура выпрямилась во весь рост. Сперва он закинул на спину рюкзак, а на него сверху водрузил буржуйку, легко так закинул, словно та ничего не весила, и надежно затянул ремни на груди. Подпрыгнул, проверяя. Что-то едва слышно лязгнуло.
— Дверцу слабо закрепил, — озабоченно бросил Ворчун. — Ладно, надеюсь, прыгать не придется, а шагом слышно не будет. Топаем обратно, стажер, прогулка закончена. Считай, что зачет сдал.
Силуэт сталкера слабо светился в темноте — тепло его тела пробивалось сквозь защитный костюм, особенно ярко выделялись на общем фоне глаза и участки кожи вокруг глаз под стеклами противогаза. Олег сам по себе был тепловизором. Возможно, именно поэтому до сих пор оставался цел, путешествуя по поверхности в одиночку. Тяжелый взгляд сталкера остановился на лице Олега, и ему вдруг подумалось, что и сам Ворчун видит в темноте ничуть не хуже.
— Дурак ты, Натуралист, — без всякого перехода вдруг продолжил Ворчун. — Столько времени прошло, все замену не можешь найти Ксюхе? Неужто такая неразрешимая проблема? Я вот все это время бабу не искал. Я ею наслаждался, — глухой издевательский смех.
— Сука ты, Ворчунидзе.
— Ладно, не писай кипятком, шучу я. Парень ты неплохой, просто губошлеп изрядный. Но и губошлепы обществу нужны. Все, двигаем обратно. Ксюха пожелала печурку, а желания Ксюхи для меня закон. Главные по очереди после удовлетворения самой Ксюхи…
Теперь Колотов говорил с каким-то злым надрывом. Словно… Олега неожиданно осенило. Он и в самом деле не просто так к нему прицепился, как только увидел на станции.
— Неужто от тебя она тоже ушла, Ворчунидзе?
Всплеск злорадства, впрочем, сразу утихший. И сразу пришло странное облегчение. Словно вскрылся старый нарыв, вынося из души скопившуюся горечь. Ненависть к Ворчуну, которую он носил все это время в душе, как-то безболезненно перегорела. Даже как-то пусто стало внутри. И еще более одиноко, чем раньше. Словно эта ненависть придавала ему сил, давала смысл жизни. Хватит. Все это он уже пережил. Не хотелось прежней болезненной, сводящей с ума остроты.
Здоровяк медленно подошел ближе, остановился напротив Олега в двух шагах, поигрывая невесть как очутившимся в руке ломиком. Зябкий холодок прокатился по позвоночнику. Олег поневоле напрягся, прикидывая, что лучше — увернуться, когда тот ударит, или нанести удар первым. Да просто пристрелить эту сволочь. Но страх тут же отпустил. Потому что Натуралист понял вдруг, что нет, не это нужно Колотову. Не полезет он драться.
— И откуда ты взялся на мою голову, — глухо пробурчал Ворчун. — Нет. Не ушла. Но забыть тебя почему-то никак не может. Примешь ее обратно, Олежек, если она решит вернуться к тебе?
Олег сдержал невольную усмешку, хотя под маской его напарник вряд ли бы что заметил. Разве что по глазам. Глаза часто выдают. А потом, привыкнешь вот так кривляться под маской, глядишь, и без нее не удержишься. Обидишь кого-нибудь или оскорбишь ненароком гримасой. Так что лучше держать чувства в узде. Всегда.
Три года назад они вместе с Колотовым работали в Калининской Конфедерации, даже считались друзьями. Олег жил со своей женой, как ему казалось, душа в душу, и никогда особо не задумывался, что что-то может пойти не так. Ксюша ни на что не жаловалась, хлопотала по хозяйству, терпеливо дожидаясь его с вылазок, у них была отдельная добротная палатка, относительно привилегированное положение. А потом дорожки вдруг резко разошлись. Знакомый из Полиса перетащил Виталия Колотова к себе, воспитывать подрастающую молодёжь, у Ворчуна оказались задатки к такой работе. Ксения ушла к Ворчуну без всякого предупреждения. А тот ее принял. И Олег до сих пор не мог оправиться от такого предательского удара сразу двоих близких ему людей. Злость и обида в душе тлели, не находя выхода. Уже задним числом, значительно позже, он вспомнил все детали, все неувязки в их поведении — то есть то, на что предпочитал закрывать глаза, пока все было «нормально». И осознал, что нужен был Ксении лишь до тех пор, пока у нее не появился вариант защитника получше. Были ли вообще между ними хоть какие-то искренние чувства? Черт его знает. Но именно с тех пор он стал крайне подозрителен ко всему, что происходило вокруг. И больше никогда не верил в «случайные совпадения».
Ирония судьбы — через месяц после ухода обстоятельства сложились так, что и сам Олег попал на работу в богатую и влиятельную Ганзу, сообщество кольцевых станций. И Ксения как-то об этом узнала. Даже просилась обратно. Но Олег так и не смог простить, что он для нее не тот самый, единственный, какой была она для него. А всего лишь один из многих. Ступенька ста-биль-нос-ти, как выразился Ворчун.
Получается, Колотов об этом не знал. Не знал, что Ксения уже пыталась кинуть его так же, как до этого Олега — как только узнала, что «бывший» переехал в Ганзу. Никак Ксюша не угомонится. Никак не поумнеет. Хорошо хоть не все женщины… такие беспардонно расчетливые. Это Олег знал совершенно точно. Ему просто не повезло. Бывает. Мир и после этого вертится дальше. Только вот горечь… еще долго отравляет жизнь. Мешает решиться на новые отношения.
— На мой счет можешь не беспокоиться, — холодно ответил Олег. — Именно это ты и хотел выяснить?
— Ну да, — сталкер как-то неловко хмыкнул. — С глазу на глаз. По-мужски.
— Тогда не надо было пацана брать.
Оба одновременно повернули головы к стажеру, который поневоле прислушивался к разговору.
— А что пацан… Он уже не маленький.
— Он у тебя, кстати, вообще разговаривает?
— Не-а. Димка немой. Зато язык жестов знает на отлично. Идеальный сталкер.
— А какого хрена тебе тогда печь понадобилась?
— Не бросать же ценную вещь, — Ворчун снова хмыкнул. Дурацкая привычка. Перхает в свою маску, как чахоточный. — Да и предлог хороший. Кроме того, Олежек, о домашнем уюте следует заботиться заранее, на ошибках нужно учиться, потому что ученье — свет, а неученье…
Неожиданно Ворчун со всей силы толкнул Олега в грудь пятерней. Сталкер отлетел назад, словно мяч от бутсы, сшиб плечом утробно вякнувшего стажера, затем оба рухнули на пол. Уже падая, он успел заметить, как здоровяк, резко развернувшись, швыряет ломик в сторону входа — словно копье.
И сразу же вязкий ночной воздух всколыхнул пронзительный визг и клекот, но почти тут же оборвался.
Олег судорожно вынырнул из груды разъезжающейся под ногами и руками бумаги, вскочил, готовый стрелять. Не понадобилось. Пригвожденная к стене ломом, тварь уже сдохла — стальной конец «инструмента» торчал из обтянутой костяным панцирем груди. Длинная шея шилоклюва обмякла, метровое костяное острие на морде уткнулось в пол. По клюву ручейком сбегала кровь, вытекая из горла — легкие и сердце твари оказались пробиты. Рудиментарные крылья шилоклюва судорожно подёргивались в агонии, мощные лапы скребли когтями по замусоренному бетону. Это с какой же силой надо метнуть, чтобы воткнуть железо в бетон, мелькнула у Натуралиста ошалелая мысль. Сердце от прилива адреналина билось как сумасшедшее, руки дрожали.
Ворчун — небрежным тычком отодвинул с пути вскочившего стажера, который, вскинув автомат, очумело вертел головой, пытаясь сообразить, что случилось.
— Подвел ты нас, Димка, — резко бросил Ворчун. — Я тебе что говорил? Смотри за выходом! А ты?!
В два широких шага выбравшись на площадку перед лестницей, Колотов со скрежетом выдрал свой драгоценный лом из стены. Туша шилоклюва грузно плюхнулась на пол, расплескивая вязкие брызги крови из уже набежавшей лужи. Затем вырвал из руки Олега свой дробовик и бросился вверх по лестнице, едва не задевая высоко торчащим горбом буржуйки за свод лестничного пролета.
Дальше пошло весело.
Едва они высунулись из подъезда, как из-под ног во все стороны порскнула стайка дегов. Сорванный со спины автомат ходуном ходил в руках от резкого всплеска адреналина, но стоило наметить цель, и сразу пришло привычное спокойствие. Грохот выстрелов рванул тишину в клочья, разбрасывая безумно мечущееся эхо по мертвым улицам. Несколько дегов задергались, вбитые в асфальт пулями.
Именно из-за грохота стрельбы нарастающий цокот за спиной он услышал в последнее мгновенье.
Излюбленная тактика шилоклювов — разгоняться до безумной скорости по прямой. Благо улица позволяла, здесь почти не было ржавых остовов машин, и твари даже не пришлось лавировать. Впрочем, на разгон шилоклюву много не надо, хватит и нескольких метров. Попробуй остановить тушу размером с пони, которая несется на тебя со скоростью под сотню километров в час. Не стоило и пытаться.
Предостерегающе крикнув Ворчуну, который уже рванул в направлении станции, Олег стремительно развернулся, приседая и уходя на шаг в сторону. Вскинул автомат. Не успел. Слишком быстро. Светящийся силуэт промахнувшегося монстра пронесся мимо вплотную, обдав жаром и вонью разгоряченного тела, голенастая лапа чиркнула по плечу с такой силой, что Олега швырнуло на асфальт. Уже лежа он выхватил взглядом, как Ворчун, даже не пытаясь увернуться или встретить несущуюся смерть залпом из дробовика, просто присел. Раздался глухой удар и переплетенные тела покатились по дороге, поднимая тучи мусора. Вскочив, Олег в два прыжка оказался рядом, воткнул ствол автомата в жилистую шею дергающейся твари и дал короткую очередь. Шурша жесткими окостеневшими перьями, туша покатилась в сторону, а клюв с башкой остался торчать в буржуйке, привязанной к спине Ворчуна. Быстро же Колотов сообразил, чем прикрыться в последний момент.
Что-то не так. Где стажер? Олег завертел головой. Оказывается, паренек стоял всего в двух шагах, суетливо пытаясь перезарядить заклинивший автомат. Какого черта? Он что, перед выходом не проверил? Некогда нянькаться.
Натуралист схватил Ворчуна за плечо, но тот уже и сам выпрямился, помогая себе ломиком вместо костыля. Глухо звякнул асфальт, раскрошившись под острием. Сталкер покачнулся, восстанавливая равновесие, перехватил дробовик. Бросил взгляд на обезглавленную тушу шилоклюва. Выругался.
— Цел? Бежать можешь? — Олег беспокойно глянул по сторонам. Вроде чисто. Свечение трупов уже начинало меркнуть, а новых светлых пятен он не заметил. Деги разбежались, шилоклюв сдох. Но задерживаться не стоило.
— Да! — тяжело выдохнул Колотов. — Выдерни башку. Запах крови…
— Помоги себе сам, — сквозь зубы процедил Олег. При одной мысли, что нужно прикоснуться к этой твари, его передёрнуло от омерзения. — Все, убираемся отсюда. Стажер, оставь автомат в покое, ходу!
«Квиты, — подумал он, переходя на бег трусцой. — А в крови мы и так изляпались. Хуже уже не будет».
Нужно было убираться отсюда как можно быстрее. Потревоженная шумом округа обязательно привлечет нежелательное внимание другого зверья. Ворчун это тоже отлично понимал. Поэтому молча пыхтел сзади с дурацким грузом на спине. Впрочем, печурка спасла ему жизнь. Уржаться, если подумать. Только расслабляться пока рано. А стажер тоже хорош, то увлёкся чужим разговором, проморгал появление шилоклюва, то не смог выстрелить в нужную минуту. Бракованный у Ворчуна пацан какой-то, недоучка.
Хотя появление на запах крови стигматов, о которых наверняка подумал Ворчун, маловероятно, но и сами шилоклювы — не подарок… Особенно если учесть, что они-то и выжили стигматов отсюда года полтора назад, причем выжили основательно.
Вообще, смена популяций самых разных монстров происходила регулярно. Рано или поздно всегда появлялось нечто новенькое, вытесняя уже привычную фауну. И приходилось приспосабливаться заново. Изучать повадки и характерные особенности новых «хозяев жизни». Именно для этого Ганза и переманила его под свое крыло, узнав о пытливом и наблюдательном уме Натуралиста. Такие люди везде нужны. Взять тех же дегов — крайне робкие, эти твари почти не попадались на глаза. В нападении на людей, да и на каких-либо других животных, замечены так и не были. Но Олег знал об этих зверьках немного больше, чем остальные. Например то, что у шилоклювов имелись серьезные недостатки — недоразвитое зрение и обоняние, и дегустаторы выискивали опасным хищникам дичь, а взамен пользовались покровительством могучих созданий.
Довольно быстро и без помех они проскочили квартал по Знаменке.
Затем дома, тесно сжимавшие улицу, расступились. Здесь Олег замедлил шаг, потом остановился, прислушиваясь к окружающим звукам ночи. Жест рукой Ворчуну, следовавшему сзади — «стой». Впереди распахнулось продуваемое всеми ветрами пространство Боровицкой площади. Проклятое местечко. Множество нехороших слухов ходило о Боровицкой площади, и как водится, свидетелей не сыщешь. Пересекать ее рекомендовалось только в том случае, если решил покончить жизнь самоубийством. Славу Богу, этого не требовалось, им нужно было просто свернуть на Моховую, и добраться до входа в метро, а площадь, не потревоженная, останется справа. У Олега имелись свои мысли насчет происхождения подобных слухов. Открытое пространство. Все просто. Охотничий рай для крылатых бестий — вичух, хозяйничающих в небе в дневное время. Изредка и в ночное, если потревожить их сон. Но проверять свои догадки лично Олег не собирался. Так что пусть слухи остаются слухами, а он еще поживет.
— Ты думаешь, мне так просто стоять с этой хренью на горбу? Там нет никого, — раздраженно бросил Ворчун, отдышавшись и воспользовавшись заминкой. — Ты зачем стрелял в дегов? Патроны девать некуда?
— А шилоклювов кто притащил, по-твоему?
— Олежек, у нас и так жизнь не сахар, незачем все усложнять беспочвенными фантазиями. Я не меньше твоего на поверхности.
Вечная история. Думать об этом без иронии сложно, но доказывать свою правоту спутнику Олег не собирался. Его выводам многие не верили. Зато когда выводы Олега все-таки подтверждались, и знания, наконец, устаканивались в головах сталкеров, многие начинали себя мнить знатоками и первооткрывателями. Смешно.
— Здесь моя территория, Ворчунидзе. Мне лучше знать.
— Твоя территория? — переспросил Колотов так, словно ослышался. — Ты что, в каком-то своем мире живешь, губошлеп?
— Лучше поверь мне на слово и сам не усложняй… тихо.
Олег замер.
Нет, показалось. Показалось, что впереди шевельнулась гигантская тень на уровне второго этажа здания впереди. До входа в метро всего двести метров. Лучше уж без сюрпризов… Да уж, ходка сегодня откровенно сорвалась, придется на следующую ночь попытаться еще раз. И любому, кто снова будет набиваться на экскурсию, придется дать в морду, невзирая на последствия.
Ворчун, устав ждать, выругался под нос, обогнул Олега и двинулся вперед. Стажер торопливо двинулся следом за наставником. Пожав плечами, Натуралист потянулся за ними, не забывая внимательно просеивать пространство по сторонам взглядом. За свою жизнь пусть каждый отвечает сам.
Стало вдруг трудно дышать. Резко, без всякого перехода. Перед глазами потемнело. Олег споткнулся на ровном месте, захрипел, не в силах вдохнуть. Словно невидимая рука вцепилась в шею сзади, обхватывая длинными цепкими пальцами горло. Олег напрягался изо всех сил, но железная хватка, не позволяя сойти с места, гнула его к асфальту. Кровь бросилась в голову. Он побагровел от натуги, пытаясь крикнуть, и с бессильным отчаянием смотрел, как фигуры спутников растворяются впереди в темноте, уходят от него. Палец судорожно дернул за спусковой крючок автомата, но сил не хватило даже дожать, выстрелить, предупредить, мышцы охватил странный паралич…
И тут же темноту разорвала автоматная очередь. Одновременно коротко и мощно жахнул дробовик, рассыпая яркий сноп искр. Ворчун со стажером, все-таки отреагировав, палили куда-то вверх, над ним. Яркие и почему-то бесшумные вспышки ослепили Олега, сгибавшая в дугу хватка на миг ослабла, но тут же страшная сила рванула его вверх. От рывка хрустнула шея, а перед глазами багрово вспыхнуло. Он почувствовал, что летит. Миг, и безжалостный удар о стену здания остановил его слепой полет. Тело мешком рухнуло на асфальт, оглушенный, уже не чувствуя боли от накатившего шока, Олег судорожно ворочался на груде мусора, пытаясь сломанной рукой подтянуть к груди автомат, который так и не выпустил из рук, но у него это почему-то не получалось.
Неожиданно он увидел — зрение сталкера резко, болезненно обострилось. Неведомый охотник поджидал их возвращения на уровне второго этажа, зацепившись длинными могучими лапами за проемы окон и края крыш. Олег с трудом разглядел слабо светящиеся контуры гигантской туши, перекрывшей все небо между зданий.
А затем неведомая тварь ринулась вперед, со скрежетом выдирая куски бетона и кирпича множеством лап, ломая разбитые оконные рамы. Обдав сильным порывом ветра, поднявшим тучу пыли, тварь пронеслась над Олегом, в сторону Ворчуна со стажером, послышался глухой удар, и пальба попутчиков захлебнулась.
Но только на миг.
Тугая вспышка подствольной гранаты коротко разорвала тьму, высветив гротескную картинку — гигантскую тушу монстра, нависшего над одинокой маленькой фигуркой стажера, оставшегося без наставника.
Сталкер услышал пронзительный мальчишеский крик, инстинктивно рванулся на помощь, но именно в этот момент искалеченное тело его предало, и сознание Олега померкло.