|
Лучшие люди уходят на восток
Памяти Мити посвящается.
Темнота медленно выползала из туннеля, все больше и больше пространства захватывая у людей. Но последних это не пугало. Ведь это была не ужасная Тьма, наполненная сковывающим страхом, а всего лишь ночная Темнота, наступающая по распоряжению начальства в пол одиннадцатого вечера и заканчивающаяся в шесть утра. Считалось, что это лучшее время для сна, по крайней мере, так оно было в прошлой жизни. В руководстве станции оказался один практикующий хирург, точнее одна, и она в свободное время занималась йогой, составлением диет и прочими правилами правильного образа жизни. Вот население станции и прислушивалось к её советам: по утрам делали всеобщую зарядку, желающие принимали контрастный душ (начальник снабжения это очень одобрил, сказав: «Здоровью не повредит, а горячую воду сэкономит»), спали по распорядку и многое другое.
Вот и в эту ночь тревожное красное освещение на Беговой выключили и зажгли два костра в отведенных для них на платформе местах. Желтые и оранжевые язычки пламени вносили некоторый колорит в одноцветную монотонность убывающего дня. У костров собирались дежурные по станции, влюбленные парочки, разлучаемые на весь день работой, да и просто люди, страдающие бессонницей.
К одному из костров подошел человек, присел на низкую самодельную лавочку и протянул к огню озябшие руки. Одного взгляда, брошенного на него, было достаточно, чтобы понять, что мужчина не местный. Жиденькие бородка и усы, слегка окаймлявшие его лицо, заметно поседели, кожа была грубой, обветренной, сплошь в мелких морщинах. Узкий разрез глаз выдавал в нем восточного человека, либо принадлежность к народам севера. Одет мужчина тоже был необычно: лисья шапка-ушанка, казалось, была совсем недавно сшита, теплый комбинезон человек наполовину спустил и завязал рукава на поясе, открывшийся свитере был поеден молью, а меховые сапоги вызывали зависть и восторг. Он прибыл сегодня днем и, после разговора с начальником станции, отсыпался в местном отеле – большой армейской палатке, стоявшей недалеко от гермоворот. Теперь мужчина убрал руки от огня, потер их друг о друга и достал из кармана странный предмет, внешне напоминающий булавку или просто причудливо изогнутую полоску металла. Человек взял в рот половину этой «булавки», а за выступающую часть стал дергать пальцами. И, о чудо! – появились тренькающие звуки. Проиграв определенную мелодию, мужчина нараспев заговорил:
Далече-далеко;
За землёй и за водой;
Житьё было нелегко
И совсем трудно порой:
Твердь тряслась,
Плясали волны,
Смерть неслась
В огромном чёлне,
Забирая жизни
у людей…
Странный человек вдохнул полную грудь воздуха, продолжил печальный мотив, а, когда закончил играть, снова запел:
А стихии вторил атом
Из АЭС, что в Фокусиме.
Мор витал с народом рядом
Излучением незримым.
Только всё вернулось в норму,
Жизнь налаживать все стали;
Но Жнецу всё мало корму –
Подавай огня и стали,
Подавай людские души,
Пепел тел, обломки зданий.
Уж ООН никто не слушал,
Не желали новых знаний.
Только разом злые люди
Кнопку красную нажали:
Кончились мечты о чуде,
Кто остался – выживали.
На востоке, на далёком
Острова одной грядою
Из воды скалистым боком
Выступали. Я с тоскою
Вспоминаю… Родину.
Мужчина снова прервался. Оглядел собравшихся рядом – здесь уже сидели все, кто бодрствовал на станции – и, тяжело вздохнув, продолжил:
Япония, мать моя,
Я был тебе сыном,
Любил и хребты, и края,
Что мирно легли по долинам.
Тревога. Взлетаю.
Бомбить начинали только;
Осколок попал, и руль я теряю;
Не спас я Тебя, как же горько…
А мой самолёт отнесло
На просторы России.
Идея мне как весло,
И в ней же ищу я силы:
Хочу я дойти на Запад,
Уткнуться ботинками в море
И долго сидеть и плакать,
Хоть не поможешь слезами горю.
А если Запада нет –
Дойду до туда, что есть,
Вернусь, даря людям ответ,
Плохую иль добрую весть;
Ведь жизни часы идут –
Подходит отмеренный срок.
На чашу одну поступки кладут,
А лучшие люди идут на Восток.
Странный мужчина замолчал, пару раз тренькнул и убрал свой инструмент запазуху. Вокруг него собралось уже с пол станции – народ будил соседей, зовя послушать пришлого гражданина – но все тоже молчали. Каждый о чем-то задумался, о чем-то личном, внутреннем, может нашел ответ на давно мучавший вопрос. Песня тронула всех. Тронул бескорыстный поступок этого мужчины, что идет по зараженной планете, рассказывая людям о том, что творится за стенами их убежищ. И он хочет успеть в срок, ведь его время уходить из мира живых приближается. Но и это не огорчает его, ведь за те добрые дела, что делает этот азиат, он надеется хотя бы после смерти попасть на Восток – в родную Японию, которую смыло гигантским цунами вместе со всеми жителями в день начала Великой Войны.
Еще немного погревшись у огня, старый японский летчик пошел собираться – надо выходить на рассвете (благо нужное снаряжение уже готово), когда активность монстров невелика. Многие фракции московского метро предлагали ему в сопровождение своих лучших людей, но он отказался. Ведь, как говорят в России, это его крест, и он понесет его один. Потому что только лучшие люди уходят на Восток, поближе к такому родному и такому далекому солнцу.
|
Рейтинг книги: 8
1235 место
|