9.
Высокий, подтянутый мужчина тридцати лет, одетый в кожаную коричневую куртку, широкие армейские штаны и сверкающие на свету чёрные ботинки с толстой подошвой, стоял постойке смирно в дверном проёме за закрытой дверью. Его крупное, мясистое лицо выражало волнение, с широкого прямого лба, вниз стекали продолговатые капли пота, а густые брови нервно тикали при каждом новом слое человека в кипельно белом медицинском халате.
- Это никуда не годно, отсюда даже нечего взять, - с возмущённым голосом рассуждал молодой человек.
Операционный зал, в центре которого стоял доктор, соответствовал всем необходимым требованиям: хирургический стол, навесная лампа с ярким светодиодным освещением, подносы с инструментами, боксы со стерильными тампонами, шкафы вдоль стенок, кардиомонитор, а также письменный стол, на котором были аккуратно разложены папки с бумагами.
- Печень увеличенная, сердце с пороком, лёгкие прокуренные, язвы в желудке и кишечном тракте, - человек со скальпелем посмотрел на своего подчинённого. – Ты олух никчёмный. Опять бомжа проигравшегося в карты привёл. Сколько раз тебе дурню повторять – мне нужен здоровый экземпляр, понимаешь? Здоровый, физически крепкий молодой организм способный выдерживать колоссальные нагрузки. А это что? – Доктор посмотрел на человека лежавшего на операционном столе после чего принялся делать надрезы. - Да согласен молодой – двадцать лет, но ты посмотри на него - алкаш и наркоман, сразу без вскрытия было видно.
Отложив скальпель в миску с грязными инструментами, доктор по локоть натянул толстые резиновые перчатки, и принялся копошиться во внутренностях мёртвого человека. От уведенного, подчинённому чуть совсем стало не по себе, но страх за собственную жизнь притупил рвотный рефлекс.
- Это всё только годится на корм моим питомцам, - доктор безмолвно обвёл тело глазами, - только на корм.
Лёгкий рывок и в руке оказалось сердце.
- Блуд, вот скажи, хотел бы ты, что б в этой руке было твоё сердце?
Человек истошно замычал, вертя головой.
- Не продолжай, я знаю ответ, - успокаивающим тоном продолжил доктор. – Так вот, если через три дня, к моему следующему приезду, на этом столе не будет лежать то, что я от тебя требую второй месяц, то, - доктор крепко сжал в руках сердце. – То я прооперирую тебя. Ты понял?
Подчинённый с трудом проглотил истошный ком.
- Вот и хорошо, ступай. И смотри не разочаруй меня, ты же знаешь, что бывает, когда я не в духе.
Блуд, физически развитый мужчина, отменный головорез, истребляющий без всякого угрызения совести всё живое, превосходный разведчик и диверсант, совершенно владеющий смешанной техникой рукопашного боя, человек закалённый тяжёлой и суровой жизнью метро – впадал в панику при встрече со своим начальником, доктором Вилфритом по прозвищу Элифас, являвшийся молодым и успешным врачом Рейха, проводящий зверские, понятные только ему одному, опыты на живых организмах. Блуда не просто поражался, а панически боялся ненасытной жажды, неуёмным рвением и тягой к чудовищному и необъяснимому стремлению своего начальника к совершенствованию и познанию самого себя. С каждым новым вскрытием, с каждой новой жертвой, с каждым новым чудовищным экспериментом Вильфрит, словно ребёнок, открывал для себя окружающий мир, изучая его по анатомии живого существа. В свои девятнадцать, он уже составил собственную книгу по человеческой анатомии, а в двадцать три – стал главным врачом четвёртого Рейха, доказав всему руководству свою тягу и преданность к нацистским идеям. О прошлом Вильфрита никто не знал, даже его самый верный подчинённый. Одни говорили, что он мутант, вторые, что внебрачный сын учёного с красной линии, третьи, что он сам посланник дьявола во плоти, но общего и чёткого мнения о прошлом этого человека, ни у кого не было. Блуд боялся его, поэтому всегда старался угодить требованиям начальника, которому был обязан жизнью.
- Чего встал? – насупившись спросил Вильфрит рассматривая в своей руке сердце. – Иди уже, иди.
Через секунду Блуд скрылся за тяжёлой армированной дверью.
- Эх, если вы дорогие мои, - врач посмотрел на человека лежавшего на операционном столе, - все вот так будите вести разгульную жизнь, то некого будет мне оперировать и не на ком ставить эксперименты.
Подойдя к сосуду прикрытый тяжёлой стальной коробкой, Вильфрит принялся крутить механизм рычажного типа.
- Да, надо с этим что-то делать, иначе наступит беда.
Ещё одно движение и в боксе появилось узкое отверстие.
- Обед, - ликующе обратился Вильфрит внутрь металлического короба.
Глухой звук упавшего в короб сердца сменился урчанием существа находящегося внутри.
- Приятного аппетита.
Внутри короба раздалось чьё-то чавканье.
****************************************************************************
За последние время возникающие жизненные ситуации очень сильно повлияли на характер и судьбу Татьяны. Она, молодая девушка, двадцати трёх лет, с содроганием вспоминает всё то, что ей пришлось пережить.
Вместе с братом, который на два года был старше сестры, и родителями, в тот день, ставших для всех последним, она направлялась в цирк, смотреть на клоунов, акробатов, жонглеров и фокусников, но поезд остановился на полпути. То время, Татьяна практически не помнит. В шесть лет они с братом остались сиротами. Мать, не выдержав напряжения давящих на неё стен, как выяснилось, у неё была клаустрофобия, покончила с собой, перерезав себе вены. Отец, то и дело, из года в год, поднимался на заражённую поверхность и в конце-концов скончался от лучевой болезни. Оставшись одни, за сиротами стала присматривать молодая женщина, которая в период работорговли продала детей челноку, а тот в свою очередь перепродал их на Маяковской, ставшей в последующем оплотом преступности всего метро. За воспитание Татьяны сразу же взялись блудные девицы, а за брата уголовники. Девушка, не хотела заниматься торговлей своего тела, за что не раз получала от строптивых наставниц. Однажды, Татьяной, когда ей было семнадцать, заинтересовался один из местных авторитетов. Казалось, вот и всё. Прощай девичья невинность, да здравствует разгульная жизнь. Но девушка сразу отвергла мужлана, лишив работоспособности его половые органы на некоторое время. За это, Татьяну хотели насильно пустить по рукам, но один из воров предложил в качестве наказания и для предостережения другим поставить девушку поломойкой в общественном туалете. Против не было никого, все были только за. Два последующих года Татьяна была предметов насмешек. К девушке, как к прокажённой боялись подойти, тыкали в неё пальцем, кидались испорченной и тухлой едой.
Брат, тем временем осваивал профессию картёжника и наркомана, делая большие успехи в обоих направлениях. Однажды, подчистую проигрывая всё, вплоть до своей души, Роман, так звали брата Татьяны, пытаясь отыграться, поставил против всего проигранного свою сестру. Карточный бой был жесток, противники не жалели друг-друга. Но как говорится: «Победитель должен быть только один». И этим победителем Роман, увы, тогда так и не стал. Ему долго пришлось объясняться с сестрой, которая отказывалась верить в произошедшее, а также со своим паханом, за то, что он без ведома, поставил на кон его собственность и в добавок ко всему проиграл её. Победитель, закинув на плечё Татьяну, которой вкололи снотворное, чтобы та не сопротивлялась, и с охапкой выигранного, вместе со своими друзьями отправился домой. Так, Татьяна не долгое время попала к сталкеру по прозвищу Казбек, который не медля сказал девушке, что добьётся её любым способом, сразу же после того как вернётся с задания. Отвертеться от него у Татьяны не получилось бы, ни при каких обстоятельствах – сталкер, как скала, был велик и могуч. Спасти девушку мог только ангел, который и появился в её жизни в скором времени.
****************************************************************************
Вильфрит сидел в роскошном английском кожаном кресле. Скрестив руки и положа ногу на ногу, он прибывал в своих размышлениях. Как и любому человеку, ему необходим был отдых, отдых от повседневных нагрузок и давления со стороны. В последнее время он уставал, уставал от того, что не может уделять своим исследованиям большую часть своего времени, он уставал от постоянных и бессмысленных поездок в разные уголки метро, он устал от глупых, пузатых купцов и челноков из Ганзы, от их тупости и глупости. Вильфрита доставало всё это и начинало потихонечку раздражать, но с этим он ничего не мог поделать – для осуществления своего великого, нет гениального, замысла ему необходимо было не вступать в споры со своим руководством и выполнять поставленные перед ним задачи.
- Время, время, время, - неустанно твердил врач, пытаясь сконцентрироваться на мысли.
Времени у него было мало. Через две недели необходимо отчитаться о проделанных агентурных работах, что от себя, естественно, требовало заняться нелюбимой бумажной волокитой, к добавок ко всему от него ждали подробных результатов о ходе проводимых им экспериментов и исследований. Сюда же можно было отнести сводные таблица о целевом расходовании средств Рейха, которые тратились довольно быстро, и если бы не финансирование с третьей стороны, то об истинных замыслах Вильфрита уже давно все знали, так как скупердяи Рейха и Ганзы считали за ним каждый потраченный патрон.
- Как быть? Как быть? – теперь в голове у врача крутился новый вопрос.
Не то чтобы Вильфрит не знал что делать, наоборот план действий у него был расписан пошагово, дело было в том, что у него не было подопытного материала, хорошего, качественного материала – физически крепкого, выносливого, морально стойкого человека с твёрдым характером. Его эксперименты могли проводиться, только если испытуемый будет обладать всеми этими качествами, остальное дело оставалось за малым. Блуд был хорошим подчинённым, всегда старающийся выполнять приказы начальника, ведь тот ещё в юности спас ему жизнь, когда того, свои же друзья решили списать в утиль за ненадобностью, поэтому к немому у доктора были особые отношения, так как он был одним из его козырей, который будет выполнять любые его прихоти.
По тяжелой бронированной двери раздался приглушённый стук, повторившийся четыре раза.
- Войдите, - спокойным голосом ответил Вильфрит.
Дверь отварилась.
- Гер майор, - сразу узнав человека подумал про себя Вильфрит.
Шульцер, или же попросту, как все его называли Гер майор, являлся правой рукой самого председателя четвёртого Рейха и непосредственно сам участвовал в управление Рейсх-канцелярии (станциями: Чеховская, Пушкинская, Тверская). Шульцер, выдержанный националистическими идеями человек, с чёткими и ограниченными понятиями об истинном патриотизме к своей расе, один из немногих прочитавших и знавших наизусть все труды фашистских деятелей, фанатично, во сне и наяву, грезил о мировом успехе чтимой им идеологии.
Сурово хлопнув себя по груди ладонью и выставив вперёд левую руку, Шульцер ожидал приветственного жеста от Вильфрита, которому ох как не хотелось исполнять, как он считал, тупую, безнравственную индейскую чечётку, но ситуация требовала того.
Вильфрит, тут же вскочил с кресла и сделал ответный приветственный жест.
- Приветствую вас мой чистокровный друг, - так с большим уважением ко всем обращался Шульцер.
- И я вас мой брат, - выдавливая каждое слово из себя ответил врач, при этом умудряясь ещё показать свой фанатизм. (Все-таки нужно было соответствовать своему статусу).
Шульцер, с двумя личными охранниками, высокими, здоровыми «шкафами», вошёл в помещение. Низенький, сутулый, практически без одежды старик едва касаясь ногами пола, висел на широких руках телохранителей. Вид у него был обреченный.
- Мы договаривались с вами на три часа.
- Я прекрасно помню об этом, - Вильфрит очень не любил когда ему по несколько раз напоминают то, что он прекрасно знает и помнит. – Проходите вон туда, - врач указал рукой на дверь, над которой висела табличка с изображёнием крокодила на ней.
Троица, не нуждаясь в особом приглашении, проследовала за врачом.
*****************************************************************************
Казбек, долгое время не появлялся дома, где взаперти, на цепи возле туалета сидела и ожидала своего часа Татьяна. Попытка к бегству ни к чему не привела, цепь, на ноге у девушки была крепко накрепко прибита к стеллажу ящиков, а возиться с тяжёлым пудовым замком у неё уже не было сил. Спустя три дня явился палач. Он был зол, с ноги вышиб дверь, он негодовал, бесился и сыпал проклятия на какого-то инженера. Залпом, выпив бутылку водки, он увидел сидевшую, зажавшуюся в угол девушку. Вспомнив данное ей обещание, он резко дёрнул за цепь, та с треском, с огромным и широким болтом вырвалась из стеллажа. Татьяна упиралась, кричала, молилась, когда Казбек тянул цепь с девушкой к кровати, но тому было всё равно. В одно движение, сорвав с не ё одежду, он хотел уже было приступить к делу, как в незапертую дверь кто-то очень настойчиво постучался. Казбек послал по матери незваного гостя, но тот не отступал. Тогда, широкоплечий, накаченный мужчина, вынужденно прервав не начатое дело, вскочил с кровати и с рёвом направился к двери.
Высокий, подтянутый человек средних лет в военной шинели, стоя в дверном проёме краем глаза выразительно умным взглядом посмотрел на полуголую девушку, которая была вся в слезах. Это был Егор. Татьяна хорошо помнит, как с мольбой о спасении смотрела на него, но тот был занят Казбеком. Завязалась потасовка. Егор спокойным тоном что-то требовал от сталкера, а тот пытался доказать свою правоту на повышенных тонах и кулаках, но на стороне Егора была правда и друг, который то и дело сдерживал Казбека грозя тому трибуналом. В тот момент девушка с восхищением смотрела на человека в шинели. Он с честью и достоинством сдерживал нападки и угрозы в свою сторону от костолома, который втрое был шире его. Татьяне тогда было неважно, что это был за человек: бандит, убийца, алкаш или наркоман. Ей хотелось, чтобы именно он, взяв её на руки и забрал её из этого адского места с собой. И Егор словно услышал мольбу девятнадцати летней девушки. Резко сменив тон на более повышенный, Егор стал что-то предлагать Казбеку, но о чём шла речь Татьяна уже не слышала, Казбек вышел наружу и плотно закрыл за собой дверь.
*****************************************************************************
Внутри узкой комнаты было довольно тесно. Везде на полках стояли оцинкованные боксы, порой некоторые из них достигали длины под метр, стеклянные бутыли с мутной жидкостью; безусловно, внутри в них что-то находилось, - и закрытые на засов шкафы, от которых веяло холодом.
Вильфрит остановился возле одного из коробов, достигавшего где-то под два метра в длину. Без лишних слов врач открыл его и велел всем подойти к нему. Старик сразу же закрыл глаза, а Гер майор прикрылся чёрным платком. Внутри на перфорированной решётке лежало расчленённое на части человеческое тело. Сквозь отверстия было видно, что там внизу что-то ползает. Закрыв крышку, врач дёрнул за рычаг на коробе. Раздался скрежет и глухой падающий звук. Внутри всё затряслось.
Гер майор с ликованием посмотрел на врача, а потом обратился к старику.
- Смотри, смотри крыса. С тобой будет тоже самое, если ты не ответишь, где находится спрятанное тобою добро.
-Да горите вы все в аду!!!! Я вам ничего не скажу!!!! У меня дед, таких как вы, танком переезжал!!!!
Закончить мысль не дал один из охранников, который с размаху врезал кулаком под дых старику, тот закашлял.
- Ещё раз повторяю, куда ты дел собранные тобою для Рейха информацию по научным разработкам Ганзы???
- Поцелуй меня в…
Снова удар, но уже в лицо.
Гер майор отдал приказ отправить старика в короб, но Вильфрит поспешил остановить охрану.
- Подождите. Этого, - врач ткнул ногой по стенке короба, - моему питомцу хватит на долго. У меня есть более выгодное для вас предложение.
Гер майор тут же кивнул в знак согласия, он знал, что у врача всегда в запасе есть какой-нибудь козырь для нерадивого осуждённого, который уже после увиденного готов был сдать всё и всех с потрохами.
Вильфрит же считал, что бросать живого человека на растерзания одному из его любимцев был вверх вершиной садизма, до которого он ещё не дорос. Обычно, всё обстояло иначе. Осуждённому сразу показывали участь, которая ждёт его в том случае, если он не расскажет всё то, что хочет слышать Гер майор, а тот сразу рассказывает всё, что нужно и ненужно. Проверенный метод. Но сегодня, попался стойкий пациент, теперь Вильфрит считал старика своим подопытным. Погибнуть на благо науки – это ещё надо заслужить. А тут? Тебе предоставляется прекрасный шанс для выживания. Выдержишь, останешься жить, а коль нет, то значит не судьба.
-Пройдёмте в мой процедурный кабинет, - Вильфрит доброжелательно показывал гостям на выход.
*****************************************************************************
Как выяснилось потом, Казбек, работающий сталкером на Ганзу, никак не хотел возвращать взятый им на прокат, под расписку, дрезину, которую он, по его словам, оставил в туннеле, спасаясь бегством от напавших там на него мутантов. Егор не верил ни одному из его слов. Инженер утверждал, что сталкер предатель и заядлый наркоман, который меняет все, что можно на наркоту, умудряясь ещё при этом «сливать» секретную информацию. Но у Казбека был неоспоримый авторитет среди своих и в руководстве, поэтому обвинения выдвинутые Егором никак не находили своих подтверждений.
Татьяна и не знала, как ей относится к Егору после всего произошедшего, особенно после того, как она узнала, что её снова кто-то проиграл, а кто-то выиграл. Оказалось, что Казбек любил азарт и опасность, поэтому Егор предложил ему пари. Суть заключалось в том, что каждый из них, на собственном транспортном средстве, должен был преодолеть участок пути от Киевской до Смоленской. Кто, из них минуя опасности, приходит первым, проделов путь туда и обратно, тот и победитель. Ставки; Егор – собственное транспортное средство. Казбек – Татьяна. Итог – Егор победитель. Казбек очень не хотел отдавать Егору девушку, всячески стараясь, отговорится и оспорить проигранное пари, но под давлением собственных друзей, могучий сталкер вывел ту за цепь и вручил её, новому правообладателю, обещая Татьяне, что их встреча ещё не последняя.
*****************************************************************************
- Предлагать и упрашивать я не буду. Советую до начала эксперимента рассказать господину Шульцеру, всё то, что он хочет от вас услышать, иначе потом уже будет поздно, - Вильфрит достал катетер и присоединил его к капельнице.
- Гореть, гореть вам всем в адском пламене!!!!!
Охранник уже хотел было замахнуться для удара, но врач приказал не травмировать пациента, иначе, если он получит травму несовместимую с жизнью, то обидчик станет следующим за ним.
Сейчас Вильфрит хотел наглядно продемонстрировать Гер майору результаты своих многолетних исследований, в которых четвёртый Рейх так сильно нуждался. Идеология руководства была проста. Создать и воспитать физически крепких, морально устойчивых, людей, которые станут прародителями истинной арийской расы, которая достигнет господства не только в задеревеневшем метро, но и на всех поверхности, очистив её от нечестии. Идея, по замыслу, станет главной идеологией будущего, и только благодаря ней новая раса будет достигать господства везде, за что не возьмётся. А им, тем, кто стоял у истоков всего этого, будет обеспечены стремящиеся ввысь памятники, патриотичные песни в их честь и хвала с почётом на многие столетия. Но, для осуществления этого гениального замысла нужны были так называемые «отцы» и «матери», первые прародители новой расы. Для этого, руководству и требовались исследования взявшегося из неоткуда морально подкованного и фанатично настроенного врача, который должен был создать вакцину, повышающую физическое развитие и морально-волевые качества каждого индивида без мутационной изменчивости. Но вот истинные цели врача были никому не известны. Жертвовать для опытов ни в чём не подозревающих граждан четвёртого Рейха, каждый из которых являлся «чистокровным», руководство не хотело, для этого, сначала Вильфриту поставляли заключённых, затем похищенных на разных станциях людей. Но так как каждая диверсионная операция требовала колоссальных затрат усилий и денежных средств, патриотично настроенное руководство возложила всё на врача, внедрив его в ряды медицинских сотрудников Ганзы. Для этого были проделаны тонкие, высококлассные и профессиональные агентурные работы по внедрению. Уже в Ганзе, Вильфрит показал себя как толковый специалист, разбирающийся во всех областях медицины. Поэтому, за ним, никогда и не кто не следил, так как врач всё время находился с охраной (такими же агентами, как и он сам, в добавок верный Блуд был всегда под боком), и занимался добрыми и благородными делами, путешествуя по «золотому кольцу» давая консультации и занимаясь безвозмездным лечением пациентов, которые сами для себя не подозревая, становились подопытными. Но время шло, а результатов всё не было. Руководство беспокоилось, а Вильфрит боялся, что его раскроют по всем фронтам, но хорошие люди, на которых на самом деле работал врач, всё это время успокаивали его, финансируя его исследования, об истинной сущности которых они знали, и, прикрывая его везде.
- Ну, что же, - врач посмотрел на скованного ремнями пациента, - Начнём.
Ещё до начала эксперимента, Вильфрит рассчитал дозу, которую он введёт пациенту. Доза была, колоссально чудовищной. Но, это требовало того. Врачу необходимо было на живом примере внушить Гер майору, что он не успевает заниматься всем тем, что на него возложили. И сегодня он это докажет.
- Пока можете начинать прощаться с родными и близким, а я тем временем расскажу, что вас ждёт, – Врач с улыбкой посмотрел на пациента. - После того, как в вашу кровь попадёт инъекция, сначала вы ощутите лёгкое блаженство, за это время ритм работы вашего сердца снизится вдвое, но вот потом, - врач сделал паузу, вставляя полностью заполненный вязкой жидкостью пятикубовый шприц в катетер. – Потом вам не поздоровится. Вены и капилляры раздуются, острая боль придёт сразу, голова начнёт кружиться, а сердце не выдержав напряжение, должно разорваться. Кстати у предыдущего подопытного, оно выдержало. Потом, я произведу вскрытие, и что можно будет извлечь, я извлеку, а вот остальное, направится на корм моим питомцам, ну это вы впрочем, уже видели.
Вильфрит подозвал Гер майора подойти ближе к операционному столу.
- Скажите, пациент, вы прожили хорошую жизнь? Не жалко будет вам с ней расставаться?
Старик рыдал.
- Я всё скажу, я всё расскажу, я всё покажу, только, только оставьте меня в живых!!!!! Я буду вашим рабом, я буду делать всё, что вы захотите, только не надо, не надо так.
Вильфрит вручил Гер майору шприц, который был вставлен в длинный катетер, ведущий к пациенту.
- Решать вам.
Конечно, врач знал, что фанатично настроенный начальник без промедления введёт инъекцию.
-Говори!!! Говори где папки с информацией!!! – Гер майор был без ума от счастья того, что от его решения зависит чья-то жизнь. Он словно создатель, решает жить или умереть его детищу.
- Они!!! Они!!!
- Говори грязнокровка!!!
- Они находятся у меня в палатке на Баррикадной под кроватью!!!! – старик вопил повторяя одни и те же слова.
Ужас, страх, паника, боязнь за себя и близких, вот оказывается, что является двигателем заставляющий любого человека пойти на крайние меры, переступая через своё «Я». Врач призадумался. Ему нравился ход своих мыслей.
- У тебя есть дети??? – восклицающем тоном обратился Шульцер к неподвижно лежащему человеку.
- Да, есть. Дочка и маленький сын.
- Это хорошо. Будет с кем позабавиться, когда мои ребята придут за книгами.
- Что??? Нет!!! Нет!!! Я же всё сказал!!! Мои дети!!! Не трогайте их!!!!
- Обещаю, твоя дочка с нами не соскучится, - не выдержав, предвкушающим тоном, потирая ладони, подвёл итог один из охранников.
- Нет!!!! Нет!!!!
- Умри грязнокровка!!!! И помни, там, что тебе выпала честь умереть от рук четвёртого Рейха!!!! Да!!!! Великого и могущего Рейха!!! – с этими словами охрана и Шульцер синхронно хлопнули себя по груди и подняли руки вперёд, после чего Гер майор не жалея сил надавил на шприц.
Тот же самый жест пришлось сделать и Вильфриту.
*****************************************************************************
Татьяна смотрела на себя в зеркало. С того момента, как Егор выиграл пари у Казбека и даровал ей свободу прошло четыре года. Она не верила в своё счастье. Впервые девушка чувствовала себя уверенной, спокойной и умиротворённой. Она в своё удовольствие работала в детском саду на Проспекте Мира, куда по договоренности утроил её Егор, после годичного тренинга и собеседования. Егор, для Татьяны, всё это время, являлся воплощением ангела, про которых она так много читала в божественных книгах, поэтому, когда инженер приезжал к девушке, та старалась быть с ним ласковой и добродушной. Татьяна толком и не знала, кем на самом деле работает её спаситель и почему он так редко бывает у себя дома, в котором её поселил. Но время шло, Татьяна чувствовала, что она влюбляется в Егора, ставшим для неё добродетелям. Каждый тот редкий раз, когда инженер приезжал к себе, девушка с восхищением слушала его рассказы о той, другой жизни, (это для Татьяны было нечто то, что за гранью человеческого понимания) поглощая его своим волнующим и трепетным взглядом, а когда ангел (так для себя называла Татьяна Егора) уходил, то она, долго сидя на кровати, в обнимку с подушкой, всматриваясь в его фотографию, найденную при уборке в шкафу, и просто грустила и думала о нём.
По возрасту, Татьяна годилась Егору в дочери, но это, ни ее, ни кого другого не волновало. Той ночью все те редкие сомнения и тревоги отпали. Девушка знала, что больше не может сдерживать это чувство, к своему единственному мужчине, внутри себя. Ночь, ставшая для обоих первой совместной и день, проведённый вместе, навсегда оставит неизгладимый отпечаток в её душе. Инженер был услужлив, сыпал комплементами, рассказывал о море, о космосе, о далёких галактиках, о стремящихся ввысь до неба зданиях и об истории планеты, на которой они живут. Никогда прежде девушка не получала такой объём знаний и информации, как во вчерашний день. Ей просто в это не верилось. Егор был настоящим и единственным мужчиной, изменившим её жизнь, до неузнаваемости заставив поверить в себя и в свои силы. Он тот, ради которого она готова была на всё, он тот, без которого она не могла дышать, он тот, ради которого она хотела жить и радоваться жизни. Она полюбила его всем сердцем, всей душой, всем телом.
Единственное, что смутило Татьяну в Егоре, это тот как он извилисто старался отклониться и уйти от расспросов касающиеся своей давно ушедшей любви, о которой он вскользь, во время разговора, случайно «обронил». Девушку не на шутку задело это. Она чувствовала, что, по всей видимости, этот вопрос больно отзывался в его памяти и сердце, но Татьяна хотела знать про это всё.
*****************************************************************************
На самом деле, Вильфриту было глубоко наплевать на фашистские идеи четвёртого Рейха, на демократично настроенное руководство Ганзы, на веру в независимое общество коммунистов, либерализм Полиса и консерватизм своих истинных нанимателей. Он был с теми, кто давал ему возможность заниматься своими делами. Вильфрит знал, что со своими знаниями он нигде не пропадёт. В Ганзе, если даже и узнают, что он всё это время работал на Рейх, ему максимум грозило заключение в лабораторию, так как врачу было что предложить за свою жизнь. В случае перебежки к коммунистам, его могли приставить к работе с профессором Корбутом или же с его сыном, от которых, кстати, за последнее время не было вестей, хотя они часто писали Вильфриту и вносили рекомендательные поправки в его новый медицинский справочник, над которым он работал. В Полисе, можно так сказать, врача тоже ждала такая же участь, так как там тоже хватало своих «исследователей».
Инъекция медленно пошла по катетеру. Старик рыдал и проклинал всё и всех, пока его не парализовало.
- Сейчас начинается первая стадия, - врач счёл должным комментировать происходящее.
Гер майор не возразил.
Старик стал дышать не расторопно, равномерно, с замедлением.
- Сейчас начнётся вторая стадия.
И тут пациент начал трястись и биться в конвульсиях. Это продолжалось не больше минуты. Даже из далека было видно, что вены на нём выпирали так, что стали возвышаться на несколько сантиметров над кожей.
- А вот сейчас, финал. Третья стадия.
Вильфрит стоял с секундомером и постоянно делал засечки, занося время в память.
Конвульсии прекратились сразу и сменились затяжным выгибанием тела.
- Самая длительная стадия. Давайте подойдём поближе.
Вильфрит подвёл Гер майора к операционному столу.
- Как можете видеть, бицепсы и трицепсы несколько увеличились в объеме. Это хорошо для нас. С мышцами груди то же самое.
И вправду, было видно, что щуплый на первый взгляд старик несколько прибавил в мышечной массе.
- Это достигается за счёт анаболиков содержащиеся в вакцине? – Гер майор решил блеснуть знаниями по фармакологии.
- Ну, можно сказать и так. Хорошо рассчитанная смесь может дать более лучшие результаты. Компонентов стало не хватать. Приходится экономить.
Гер майор завораживающе смотрел на старика.
- Всё вам будет доставлено немедленно в ближайшее время. Мне нужен только список.
Вильфрит только этого и ожидал. Сделав очередную засечку на секундамере, он протянул Гер майору листок, на котором мелким почерком были написаны все необходимые компоненты.
- Всё. Через десять секунд всё закончится.
Так и было. Старик перестал совершать какие-либо колебательные движения, но вот кардиомонитор исправно выдавал ритмичные писки.
Прошла минута. Вильфрит не верил не своим ушам, не своим глазам. Побросав всё, он кинулся к пациенту. «Пульс семьдесят ударов, дыхание в норме, давление немного повышенное. Неужели получилось? Неужели у него получилось? В это не верилось. Человек остался жив после такой чудовищно большой дозы инъекции. Неужели всё дело в этом? Неужели? Или что-то ещё?» - Теперь врач начинал фанатично грезить своим успехом. У него это не укладывалось в голове. «Такое возможно? Но это длилось недолго». Старик тут же умер. Попытка реанимировать ни к чему не привела.
- У меня практически получилось!!!! Я был близок!!! Я был близок!!!!
- Теперь я вижу весь ваш потенциал. Сегодня же проведу совещание. Теперь, после увиденного, руководство не станет экономить на исследованиях. До встречи. – Гер майор показательно козырнул и вместе со своими охранниками направился на выход.
Вильфрит пребывал в эйфории. У него практически всё получилось. Теперь ему нужно было провести срочное вскрытие, иначе, он мог упустить то, ради чего всё это было затеяно.
Ах, если бы Гер майор знал об истинной сущности этого эксперимента, он бы так не ликовал.
Врач, натянув по локоть тугие резиновые перчатки, взялся за скальпель.
Первый надрез.
*****************************************************************************
Сегодня Татьяне снился странный сон.
Человек, одетый в широкие штаны, лёгкую куртку, не спеша поднимался по ступенькам эскалатора. Его рюкзак был забит чем-то тяжёлым, так как плечё, на котором он висел, постоянно было наклонено вперёд, смещая центр тяжести. Татьяна сделала шаг вперёд и ступила ногой на довольно хрупкое лестничное полотно. Каждый шаг поначалу делался неуверенно, но потом, приноровившись, девушка с лёгкостью пошагала на вверх и практически в скором времени догнала человека.
Где-то не так далеко, впереди, отчётливо слышался сильный и скребущийся гул ветра. Попытка окликнуть неизвестного и привлечь внимание к себе, у Татьяны так и не получилось, тот всё также продолжал движение вперёд.
Эскалатор, по которому взбиралась Татьяна, держась за тугие, резиновые поручни казалось, был нескончаемый. Каждый новый шаг делался всё более с большим трудом, появлялась отдышка. Девушка только сейчас заметила, что она была одета в довольно приличное и блистающее на свету роскошное вечернее платье, которое не раз встречалось ей в старых глянцевых журналах для женщин, на ногах были туфли на высоком каблуке, а с плеча, вниз свисал широкий мужской пиджак. Такое не могло не удивить.
Человек, шагающий впереди, достиг вершины и остановился, вглядываясь куда-то вдаль, после чего развернувшись, посмотрел на Татьяну, поднимающиеся практически вслед за ним. Девушка открыла рот от изумления. Такого с ней не могло произойти. Она просто отказывалась в это поверить. Это человек, этот мужчина смотрел на неё лицом отца, отца Татьяны, это единственное, что удалось ей сохранить в памяти о родном человеке. Безусловно, это был её отец. Такое же приветливое и весёлое выражение лица, мягкий, словно шёлк, взгляд, белоснежная улыбка, узкие, неширокие плечи. Да, это был он.
- Папочка?! – по щеке у Татьяны поползла слеза.
Человек ещё раз посмотрел вниз, он словно не замечал стоявшую практически перед ним дочь, и, сделав глубокий выдох и короткий вдох, надел противогаз и, отвернувшись, пошагал вперёд. У девушки вдруг в памяти всплыл рассказ той женщины, которая приютила их. Она говорила, что отец в свой последний поход наверх, после которого, вернувшись, умер в страшных мучениях, по словам его друзей, перед выходом на поверхность сделал именно также.
- Папочка, стой!!! Туда нельзя!!!! – Девушка скинув с себя пиджак и мешавшие бежать ей туфли прытью поддалась вперёд.
Её отца уже не было на горизонте.
Сильный тёплый ветер сразу же ударил в лицо, после того как Татьяна выбежала с эскалатора. Не так далеко было видно, как её отец постепенно скрывается в пылевом облаке из песка. Начиналась, будя, пришлось прикрыть лицо руками. Девушке очень сильно не хотелось отпускать его, поэтому она кинулась с места и побежала за ним. Частицы песка больно ударялись об её нежную кожу, оставляя после себя вдавленные ямки. Было больно. С каждым новым шагом буря, словно назло усиливалась, и разглядеть что-либо практически было уже не возможно.
- Папа!? – упав на колени, вопрошала девушка.
В ответ только гул от песчаного ветра.
Силуэт вовсе исчез из виду, также как буря неожиданно стихла, а спустя минуту и вовсе исчезла.
Теперь Татьяна, поднявшись с колен, стояла у края площади, у которой не было видно и конца. Огромные прожекторы, стоявшие вдоль, мощным освещением стремились ввысь. Девушка подняла голову. Оттуда, сверху раздавалась чья-то пламенная речь, но различить что-либо в ней не удавалось. Неожиданно возникший силуэт Егора застал Татьяну врасплох. Он, облачённый в обрывки защитного костюма, перебирая с локтя на локоть, медленно полз вперёд, то и дело, поднимая голову, словно сверяясь с курсом. Хотелось подбежать к нему, но стук чьих-то ботинок позади, заставил обернуться. Элегантно выгладивший молодой человек сошёл с трапа эскалатора и быстрым шагом прошёл мимо Татьяны, и, переступая черту, за которой начиналась площадь, направился к Егору, который всё так же полз в неизвестном направлении. Громкая песня в исполнении хора мужчин, постепенно начала заглушать речь доносившаяся откуда-то сверху. На горизонте вдруг друг за другом строем стали возникать фигуры, полностью облачённые в железную стяжку. Все они дружно чеканя, шагали вперёд на встречу к Егору. Молодой парень уже успел дойти до обессилевшего человека, и склонился над ним, после чего посмотрел на приближающийся строй, затем на Татьяну, которая вся это время с замиранием сердца смотрела на происходящее. Парень хлопнул в ладоши, и всё вокруг девушки стало исчезать. Последнее, что удалось разглядеть, это стремительно приближающихся солдат, которые вот-вот го готовы были втоптать в чёрный асфальт Егора и присевшего на корточки подле него молодого человека.
Татьяна резко вскочила с кровати. Ночнушка, в которой она спала, была вся мокрой от пота. Тяжело дыша, она посмотрела на часы, был поздний вечер, одиннадцатый час. Рано утром необходимо было вставать на работу.
*****************************************************************************
Поздний вечер. Старые часы с циферблатом, на котором был изображён герой Диснеевского мультфильма, исправно показывали время; двадцать три минуты десятого. Свет исходил от одной только лампы. Устойчивый звук трения шариковой ручки об бумагу единственное, что можно было расслышать в помещении. Человек, сидевший за столом, усердно вносил какие-то записи в журнал, поэтому он не сразу обратил внимание на вдруг раздавшийся телефонный звонок. Пришлось отвлечься.
- Ярослав, - голос на другом конце провода был чем-то взволнован.
- Да, любимая. Я слушаю.
- Ты где? Почему приходится так долго ждать, пока меня с тобой соединят?
- Я сейчас не на рабочем месте, - оправдываясь ответил человек. – Ты же знаешь, что меня по всему метро «мотает». Я, то тут, то здесь.
- Знаю. У нас ЧП. Ты срочно должен прибыть на Курскую. Срочно.
- Сто случилось?
- Меня предупредили, что отчима везут без сознания и в скором времени доставят с поверхности. Говорят осколочные ранения, но не серьёзные. Там на всю группу снова неизвестные напали. Мало кто выжил. Ганза чрезвычайное положение хочет ввести. Ты нужен, здесь.
- Хорошо. Через сорок минут постараюсь прибыть. Начинай без меня.
- Быстрее. Прошу тебя.
Человек положил трубку на место.
- Началось. Ну что же. Значит, в скором времени всё закончится.
Вильфрит стал из-за стола и не торопясь направился к шкафу с одеждой. Сняв с вешалки заготовленный заранее рабочий костюм медицинского работника Ганзы, и захватив со стола паспорт и пропуск, посмотрел на операционный стол, после чего последовал к выходу.
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги: 14
789 место
|