Одноэтажное кирпичное здание с поржавевшей и покосившейся вывеской «Всё для дома» с обеих сторон было зажато полуразрушенными довоенными киосками, которые вот уже много лет не используются по назначению. Что же на счёт магазина «Всё для дома», то о нём можно сказать обратное: он считается самым распространённым и, наверное, единственным местом, где можно купить почти всё, что может понадобиться для выживания за пределами города. За определённую сумму (как договоришься с продавцом) в нём можно приобрести всё что угодно, начиная от старого и почти никому ненужного металлолома и заканчивая последними разработками оружия, причём неплохо модернизированными местными умельцами, быстро и недорого отремонтировать амуницию. Также в этой местной лавке продаётся свежая информация, очень различная по своей сути, различная по степени важности и достоверности, но дело вовсе не в этом, просто её было столько, что можно было писать мемуары, большие тома о происходящем как в Зоне 17, так и за её пределами. Всем этим безобразием, а если точнее, главным магазина «Всё для дома» являлся низкорослый, пожилой мужичок, которого все звали просто Дед. Почему так, догадаться, наверное, не трудно, а вот настоящего его имени так никто и не знает, да это и неважно, главное, что человек хороший.
Деду на вид было не меньше пятидесяти, но это только с виду, так казалось на первый взгляд, а вот, сколько ему было на самом деле, неизвестно. Его мудрое, видавшее разные мерзости жизни – лицо, было с острыми чертами, детскими глазами и немного пухлыми щеками, встречало посетителей всегда с широкой улыбкой. По нему было видно, что его работа доставляет ему удовольствие, а это главное в этой жизни.
При своём немалом возрасте, он очень хорошо соображал в торговле (позавидует любой торговец), был очень грамотным и интересным собеседником. В его распоряжении два личных отряда караванщиков, несколько групп искателей. В магазине постоянно находится один помощник, двое охранников и сын–механик. По качеству, товар у него на порядок выше, чем в других магазинах, и каждый уважающий себя бродяга предпочитает затариваться у Деда, а это значит, что больше половины крутых одиночек посещают его магазин и делятся с ним информацией. А Дед, совмещая приятное с полезным, мотает на ус всё, что ему говорят, анализирует полученную информацию, и которая в результате подтверждается, продаёт.
С момента возвращения из Нулевого бункера, я частенько стал заглядывать к Деду за информацией. Он бесплатно делился со мной новостями (я же второй уважаемый человек после мэра), показывал новые разработки и модернизации оружия, советовался со мной по поводу нового изобретения, и я иногда ему подкидывал новые идеи.
Пройдя в открытую дверь магазина, и миновав двух бдительных охранников, я оказался внутри магазина. Всё помещение было разделено на четыре части высокими металлическими стеллажами, на которых и находился его товар, но только самый ценный покоился в кладовке с толстой железной дверью.
Дед как всегда сидел за своим старым, местами потрескавшимся от времени, письменным столом, который находился прямо напротив входа. На столе светила слабая настольная лампа, которая придавала помещению слабенькие, тёплые тона. Дед, задумавшись, что–то чертил на бумаге, при этом прикусив нижнюю губу. Он своим видом больше походил на учёного чем на торговца, хотя его жесты, речь, да и весь вид говорили об обратном.
Когда я вошёл в помещение, то до меня донеслось тихое его бормотание, но он, увлекшись, не обратил на меня никакого внимания.
− Здорова Дед!– Негромко поздоровался я, стараясь его не испугать. По его лицу было видно, что он работал всё ночь, и сейчас только он это осознал. – Заработался что ли?
− Здоровее видали,– произнёс он себе под нос, выходя из задумчивого состояния – Ну что встал, присаживайся!– Он жестом указал на стул, стоявший напротив стола.
− Есть что–нибудь новенькое?– Сев напротив него, спросил я. Хоть сейчас ещё было утро, я всё же не собирался провести его с ним. Дома ждала Леночка.
− Да, на вот прочитай.– Он положил на стол передо мной газету.
Здесь, в большом и тёмном помещении магазина витала специфическая атмосфера покоя и умиротворённости, которая расслабляла, но и в тоже время заставляла работать мозг быстрее. Если выражаться словами писателей, навивала интересные мысли, поэтическое вдохновение что ли.
Взяв газету, я начал читать:
...Третья мировая война закончилась. В чью пользу, сейчас точно сказать никто не сможет. Да и трудно говорить о пользе, когда эта война не идёт не в какие сравнения. У каждой войны есть свои цели, которые могут быть достигнуты только военным способом, но в основном они ведутся за какие–то ценности, будь то территории, ресурсы, быстрое отмывание денег, расовые или войны на религиозной почве. Но эта война, произошла из–за фанатических взглядов мировой террористической организации, пытавшейся захватить власть над всем миром. Но, увы, у них это не получилось. У них лишь получилось загнать всё человечество в каменный век, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Выжившие, или чудом уцелевшие люди на собственной шкуре ощутили, насколько жесток теперешний мир. Мир, в котором правит закон «сильного». Каждый понял, что свои слова и поступки нужно подкреплять силой оружия. Теперь на Земле нет государств, нет правительства, нет законов, есть только небольшие «города», пережившие всемирную катастрофу и отчаянно пытающиеся выжить в чудовищно злом и непредсказуемом мире. Они своими силами восстановили иерархическую власть, установили законы, наладили связь с уцелевшими поселениями.
Теперь самый большой и процветающий город – Зона 17, поднятый с колен разрухи и беззакония, усиленно пытается сохранить хоть какие–то крупицы человеческих достижений. Главному боевому отряду Зоны 17 удалось разыскать таинственный Нулевой бункер, в котором по записям «минувшего правительства» должны находиться новейшие технологии, с помощью которых можно наладить жизнь даже в постядерное время. Но в результате очень долгого и опасного пути, отряд так и не нашёл в Нулевом бункере, ничего кроме небольшого сообщества выживших.
Жители Нулевого бункера поселились в Зоне 17, т.к оставаться жить в бункере стало невозможно. В систему воздуха–подачи проникла радиоактивная пыль, нарушившая целостность работы системы. В результате, за короткий промежуток времени в бункере стало находиться опаснее, чем на «свежем» воздухе.
Зона 17, надеявшаяся на изменение жизни в лучшую сторону, сильно расстроилась. Но кто виноват, что судьба выкинула такой номер.
Жители Нулевого бункера стали полноценными жителями Зоны 17. Они, по сути, и станут теми, кто сможет поднять разрушенную цивилизацию с колен с помощью знаний, но для этого необходимо время, и благосклонность Богов...
Дочитав статью до конца, я вздохнул.
«А Никита времени не теряет!» Подумалось мне.
Пока нас не было в Зоне 17 , он сумел восстановить старую типографию, с помощью которой было напечатано вот уже несколько выпусков газеты «Жизнь Зоны 17». Как ему это удалось, так и остаётся для всех загадкой, но теперь жители Зоны 17 могут спокойно узнать о происходящем в городе, о вакансиях на работу, о различных мероприятиях и собраниях. Жизнь в городе постепенно начала налаживаться, люди трудились, отряды охраняли город, патрулировали близлежащие маршруты караванов. Тесные связи с Вятским увалом и Новой Землёй стали приносить большую пользу городу. Вятский увал поставляет нам отменную картошку, а Новая Земля рекрутов решивших служить. Всё это конечно не бесплатно, мы отплачиваем им защитой их территорий. А это я скажу вам не очень лёгкое занятие в наше время, когда вокруг бегают различные мутировавшие твари и на каждом шагу поджидают различной разновидности аномальные явления, от тошноты и рвоты до выпадения волос – надоевшая радиация, аморальные мародёры, безумные одиночки, перечислять можно до бесконечности. Поэтому в настоящее время безопасность всегда на первом месте.
Положив газету обратно на стол, я задумался.
Всё время, пока я читал, Дед внимательно наблюдал за мной, и когда газета оказалась у него на столе, он продолжил:
− Слышал, что участились нападения мародёров на караваны?– Тихо спросил он.
− Вообще–то на них всегда нападают,– отмахнулся я. – Есть что–нибудь действительно интересное?
− Да ты выслушай до конца, а потом делай выводы,– Дед скривил лицо в недовольстве, переросшем в раздражение. – Какая–то новая банда мародёров объявилась. Они нападают на караваны и жестоко расправляются со всеми, кто выживают после атаки. На месте, где произошло нападение, они оставляют свою визитную карточку.– Дед выдержал паузу.– Отрубленные головы караванщиков! Представляешь?
− А кто же тогда тебе об этом рассказал, если они убивают всех? – Из всей информации, которую я собирал от Деда, нужно было отделять правдивую от выдуманной каким–нибудь пьяным бродягой. Сейчас многие одиночки стараются прославиться, придумывая различные истории, в которых нет даже доли правды. Поэтому я решил сильно не верить слухам, но и пренебрегать ими я тоже не мог.
− Дэрик, ты не перестаешь меня удивлять!– Дед улыбнулся, давая всем своим видом понять, что я недооцениваю его. Он никогда не говорил мне непроверенной информации, и поэтому я понял, что задаю глупые вопросы.– Мой караван, направляющийся в Вятский увал, был в числе тех, которые пострадали. Не выжил никто, понимаешь?!– Он поднял вверх указательный палец, привлекая моё внимание.– Но, мои искатели, находившиеся неподалёку, всё это видели.
− А что ж тогда твои искатели не помогли?
− Они просто искатели, причём ещё молодые. Да и чтобы они сделали вдвоём против дюжины?– Последний вопрос прозвучал скорее утвердительно, чем вопросительно, поэтому отвечать на него было бы просто глупо.
− Ты хочешь, чтобы я с этим разобрался? – Я только сейчас понял, к чему он это рассказывает. – Сколько? – Сразу спросил я.
− Тысячу сейчас, две после того, как сделаешь дело.
− Сроки?
− Чем раньше приступишь, тем больше жизней сохранишь моим караванщикам. Через два часа, мой караван выдвигается в Вятский увал.
− Хорошо. Через два часа выдвигаюсь.
Дед смерил меня взглядом, и немного подумав, добавил:
− Опять один пойдёшь?
− Да.– Через плечо сказал я, убирая деньги в нагрудный карман.
С момента моей последней большой ходки в Нулевой бункер минуло около пяти лет, и за это время в моей жизни произошли два события. Я женился на Лене, бывшей жительнице Нулевого бункера, и перестал работать вместе с Никитой, мэром Зоны 17.
Женился на Лене сразу же после того, как мы добрались в Зону 17. И не поймите меня неправильно, после смерти Нины (бывшей жены), я думал, что больше не смогу любить, но я ошибался. Я конечно и по сей день люблю Нину, я не забыл про неё, просто её уже нет в этом грешном мире. Лена не заменила мне её, нет, она стала для меня чем–то большим, чем просто жена. Она открыла мне глаза, она зажгла во мне тот давно утихший огонёк, который все называют любовь, она научила смотреть на мир глазами влюблённого человека.
Что же касается мэра, то в той проклятой ходке в поисках Нулевого бункера, я потерял девять своих бойцов. Из четырнадцати вернулись пять. Для меня это было больше чем потеря солдат на войне, для меня это стало камнем преткновения в дальнейших совместных операциях. Я не смог простить себе столько жертв, хотя моей вины в том не было. Может, судьба распорядилась иначе моими солдатами, честно, я не знаю. Но для себя я сделал вывод, что отныне я буду действовать в одиночку. Никита, бойцы, все уговаривал меня изменить такое решение, но для меня это решение помогло осознать простую истину, мир непредсказуем, и будет легче перенести смерть одного, чем десятка. Я не хочу показаться сильно в себе уверенным, и я не строю из себя отчаянного Рэмбо, просто в одиночку мне стало намного легче работать. Я нашёл истинное свое призвание в этой жизни, став обычным бродячим волком, убивающим плохих парней, и вот уже несколько лет подрабатываю, выполняя маленькие заказы Деда. За работу он платит неплохо, на жизнь хватает.
Попрощавшись с торговцем, я вышел на улицу. Магазин «Всё для дома» располагался в десяти метрах от юго–западного входа в город. Слева от магазина находилась стоянка «караванщиков», справа дорога в центр города.
На улице стояла очень редкая утренняя прохладная погода, которая буквально через час сменялась на невыносимую жару, к которой все почти привыкли. Человек способен приспосабливаться к любым климатическим условиям, будь то невыносимая жара в +60C или холода –70C, но как оказалось на личном опыте, жару легче перенести, чем холод. Да и куда нам, простым смертным деваться, надо приспосабливаться, жить то всем хочется.
Какое сейчас время года, не знал, точно никто. Да знание о том, какое сейчас время года, большой пользы не даст. Какая разница, что сейчас зима или лето, если погода всегда одинаковая. Постоянная жара, которая стихает ближе к полуночи, нагревает песок, дома, дороги настолько, что можно жарить мясо на асфальтной дороге, или сварить кофе прямо на песке.
Вот и сейчас, от дороги отдавало теплом, которое согревало даже на расстоянии нескольких метров. На улице пока было мало народу, одни ещё спали, другие ещё не вернулись из рейда, а некоторые, только собираются на очередное задание.
Вернувшись домой, я начал собираться. Супруга ещё спала, и я не стал её будить, потому что она всегда негативно реагировала на мои очередные задания. Живём мы с ней в квартире более–менее уцелевшего пятиэтажного дома, на пятом этаже. В Зоне 17 уцелевших многоэтажных зданий осталось немного, где–то около семи. Наш же находиться около склада оружия. Квартиру нам выделил мэр города Никита Воробей, сразу же после моего возвращения из рейда. Вот так вот мы и живём в ней уже почти пятый год.
− Ты опять уходишь?– Спросила супруга, не вставая с кровати. Судя по всему, она не спала, или быть может, я разбудил её, когда вернулся.
− Да, предложили небольшую работёнку.
− Дэрик, у нас достаточно денег чтобы спокойно прожить ещё пару месяцев. Отдохни хоть немножко.– Кровать издала протяжный скрип, и через какое–то мгновение Лена появилась в дверном проёме.
Лена была как всегда неотразима. Даже сонная, укутанная в старенький спальный халат, она была по–прежнему нереально красива. Эти чёрные локоны волос аккуратно касались хрупких плеч, нижняя губа была задумчиво прикушена, а серо–голубые глаза как всегда блестели. Был в её глазах какой–то огонёк, который никогда не угасал. И одно название ему – любовь.
− Это последняя работа, и потом месяц отдыха.
Я же одел свой поношенный, видавший виды американский хаки–комбинезон с капюшоном. Сделан он по принципу ОЗК, только из специального высокопрочного материала, который не пропускает влагу, радиацию, выдерживает большие температуры, на груди укреплённый бронепластинами. Натянул ботинки и фильтрующую маску, за спину закинул тактический ранец–хаки объёмом на 20 литров, забитый всем необходимым. В кобуру на поясе засунул «ГШ–18», в подсумки две обоймы 9 х 19мм и две обоймы 7,62мм, в руки же взял старенькую, пошарканную «СВД». Попрыгал, проверяя, чтобы ничего не звенело и не мешало.
Лена, всё это время наблюдавшая за моими приготовлениями, убедившись, что я закончил, подошла и нежно обняла меня.
− Я очень прошу тебя, возвращайся! – Она прикрыла глаза, прижавшись ко мне. По её щекам медленно текли слезы, оставляя на бархатистой коже влажные дорожки. Она никогда не умела прощаться.
− Ну что ты! – Я обнял её сильнее. – Ради тебя, я вернусь, откуда угодно, чего бы мне этого не стоило.
Она лишь всхлипнула в ответ. Её маленькое, хрупкое тело, медленно подрагивало, при каждом новом вздохе. В такие моменты, я готов отдать что угодно, главное чтобы она не плакала.
− Не плачь...– Я аккуратно смахнул слезинку с её щеки, как росинку с утренней травы. Она же подняла на меня свой нежный взгляд, заставляя замирать каждую частичку моего тела. Её взгляд, словно гипнотизировал, останавливая время вокруг. От него по всему телу пробегала дрожь, а в области сердца становилось теплее.– Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Знаешь, что долго я не задержусь. Знаешь, что ты единственная, ради которой я переверну весь мир, так отпусти же меня, не могу я прощаться.
− А я всегда буду ждать тебя.– Улыбнувшись, она поцеловала на прощание.
Я уже почти подошёл к КПП, а вкус на губах от поцелуя по–прежнему остался. Этот сладковатый привкус, который не спутаешь не с чем, глубоко заседает в голове. Даже когда проходит много времени, и ты думаешь что забыл его, но стоит лишь вспомнить, насколько поцелуй был нежным, так сразу всё возвращается. И это очень придаёт сил, когда всё насточертело.
− Немезис!– Окликнул меня молодой караванщик, выводя из сладостных раздумий.– Никак тебя наняли для этой работы.
− Как видишь,– я лишь развёл руками.
Немезис – так прозвали меня после возвращения из нулевого бункера. Это вроде бога возмездия, карающего врагов за их преступления, но я не был богом и мне как–то плевать на преступления совершенные различными подонками, которых мне пришлось убить.
Кто–то из бойцов, вернувшихся тогда со мной проболтался: как я сотнями валил мутантов, в рукопашной схлестнулся с ордой мёртвых зомби, как отважно сражался с профессионалами возле нулевого бункера, да и ещё много чего. Но были и слухи, одни лучше других, которые распускали новички. Некоторые пытались подсчитать, сколько убийств на моем счету, и цифры были просто ошеломляющими, даже для меня самого. Так что я стал знаменитым, что было не очень приятно. Потому что я привык оставаться незамеченным.
− Мы уже собрались, тебя ждём.
− А что меня ждать, я же не с вами в караване пойду.– Я улыбнулся.
− И то, правда.– Молодой караванщик, нагруженный тяжёлым рюкзаком, немного приуныл. Он, наверное, рассчитывал, что я буду сопровождать их до Вятского Увала, но как оказалось, у меня своя работа. Хотя цель моей работы заключается не только в устранении банды мародёров, но и в непосредственной охране каравана. А вот с ними вместе идти или сопровождать на расстоянии, дело моё. Ну а я как опытный боец всем своим видом дал понять, что выбрал второе.– Тогда мы выдвигаемся.
Дав знак остальным, они потихоньку начали выдвигаться из города.
Суть караванных перевозок состоит в том, чтобы переправить определенный товар из одного города в другой. Но как времена сейчас безтопливные, приходиться делать это как говорится на собственном горбу.
Как я успел посчитать, в данный караван входит девять человек: четверо «охранников», снаряжённых исключительно огневой мощью, и пятеро «носильщиков». Охранников подбирают тёртых, которым не раз приходилось иметь дело с вооружёнными стычками, ну а носильщиков – молодых и сильных парней, способных нести до пятидесяти кило различного товара. Итого получалось двести пятьдесят кило товара. Неплохие деньги, и что не самое приятное, весомая причина для нападений мародёров.
− Эй! – Позвал я негромко удаляющийся отряд.
Все продолжали идти, обернулся лишь молодой парнишка, встретивший меня перед отходом.
− Удачи! – Я вскинул правую руку вверх.
Да, удача им не помешает. Без неё очень трудно выжить в этом бренном мире. И, следовательно, у караванщиков сложилось что–то типа традиции, пожелать перед уходом удачи. Если это сделает опытный бродяга, то, как говорят, часть его удачи переходит тому, кому она была адресована. Я, конечно, не верил во все эти бредни, но молодого парнишку мне было почему–то жаль, да и малейшая моральная поддержка ему не помешает. Хотя удача зависит от того, насколько ты быстро соображаешь и реагируешь в экстремальной ситуации. Удача любит смелых, но смелых не от большого выброса адреналина в кровь, и не героически глупых, а хладнокровно расчётливых и принимающих хоть и рискованное, но верное решение в ситуации Х. Таких сейчас очень мало осталось, и они понапрасну не тревожат судьбу своими выходками, но когда надо, выкладываются по полной.
Караван по занесённой песком дороге выдвинулся на маршрут. Я же забирая немного восточнее, чтобы быть, справа от них, двинулся в путь.
Маршрут караванщиков лежал в далёкий город Вятский увал, до которого двое суток пути. Они, придерживаясь к устью почти высохшей реки, продвигаются на север. Вятский увал – единственное место, оставшееся нетронутым человеком. Там ещё до сих пор свободно растут растения. Многие из них давно мутировали, но зато это единственный зелёный кусочек земли, напоминающий о минувших красотах. Почему везде проникающая радиация не тронула этот уголок, ответить не может никто. Да и нужен ли ответ на вопрос, который ничего уже не изменит. Главное, что это место стало для всех выживших чем–то большим, чем просто кусок оазиса.
Забирая немного правее, я вынужден забраться на невысокий хребет, тянущийся далеко на север. С каждым пройденным метром, я оставляю за спиной все, что мне очень дорого, но такова жизнь, и поэтому приходиться часто покидать родные места ради небольшого заработка.
Караван движется уверенно, бережет силы до возможного столкновения. Меня они уже давно потеряли из виду, потому что я рванул вперёд, дабы избежать возможных засад. С высоты песчаного хребта хорошо просматривается прилегающая территория, через оптику «СВД». Мне видно, как постоянно вращают головами охранники каравана, как сгорбившись, волокут свою ношу носильщики, но пока в радиусе километра их никто не поджидает.
Я стараюсь двигаться незаметно, от камня к камню, от упавшего дерева до любого укрытия, не производя при этом практически никакого шума. Сто метров преодолел, осмотрелся и опять в путь, и так пока караванщики не остановятся на привал.
С начала выхода каравана из города прошло по моим расчётам около двух часов. За это время они ещё ни разу не останавливались. Из этого следует, что они хотят покрыть максимальное расстояние до наступления темноты.
Половина моего лица, которую не закрывает фильтрующая маска, неплохо загорело. От многочисленных выстрелов, мое правое плечо стало крепче камня, после отдачи деревянный приклад моей «СВДшки» оставляет неплохие синяки. Мои ноги стали настолько выносливыми, что после получасовой пробежки по пескам они даже не давали признаков на усталость. Мои глаза стали различать ели видимые движения на расстоянии километра, а слух стал настолько тонким, что не зря говорят «его орудие слух». И всё это благодаря долгим скитаниям по бескрайним просторам пустыни, где либо ты, либо тебя. Не зря же Человек высшее создание, одарённое множествами качествами, некоторые из которых за ненужностью деградируют. Но в определенный момент, когда например человечеству грозит вымирание, он приспосабливается. Приспосабливается, чтобы выжить.
Так и я. Как высшее разумное существо я приспособился к пустыне, ко всем её выходкам и проказам. Теперь эта невыносимая, никогда нескончаемая жара для меня как для чукчи зима. Моё постоянное движение это как для довоенного человека сходить в магазин, или многочасовые неподвижные засады как простоять в очереди. Что для обычного человека это было бы невероятно, то для меня и таких как я стало обыденным. Ко всему привыкаешь, постепенно втираешься в трудные условия, и они со временем не кажутся таким уж невероятными. Это чем–то напоминает ускоренную эволюцию качеств и повадок человека.
Солнце медленно парит высоко в небе, напоминая всем, что день в самом разгаре и что расслабляться на самое время. Вот этим и занимаются сейчас караванщики. Не жалея своих сил, проливая реки пота и море ненависти на окружающий мир, движутся вперёд. С высоты моего хребта они кажутся небольшими пятнами, размытыми от жары силуэтами, которые постоянно движутся. Да, эта работа не для слабых.
Перемещаясь как кошка, я постоянно нахожусь на пределе своих шести чувств. Опережая караван почти на километр мне необходимо заметить засаду, если будет такая, и заметить её первым, и по возможности предупредить караван. К своей работе я никогда не отношусь предвзято. Для меня это больше чем работа, она стала чем–то большим, предназначением что ли. Поэтому я выполняю её качественно, и что более того добросовестно.
Присев за небольшим валуном, я перевёл дыхание. Кругом стояла мертвецкая тишина. Обыденное безмолвие окружало эти места. Одно неловкое движение, издавшее малейший шум, могло привлечь внимание окружающих обитателей, будь то мутанты или люди. А для меня сейчас скрытность на первом месте, тем более что обо мне не должна знать ни единая душа пустоши. Я должен передвигаться незаметно, быть своего рода ангелом хранителем оберегающим караван. Моя снайперская винтовка «СВД» снабжена глушителем, что позволит мне устранять любые видимые угрозы без малейшего шанса быть обнаруженным. Положив снайперскую винтовку так, чтобы её было почти невидно, я приступил к осмотру местности.
Местами засохшая и еле видимая речка являлась хорошим ориентиром, как для меня, так и для караванщиков. Она своего рода являлась тропой, маршрутом по которому двигались почти все караваны в Вятский увал. Маршрут этот был хорошо известен, каждое новое появление радиоактивных следов и аномальных явлений тут же фиксировался, и по возвращению в город отмечался на карте караванов. Это помогало обойтись без лишних жертв и сэкономить немного времени на преодоления опасных участков. Но есть и другая плохая сторона этого маршрута. Мародёры. Именно они стали большой проблемой этого маршрута. То, что этот маршрут почти не изменяется, мародёры поняли сразу, в результате чего, они стали устраивать засады в самых непредсказуемых местах и в самое неподходящее время. Выждав пока караван, остановится на привал, или же на ночевку, мародеры начинают подло атаковать обессиленных за весь день караванщиков. Они как шакала, делают это стаей, и в тот момент, когда жертва на пределе своих сил.
Самым первым в караване идёт проводник. На эту должность берут самых опытных и бывалых воинов, потому что, по сути, от него зависит, насколько успешным будет путь. За ним идут двое охранников, но на небольшом удалении, в пять–десять метров, далее в центре идут носильщики, и замыкает это всё последний охранник. В данном случае последним является тот молодой парнишка, которому я пожелал удачи.
Проводник идёт уверенно, обходя опасные места так виртуозно, что это начинает напоминать, будто он всю жизнь только этим и занимался. Да, не зря же Дед гребёт такие деньги за свою работу, и что самое главное набирает к себе только профессионалов.
Отложив снайперскую винтовку, я достал из рюкзака флягу с водой. Сделал пару маленьких глотков. Воду я всегда экономлю, потому, что её мало и она труднодоступная. Из–за долгих скитаний по жаре я понял одно, воды никогда не бывает много. Сколько её не бери с собой, она всегда заканчивается в самый неподходящий момент, поэтому я привык экономить. Прохладная, освежающая вода прокатилась по горлу, смочив его, наполнив силой и энергией всё тело. Перед уходом из города, я добавил две таблетки во флягу с водой, подарок от нашего учёного и доктора Петра Андреевича. Его новая разработка понижает потребность организма в употреблении воды, уменьшает жажду и придаёт немного бодрости. По какому принципу они действуют, понятно только самому создателю, но для меня важен сам их эффект. Одной фляги может хватить на несколько дней, а это в наше время имеет очень большое значение. Убрав флягу обратно в рюкзак, я продолжил наблюдение.
Они продолжали идти. После каждого их шага в воздух взмывали небольшие клубы пыли, из–за чего создавалось впечатление, будто за ними по пятам движется песчаная буря. Мельчайшие песчинки, потревоженные ногой человека, поднимались в воздух, и, попадая под преломленные лучи солнца, начинали блестеть будто золото. Миллионы песчаных частиц, подхваченные ветром, закручивались в невообразимые вихри. Всё это выглядело просто удивительно, но меня волновало совсем не это песчаное представление. Охранник, что шёл замыкающим, вёл себя очень странно: он, даже с такого расстояния было видно, сильно нервничал, постоянно оглядывался, иногда совсем отставал.
То, что он постоянно оглядывается, понять можно, но вот почему он отстаёт, я немого взять в толк. Надо бы приглядывать за ним.
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги: 9
1142 место
|