Дочка держала отца за руку. На первый взгляд ей было не больше шести лет, но на самом деле ей вчера исполнилось только пять. Жизнь, в которой она живет, называется «рай», потому что её родители так сказали. Её отец, удачливый бизнесмен, больше всего на свете любит свою единственную дочурку, на которую не жалеет ни времени ни денег. Поэтому он каждый раз рассказывает дочке, что рай находится на земле, что в этой жизни она будет счастлива, что когда она вырастит, то займется отцовским делом. А сейчас они стояли, взявшись за руки, покупали гамбургеры с колой.
− Что ты ещё хочешь? – Спросил отец у дочки.
− Жвачку, я хочу жу-вач-ку! – Радостно воскликнула она.
− Как скажешь принцесса! – Отец улыбнулся.
− Мне, пожалуйста «Орбит». – Деловито сказала девочка продавщице, и, выждав немного времени сказала. – Со вкусом апельсина!
Расплатившись и забрав заказанный товар, они пошли к машине. Продавщица посмотрела вслед девочке, и улыбнулась.
«Грамотная, какая!» подумала продавщица и опять заулыбалась.
Отец посадил девочку на заднее сидение, пристегнул, поставил рядом с ней только что купленный завтрак, и сев за руль, поехал. Каждый раз, он берёт дочку на работу, где она уже с малых лет начинает вникать в тонкости бизнеса. И вот сейчас, он опять взял её с собой на работу, потому что он свято верит, что именно дочка будет в будущем продолжать его дело.
− Папа, а если рай на земле, тогда где ад? – Медленно жуя гамбургер, спросила девочка.
− Ада не существует, это всего лишь выдумки! – Отец кисло улыбнулся, вспоминая, как умерла его жена при родах. Он дал ей обещание, что жизнь ребёнка будет раем, что он сейчас и воплощает.
Мы все что–то потеряли в этой жизни, но и взамен мы тоже что–то получили, так думал отец, глядя на ребёнка через зеркало заднего вида. А ещё он думал о том, как вырастит его дочка, как она станет взрослой и займёт его место в бизнесе, как она выйдет замуж за красивого мужчину и нарожает много детей, которые будут похожи на умершую жену. И когда он уже будет старым, когда жизнь будет лететь в два раза быстрее, когда одиночество можно заменить воспоминаниями о прожитой жизни, к нему буду приезжать внуки и расспрашивать дедушку о рае, который на земле. И тогда он расскажет им о том, что такое действительно рай, что рассказы об аде, это всего лишь выдумки, которыми пугают непослушных детей. Он поделится с внуками своим опытом, мудростью, научит их жить достойно. Это всё потом, а сейчас у него дочка, которая в своим пять лет уже расспрашивает про рай и ад, про то, что такое жизнь и смерть, что такое любовь. Она действительно грамотная не по годам, вся в мать!
Так думал молодой, удачливый бизнесмен, сидя за рулём в своей комфортной иномарке. Его волновала только судьба его дочки, только её будущее, которое полностью зависит от него. Для себя он уже поставил цель, которая для него важнее всего на свете, и чтобы не случилось, он будет добиваться её.
− Пап, а где живут ангелы? – Девочка заинтересованно смотрела на пролетающие мимо машины.
− На небе, где ж им ещё быть.
− И мама там?
− Да, и мама там, – выдохнул отец.
− А я её увижу?
− Да, но ещё очень рано.
Девочка несколько минут разглядывала в приоткрытое окно мелькающие машины, здания, людей, пока они не остановились. Впереди была большая пробка.
− Ну вот, на работу теперь опоздаем! – Вздохнув, сказал отец.
− Пап, пап, смотри! Там ангел летит! – Радостно вскрикнула дочка.
Отец повернулся, и посмотрел в то место, куда указывает его дочка.
− Ё–моё! – Он побледнел от ужаса.
− Что такое папа? – Разволновалась дочка. – Тебе плохо?
− Там…там…– он не мог этого сказать дочке. – Там твоя мама!
Высоко в небе летела ядерная боеголовка, которая с каждой секундой приближалась. Машина была зажата со всех сторон, и быстро выбраться, точно не получится. Отец понял, что уже ничего не изменить, что уехать не получится, понял, что уже поздно. Чтобы не терять время, он пересел на заднее сидение к дочке, и, закрыв ей глаза, начал шептать на ушко:
− Скоро, слышишь принцесса, мы встретимся с мамой!
Теперь он начал понимать, что действительно рай не на земле, что это всего лишь выдумки, что на самом деле ад этой и есть земная жизнь. Жизнь, где ты постоянно борешься за своё выживание, за свою душу, а в конечном итоге ты всё равно умрёшь, хочешь ли ты этого или нет.
− Папа, мне страшно!
− Ничего, ничего! – Пытался утешить он дочку. – Скоро, осталось совсем немного!
Горечь подкатила к горлу. Хотелось кричать дурным голосом, проклиная вся и всех, за то, что это сейчас произойдёт. За что? Почему это должно случиться? В чём виновата моя дочка? Такие мысли беспокоили молодого, ныне удачного бизнесмена, у которого умерла при родах жена, и на руках осталась единственная дочь, для которой рай находится на земле.
Но как ей теперь объяснить, как рассказать то, что должно произойти? Как ей теперь сказать, что ад на самом деле находится на земле? Что ей сказать, или не говорить ничего?
Он гладил дочке по голове, и сквозь подкатывающие слезы продолжал шептать:
− Всё будет хорошо, ты только ничего не бойся!
Теперь он понял, что ничего в этом мире не вечно, что от обычного человека ничего не зависит в этом мире, кроме конечно его жизни. Он понял, что все, что он дела, всё к чему он так стремился и так усердно добивался, всё это в одно мгновения исчезнет. Как и его дочка, как и он, как и всё, что он когда–то любил.
− Пап, ты не волнуйся, я знаю, нам помогут ангелы!
Отец закрыл глаза, прижал дочку посильнее, и заплакал. Теперь он плакал по–настоящему, как ни плакал после смерти супруги. Господи, за что же дочку? В чём она здесь виновата? Прошу тебя, помоги!
Я видел всё это, словно находился где–то совсем рядом. Я слышал мысли отца, и дочки, я видел и слышал всё, что происходило вокруг.
Боеголовка взорвалась на земле. В каких–то ста метрах. За доли микросекунд произошел распад урана, при котором выделилось огромное количество энергии, температура в зоне реакции достигла десятка миллионов градусов, а давление около миллиарда атмосфер. Единственное, что успел ощутить отец, это ослепительную вспышку, которая проходила даже через закрытые глаза. На какое–то мгновение он всем телом ощутил тепло, и затем пустота. Пустота, которая содержит в себе всё, и в тоже время ничего. Он умер, как и все, кто там находились. Резкий громовой звук пронёсся вслед за вспышкой, но этого он уже не слышал, его тело растворилось на атомы, как и всё что, находилось рядом.
Боли они не почувствовали. Лишь страх. Всепоглощающий, первобытный страх, который накатил волной, словно лавина всех ужасов слилась воедино. В радиусе нескольких километров не выжил никто. Взрыв пришёлся почти рядом с большим городом, названия которого я не знал. Да и не суть важно, страшнее то, что его специально рассчитали так, чтобы взрыв смог охватить максимальное расстояние от города до населённого пункта. Эпицентр взрыва напоминал место огромного огненного следа, который оставил великан, забрав с собой тысячи тысяч жизней.
Отцу так и не довелось увидеть чудесное, но в тоже время смертельное огненное полушарие, которое через несколько секунд исчезло. Вслед за огненным полушарием появилось клубящееся грибовидное облако, которое увлекло за собой на большую высоту сотни, тысячи тонн измельчённого и подвергшегося радиоактивному заражению грунта.
Ударная волна доделала то, что не удалось световой и звуковой: она распространилась на несколько километров, разрушая всё, что попадается на пути, и выжгла окружающую местность, где теперь нет жизни ничему живому.
Они погибли. Все, кто находился в радиусе нескольких километров. Погибли все, и виновные и невиновные, ядерная боеголовка не разбирала, как и не разбирали те, кто отдавал такой приказ. Ядерное оружие стало лишь безотказным инструментом в руках безумных, которым они не побрезговали воспользоваться.
Открыв глаза, я, наконец, пришёл в себя. Видения, которые начали меня посещать, участились. Моё сердце разрывалось от боли каждый раз, когда видения вновь настигали меня. Они длятся по несколько часов, а в настоящем времени не проходит и несколько секунд. От такого количества информации можно спокойно свихнуться, особенно если она настолько ужасно достоверна и нереально жестока.
После окончания каждого видения, голову пронзала резкая, ни с чем несравнимая боль. Словно та ядерная боеголовка каждый раз взрывалась у меня в голове. Казалось ещё чуть–чуть, и мой череп просто расколется пополам.
Теперь, когда видений было несколько, я стал понимать, что здесь, наконец, происходит. Биологический организм развил мой мозг настолько, что я стал обладателем какого–то мистического свойства. Теперь, я постепенно начинаю собирать мазайку по кусочкам, в результате должна получиться картина всего происходящего перед началом катастрофы. Если собрать всё, то можно понять что же на самом деле происходило в тот роковой день, и кто в этом виноват. Но вот только главное ещё не потерять от этого голову, и принять правильное решение.
Я шёл первым. Бойцы шли следом, внимательно осматривая близлежащие территории. Я почти ни с кем не разговаривал, потому что меня волновало только одно, поскорее добраться до «Рад–Сада». Только иногда, из встроенного в шлем микрофона доносились короткие фразы.
Слева на поясе у меня в ножнах ждёт своего часа сержантский японский меч девятнадцатого века, который я взял у Никиты. Такой сейчас стоит целое состояние, поэтому Воробей очень долго сопротивлялся, не хотел расставаться трофеем. В руках у меня был «АК–103» калибра 7,62, который я предварительно пристрелял перед отправлением. В карманах рассовано десять гранат «Ф–1» и несколько обойм, также за спиной у каждого члена команды закреплён небольшой герметичный рюкзачок, в котором хранятся дополнительные магазины. Точно такие же машинки, как и у меня, были у Ивана с Дэном. Только Борис остался верен свои пристрастиям к большим пушкам, он тащил с собой свой излюбленный и многократно проверенный в деле – «ПКМ» с несколькими запасными лентами, а также он тащил суточный паёк на всю команду. Вот и всё, больше ничего лишнего брать не стали, потому что задерживаться в «Рад–Саде» никто не собирался.
Миновав Новую Землю, мы продолжали движение. Окружающая местность замерла в ожидании чего–то, вокруг не было вообще никого, словно мы единственные живые в этом районе. Меня это насторожило, ведь если мутанты шли со стороны «Рад–Сада», то мы поневоле бы заметили хоть одного, но как назло, всё вокруг вымерло.
− Командир, тихо что–то! – Донёсся до меня из наушников голос Дэна.
− Слишком тихо,– подхватил Борис.
− Отставить разговоры, лучше повнимательней будьте!
Обогнув небольшую возвышенность, занесённую песком, мы опять вышли на эстакадный мост. Слева в каком–то полукилометре от нас безмолвно плескалось море, справа небольшая возвышенность, на которой когда–то росли красивые, зелёные деревья, а сейчас всё замело песком. Только сейчас впереди показались очертания «Рад–Сада», которые разглядел только я, бойцы же воспользовались биноклем.
− Вон он! – Тихо произнёс Дэн.
− В нашу сторону что–то движется! – Почти прокричал Иван, опуская бинокль.
Но я уже и сам разглядел, как в нашу сторону приближалась чёрно–серая масса, которая надвигаясь, принимала отчётливые контуры. Приглядевшись получше, стало ясно, это были зомби. Мы остановились в начале моста, встав шеренгой, зомби бежали нам на встречу.
− Что бы ни случилось, никому не стрелять без моего приказа! – Сказал я в гарнитуру шлема.
Бойцы дружно посмотрели на меня, но задавать вопросов не стали, потому что знали, что я ничего не делаю просто так. И это было правильно, ведь в данном случае, я уже знал, как поступить. Когда до толпы зомби осталось десять метров, я вышел им на встречу, опустив оружие.
«Что ты творишь?» донеслись до меня мысли Ивана.
− Командир, вы точно уверены в том, что делаете? – Взволновано спросил Дэн.
Я не стал отвечать. Зомби начали замедлять скорость, остановившись в метре от меня. Среди толпы зомби были только мужчины, которые выглядели относительно уцелевшими, по сравнению с теми, которых нам приходилось видеть. Худые, растрёпанные, с обвисшей и обожженной кожей, в равной одежде, они стояли всего лишь в метре от меня, но предпринимать какие–либо действия пока не решались.
− Вы знаете, кто я такой? – Опустив забрало шлема, спросил я.
Толпа зомби расступилась, и из центра вышел молодой парень – зомби невысокого роста. На нём был старый, выгоревший и местами порванный спортивный костюм. Обуви у него не было вообще, зато на голове красовалась старенькая жёлтая кепка.
− Мы чувствуем, кто ты такой,– негромко произнёс он.
− Это хорошо, – я улыбнулся.
− Но нам непонятно, почему ты с ними, – он кивнул на моих бойцов.
− Да, нам непонятно! – Выкрикнул кто–то из толпы.
− А здесь нечего понимать, эти парни со мной, – я погладил рукоятку японского меча.
Все зомби начали затравленно переглядываться, только лишь один в жёлтой кепке, стоял и смотрел на меня. Ему было страшно, как и всем остальным, я это чувствовал. Он старался не встречаться со мной взглядом, но спустя несколько секунд затянувшейся паузы, он сказал:
− Хорошо, что вам нужно от нас? Что мы вам сделали, что вы постоянно приходите к нам? Это наша территория, и мы не кому не желаем плохого, мы лишь хотим, чтобы вы оставили нас в покое. – Молодой зомби понизил голос. Слова давались ему с трудом, словно он вот уже много лет так долго не разговаривал. – Знайте, если что, мы будем сражаться до конца!
− Постой, постой, – я сделал недовольное лицо.– Кто это к вам постоянно приходит?
− Кто, кто…– молодой зомби посмотрел на своих собратьев, но те стояли и молчали, и тогда он продолжил. – Ты, такие как ты, приходят ночью и забирают по одному из наших. А иногда и по несколько.
− Но мы пришли днём, и забирать никого не собираемся, нам всего лишь нужно пройти.
Толпа зомби зашепталась, принимая какое–то решение. Они говорили как–то странно, слишком тихо и на другом языке, понятном только им.
− Ты не такой, как твои собратья, почему? – Вдруг спросил молодой зомби.
Действительно, почему? Вот так вопрос. Смогу ли я ответить на него ему, и смогу ответить себе? Наверное, нет, потому что я не знаю ответа. Может ещё не пришло время, и я пока ещё могу себя контролировать, но когда оно прейдёт, наверное, всё измениться. Я стану одним из тех мутантов, которые нападают и на людей, и теперь выясняется что и на зомби. Мутантом, которому на всех остальных живых существ просто наплевать с высокой колокольни.
Боже, за что мне такое наказание, почему я должен всё это терпеть, страдать? Почему я должен смотреть на то, как погибли люди во время катастрофы, почему мне суждено стать мутантом, почему вся моя жизнь – это сплошная чёрная полоса, которая только изредка становится белой? Столько вопросов, и ни одного ответа. Да, жизнь очень справедливая штука.
− Разве это важно,– спустя некоторое время ответил я.
− Важно. Ты другой, я это чувствую.– Зомби подошел ближе. Его пустые, давно потерявшие свой цвет глаза, пристально посмотрели в мои. – Ты единственный… человек, который действительно пытается что–то изменить. Мы зомби, как вы нас называете, с момента катастрофы приобрели чутьё, мы чувствуём людей, понимаешь?! Мы чувствуем кто хороший, кто плохой. Плохих мы убиваем, потому что они сотворили это с нами, они устроили эту катастрофу, они постоянно враждуют, убивают, они причина всех невзгод. Но ты…пока ещё хороший. Таким и оставайся.
− Это вы напали на человеческий город?
− Нет, мы ни на кого не нападаем, мы лишь защищаемся. И когда в наш дом приходят плохие люди, мы их убиваем. Мы их съедаем, потому что нам есть больше нечего. В нашем городе уже немного осталось людей, многие умерли от голода, другие же от облучения. Мы постепенно вымираем.
− Вы считаете себя людьми? – Я вопросительно посмотрел на него.
− Да. Мы имеем на это право. Потому что мы такие же люди, как и те, кто стоит за твоей спиной, разница лишь в том, что мы сильно облучены и заражены вирусом. Некоторые из нас умерли в первые дни катастрофы, но кто выжил, живут до сих пор.
− И много вас?
− Хватает, чтобы мы могли защищаться.
− Так нам можно пройти? – Я устал беседовать с зомби, который мне уже порядком надоел. Внутри меня так всё и просилось наружу, мне так и хотелось заехать ему мечём по черепу или выпустить всю обойму по толпе, а потому добавить гранатой, но я держался. Я понимал, что в действительности, эта кучка зомбиков не виновата, чтобы с ними расправиться таким жестоким способом. – У нас очень мало времени.
− Куда вы направляетесь?
− Да вон туда,– я указал рукой на «Рад–Сад».
Молодой зомби открыл, было, рот, но слова застряли у него в горле, словно что–то мешало ему говорить. Похлопав веками, которых у многих остальных зомби просто не было, он сказал:
− Это наш дом.
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги: 9
1142 место
|