Снаружи, погода стояла удивительная. Солнце парило высоко в небе, наполовину выглядывая из–за облаков, те в свою очередь медленно плыли по жёлто–оранжевому небу. Казалось, что ещё спит весь лес, окутанный туманом, так божественен он, в солнечных лучах. И, кажется, что природа осталась нетронутой ни человеком, ни его адским творением – ядерным оружием.
Вокруг ни единого звука, только мёртвая тишина. Ощущение такое будто время остановилось, и всё вокруг замерло своей первозданной красотой, словно и не было войны вовсе.
И вот только на этой небольшой полянке всё иначе. Здесь сейчас происходят совершенно иные вещи, которые не вписываются в гармонию леса, в его правила и обычаи.
Всю эту природную тишину, эту безмятежность леса нарушает треск горящих костров, которые разожгли люди, вышедшие из горы. Три высоких пламени поднимаются над землёй, освещая огромную территорию в округе. Языки пламени поднимаются высоко, а от света, который исходит от трёх больших костров, в разные стороны падают причудливые тени.
На фоне этих костров, стоят три тени. То есть я, Дэн и Иван. Но стоим мы не просто так, и не греемся у костров. На одном костре я хороню своё недавнее счастье, жену и не родившегося ребёнка. На втором покоится семья Ивана. На третьем сложили десять бойцов, с которыми мы бок обок отбивались на первом этаже убежища. Во всей суматохе мы так и не нашли тело Андрея, оно куда–то исчезло, но по этому поводу мы не огорчились, не до этого было.
Тела не стали закапывать, потому что копать нечем. Да и не хотелось оставлять в этой земле частичку себя. Поэтому мы и сложили погребальные костры. Так делали наши предки. Воздавали последние почести своим родным…
Я безотрывно смотрю сквозь полыхающий огонь на свою жену. Большие языки пламени потихоньку окутывают всё её тело. В голове пролетают самые счастливые моменты совместной жизни с моей Ниночкой. Я мысленно разговариваю с нею, прошу у неё прощение, за все, что не так сделал, или за то, что не успел сделать. По моему лицу медленно текут слезы, ледяные скупые слёзы, которые постепенно скатываются под одежду. В горле застрял ком, который так и хочет вырваться наружу исступленным плачем, диким очищающим рёвом, который способен облегчить мои страдания хоть немного. Но я держусь, потому что я не заслужил себе такого прощения, которое способно облегчить мои душевные муки, нет, ещё нет. Я сжал кулаки до такой степени, что ногти распороли кожу, и теперь с рук медленно стекают тёплые струйки крови. Я не обращаю на это внимания, я внимательно слежу за тем, как огонь забирает у меня самое дорогое, что есть у моего сердца – семью.
За последние несколько часов моя жизнь очень сильно изменилась, случилось то, что мне когда–то предсказывал слепой старик. Судьба дала мне шанс всё исправить, но я не смог, я просто не успел. Она дважды меня предупреждала: вначале старик со своим предсказанием, потом сон, которому я не придал большого значения. Мне хотелось голыми руками задушить судьбу, за то, что она так поступила со мной. За этот день я перенёс больше горя и ужаса, чем за всю свою жизнь. Мне казалось, что я постепенно схожу с ума. Всё в этом мире утратило смысл, потеряло значимость, всё стало каким–то серым, бесцветным.
Иван присев на корточки, смотрит на своего безжизненного сына и жену. Как огонь постепенно пожирает тела. Под глазами у него выступили редкие, но полные боли – слёзы.
Дэн стоит в сторонке, не мешая нам последний раз проститься со своим счастьем.
Спустя три часа от костра остаются тлеющие угольки. Достав из кармана футболку супруги, я завязываю её узелком и набиваю в него пепел. Прах моей жены будет постоянно со мной.
Из всех кто находился в убежище остались только мы. Что касается остальных жителей, то некого было хоронить. Когда всё закончилось, мы спустились на третий этаж, и увидели то, что осталось от остальных. Когда началось вторжение, все жители устремились на третий этаж. Эти уроды, мутанты–нелюди сожгли там всех с огнемётов, и потом всё это подорвали. И что странно, вместе с собой…
− Дэрик, за всю жизнь я боялся лишь того, что мне придется потерять мою жёнушку или пережить моего сына. Я думал, что у меня будут внуки, правнуки, но теперь нет у меня смысла жизни. – Проговорил Иван, глядя в землю.
− Ты не представляешь, сколько я ждал, когда у нас с женой родится ребёнок... Я…я не знаю, но такого чувства мне не приходилось испытывать. Это, наверное, гнев, ярость, злость, месть всё сразу.– Я небрежно смахнул с глаз скупые слёзы, посмотрел на Ивана и продолжил.– Но у этих мутантов точно есть главный, предводитель, и ему не жить. Ведь как эти идиоты нашли нас, как? Нас просто–напросто сдали. Я найду его, и всех кто в этом участвовал, хоть придется посветить этому всю жизнь, я клянусь, слышишь???– Я схватил Ивана за плечо и начал его теребить. Ком встал в горле, хотелось заорать, крушить все, что попадётся под руку.
Сзади подошел Дэн, и начал меня успокаивать.
− Нельзя утолить муки совести – гневом. Месть – это источник силы, но если ты дашь ей волю, она тебя уничтожит. Взгляните в глаза истине, вы не виноваты. Эти мутанты, скорее всего, случайно нашли наш бункер, но мы их всех уничтожили. Некому больше мстить. Нужно продолжать жить дальше, наша жизнь только началась. Найдём ближайший городок, устроится там, на работу, если конечно что-нибудь выжило в этом мире. В бункере повреждена система жизненного обеспечения, взорван водоочистительный механизм, короче в нем не имеет смысла оставаться.
− Да ты оглянись, где ты найдёшь уцелевшие города?! Или ты забыл, что была ядерная война, что больше на этом свете нет никого кроме нас. И даже если мы найдём какой-нибудь город, он точно будет, кишить этими тварями!– Возразил Иван.
Слова Дэна заставили меня взглянуть на происходящее с другой стороны: если и вправду, это были последние мутанты, то получается что мстить больше некому. А может это просто во мне говорит трус, который не хочет больше воевать?! На войне я потерял такое чувство, как страх, но что тогда сейчас говорит во мне? И чтобы это не было, мне плевать, я отомщу за супругу.
− Человека помнят не за огромное количество денег и не за красивое имя, ранг или должность, его помнят за великие дела! И если в городе будут эти твари, им нежить. Моя месть будет хладнокровной ко всем, кто в этом замешан. Какие опасности не будут поджидать меня на этом пути, я буду двигаться только вперёд. Ну, так кто со мной?
− Я всегда с тобой.– Иван немного повеселел.– В принципе другого выбора у нас не остаётся.
− А другого выбора нам и не надо – сказал Дэн, поправляя свой АК–103. – Да, я вам не успел сказать, когда мы всех перестреляли, я подошёл к еле живому мутанту, и он паскуда перед смертью мне сказал: «Победителя никто не спросит, правду он говорит или нет». После чего я его расстрелял.
− Молодец, хорошо запомнил,– я улыбнулся.
− А, и еще… – Дэн сделал паузу, давая понять, что это важно.– Помните историю о двенадцатом бункере?
− Ну да,– быстро ответил я, не давая опомниться Ивану.
− Ну, так вот, там же было сказано, что боеголовка с вирусом упала на него. Следовательно, мутанты пришли именно из него!?– Взгляд у него был толи вопросительный толи восклицательный.
− Ты хочешь сказать, что мой брат мутант?– Иван грозно передёрнул затвор на автомате.
− Нет, нет. Они могли захватить двенадцатый бункер, и из него узнать местонахождение нашего. И может теперь, они там поселились.
− Скорее всего,– поддержал его я.– И это значит, что первой нашей целью будет узнать, где он находится.
Переодевшись в свои старые вещи, в которых мы прибыли в убежище, начали собираться в путь. Я надел тёмный спортивный костюм, и свои любимые чёрные кроссовки. Ботинки и джинсы бросил в рюкзак. Иван остался в старой одежде, только вот свою куртку кожаную захватил, Дэн тоже не стал переодеваться. В нашей комнате среди вещей я нашел фотографию, где мы стоим с Ниной в обнимку около входа в убежище. Это всё, что осталось мне в напоминание о супруге.
В дорогу взяли только необходимое: каждому по автомату Калашникова и к нему по три обоймы, дробовик, один пистолет, еды дня на три. Две аптечки – специальный медицинский набор: перевязочные материалы, компоненты для ускорения свёртывания крови, обезболивающие, иммунные стимуляторы, антибиотики, таблетки для вывода радионуклидов. Ещё спички, спальные мешки, лазерный дальномер, детектор движения который позволяет отслеживать наличие живых существ в радиусе полукилометра, дозиметр который показывает уровень радиационного заражения окружающеё среды или определённого человека. Кстати когда мы выбрались из убежища, дозиметр показывал, что радиация отсутствует, и радиационных очагов по близости нет. Также собрали всё оружие более–менее целое у мёртвых мутантов, сложили его на складе. Лишнее не стали брать, чтобы не было затруднений в пути.
Убежище находилось в глубине большой горы. Вход в него был хорошо замаскирован, и с близи был почти незаметен. Деревья, горная порода отлично скрывали вход в убежище, но мутантам всё–таки удалось его отыскать, и означает это только то, что им было известно месторасположения бункера. По правой стороне горы, брала своё начало небольшая речушка, и протекала она вдоль высокого и длинного горного хребта.
Идти решили по течению реки. Вода в реке оказалась очень тёплой, что вызвало у Ивана и Дэна большой восторг, а у меня опасения, что она может быт заражена. Они брызгали водой друг в друга как малые дети. Но и их восторг можно было понять, ведь три года просидеть в бункере, не видя ничего кроме мрачных коридоров, ещё–то испытание.
Шли часа четыре пока не начало темнеть. Скорость, с которой мы двигались, уменьшилась вдвое. Потому что приходилось внимательно смотреть под ноги, что бы ни угодить, куда-нибудь. Трудно ночью, в лесу без фонарей. Жаль, что в бункере не нашлось ни одного рабочего.
Когда совсем стемнело, что не было видно дальше метра, пришлось остановиться на ночлег.
− Дэрик ты глянь,– Ваня повертел в руке дозиметр.– Нет никакой радиации.
− Дэн, а ты посмотри, нет ли поблизости живых существ.– Попросил я. – А я пока найду место, где можно переночевать.
Дэн быстро полез в рюкзак за «детектором движения». Пару минут увлечённо тыкал на кнопки.
− Поблизости вообще никого. Странно, но хоть какие–то животные должны же быть. Ничего не пойму.
− А чего тут понимать, нету их и то хорошо, нам спокойней будет. Война ведь была, или ты забыл?!– Тихо напомнил Иван, внимательно всматриваясь в ночной мрак. – Этот мир сильно изменился, что–то здесь не так. Нужно быть повнимательней, что–то действительно слишком тихо.
− Вот под этим деревом мы и заночуем. – Только я договорил, как они уже приготавливали спальные мешки.
Закутавшись в спальный мешок, я закрыл глаза, но заснуть не получалось, создавалось такое впечатление, что по близости есть кто–то посторонний. Я открыл глаза, взглянул на «детектор движений», но всё безрезультатно, по близости не было никого. В душе у меня поселилось беспокойство, заставляющее меня вслушиваться в звуки леса, всматриваться в темноту, и находить врага которого рядом попросту не было. И тогда я понял, что это во мне просыпается волк, уснувший много лет назад.
…Уйдя в отставку, устроился на работу, женился, стал жить нормальной жизнью, постепенно усыпляя боевые качества. Нет, я не утратил их, просто за прошедшее время я ими не пользовался. Наверное, это всё потому, что не было опасности, не было врага…
Живя в бункере, где над головой тонны суперпрочного металла, а не звёздное небо, я чувствовал относительную безопасность, спокойствие. Но здесь, в лесу, всё обстояло по другому: со всех сторон открытое пространство неизведанного, необычного мира, только с виду не сильно изменившегося, а вот изнутри…это ещё предстоит мне выяснить.
Я посмотрел на соратников, но они сладко спали, наплевав на все опасности, которые могли их окружать. После долгой ходьбы они устали. Да и чувствовал я себя измотанным. То ли оттого, что три года не ходил так много, или просто в последнее время мало ел.
Спустя четверть часа я уснул, усталость дала о себе знать, поглотив с собой все чувства опасности.
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги: 9
1142 место
|