Тайга-Могочино.
Из динамиков раздавалось только шипение. Изредка сквозь эту какофонию прорывались странные нечеловеческие звуки, но они явно не принадлежали человеку. Мне все никак не удавалось настроится на ускользающую от цепких лап бортовой радиостанции волну. Я даже незаметно отклонился на несколько градусов в сторону от намеченного прямого маршрута, но этого никто не заметил. Команда в грузовом отсеке начала скучать. Армреслинг, различные истории и анекдоты уже порядком надоели и члены экспедиции, что называется, лежали и плевали в потолок. Вешка мирно посапывал прямо на заднем сиденье УАЗика. Рядом с ним сидела Дашка и аккуратно тыкала лапкой в его нос. Какой-то кошачий эксперимент? Безумное любопытство? Я решил не вдаваться в размышления и попытаться ещё раз нащупать частоту. Тут в кабину ввалился полусонный Циклоп и по-хозяйски плюхнулся в вешкино кресло. Посмотрев во все стороны и уставившись на меня, он громко зевнул.
- Все сказали, кто они и откуда взялись, только ты ничего не сказал… - пытаясь побороть дремоту, Циклоп снова оглушительно и заразно зевнул.
Мне тоже очень захотелось поступить так же, но я смог побороть ежесекундный порыв и спросил:
- Зачем тебе знать мою историю? Для тебя это важно?
- Нет… - отрешенно сказал мой собеседник. – Просто делать больше нечего…
- Ну, слушай тогда, - я отставил бесполезное занятие с приемником и решил поговорить с Циклопом. – Простая у меня история, ничем не примечательная…
- Ты лучше рассказывай, не нужны мне предисловия…
- Учился в школе. Сидел с девочкой за одной партой. Влюбился! Пусть тебе это покажется банальным, но нам это казалось дико романтичным! – я прикрыл глаза, вспоминая былые приятные и родные времена. – Поженились сразу после школы. Прямо на выпускном весь класс пригласили на торжество! Пышный был праздник, у Кати такое прекрасное платье было, как лебедь! Потом пришло время думать о будущем. Я решил стать полярным летчиком, а она – в технологический институт пошла. Через два года родился Сережа. Такое маленькое и милое счастье. Вместе с ним на юг ездили отдыхать. А потом у Кати – сессия, у меня – дальняя командировка на Колгуев. Затем произошла война. Я решил, что она погибла. А потом – вот.
Я протянул Циклопу цилиндрик с бумажкой. Он повертел его в руках, понюхал, даже облизнул.
- А что такое ПРАВОБЕРЕЖНАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ? – спросил он озадачено.
- Вот прилетим, тогда и выясним, - мне надоел тормозящий и сонливый Циклоп. – Выходи-ка из кабины, а то ещё сломаешь чего-нибудь. Технике-то между прочим тридцать лет!
- Обиделся я!
Циклоп медленно встал и, шатаясь, направился в грузовой отсек. Дойдя до двери, он запнулся за порог и упал. Падая боец пнул ногой мой локоть, я нагнулся, зацепил колесико настройки частоты… О, чудо! Сквозь помехи пробивался отдаленный и непонятный голос.
- Капитан! – заорал я. – Скорее в кабину! Есть сигнал!
Я зафиксировал частоту и откалибровал сигнал. Звуки стали более четкими, и я смог разобрать слова, которые звучали голосом моей любимой.
«Говорит Красноярск! Говорит станция Юдинский Сад!
Нам нужна помощь! У нас бедственное положение! Мы продержимся не дольше двух недель! У нас есть информация о местонахождении объекта «Чистые Земли»! Нам нужна помощь!
Говорит Красноярск. Пожалуйста, помогите нам! Екатерина Гуева.»
Она жива! Все эти двадцать лет, надежды, которые поддерживали во мне жизнь, были не беспочвенны!
- Отлично! – у Капитана явно поднялось настроение. – Теперь мы знаем, где точно в Красноярске нам искать эту «конфедерацию»!
- Тут есть одно но… - мне пришлось сказать главе экспедиции неприятную новость.
- Какое ещё «но»! Вот же сигнал! Это главное доказательство того, что в городе есть люди!
- Станция метро Юдинский сад, - медленно сказал я. – Не достроена. Открыть её планировалось только в 2014 году. Если там кто-то и выжил, то они наверняка уже не люди…
Кошмарная догадка, которая, скорее всего, была правдой, обожгла все мое существо. Весь этот полет, вся экспедиция напрасна! Кати и Серёжи больше нет!
- Мы возвращаемся! – я крутанул штурвал и тут же получил удар в череп. От этой оплеухи в голове у меня что-то щелкнуло, и я отключился…
Очнулся я от воя сирены, резкого запаха нашатыря и отчаянных тычков. Я открыл глаза. Мое бренное тело лежало прямо на полу, надо мной, держа в руке пузырек из аптечки, склонился Старец. Грузовой отсек был заполнен дымом, а сквозь бортовые иллюминаторы было видно, что один из двигателей горит. Увидев, что я пришел в сознание, казак взвалил меня на плечи и потащил в кабину. Там, полный ужаса и отчаяния, сидел Вешка и безумно тыкал во все попадающиеся ему под руку кнопки.
- Что случилось? – с трудом выдавил я из своей жутко гудящей головы.
- Ой! Семен Семеныч! – Вешка обрадовался. – Как хорошо, что вы очнулись-то! Мы уж тут помирать собрались!
- Что случилось? – повторил я. Старец усадил меня в кресло и помог пристегнуться.
- Да вот, понимаете ли, двигатель горит!
- Это очень плохо, - в моей голове крутился бесконечный поток мыслей, который пытался найти выход из ситуации.
- Поищи место для посадки, - не смог спасти семью, попробую спасти экспедицию.
- Да тут где угодно сесть можно! – Вешка нервно прыгал по кабине и выглядывал в иллюминаторы. – Кругом ровным счетом ничего нет!
- Значит, сядем здесь!
Последующие полчаса стали для меня самыми ответственными в жизни. Если бы я не справился, то на моих руках была бы кровь пяти человек и одной кошки. Но я справился. И хотя моя память зафиксировала только отрывочные фрагменты той жесткой посадки, я знал, что не зря учился в школе. Отчаянное пике, долгое планирование, сильный удар, мерзкий скрежет, а потом тьма…
….
- Помышляю, день судный и сокрытый от меня час моего исхождения из тела, плачу о содеянных мною грехах и, взирая на ожидающую меня землю, как из преддверия гроба моего, вопию: Ты, Всеблагий Господи Иисусе, в час исхода моего из жизни сей и в последующие за оным часы, о, Иисусе, Сыне Божий, живых и мертвых упование, Иисусе Сладчайший, не остави меня, но помилуй мя.
Все тело болело. Руки не хотели слушаться. Голова пыталась расколоться. Ног же я вообще не чувствовал. Я открыл глаза. Я лежал в небольшом помещении с закопчённым потолком, которое было освещено горящей в дальнем углу лучиной. Помимо той кровати, на которой лежал я, в комнате стояли ещё несколько коек, на которых покоились плотно укутанные тела. Я ничего не понимал. Единственное, что я понимал – я все еще жив. Пускай и не совсем здоров, но жив. Память отказывалась говорить мне, где я. Не помню, что было после посадки, не помню, как попал в это место, не помню, выжил ли кто-то еще, но помню, что я Семен Семенович Гуев, и я ищу свою семью.
- Сын Божий, как самочувствие твое? – обратился ко мне неизвестный голос.
Я обвел комнату мутным взглядом и, наконец, разглядел в темном углу сидящего на невысоком табурете человека. Он встал и подошел ко мне. Теперь в свете лучины я мог рассмотреть его. Это был уже немолодой человек в длинной черной монашеской рясе. Лицо было покрыто густой и черной бородой, поэтому видны были только умные и таинственные глаза. Эти глаза смотрели на меня, словно пытаясь понять: жилец или нежилец?
- Спасибо, неплохо… - прохрипел я и хотел что-то спросить, но тут на меня накатил приступ тошноты и снова ушел в мир снов.
Когда я очнулся, мне было значительно лучше. Я мог двигать руками, голова не раскалывалась. Осмотревшись, я не увидел того унылого помещения с закопченным потолком и одиноко горящей в углу лучиной. Я увидел небо. Голубое прекрасное небо. Как в далеком-далеком прошлом, когда я и Катя с Сережей все вместе выходили гулять, бегали, веселились. Вот и сейчас на меня накатило веселье, мне показалось, что весь этот ужасный мир всего лишь плод моего воображения. Сейчас же я проснулся и вот-вот услышу голос Кати или Сережи, зовущий меня на обед. Но я услышал только лишь:
- Сын Божий, как самочувствие твое?
Я повернул голову. Рядом со мной прямо на полу бетонной площадки, окруженной зубцами, сидел все тот же священник.
- Сейчас действительно лучше! – ответил я, удивляясь своему здоровью.
- Ты жив только благодаря Господу.
- Почему? – удивился я.
- Когда ваш самолет упал с неба, он врезался в каменный дом. Кабина была смята в лепешку. Господь спас тебя.
- А Вешка? То есть другой пилот? Он жив?
- Господь забрал его. Твой друг теперь в лучшем из миров… - монах поднялся. – Попробуй встать.
Я пошевелил руками и ногами. Вроде ничего не болит. Тряхнул головой – все в норме. Медленно встал. Это далось мне на удивление легко. Монах не, сказав ни слова, стал спускаться по лестнице вниз, я последовал за ним. Мы вышли из невысокой двери и оказались на монастырском дворе. Да! Именно на монастырском! В центре небольшой площади стояла церквушка, выстроенная из кирпича. Сбоку к ней примыкала шатровая колокольня с голубой кровлей. Краска давно уже облупилась и о былой красоте напоминали только небольшие кусочки, оставшиеся на шатре. Со всех сторон площадь окружали ровные корпуса, плотно примыкавшие друг к другу и образующие стену, в углах «стены» стояли зубчатые башни из кирпича. Мы прошли мимо запертых крепких ворот, у которых стояли двое монахов вооруженные охотничьими двустволками, вошли в «стену» и оказались в монастырской столовой. Здесь было тепло и вкусно пахло. Монах проводил меня к одному из столов и ушел. На лавках сидели члены экспедиции. Увидев меня, они радостно воскликнули «Выкарабкался!» и, усадив за стол, придвинули миску с дымящимся и неприглядным на первый взгляд варевом, но на поверку оказавшимся очень вкусным.
- Прям, даже не знаю! – удивлялся Циклоп. – Тебя так в этом куске железа зажало, так исцарапало, что мы думали – дальше без тебя.
- Отстань от человека! – толкнул шутника Капитан. – Человек устал. Пускай поест спокойно, а мы ему пока расскажем, куда мы попали, что да как.
Я решил не спорить с ним и приналег на еду.
- Прости меня, дружище, но это я тебя вырубил. Я же не мог из-за твоих личных мотивов поставить под удар всю экспедицию! А пока ты там лежал, двигатель сначала подвывать начал, потом взял и загорелся! Вешка, упокой, Господи, его душу, по неопытности подачу топлива не перекрыл, и оное все вытекло. Тут уж нам без тебя не справится. Разбудили тебя и в кабину. Сами в джипы залезли: все-таки при падении дополнительная амортизация была бы. Что вы там с самолетом вытворяли! Вначале резко вниз падали, потом кое-как выровняли и долго-долго летели в полной тишине. А потом такой удар последовал! Минут пять трясло, пока самолет тормозил. Остановил его каменный дом, прямо в него впаялись! Кабина в кусок искорёженного металла превратилась. Вешка прямо на месте скончался, а тебя сильно покоробило. Долго вытащить тебя не могли, но нам местные помогли. Пешком пришли с двустволками по тайге! Принесли тебя в Свято-Никольский монастырь. Неделю лечили тебя беспамятного, а потом ты в себя пришел, но снова тебе плохо стало. На тебя посмотришь – сразу понятно было, что не жилец! Ан нет! Выходили тебя монахи. Не иначе – Господь Бог помог. Пока ты лечился, мы узнавали о жизни в Могочино. Так поселение называется. Сюда не прилетела ни одна ядерная боеголовка. Поэтому тут выжили вообще все. Монахини из монастыря стали молитвы прилюдно читать. Благая цель – людям правду толковать о мире. Но местные обозлились и решили монастырь захватить. Убили почти всех монахинь, но потом сами приняли постриг. Потому что стыдно стало от содеянного! А потом мутанты стали валить из крупных городов. Вот тут-то все: и монахи и простые люди – сплотились вокруг монастыря. Совместно ведут хозяйство, совместно держат оборону. В общем, этот монастырь – своеобразная крепость и оплот человеческой жизни!
В этот момент я понял, что Катя и Сережа живы. Они, подобно этим людям, обязательно спаслись. Может им помогло везенье, а может, им помог Бог? Ведь именно он сохранил монастырю жизнь, не дав провалиться в бездну хаоса и греха.
- Ты вообще молодец! – встрял в разговор Танкист, сидевший доселе молча. – Ты так удачно, посадил самолет, что уцелело почти все снаряжение и машины! Еще и Дашка выжила! Правда она сейчас спит…
- Да, тут тебе респект! Теперь мы ноги-то точно не протянем!
- То есть мы отправляемся в путь и дальше? – удивленно спросил я, отодвигая пустую миску.
- Конечно, – ответил Капитан. – Пути назад у нас нет. Нам уже не вернуться ни на Колгуев ни в Салехард. У нас теперь одна дорога – прямиком в Красноярск.
- А как мы туда доберемся? – недоуменно спросил я.
- Как ты думаешь, зачем я гонял вас с Циклопом на корабль за плотами?
- Не знаю…
- А я тебе отвечу! – Капитан достал из нагрудного кармана своего комбинезона карту и расстелил её на столе. – Мы погрузим наш транспорт и грузы на плоты и поднимемся вверх по течению реки Чулым. А потом по Чулыму доберемся до города Ачинск. Там уже до Красноярска рукой подать!
- Правда для плотов нам понадобится топливо, а раздобыть его негде… - с сожалением, а может быть и со счастьем сказал Старец.
- Придется веслами грести… - с сожалением и жалостью произнес Циклоп и нежно посмотрел на свои руки. – Мозоли будут!
- Сульфид натрия! – крикнул кто-то из дальнего угла монастырской столовой. – Видимо вы очень плохо проработали план своей экспедиции, если не знаете где можно взять топливо.
- Вы, собственно говоря, кто? – задался вопросом Капитан.
- Меня зовут… - человек задумался. – А впрочем, зовите меня Химиком!
- Почему именно так?
- Бромид алюминия! По мне, не понятно, что ли?
Человек вышел из угла и предстал перед нами во всей своей красе. Он был далеко не молод, но держал свое лицо в порядке – щёки и подбородок покрывал тонкий слой седоватых колючек, придающих его образу героизма. Несмотря на пепельно-белые волосы, в его глазах горел почти мальчишеский азарт. Было видно, что этому человеку надоело сидеть на одном месте в относительной безопасности. Душа его жаждет приключений и опасности, которых ему так не хватало в прежней жизни.
- Если у вас, Химик, будут конкретные предложения, то присаживайтесь, - Капитан услужливо подвинулся на лавке, освобождая место. – Если же вы просто поболтать решили, то валите в свой угол, пожалуйста.
- Нитрат серебра! Конечно, у меня есть предложения! – Химик по-хозяйски плюхнулся на лавку.
- Мы вас слушаем, - подал голос Старец.
- Если вам нужно топливо, - без всяких предисловий начал гость. – То получить его можно только на другом берегу реки. Там находится нефтебаза. Но места там очень опасные, поэтому вам обязательно понадобится проводник…
- И этот проводник – вы! – закончил за Химика Циклоп.
- Фосфат цинка! Конечно же, я!
- Ничто в этом мире не бесплатно… - произнес Старец.
- И то верно, - повернулся к гостю я. – Чего ты хочешь за свою услугу?
- Самую ма-алость… - Химик сложил два пальца и продемонстрировал узкую щелочку между ними. – Я хочу принять участие в вашей дальнейшей экспедиции!
Повисло неловкое молчание. Никто не хотел своим ответом подписать смертные приговор. Но кому?
- Я согласен, - первым решился Танкист.
- Я тоже! – Циклоп весело хлопнул по столу, от чего тот зашатался. От неожиданного звука Старец вышел из оцепенения и, окинув взглядом собравшихся, кивнул.
- Я не против… - Капитан пожал плечами.
- Ну а мне – сам Бог велел!
….
- Главное в этом деле не шуметь, - шепотом говорил Химик, пробираясь через густые заросли. – Оксид железа! Кто там на ветку наступил!
Наш небольшой отряд медленно, но упорно продвигался к цели. Переправившись через реку, мы углубились в лес, идя по кротчайшему пути до нефтебазы. Монастырь отправил нам в помощь двух монахов. Мы не сопротивлялись. Для экспедиции необходимо примерно полтонны топлива для джипов и двигателе надувных плотов.
Химик говорил, что здесь не водятся опасные мутанты. Они появляются намного дальше – в окрестностях Томска. Однако не стоит терять бдительности. «Мутант – зверь неконтролируемый, поэтому ходить на него нужно во всеоружии!» - приговаривал Химик, выбирая из арсенала нашей экспедиции укороченный АК.
Сам он раньше работал на этой нефтебазе. Поэтому знал о её расположении и скрытых подходах, где крупному зверю не пройти, а человеку – запросто.
- Все. Стойте на месте! – Химик поднял руку вверх. – Я пойду, гляну, нет ли живности какой.
Химик отсутствовал минут десять, но я изрядно разнервничался за это время. Со всех сторон, из окружающего наш небольшой отряд леса, доносились странные и непонятные звуки. Вот что-то прошуршало неподалеку, а вот где-то вдалеке раздался вой. Зато монахи не боялись. Они встали вокруг меня с ружьями наперевес и, закрыв глаза, тихо читали какую-то молитву. Подумать только, мир разрушен, вроде бы, кажется, что Бога нет. Люди называют богом все, что спасает их от смерти. А здесь, в глуши, остался, наверное, последний оплот веры в истинного Бога. И эти поистине благородные люди, хранят его заповеди, не давая Господу нашему, покинуть эту грешную землю.
- Хлорид цинка! Чего встали! – из зарослей на тропинку выскочил Химик. – Быстро за мной! Сюда стая медведей рвется.
Я прислушался. И действительно, из леса доносился все нарастающий хруст веток и рычание. Не задумываясь, я и трое моих спутников, уже не заботясь о шумовой маскировке, со всех ног пустились по тропинке в сторону нефтебазы. Бежали мы недолго и не особо гнали, но, остановившись возле старого бензовоза уже на территории комплекса, на меня накатила усталость. Сказывалось недавнее ранение.
- Слушай, - обратился я к проводнику, переводя дыхание. – А откуда здесь медведи, ведь до войны они здесь не водились.
- Они, оксиды углерода, пришли сюда через два года после, - ответил мне Химик, оглядывая строения. – Они не мутанты, нет. Может из-за радиации они и пришли сюда, а тут уже, без человеческого контроля расплодились. Ну, да ладно, давайте делом займемся.
Провожатый махнул рукой, и мы двинулись за ним к маячащим неподалеку небольшим гаражам. По логике вещей, нам нужно было идти к топливным емкостям. Они были ближе, да и топливо кроме как там не могло больше быть нигде. Но Химик вел нас именно к гаражам. Я решил не задавать лишних вопросов. «Он местный, он лучше знает», - подумал я и двинулся за ним. Монахи же не, задумываясь, пошли к гаражам. Химик долго возился с ржавым замком, тот сопротивлялся, скрипел, но через несколько минут старый механизм не выдержал, и агрегат упал наземь. Монахи помогли открыть створки, отчаянно скрипящие ржавыми петлями, и вошли внутрь. Канистры, бочки, даже самогонный аппарат – все бы это я понял. Но внутри гаража стояла «Буханка». Тот самый УАЗ-452, который до войны развозил деньги в малобюджетных банках, доставлял хлеб в детские сады и школы, привозил почту.
- Зачем вам машина? – спросил я нового члена группы.
- А как ты, фосфат цинка, собираешься топливо довезти? – раскраснелся от глупости своего спутника Химик. – А тут вот, машина есть.
Он нежно похлопал рукой по кузову.
- Давно она тут стоит?
- С катастрофы, - ответил Химик. – Я ей не пользовался, надобности не было в топливе. Ей, ребята! - Химик махнул рукой монахам, которые стояли у ворот гаража и рассматривали окружающую местность. – Отправляйтесь к емкостям и наберите топлива в эти канистры.
Проводник вытащил из кузова четыре канистры и швырнул их монахам. Те, несмотря на аскетичные и малоподвижные образ жизни, ловко поймали канистры и легким бегом двинулись к емкостям.
- Попробуем завести! – Химик залез на водительское место . – Чего встал? Шуруй за местностью следить. А то медведи нас порвут.
Делать нечего, пришлось выйти из гаража. Я встал лицом к лесу и передернул затвор автомата. Когда я вглядывался в густые заросли, мне показалось, что там пробежало какое-то существо. Я хотел было шмальнут по кустам очередью, но меня отвлек рев мотора.
- Завелась, родимая! – Химик радостно высунулся из кабины и размахивал рукой. – Отходи!
Но этого я не успел сделать. Что-то большое и очень тяжелое обрушилось мне на спину. Я ничего не успел понять, только услышал отчаянный крик Химика «Волк!» и потерял сознание. Очнулся я буквально через несколько секунд от ужасной вони, приносимой мне горячим ветром. Я открыл глаза. Прямо перед моим лицом, скаля пасть с огромными и, наверняка очень острыми, зубами, стоял волк. Огромные красные глаза зверя смотрели прямо на меня в предвкушении трапезы. А может быть игры? Волк наклонил голову и приоткрыл пасть. Ещё пара секунд, и острые зубы местной твари сомкнулись бы на моей шее, но откуда-то со стороны, раздались два щелчка. Волк взвыл и отпрянул от меня. На его боку, покрытой серой свалявшейся шерстью красовались две маленькие аккуратные дырочки, из которых тонкой струйкой стекала синеватая кровь, падая крупными каплями на чахлую траву. Я вскочил, намереваясь добежать до укрытия, но волк не хотел упустить добычу. Не обращая внимания на новые дыры от пуль в своей шкуре, он прыгнул за мной. На ходу разворачиваясь и вскидывая автомат, я успел заметить в диких глазах бывшего санитара леса недоумение. Наверное, ему никто никогда не оказывал сопротивления. Палец нажал на спусковой крючок. Автомат отчаянно задергался в руке, ствол повело вверх. Большинство пули прошли над головой летящей на меня туши, но несколько все же угодили в череп волка и повредили мозг. Уже бездыханное тело рухнуло неподалеку от меня. Ну вот, счет открыт. Раньше я убивал только мух и тараканов, нещадно штурмовавших мой дом, но теперь я убил настоящее большое и опасное живое существо. Меня вывернуло наизнанку. Слава Богу, что воздух был чист, и на мне не было противогаза. Когда отпустило, и я перевернулся на спину, то заметил, что Химик орудует ножом над телом мертвого волка.
- Что ты делаешь? – удивился я.
- У волков… в смысле у этих тварей, - Химик достал из кармана пакет и стал засовывать в него кусочки мяса. – Очень вкусное и питательное мясо. Сто грамм и ты весь день есть не хочешь!
- А не зафонишь от такого мясца? – я уже почти отошел от своего первого убийства и поднимался на ноги.
- Да плевать мне на этот фон! – Химик сунул пакет за пазуху. – Он выветриться!
Это он себя так успокаивал.
- А где монахи?
- Вон, у «буханочки» копаются, канистры грузят, - Химик направился к гаражу. – Ты им еще спасибо сказать должен! Это они из своих пукалок зверя отвлекали, что бы ты, раздолбай, в себя прийти смог.
- Эй, ребята! – позвал я укладывающих последнюю канистру с топливом в ржавый кузов машины монахов.
Ох, зря я крикнул! Из леса донесся душераздирающий вой. Сколько боли и страданий было в этом голодном и заунывном вое! Послышался треск и рычание. Сюда, на нефтебазу двигалось что-то нехорошее.
- Карбонат лития! Ты с ума сошел орать! А! – Химик хотел было наброситься на меня с кулаками, но передумал на полпути и побежал к машине. – Чего встал! Давай за мной!
Добежав до «буханки», мы залезли в кабину. Из кузова послышался лязг – это монахи заперли кузов.
- Ну, с Богом! – крикнул Химик и вдавил педаль газа. Ноль внимания со стороны автомобильного раритета. Водитель озверел. – Фосфат аммония! Убью и не посмотрю на преклонные годы!
ГАЗ чихнул, протарахтелся и медленно двинулся к выезду с территории нефтебазы. Когда мы доехали до старого, давно валявшегося прямо на дороге шлагбаума, из кустов, прямо к недавно покинутому гаражу, выскочила стая волков. Они рычали, выли, метались по площадке, тыкались огромными мордами в труп своего сотоварища.
- Валим! Валим! Валим! – заорал я во всю глотку.
И опять зря. Волки, услышав мой крик, разом повернули морды в нашу сторону и, грозно зарычав, кинулись к «буханке».
- Клянусь, когда доберемся до монастыря, я лично тебе язык отрежу! – Химик вдавил педаль газа и грузовичок, утробно рыча, ринулся на штурм поросшей мелкой чахлой травой дороги.
И началась погоня. Раньше, еще до войны, люди охотились на волков, преследуя их на машинах и стреляя в них из ружей. А волки трусливо бежали, дорожа своей шкурой. Сейчас же актеры поменялись ролями. Теперь уже люди трусливо убегали от волков, пытаясь спасти свою жизнь. А волки гнались за ними с одной лишь целью – убить!
Старенький автомобиль, дребезжа, мчался по дороге. Химик сосредоточенно держался за баранку и смотрел вперед. Я нервно выглядывал в окна, контролируя приближение волков. Монахи в кузове тихо и уверенно читали молитву. Не знаю, то ли машина была не такая уж старая, то ли волки не могли бегать быстро из-за своей высокой массы, но расстояние между нами не увеличивалось, но и не уменьшалось.
- Ты заметил, - обратился я к Химику. – Волков стало меньше.
- Оно нам на руку! – в пылу гонки воскликнул водитель. – Меньше народу – больше кислороду!
Но мы рано радовались. Когда впереди показался понтонный мост, на меня накатило чувство страха. Захотелось превратиться в маленькую букашку, которая быстро спрячется в какой-нибудь щели. И не зря меня так колбасило. Внезапно волчий рык послышался не сзади, а сбоку, причем с моей стороны. Я повернул голову. Лучше бы я этого не видел. Вдоль дороги, огромными прыжками перемахивая через кусты, несся медведь. Обычных медведей я не боялся, ведь у меня был автомат и три десятка патронов 5,45. Но на этого индивидуума понадобился бы «Корд», а не жалкий АКСУ. Медведь был размером с наш автомобиль. Этакая двухтонная гора костей и мышц, которой наплевать не то, что на кусты, на деревья. Такая махина одним коготком разрубила бы наш грузовичок пополам. Но в погоню вмешался его величество случай. Медведь гнался не за нами, он убегал от волков. Вот куда подевалась часть погони! Животное постоянно оглядывалось и практически не замечало дорогу. Поэтому и не смогло увидеть прикрытой листвой и кустами остов Урала. Видно было, что машиной не пользовались очень давно, да и кому ей здесь и сейчас пользоваться? Грузовик был хоть стар, да и проржавлен, но очевидно очень крепок. Потому, что медведь, врезавшись в него, больше не подавал признаков жизни. Волки же, решив, очевидно, что медвежья туша достаточная компенсация за смерть члена стаи, больше не преследовали «буханку».
Мы выехали на понтонный мост. У другого берега нас уже ждали два надутых плота. На которых стояли два наших джипа и тюки с провиантом. Издали махал рукой Циклоп.
….
Мы стояли на невысоком холмике. Невдалеке виднелся монастырь. Ветер выдувал мелкие комки земли из свежей могилки. Раскачивал пилотский шлем, надетый сверху на грубо сколоченный крест.
- Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего Михаила, яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троицу и Троицу во Единстве православно даже до последняго своего издыхания исповеда. Темже милостив тому буди, и веру яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя, правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Вся процессия перекрестилась. Я подошел к могилке и встал на колени. Провел рукой по выцарапанной на деревянной дощечке надписи «Раб Божий Михаил. 13.07.33» и заплакал. Раньше я плакал только в детстве, из-за глупых обид или из-за ерунды. Сейчас же плакал от горя. Вешка был хоть и громковат, но зато он был очень добрым, все схватывал на лету, не дурен собою и наконец, он был человеком. Настоящим человеком.
- Прости и прощай, пилот Вешка…
|
Статус: Опубликовано Рейтинг книги: 2
2648 место
|