|
"Сказки апокалипсиса"
Какие они, сказки 2033 года? О чем? Кто их герои? Сколько в них вымысла, а сколько — самой что ни на есть правды? Сильно ли изменились истории, которые родители на станциях метро и в подземных бункерах рассказывают на ночь детям, а взрослые — друг другу?
Мнение Артура Хмелевского!
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
ГЛАВА 7
ИСПЫТАНИЕ
Пётр вышел из тёмного чрева подвала разрушенной библиотеки, изредка поглядывая на мёртвые окна-глазницы «обители знаний и мудрости». Небо внезапно помрачнело, с каждой секундой опускалось своим серым куполом на испепелённое покрывало мёртвой земли.
Стылый ветерок гнал мелкие кучки сухих листьев, давно опавших с кривых деревьев, изогнутых до неузнаваемости. Сейчас невозможно определить, что находиться перед твоими глазами: стройная берёзка или могучий кедр, смолистая ель? Бывалое величие природы ушло в небытие и, наверное, никогда не вернётся…
Узкую улочку, ведущую на центральную площадь, скрывали мохнатые поросли и липкие лианы, которые даже ночью светились ярким зелёным свечением. Кустарники шуршали, хрустели под тяжестью шагов идущего к собственной судьбе человека. Солнце скрылось, поэтому пунцовые тучи нависли огромной армадой над «живой дорогой». Она была покрыта полянками лишайников и бурого мха. Те сжимались как губки.
Человек спустился с крутой лестницы, от которой остались лишь кривые зубья ржавых арматур. Сталкер остановился у трассы, если её можно так назвать, ибо чётко по центру расположился бездонный каньон. Огромный провал в бездну. На его дне читались контуры гнилых машин, обломки бетона, строительного мусора. И что-то нереальное валялось среди этого наследия предков. Трупы… Высохшие, лишённые жизни мумии. Без глаз и рта. Только ужасные маски поглядывали на небо и ухмылялись. Мертвых в округе хватает и это не удивительно – многие покидали укрытия в неимоверной жажде наживы. Но эти? На них не было одежды, непонятные лохмотья свисали с массивных тел мумий. А на головах торчали трубки, навешанные безделушками. Это напоминало своеобразные заколки, ибо дикари имели длинные волосы. Пётр не единожды слышал истории о набегах «диких» - беженцев, которые не нашли убежища. Они зарылись глубоко под землю, обустроив довоенные катакомбы и канализационные люки. Видно это второе поколение – мутанты. Вот у одного голова больше обычных размеров, как распухший арбуз. Другой руки длинные имел, которыми он сжимал какие-то заточенные железки.
Из внимательного наблюдения сталкера вывел громкий звук, доносящийся из пролома. Приглядевшись, Пётр заметил, как из трещины начала вытекать жидкая субстанция яркого оттенка, которая напомнила ему кисель. Не прошло и минуты, жидкость заполнила каньон ровно на половину, скрыв мумии дикарей от внешнего мира. Она булькала, пуская россыпь пузырей в воздух. Пласт асфальта, свисавшего с края пропасти, упал в «кисель» и тут же растворился в сероватую массу. «Вот тебе и водичка» - подумал сталкер, обдумывая свои дальнейшие шаги. По воле Фортуны или случайности, но ширина пропасти не была столь огромна, как казалось раньше. Пётр вскарабкался на остов легковушки и прыгнул над бурлящим каньоном. Перед глазами мгновенно пролетела вся недолгая его жизнь. Показались скелеты машин, вросшие в землю.… Схватился за капот.
Скрип.
Скрежет.
Передний бампер тотчас отвалился. Пётр молниеносно перехватился, вцепившись за значок «мерседеса». Лоб под резиновым намордником покрылся испариной, кожа тут же начала зудеть и чесаться. Тяжёлые ноги тянулись в чёрную пропасть, к зелёной мути, жаждущей поглотить путника.
«Соболь» боязненно посмотрел вниз – кисель брызгался зелёными каплями. Одна из них попала на кривую трубу, которая навесу удерживала кусок бетона. Разломалась тут же.
Запахло жжёным металлом. Собрав силы, Пётр ловко подтянулся и заполз на ржавое брюхо «мерседеса». И только сейчас, когда он обошёл смерть стороной, выдохнул. Под противогазом донеслось жалкое всхлипывание. Сталкер обронил слезу, но раскисать не собирался; встал и направился дальше к заветной цели, переваривая прошедшее.
Из-за густых зарослей сибирских джунглей показалась четырёхгранная пирамида «Гостиного Двора».
Группа Грега вышла ещё рано утром, когда солнце было только на восходе. В библиотеке остались Пётр и Борода, которые должны были присоединиться к остальным, как подкрепление. В случае чего если отряд потерпит неудачу в поисках Кристины.
Но напарник пропал. И сейчас сталкер шёл по его следу. По его следам. Пётр взошёл на небольшое возвышение, напоминающее площадку. Всюду сплошь и рядом торчали выкорчеванные мраморные плиты. Какая силища нужна, чтобы выдрать пластины из недр земли? На бордюрах около края трассы соболь заметил неровные полосы. Следы когтей могучего хищника, разломавшего просевшую крышу подземного перехода. Человек снял с плеча потёртое ружьё и вошёл во мрак неуютной подземки, откуда пахло сыростью и мочой. Шаг за шагом сталкер всё дальше удалялся от заветного света, углубляясь во тьму. Сознание повязло в отчаяние. Что-то ужасное должно произойти…
Свернув за поворот, Пётр остановился у раскрошенных ступеней. Плотная тень легла на пыльный пол…
Глубокий выдох.
Буквально в полуметре, в сером коконе паутины было что-то живое. Оно еле заметно двигалось, пыталось подняться, но прочные нити сковывали изуродованное от мелких укусов тело.
Это был Борода.
Точнее та часть, которая смогла выжить от яда клещей. Те тучей восседали на нём, ползали повсюду, проникали под кожу, глаза, уши.
Пётр хотел подойти поближе, но безжизненное тело бывшего напарника подпрыгнуло вверх и тут же распласталось на холодном полу, окутанном белой нитью паутины.
Противогаз и химза Бороды превратились в сухое крошево. Ткань рассыпалась на глазах, а намордник лежал в луже крови. Багровые пятна заляпали ближайшие стены несуразной тёмной мозаикой. Сам хозяин вещей не предавал признаки жизни.
Воспалённое, сплошь усеянное гематомами лицо пялилось глазницами на просевший потолок.
- Как же тебя угораздило, а? – С печалью прошептал Пётр. – Клеща подцепить?
Но напарник не ответил. Сталкер знал, что разговаривает со стенами, но, не смотря на это, продолжал шептаться с другом, будто разговаривал с живым человеком.
Трясущимися руками «соболь» повернул косматую голову Бороды в сторону – на затылке друга расположился красненький, слегка напоминающий пёстрый камешек клещ. Своими хоботками-зубьями он проник в мозг. И в скором времени его детишки насладятся вкусом человеческой плоти.
****
Грег включил фонарь – рукотворное солнце яркой вспышкой озарило пыльную комнату. Глазам тотчас открылась вся чудовищность закрытого пространства. Повсюду торчали непонятные ветви извилистого дерева, но только потом он узнал, что это щупальца бестии, охватившей все стены, потолок и пол…
Среди этого кошмара было лишь одно единственное, что разбивало мрак…
Девушка, обмотанная корнями, лежала в углу.
Мёртвая.
Ядовитые лианы-щупальца тянулись к ногам, в жажде окутать, ухватить, уничтожить.
Сталкер отскочил в сторону, и фонарь тут же упал на холодные пластины полов. При внезапной вспышке свечения конечности бестии скукожились, онемели. «Значит, этот симбионт боится света» - подумал Грег. «Соболь» взял рукотворное солнце и направил его пылкий луч к потолку…. Громоздкий кокон из корней сжимался, подобно живому сердцу. Сталкер проследил, как уходят «живые трубы» в пролом у самого основания симбионта – деформированным ногам твари. Оттуда чувствовалось дуновение ветерка. Значит там какая-то полость или пещера, подземный ход, в конце концов? И тот, кто проник из подземелья, явно связан со смертью Кристины.
Ему хотелось в это верить.
Грег руками разорвал плети щупалец и вытащил бездыханное тело девушки из пушистого кокона, оттащил в холодный подвал, где раньше был «продсклад». Лишь бы подальше от того кошмара…
Ей здесь будет хорошо.
Сталкер прикрыл глаза покойной.
Её лицо не утратило красоты даже после смерти.
Два «кольта» мерцали в темноте…
- Спи спокойно.
- Грег, ты нашёл её? – Кулич прикусил язык, увидев Кристину.
- Не успел.
Они вышли из «Гостинки» молча даже не оглядываясь друг на друга. У каждого на душе таилось чувство вины неминуемой гибели товарища. Ведь могло всё обернуться иначе не так как сейчас! Но жизнь плюёт на сострадание и жалость. Она жестоко отнимает самое дорогое, а взамен, чтобы не остаться в долгу, отдает боль.
Боль живёт вечно на самой глубине человеческой души. Её невозможно стереть или утопить. Можно лишь только затушить, но маленький уголёк останется тлеть и ждать добавки заветного топлива. И когда он мелкий и никчёмный разгорится, превратит весь мир в сплошное пепелище, будет поздно что-то изменять.
Искра в стоге сена…
Грег остановился у перекрученных перил. Его трясло. Он опёрся на них, снял противогаз, наплевав на правила выживания, и сплюнул, проклиная собственную жизнь. Кулич попросил одеть «намордник», ведь так и лучевую легко подхватить.
- А знаешь, что – начал он – мы все виноваты в случившемся, не ты один. – Кулич проглотил комок - но если бы я остановил её там в схроне…
У лица громилы появился кулак – тот резко смолк, понимая, чем может закончиться этот тяжкий разговор.
За бетонными плитами донеслись странные звуки.
Кулич схватился за пулемёт, Грег уже целился на незваного гостя из винтовки.
- Свои, свои не стреляй! – незнакомец медленно вышел из-за груды мусора, подняв обе руки к небу. Грязно-синяя форма выдала в пришлом бродяге война «Думы».
- Что вы делали в «Гостином Дворе»? – Спросил человек, пристально посматривая на наёмников.
- А с чего мы должны перед тобой отчитываться? – Кулич грозно потряс «Печенегом» в сторону незнакомца.
«Синий воин» уверенно подошёл совсем близко к командиру и тихо произнёс всего одно слово: «ВОЙНА»…
****
Андрей неподвижно лежал на сыром бетоне и уставшими глазами смотрел на спящего птерадонта, которой давно сомкнул крылья, поджав длинный хвост. Даже издалека было видно, что эта тварь не спит вовсе. Но если шелохнёшься…. Слух у бестии отменный.
Сталкер аккуратно вытянул руки по скользящей крыше и прополз вперёд на один шаг.
Сверху что-то мелькнуло.
Человек примкнул всем телом к грязному бетону, сомкнул веки. Сердце жутко стучало, выдавая своего хозяина. Но ожидаемого вопля не последовало. Андрей выдохнул, чувствуя, как по гладкому затылку стекал пот. «Соболь» взял винтовку и прикладом ударил по куску металлолома. Именно он загораживал долгожданный путь.
Грохот прозвучал спустя секунду – многоголосное эхо моментально пробежалось по округе.
Мусорный лаз обвалился, и в сером небе мелькнула огромная тень.
****
- Я заведующий «Золотого» по вопросам безопасности. Нашей разведке вчера пришла весть, что в этой округе была замечена девушка…
- Чего? – Кулич вопросительно посмотрел на незнакомца.
- Девушка говорю, была замечена. Она направилась в сторону «Гостинки».
Грег тотчас помрачнел. Желваки на его лице покраснели, донёсся скрип зубов.
- Её имя Кристина? – С трудом спросил командир.
- Да, откуда ты её знаешь? – синий воин отошёл к обочине, рассматривая окрестности.
- Не имеет значения.
- А где она сейчас? – Громко спросил незнакомец, чуть-чуть приблизившись к наёмникам.
- Умерла – Кулич загородил собой товарища и слегка навёл дуло пулемёта на «думовца».
Грег прижал винтовку к груди. Щёлкнул затвор.
- Говори, зачем ты здесь. Если соврёшь, я сразу замечу – холодное дуло достигло синего комбинезона. – А сдохнешь быстро без мучений: мутанты своё дело знают.
- Она дочь «Золотого».
- И ты думаешь, она бы бегала с нами по мёртвой пустоши, будь его дочкой?
Но что-то подсказывало матёрым сталкерам, что этот тип говорит истинную правду.
- Недавно Думу атаковали дикари из «Муравейника». Запросили ироды дочь Начальника убежища как жертву их хозяину… - «Думовец» запнулся.
- И вы согласились? – Грег сверлил взглядом «синего».
- Да, они объявили ультиматум. Если мы не предоставим что они хотят, то их верховный освободит «Саарлака».
- Тварь, которая контролирует разум за километры? – Кулич со злостью сломал стальной прут, который был у него вместо ножа.
- Именно.
- А с чего такой интерес к девушке? – Громила только сейчас опустил к земле пулемёт. Но ответа он так и не услышал.
Грег отвёл взгляд на хмурые тучи, на разруху, окружающую его. Слишком тихо. Ни крыс, ни котов, ни дикарей, будто бы всё вымело – вторично. Кто-то говорил: «Бойся тишины»…
Где же Пётр, Борода, Андрей? Это проклятое место отобрало лучших бойцов. Старый охотник не чувствовал жизни своих товарищей.
Они покинули этот бренный мир.
- Значит так, отведёшь нас в Думу к Золотому, там все и обсудим, но если подставишь… - Грег вытянул руку в сторону кирпичного здания, около которого неприметно возвышался фонтан, похожий на куриное яйцо – к клещам в разлом пойдёшь.
- Согласен – выдавил незнакомец. – Капитан Орлов.
- Грег – твёрдо ответил «соболь», но руку он «думовцу» жать не стал.
- Кулич – добавил громила, обнимающий пулемет.
После этого Орлов вышел из вестибюля торгового центра, миновав лес ржавых перил.
- Вы в Думе бывали?
- Мы оттуда родом – вставил Кулич.
Люди шли по площади, переступая ямы и невысокие моховые кочки, от которых веяло смрадом и гнилью – из кустиков лишайников высовывались разноцветные черви.
- Смотри не наступи, а то видишь, как облизываются – усмехнулся громила.
Орлов ничего не сказал, он просто скоро шагал по кочкарнику, оглядываясь при каждом шорохе.
Со всех сторон путников окружали невысокие сооружения былой эпохи: вот из курчавого леса показалась разрушенная крыша «Сбербанка», а чуть дальше глазницами окон смотрел на людей «Военкомат».
Сталкеры пересекли рухнувшие гаражи и остановились лишь у бездонной трещины, проходящей диагональю по всей площади – разлом…
Огромная воронка с зубами-арматурами терялась в молочной дымке утреннего тумана. Из рыхлой земли торчали прогнившие газопроводы, а в сторонке показался люк канализации.
Грег подошёл к краю пропасти и сквозь вспотевшие стёкла противогаза увидел чёрную бездонную дыру, которой казалось, нет границы. Он взял камешек, хотел уже кинуть, но тут его остановил Орлов.
- В легенды веришь? – усмехнулся сталкер.
- Лучше верить и не совершать глупостей. Многие мифы оказались явью в разрозненном мире…. И «вентилятор» не случайность. Я сам видел, как после очередной тряски в пропасть упал обломок бетонной плиты, и после из разлома такой ветер подул, что крыши по ту сторону обрыва срывало. Кинешь, то нас сдует к чёртовой матери. Лучше не рискуй.
Грег оскалился, но его улыбку никто не увидел под намордником, сжимающим вспотевшее лицо.
Кулич обошел кривые валуны и прыгнул на гнилой остов автобуса, которой наполовину свисал над чёрной пропастью.
- На ту сторону пешком никак. Только если «дежурного» звать – предложил идею громила, трогая стальной трос, уходящий на противоположный берег обрыва.
- Зови - командир посмотрел стёклами на Орлова.
«Думовец» снял противогаз. На его лице мелькнула печать боли, но Орлов не показывал этого. Расстегнул куртку, достав небольшую трубу, напоминающую рог животного.
Слегка дёргающий за уши звук рассёк гробовую тишину. Сталкеры вглядывались на мемориалы, скрытые в тумане. Ничего не происходило.
- И где он? – Кулич помахал своими ручищами, чтобы хоть как-то разрядить обстановку – помер, поди, старик.
Вдали донёсся скрежет. Из молочного тумана выявился контур остова «москвича», на которого нахлобучили множество труб, запчастей, переоборудовав мусор в навесной аппарат. Вместо крыши и дверей торчали грубо приделанные бордюры для пассажиров, а сверху, на площадке неугомонно жужжал дизельный двигатель. В Думе этот агрегат, собранный здешними умельцами, называли «телегой».
Из-за забора рычагов и прочей чертовщины показалась фигурка старика. Он умело управлялся со своей задачей, недаром свою жизнь за трактором проработал.
Хруст.
Треск проволоки.
Голова кружилась, перед глазами над пропастью появилась Кристина. Она звала, манила…
Грег зажмурился, и наваждение тотчас исчезло. Над пропастью никого не было.
Телега подъехала к кривому обрыву. На землю спустился весь в грязи белобородый старик. Его лицо скрывал респиратор, но можно было увидеть как «тракторист» обрадовался, увидев людей. Но наперекор радости тот снял с плеча обрез старого ружья, направил кривое дуло в сторону людей.
- Кто такие? Чего надобно?
Сталкеры переглянулись. Вперёд вышел Грег с поднятыми руками.
- Ветер дует, море блещет – командир процитировал давно забытые строчки.
- Грег? Не может быть, но как такое возможно!?
- Выжил. Сам себе удивляюсь.
- Но я же видел, как обрушился туннель! Тебя засыпало камнями…- на морщинистом лице прокатилась слеза.
Старик неожиданно обнял «соболя». Сейчас он откровенно рыдал, подобно маленькому ребёнку.
- Я же…видел... твоё тело... ты умер…
- Всё успокойся – Грег так же крепко обнял «дежурного».
Старый протёр перчаткой лицо, вдохнул влажный воздух, громко кашлянул и наконец, спросил:
- Вам туда – он кивнул на серое здание городской Думы, откуда был слышен вой осеннего ветра.
- Да, Егор, и как можно быстрее. Дело важное к Золотому.
- Конечно, конечно! Залезайте, но только по одному: машинка дряхлая совсем. – Старик встряхнул тулуп и одел на плечо лямку ружья.
Люди залезли на обломки плит, перемешанных с остовами автомобилей. Грег прыгнул в склоченный туман и тут же пропал, как в воду канул. Секунда, две…тишина.
- Давай бегом здесь уступ широкий – площадка благодатная.
Орлов осторожно спускался вниз, поглядывая на туман, ожидая чего-то. Кулич скатывался по глине, как с горки, и смеялся.
- Вот скажи мне, почему ты весел?
- Я смеюсь над твоим страхом. Ты смотришь в пелену неизвестности, а ожидаешь смерти. Смотри, сильно захочешь, и косая к тебе с радостью придёт! – Было видно, громила откровенно издевался над пугливым «думовцем», который дальше подземелья носа не совал.
Кулич скатился по насыпи, угодив в грязь.
Старик уже ожидал путников у «телеги», изредка поглаживая её по ржавым бокам.
- Запрыгивай!
****
Грег стоял у самого края агрегата и пытался разглядеть постройки Думы, но туман оказался слишком плотным. Скрипела лебёдка. Старик кряхтел и с усилием крутил рычаг. Кулич просился помочь, увидев, как мучается старый, а тот настырный – отказался. Держится ещё Егор!
Скрип, скрежет, глухие голоса, чернота и туман. Посмотрел вверх – даже неба не видно. Грег поднялся с настила, подошёл к «дежурному».
- Ты не засекал сколько едем?
- Минут десять от силы.
- А обычно без груза на ту сторону, за какое время перебирался?
- Меньше пяти… - прокряхтел Егор, поправляя респиратор и вспотевшую шапку. Дежурный огляделся по сторонам телеги, но кроме непроницаемой стены тумана ничего не увидел. Что-то шло не так. Во-первых, слишком тихо, во-вторых, они так и не перебрались через разлом!
- Остановись! – Грег взял винтовку и выстрелил очередь в воздух, но звука стрельбы не было слышно! – Да чтоб тебя… - прошипел «соболь», обернувшись к остальным.
С командой творилась что-то неестественное. Они опустились на колени и махали руками. Грег подскочил к Куличу, который кричал, орал на невидимых слушателей. Хрипловатого голоса громилы командир не услышал. «Соболь» выстрелил ещё раз, а звука нет, как в немом кино.
Он почувствовал, что у него слабеют ноги, непослушливо заплетаясь друг о друга, да и на глаза давило, хотелось спать…
Егор уже лежал у рычагов, рядом с ним валялся Орлов. Из его фильтра вытекали слюни, оседая на настил облачком пены. Кулич ещё был в том же положении, но вскоре тот тоже рухнул на пол, свернувшись калачом.
Грег вцепился в сухие перила «телеги» и не смог удержаться, упал, а встать не смог. Перед стёклами летали цветные пятна, приплясывая в хороводе. Волна усталости окутала человека, цепляясь за уставшую душу.
Командир посмотрел на тросы, которые постепенно развязывались на тонкие нити колючей проволоки. «Телегу» дёрнуло вниз со стороны носовой части. Усыплённые тела людей покатились в хаотичном порядке прямо на Грега. Последний раз лязгнуло ржавое крепление. Хрясь! Дёрнуло так, что долбануло голову о трубы до крови. И всё. Так «гений человеческого безумия» повис на двух лебёдках, ожидая своей никчёмной участи.
«Соболь» обречённо вздохнул и закрыл глаза.
Усталость поглотила покалеченное сознание.
Кусок стального каната отвалился, канул в чёрную глотку пропасти. Из утробы пролома послышался тихий шелест, который в скором времени перешёл в громкий гул.
Поднялся шквальный ветер. Он дул сильными порывами из самой преисподней, срывая гнилые листы обшивки «москвича», разрывая их на мелкие кусочки.
«Телегу» качало из стороны в сторону. Ещё немного и увесистый агрегат сорвётся с корнями от креплений. По полу сыпались болты, отлетали балки, гнулись перила…
Густой молочный туман вознёсся к небу, исчезая из поля зрения. Он уступил место разрушенной панораме города.
- ВЕНТИЛЯТОР!!! – утробный крик полный ужаса и отчаяния пропилил мёртвую тишину. Это был до смерти напуганный Орлов, который дополз до рычагов, схватился за них до боли в пальцах.
Порывистый ветер усилился. Невозможно подняться, ибо неимоверно сильный толчок в спину бросает на твёрдый настил.
Грег оглянулся по сторонам. И увиденное одновременно обрадовало и разозлило бравого командира.
Они всё это время стояли у противоположного края обрыва…
И только сейчас он понял, в чём проблема – туман. Этот ядовито-зелёный окрас не понравился Грегу ещё до путешествия над разломом. Они отравились его парами, увидев галлюцинации. Образ Кристины над пропастью был тому объяснение. Проклятый мир никогда не переступит черту дружелюбия со своими вечными врагами – людьми.
«Соболь» подполз к измученному Егору, потряс его легонько за плечо. Старик внезапно подскочил, но увидев своего товарища, а не кошмарную бестию из сна, успокоился.
- Сдохни падла … - прохрипел он, хватаясь за ружьё.
- Егор, слышишь меня? Это я, Грег!
- Да, голова только раскалывается, будто кувалдой по чугунку хлопочут.
- Надо выбираться отсюда. Это аномальное место... - сталкер запнулся, увидев, как над чёрными тучами пролетело нечто огромное с гигантскими крыльями-экранами. Оно молниеносно спикировало вниз, клином падая в пропасть – на еле живую «телегу».
Команда лежала неподвижно, подобно мертвецам. Орлов очнулся, но очевидно галлюциногенный газ, вышедший из пропасти, повлиял на его психику. Он во всю глотку кричал: «ВЕНТИЛЯТОР»!!! Но порывистый ветер давно иссяк. Его не было.
- Заткнись! – прорычал командир, стукнув сумасшедшего прикладом винтовки.
Спастись, спастись, спасти…
Грег резво поднялся, поднял обмякшего Орлова, выбросив его на землю. Затем помог Егору перейти на крутой берег, а сам остался и рухнул от бессилия на настил.
- Егор, беги!!! – крикнул «соболь».
Старик поднялся, но вскоре запнулся и шмякнулся лицом в грязь. «Дежурный» встал и перешёл на скорый бег. Только ослабевшие ноги подвели его – Егор кубарем нырнул в глубокую яму, прихватив с собой свихнувшегося Орлова.
«Хоть какое укрытие. Они не бойцы. Не им умирать» - подумал Грег, толкая в могучий бок Кулича. Тот принял «Печенег» в исполинские руки. Боец давно пришёл в себя, ибо на него ядовитые газы не действуют, разве что чуть-чуть.
Силуэт гигантской птицы увеличивался с каждой секундой. Метр за метром бестия обретала более чёткие очертания.
- Вперёд и с песней… - Грег посмотрел другу в бездонные глаза, которые блестели искоркой из-под стёкол намордника. Кулич медленно кивнул, прижав холодный пулемёт к груди.
Командир лёжа перезарядил винтовку, направив её к синеющему полотну небосклона.
Раз…
Два…
Три…
Уши заложило от адского утробного вопля. Из-за серого тумана вынырнула исполинская бестия.
Крылья-экраны, сплошь усеянные шипами, вонзились в старый остов «телеги», смяв её в комок.
Стрельба затихла, захлебнувшись в холодной крови.
Чудище взмыло вверх, забрав с собой скелет разрушенного агрегата, и полетело на восток, к солнцу…
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
ГЛАВА 8
БЕЛОГОРЬЕ
Егерь брёл по побережью, тяжело переступая ногами.
Монотонные звуки наполняли больную голову, хотелось рухнуть на влажный песок и забыть обо всём на свете. Пространство с каждым мгновением становилось небрежной размазнёй. Нет света, нет тьмы. Ничего. В глазах чувствовался умерщвлённый порыв, который отказался от своей участи.… И что же? Гибнуть? Слечь на манящий песок и медленно гнить на радость хищникам? Хотя мы всю жизнь гнили – до смерти, когда живы были, и сейчас на волоске от гибели… гниём.
Все мы мёртвые.
ВСЕ.
Но внутри у охотника горел неугасаемый пламень – он не нашел Витю, который пропал в воде около часа назад.
«Если он утонул, то его должно принести течением к берегу» - игриво прошептал голосок, напоминающий дикий скрежет старого металла.
Но дурные мысли Егерь выбросил. Мысль при том, что его друг сгинул в холодной пучине, мгновенно отзывалось болью в сердце. Будто бы нож вонзили…
Хоронить товарища раньше времени ниже подлого убийства, поэтому охотник просматривал каждые кусты, ямы, зловонные бочаги, которые пугали своими слизкими водорослями. Они медленно шевелились на ветру и, казалось, что эти мясистые листья непременно схватят и сожрут с потрохами. Егерь взмахнул широким мачете, срубив гадкую растительность по корень.
Вдали тут же появилась неприметная куча грязи, перемешанная с ракушками и прочей подводной дрянью. Она не спеша опускалась к земле, затем медленно поднималась…
Егерь моментально приблизился к находке, узнав в ней Виктора! Он лежал на чём-то большом – это был тот самый сом, утопивший лодку. Но как? Как такое возможно?
Витя напоминал голодного хищника, хладнокровно впившегося зубами в мягкую плоть рыбы, разодрав её до неузнаваемости – продолговатая голова, измазанная в песке, валялась чуть поодаль. А чёрные бусинки глаз смотрели куда-то в неизвестность.
Охотник взялся за чудом сохранившуюся фляжку, висевшую на ремне, и тут же плеснул ядрёную жидкость – настойку на здешних ягодах в широко открытый рот Виктора. От «острого» самогона «рыболова» отменно вывернуло наизнанку. Вся дрянь махом из организма вылетела.
- Живой! – Обрадовался Егерь. – Живой! Как тебя угораздило и сома поймать-то? Герой, одним словом. Во какая дыра прокусана! Зверь! – Охотнику хотелось подбодрить товарища.
Виктор криво улыбнулся и, встав на ободранные колени, посмотрел на массивную тушу. Воспоминания схватки молниеносно пролетели перед глазами, отдавая болью в грудь. Перед смертью тварь успела пустить ядовитые шипы, от которых можно конкретно загнуться, так и до летального исхода не долго. Но Витя выжил. Выжил ведь! Только грудь изодрана, и всё тело сводит судорога.
- И что дальше, Егерь? – прохрипел «рыболов».
- Припасы «оформим – охотник указал «Сайгой» на сома. – И в город отправляться…
-Через ТАЙГУ?
- Да, сквозь леса и болота потопаем. Другого пути не дано. Давай поднимайся – Егерь подал тёплую, полную надежды ладонь.
- А Игнат…
Охотник сразу изменился в лице. Безудержная радость сменилась на хладнокровную маску, не имеющую жизни.
- Помер. Жалко старика. Сколько вместе прожили, сколько трудностей пережили, а ни в какую держался крепко! А тут… - Охотник задержал паузу, но продолжил – Если бы не он, не стоять нам сейчас на этом месте, Витя. Он ушёл, но дал нам обоим отсрочку. Так что жизнь ценить нужно! – острое мачете вонзилось в мягкую плоть…
Мясо пахло ужасно. Тошнотворный запах, сходный с мочой, пробивал ноздри, а в горле тут же першило. Мало ли что он там жрёт там, в глубинах рек? Но, по словам Егеря, сом единственное существо, которое было пригодным в пищу и не имело яда. Хоть это успокаивало.
Виктор преподнёс кусок рыбьего мяса к губам. Собрался с силами, закрыл глаза и быстро проглотил. Хорошо, что пожарено не то вылетело бы сразу, как в пищевод попало.
Уже как два дня Егерь и Витя сидели в схроне. Часы шли медленно, тянулись, подобно резине. И только мысли о завтрашнем дне не уходили из головы – Завтра они покинут посёлок. Навсегда.
Охотник уже собрался, но вовсю чистил свою «Сайгу».
Молчали.
Чувство утраты убивало обоих.
****
Из-за ванильных облаков плавно выступало солнце. Мрачные руины посёлка посветлели, открыв чуждые никому ненужные владения. Позади путников остались «ворота». Раньше они являлись символом Луговского – поселения трудяг и работников.
Ярко-голубые врата накренились в сторону, скрипели, стонали…
Именно этот цвет для Виктора был путеводной звездой за многими километрами, когда он шёл от Белогорья.
Извёртливые птицы стаей пикировали над мёртвой землёй, осматривая своё обиталище в поисках очередной падали.
Дул холодный ветерок, задевая сухие ветви деревьев. Владения природы с каждым пройдённым шагом становились более обширными и могучими. Уже не видно следов, оставленных человеком во времена «До». Повсюду «После»: густые заросли вьюнов, поросли мокриц, которые произрастали прямо на остовах тракторов, слегка шевелились при дуновении утреннего ветерка, и невысокие моховые кочки смотрели на чужаков отстранённым взглядом. Флора и фауна нового мира возвысилась над вечными врагами древности – людьми. Теперь природа чертит свои законы жизни, наводит жалких людишек к смерти или, наоборот, к спасению. Ей суждено править ими, вносить свои интересы и прихоти. Дни, часы, минуты проходят по повелению своей хозяйки – природы.
Это её эпоха.
Река скрылась за тенью леса. Земля местами превращалась в сухие поляны, полных трещин, но это всего лишь обман, очередная иллюзия, потому что за пределами посёлка простилались топкие болота и тайга.… Туда никто не ходил даже «охотники» будучи при жизни не осмеливались переступить порог «дамбы». Так называли невидимую черту, отделившую правый берег Оби. Что творилось на той стороне? Этот вопрос задавал каждый смельчак, решивший перейти черту. Но если вступил на территорию дамбы, то считай, обратный путь исчерпан. Его просто-напросто не существует. Ты отделён от родного обиталища всего одним километром пустого пространства. Решаешься и идёшь навстречу неизвестному, не замечая как собственное тело исчезает, испаряется, уходит в другую реальность, а может просто умирает?
Витя шел впереди по натоптанной тропе, шедшей сквозь заросли «Талого Леса». Егерь брёл рядом, стараясь идти след в след. Чувство опасности наполняло заросли кривого тальника, перекрученного и измятого, словно кто-то специально подшутил, завязав гибкие стволы в узлы. Кое-где в тени мелькали могучие осины, чудом сохранившие свой истинный облик. Стройные ветви уносились к перистым облакам, к румяному солнцу. Светило уже опустилось пониже, поэтому в плотных костюмах стало жарко. Липкий пот ручьём стекал с лица, опускаясь всё ниже. Кожа чесалась, будто её накусала целая свора «москитов». Эти с виду безобидные насекомые вымахали, будь здоров, и питаются отнюдь не нектаром, а человеческой кровью. Конечно, с людьми нынче дефицит пошёл, тогда комары на мутантов перекочевали по полной программе.
Небо покрылось лоскутками пунцовых морщин. Тоненькие лучи достигли земли, местами прожигая сухую траву. Что-то слишком тихо и одновременно тревожно. Непонятное чувство.
Запах сырости и гнилых останков наполняли поношенные фильтры респираторов. В этих краях можно и без намордника шастать, но в близости к поселениям не стоит – фонит сильно. Да, по сравнению с городами федерального назначения здесь рай, тишь да гладь – колыбель счастья. Живи и радуйся, но природа-матушка настырно постаралась, вывела под корень человека, использовав его же ошибки и слабости: ядерная война, биологическое, химическое оружие. Всё это на пользу не послужило, только наоборот испепелило, уничтожило земную расу, оставив горстки выживших.
Егерь замедлил шаг, остановился у высокого обрыва, который плавно уходил в поросли длинного камыша. Только и слышно как на ветру качаются его коричневатые шапки. Охотник присел и дал знак Вите, чтобы тот тоже остановился. А не понравилось Егерю небрежно смятая трава, казалось, что само нечто прошлось здесь. Какой махиной нужно быть, чтобы вот так «полянами» передвигаться. Виктор не удержал свою фантазию, рисуя в воображении примерный портрет невиданного доселе зверя. Тем временем охотник чуть ли не лицом приник к земле и поскрёб ладонью грунт, пропитанный недавним дождём. Виктор приблизился, увидев россыпь огромных по размеру следов, похожих на кресты. Они уходил дальше спуска ближе к небольшому озеру.
- Когда от Белогорья шёл вот это видел? – насторожено спросил Егерь, внимательно осматривая находку.
- Нет, не было этого.
- Значит свежие. Тем более траву недавно помяли примерно пять часов назад. Значит за нами хвост. Будь внимательнее по сторонам. Зверь, идущий за нами, не откажется от человеческой плоти. Так что идем друг за другом.
Охотник перезарядил «Сайгу», и, выбросив все сомнения, прыгнул в яму, скрывшись из виду. Только чавкала грязь под ногами, ломались стебли хищных растений. Что-то было не так. Егерь всем нутром чувствовал гнетущее напряжение своего напарника. Но тот старался быть хладнокровно спокойным.
Солнце вылезло из-под перистых, похожих на подушки облаков. Глаза тотчас подверглись неимоверной боли, заслезились, брызгая солью на щёки.
Половина пути пройдено.
До «Белогорья» осталось идти не так далеко.
Люди вышли на поляну, уходящую ровным ковром почти до самого горизонта. А что это? Егерь достал из потрёпанной сумки бинокль и приложил его к глазам, увидев странную конструкцию. Она вросла в землю и на данный момент напоминала башню с множеством перил, балок с проводами. Те как лишайник свисали с гнилых перекладин над пушистым полем. Справа, ближе к лесу колонной уходили вдаль такие же столбцы так же смятые и покорёженные.
-За полем Белогорье, должно быть. Если ничего не изменилось, то…
Что-то молниеносно широкой тенью пронеслось над головами сталкеров. Оно оставалось невидимым даже под пылкими лучами солнца, но пятно в воздухе, которое слегка подрагивало, сильно бросалось в глаза.
Раз…
Два…
Три…
Внезапно в двух метрах от охотников появилось нечто косматое, похожее на летучую мышь. Оно прытко размахивало перепончатыми крыльями, раскрыв зубастую пасть. Невозможно понять, как такое крохотное животное превратилось в хищного исполина, на уме у него только жажда жить…. как и у людей. Практически мы ничем не отличаемся от этих существ, живущих только на инстинктах. В эту самую секунду сталкеры уподобились своим братьям по крови.
- Эмигры!!! Ложись!!! – истошно проорал две фразы Виктор, примкнув к земле.
До охотника только дошло, почему его напарник назвал тварь во множественном числе – в небе появились ещё три тени. Егерь навёл ствол «Сайги» на одну «эмигру», появившуюся в двух метре над людьми. Звякнул затвор автомата, но неистовая сила дёрнула сталкера вниз, и он кубарем рухнул в колючую крапиву. Спустя мгновение появилось лицо Вити:
- Лежи и не дёргайся! Они лежачих не трогают!
«Вот тебе новость – не трогают они лежачих! Это что получается, хищники-то гордые хотят свою жертву в бою поймать?» - подумал Егерь, поглядывая, как кружит стая эмигр на небесном полотне. Прав был Витёк: вскоре косматые твари скрылись за серыми тучами, направившись в сторону Луговского. Домой.
Шелест сухой травы принёс в окружающее пространство гробовую тишину.
Спокойно…
- Всё вставай! – Виктор последний раз проводил взглядом улетающих вдаль эмигр.
- Первый раз таких зверей вижу! На «Лугах» такой дряни в жизни не водилось. У нас только амфибии, змеи да собаки одичавшие.
- А «Гидру» видел хоть раз? – напарник раскрыл ружьё, вставив красноватые патроны.
- Нет, а это что за фрукт? – рассмеявшись, процедил охотник, встав с кустов жгучей травы.
- Змеи. Только в десять раз больше обычных. А самцы, «гидры», имеют несколько голов, бывает, штук с десяток наберётся. Мне один раз в подземелье такой попался. Пришлось как Геракл…
- Что?
- Бошки отрубать и факелом обрубки прижигать. – Виктор достал из кармана пятисантиметровый зуб, напоминающий коготь хищника. – Вот что мне голубчик отдал. – На его лице мелькнула хладнокровная улыбка. Он помрачнел.
Я мертв…
Я мерт…
Я мер...
...тв...
Дул холодный ветерок, гоняя сухие листья по истерзанному полю, полному кратерами – следы древних побоев. Егерь на памяти видел всего несколько ракетных залпов шедших с города. Видно целились по нефтяным базам, которых возле Ханты-Мансийска хоть пруд пруди. А эту глушь без надобности кому-то уничтожать. Кому это нужно? Верно, что никому. Но биооружие всё-таки пустили жлобы, поэтому от букетов вирусов большинство людей и померло, слегло на дно.
Охотники спустились в низину и вошли по пояс в разноцветный ковёр болотной растительности, осторожно вглядываясь в маленькие джунгли. Из них, казалось, могло выпрыгнуть всё что угодно – любой кошмар, одолевающий жалкое сознание людей. Они настырно ищут свой путь в тлене жизни, полной греха и разврата. В новом мире – мире после смерти нет нравственных рамок, чувства вины перед Всевышним… Они наплевали на святое, на небесное и одним движением ленивой руки уничтожили всё то, что любили, превратив всю Вселенную в кошмар…
Полю битвы нет границ…
Егерь без остановки размахивал мачете, срубая пушистые кусты папоротника, продвигаясь всё дальше. Он иногда искоса поглядывал на сереющее небо – солнце зашло за тучи. Вечерело.
В глубине души таилась неистовая тяжесть. Ему хотелось навзничь упасть и застрелиться, отказаться от собственной судьбы, уйти на вечный покой к родным, умершим в агонии адского пламени.
Сталкер остановился. По вспотевшей коже пробежала холодная дрожь.
- Ты чувствуешь? – Егерь медленно повернулся к Вите, – как что-то касается ног…
Снизу, под тенью пушистых кустов донёсся шелест и медленное поскрипывание, будто находишься в старом лесу среди сухих стволов, по которым усердно стучат дятлы.
Шорох.
Витя стёр со лба испарину рукавом куртки и тотчас обомлел: по ковру листьев ползла ярко-зелёная лиана, словно чья-то живая конечность. Она устремленно обвивала ноги своей жертвы, выделяя струи прозрачной жидкости. Егерь спокойно пялился на здравомыслящую флору нового мира.
- Не шевелись, ладно? Если будешь дергаться, то эта древесная дрянь отдавит тебе ногу. – Сказал Витя, медленно приближаясь к напарнику.
- И что предлагаешь?
Витя ничего не сказал, а лишь крепко взял выпавший из рук охотника мачете, затем сел на колени и приподнял извилистую лиану.
- Гнездо найти.… А вот оно. - Тесак вонзился во что-то мягкое, непонятное. Этого Егерь точно не видывал за всю свою жизнь.
- Все, можешь убрать эту дрянь. – Витя кинул к ногам какой-то мерзкий клубок корней. - Здесь интереснее. Лови!
В руках охотника появилось существо, размером, не превышавшим человеческую голову. Оно пульсировало через каждую секунду, подобно живому сердцу.
Живое растение, в буквальном смысле этого слова.
Болезнь нового мира.
- Двадцать лет прошло, а поросло тварей, как в рассаднике.
- Мы виноваты, – продавил Витя в полголоса – идём, иначе под дождь попадём.
Егерь поправил слетевший с лица респиратор и взошёл на пыльную дорогу. Люди продолжили своё путешествие.
Охотники пересекли насыпь, спустились с холма. Увиденное ничуть не тронуло их душу.
Виду открылся брошенный на жалкое существование вымерший посёлок. Он возвышался серой тучей из-за глиняной дамбы, поросшей кустами борщевика. Громадные зонтики, наполненные мелкими белесыми цветочками, возвышались над людьми и постепенно накренялись в их сторону, как бы приветствуя чужаков на своей территории. А может они вовсе недолюбливают людей, поджидают только момента, чтобы напасть в самый лучший момент? Кто их знает. Может и так. Но сталкеры этого точно не знали, поэтому шли медленно, не видя опасности в «зонтах-истуканах». Егерь обошел толстый ствол борщевика, покрытого прожилками, слегка напоминающими вены. Виктор не вернул мачете напарнику: он будто бы сроднился с этим никчёмным куском стали. Сталкер взмахнул острым полотном над пухлой ветвью растения. Не прошло и секунды как на свежем срубе начала выделяться зеленоватая жидкость. Виктор, наполненный любопытством, приблизился к сучку. Внезапно из дыры пулей вылетела струя сока, выделенного борщевиком, в миллиметре от глаз напуганного охотника. Сталкера дёрнуло назад, и он тут же спиной упал на твёрдый ковёр разломленных кирпичей. Оказалось, что это Егерь вовремя отдёрнул «любознательного» от неминуемой и одновременно мучительной гибели: там, куда попал сок «борща» началось громкое шипение, а в воздух поднялся запах гари, сухая трава моментально вспыхнула, погорела немного, затем погасла. Только угольки постреливали.
- Ты сдурел «борщевик» кромсать, ирод!
Виктор поднялся, посматривая на чёрное пятно. Было видно – он здорово испугался. Быть на волоске от смерти и чудом выжить. Радость неописуемая.
- Спасибо. Если не ты, гореть мне в огне.
- В расчёте. – Твёрдо сказал сталкер, направившись к руинам Белогорья.
Они добрались до первой цели.
У посёлка была заброшенная свиноферма – сплошной некрополь, территория мёртвых, где царили тишина и запустение. На обочинах, в порослях крапивы появились крыши сгнивших совхозых теплиц. Пожелтевшая клеёнка шуршала при каждом порыве ветра.
Ото всего этого «застоя» веяло чем-то ушедшим, минувшим прошлым. Здесь поселение заброшено, не тронуто человеком, поэтому местная флора очень скоро поглотила добротное место.
Егерь вскарабкался по обломкам бетонных плит на верхушку глиняного плато, схватившись за железный столб, на котором висела табличка «БЕЛОГОРЬЕ»…
Витя, убрав мачете за спину, схватился за потёртое ружьё, когда он догнал напарника, присел на невысокий валун.
- Красиво… Река выжила, осталась такой же могучей и великой. Обь-матушка…
Виктор долго шептался, не пойми с кем. Только слуху доносились тихие всплески, волны бились о гнилые борта катеров. Спокойствие.
Хрустнули сухие ветви. Даже сквозь капюшон он почувствовал холодное прикосновение железа, веющего смерть.
Егерь медленно повернулся к источнику опасности, увидев черные тени.
-Ни с места!- громкий взвод курка, тяжелый взгляд, прерывистое дыхание... - Огонь!!!
****
Как только человек в черном взвел курок своего громоздкого оружия, охотник тут же спрыгнул со склона вниз, в глубокую яму, полную зловонной грязи.
Стрекот автомата.
Землю разодрало в клочья.
Выстрел ружья…
«Витя»!!! - мелькнуло глубоко в душе.
Егерь вынырнул из канавы, выплевывая комья земли. Живот изнутри раздирало на части. Оказалось, что стреляли именно в сталкера, а не в напарника. Разгрузочный жилет отменно помог, только рёбра пострадали. Явно перелом был. Он жадно дышал, а пространство, окружавшее его, растворялось в небытие. Стрельба внезапно стихла. Природа погрузилось в молчание. Но её разбавлял тихий вой ветра, и шелест волн, раздающихся с реки. Охотник посмотрел на холм – дымовая завеса опускалась в низины, поглощая покров щебня. Пахло порохом, кровью и сыростью. «Грязевая ванна» всхлипывала, бурчала, голося в никуда смешным голоском. Звуки, предвещавшие чужое присутствие, сошли на нет. Неизвестные люди в чёрных рясах растворились в тумане, будто их вовсе не существовало, забрав с собой Виктора. Егерь выбрался из слизкой ямы, взобрался на дамбу, тут же увидев россыпи следов от сапог. Они уходили в поселок, а у того самого валуна где недавно был напарник неприметно лежало ружьё. Охотник подобрал оружие и, перейдя на скорый бег, направился к чёрным руинам, погребённым под вековым слоем копоти и пепла…
****
Стылый воздух метко резал лёгкие, обжигая избитое в кровь лицо. Всё тело покрывали ссадины, синяки, неглубокие порезы, напоминающие крысиные укусы. Хотелось пить, ибо горло пересохло, будто бы оно набито горячим, раскалённым на знойном солнце песком.
Шорканье…
Глухие шаги…
Удар в живот…
Вспышка острой боли на мгновение затмило сознание, отвлекая от сладкого бреда. Затем раздался глухой еле слышимый голос, ноты которого были грубы и неприятны. Одним словом, радушный собеседник чего-то добивался такими острыми методами. Опять удар только теперь в лицо. Сладкая капля крови стекла на разбитые губы.
Человек попытался встать с холодного бетона, приподнять отяжелевшую голову и посмотреть противникам в глаза. Но кто-то со всего маху долбанул куском арматуры по коленям.
- Вставай, мразь, думал убежать хотел и всё? – незнакомец, одетый в чёрный как уголь рясу, стоял совсем рядом, повёртывая своеобразной кувалдой, которая состояла из пучка стальных проводов.
Сам этот допросчик Вите очень сильно напоминал своим басистым голосом Лютого – местного бандита, овладевшего недавно властью в этих краях. Он согнал в табун выживших «белогорцев» и отсортировал кого в рабы, кого в солдаты, а некоторых вовсе на поверхность отправлял за хабаром. Пока не добудешь чего полезного для общины, родного дома не увидишь.
Ещё между всем этим сбродом имелась небольшая прослойка рабочих. Они были полноправными владельцами собственных судеб, хотя часто подвергались налогам со стороны власти. «Белогорцы» обитали глубоко в землянках и системах пещер под посёлком. Фон низкий, поэтому люди не боялись жить близко к поверхности. Но укрепили «отсеки» как совесть позволяет. Весь хлам внутрь стаскали, от чего убежище напоминало благоприятную мусорную свалку.
- Думал, что смог «выход» найти, своровать припасы, оружие да ещё к этому единственное радио прихватить, смыться куда подольше и безнаказанным остаться, а? – последовал удар в спину пленника, – за тобой отряды посылал, чтоб поймали сорванца! И что думаешь, полегли все до единого, некоторые исчезли, не успев выйти за порог. А земля то круглая гляди, сам наведался! Что делать будем? – Лютый отошел на метр, приблизившись к стене, взял с рук своего помощника револьвер.
Главарь вынул пять пуль из барабана.
Щелчок болью отозвался в висках.
Тишина.
Остальные «тёмные» ждали дальнейших действий своего командира, который уже направил старинный реквизит на беженца, и с нещадно надавил холодным дулом на вспотевший лоб пленника.
- Этой игрушке – Лютый показал на револьвер, – сто шестьдесят лет от роду. Это больше всем здесь находящимся. Убийство переживает создателей. Ты понимаешь, о чём я? – главарь исказил лицо в ужасную гримасу, выражавшую радость.
Он взведёт курок, прикончит ублюдка как беспомощную свинью, а пуля точно вылетит из металлического чрева, согревая прохладный воздух забытого всеми тамбура. Лютый мял рукоять револьвера, перебирая пальцами. Убить или…
«Пусть умрёт…. Ты же этого так хочешь»!
«Ты отнимешь чужую жизнь? Тебе не хватило крови и насилия? У тебя родители погибли на глазах от рук наркоманов…. Они зарезали их, как животных на убой…
Ты уподобишься им?»
- Закройте рты твари! – взревел Лютый.
Выстрел…
Голоса тут же стихли…
Навсегда…
****
Перед глазами была темнота. Или нет чёрная копоть, переливающаяся цветными бликами как на нагретом стекле. И в этом густом мраке пролетела вся его никчёмная жизнь: детство, родители, друзья, Кристина… Она счастливо улыбается, смотря на перистые облака. Именно такой он запомнил своего «ангела хранителя».
Вертятся какие-то цифры, буквы, которые пытались воссоединиться в некие символы. Но в какие именно?
Значимые для него.
Холодная капля пота прокатилась по испещрённому шрамами лицу, упав на бетонный пол…
Он вылетел из бесконечного прошлого, открыв глаза.
Поднял тяжёлый взгляд на человека в чёрном, державшего револьвер. Он мучается, думая, делает ли правильный выбор?
Правильный.
Да будет так.
«Палач» злобно пропилил пленника насквозь, и рука с удовольствием завершила начатое.
Дрогнул выстрел…
****
Путевой знак качался из стороны в сторону и жалобно поскрипывал стонущим плачем осиротевшего ребёнка.
Стон, стон, стон…
Полустёртая надпись еле различимая на истлевшей табличке, чтобы прочесть её, нужно немало усилий, но он смог.
«Бе…горье».
Егерь шёл по следам напавших, выискивая их путь. До Войны сталкер часто бывал в этих местах. От Луговского идти три с небольшим километра. Непонятно одно – где могли найти пристанище выжившие люди? И люди вообще это? Вон на «Лугах» охотник повидал много нелюдей и мутантов, не способных рационально думать и совершать правильные поступки. Они лишь жрут, заполняют бездонные животы падалью и прочей дрянью, с каждой секундой преклоняясь перед инстинктами.
Осенний ветер гнал свинцовые тучи, дул под ноги, в жажде опрокинуть наглого чужака.
Болели лёгкие, ломило рёбра, поэтому сталкер не мог быстро передвигаться. Вдох. Острая боль пронзает тело тысячью кинжалами, распарывая на лакомые кусочки. Затем сворачивает, заштопывает, как сшивают болезненную рану пациента.
Все мы больные, ищущие заветное лекарство в этом проклятом пепелище.
Егерь переступал по мёртвым улицам, осматривая брошенные дома. Шорохи и подозрительные звучания отвлекали его сознание от искомой цели. Когда охотник шёл около груды хлама, то ему тотчас показалось, что на него смотрят чьи-то янтарные глаза, пристально так за ним наблюдают…
Сталкер примкнул к биноклю. Цепочка следов, натоптанных на размоченной от недавнего дождя глине, уходили за высокую дамбу, где у мелкого ручейка, похожего на студень, расположился остов громадного катера-тягача. Только туповатый носище, похожий на лопату, с якорем выглядывали из земляного грота. Вся остальная часть была схоронена под тоннами земли.
Немного в стороне, под зарослями лопуха Егерь заметил раскрошенную площадку из бетона, на которой зияла дыра.
Прыгнул.
Вокруг царила темнота и чернь. Человек брёл вперед на зов шума, доносящегося откуда-то снизу. Охотник вытянул руки, и вдруг они наткнулись на что-то мягкое…. Оно шаталось, подобно маятнику.
По вспотевшему затылку пробежал холодок. Сердце интенсивно застучало, пытаясь вырваться из грудной клетки. Хотелось закричать истошным воплем и выстрелить проклятую обойму, но темнота чудесным образом иссякла…
Это был мутант, напоминавший ни то пса, ни то волка. Клыкастая морда уставилась на человека мёртвой печатью страха. Хищник испытал на собственной шкуре необъятный страх перед собственной кончиной.
Пугало… Обычное пугало, набитое соломой.
Егерь отодвинул «куклу» к стене лаза и сразу увидел решетчатый люк, сквозь которого выходили молочные проблески света. Аккуратно сдвинул крышку, внезапно услышал грубый голос, скрытый от глаз.
- Закройте рты твари!
А за ним знакомый стон… Витя!
Выбросив сомнения, страх и чувство тревоги, охотник щучкой нырнул в зево светлого люка.
Перед глазами мгновенно перевернулось пространство.
Егерь упал на толстого в теле человека, державшего револьвер, который всё-таки выстрелил.
Запах железа и пороха…
****
Выстрел… Пары серого дыма, охватили в свои сети тесное помещение.
Странно он умер или нет?
Человек поднёс дрожащие руки к лицу, но отверстия от пули не нашёл, затем он открыл глаза. И то, что увидел Витя, изумило его воображение, даже напугало.
Пролетела секунда. Сверху, откуда ни возьмись, молнией вылетел Егерь. Он камнем упал прямо на Лютого, помешав пристрелить пленника. Они кубарем пронеслись по полу. «Чёрные» уже хотели поднять огонь из винтовок, но «главный» прорычал, что сам помучает своего второго гостя. Егерь кошкой вынырнул из-под туши Лютого, нанеся удар в живот, потом пострадало лицо «белогорца» - фирменный противогаз порвался на лоскутки, а стёкла окуляров раскрошились в пыль.
Главарь сдёрнул намордник, обнажив своё истинное лицо – морду хищного зверя.
Егерь тяжело дышал, но грозно смотрел острым взглядом в глаза своего противника.
- Ты знаешь, во что вляпался фраер?! – срываясь, начал разговор Лютый, приложив правую руку к потрепанной груди. Сквозь плащ в том самом месте, где охотник совершил сокрушительный удар, текла багровая кровь, опускаясь по складкам до полов балахона. – Ты, ты... – главарь поперхнулся и схватился за горло, чувствуя, как лёгкие не принадлежали ему. – Тяжело дышать…ахх-х… суу-ка!!! – у Лютого закатились глаза, остались лишь кругляшки белков, и грузное тело рухнуло на сырой бетон.
Соотечественники вожака сорвались с места, подобно борзым псам. Восемь дул винтовок смотрели на убийцу Лютого, но никто не осмелился стрелять.
В руках у охотника шипели запалы смертоносного динамита…
- Ещё шаг, братцы, и мы все взлетим в воздух. Хотите укоротить свои жалкие жизни?
Толпа «белогорцев» опустила оружие.
- Молодцы, что жизнь цените, а теперь винтовки на землю и к стене.
Грохот железа…
Глухие и протяжные шаги.
Запал до сих пор искрился, шипя изящным пламенем.
- Живой ваш верзила. Поспит немного и отойдёт, – твёрдо сказал Егерь, затушив огонёк.
К охотнику приблизился Виктор. На нём живого места не нашлось – сплошная гематома. Лицо его превратилось в ужасную маску смерти, застывшее на мгновение. Дыхание друга то прерывалось, то появлялось в учащённом ритме. Его трясло, ноги полусогнутые дрожали и, казалось, что они вот-вот сломаются.
- Ты откуда…. – выдавил напарник, не успев договорить начатое, ибо он споткнулся и с грохотом рухнул на пол.
Егерь подхватил его, прижал близко к груди. С этого момента охотник понял, что он никогда не бросит своего друга. Разрозненный мир соединяет по собственной воле человеческие судьбы, а так же запросто может разделить их, не дав шансы на существование. Все события напоминают рулетку: ты точно не знаешь, как повернётся к тебе Фортуна. А здесь никто не ведает единственную вещь – доживёт ли он до завтра. Обычная фраза, но какая драгоценная… Жизнь… Слово, утаённое в каждом из нас. Оно существует независимо от своего хозяина на протяжении долгих веков. Люди боролись за вдох свежего воздуха, проливали невинную кровь во имя своего же существования.
И сейчас в буре пепла, смерти и агонии страха Новой Эпохи ничего не изменилось. «Человек разумный» сгинул двадцать лет назад, когда нажал на красную кнопку.
Истинно «разумный» бы так не поступил, не уничтожил колыбель цивилизации…
Он увяз во лжи и порочности, открыл Врата Ада, пустил приспешников Зла на земную обитель – самого себя. Ибо самый страшный враг человека – сам человек, его искажённое отражение, направленное на уничтожение себе подобных.
Все мы мёртвые…
Нет нас…
Сгорели…
Оценив происходящую ситуацию, охотник пришёл к одному выходу, ведущему из мрака смерти…
- Открывай ворота братцы да пузана своего возьмите. Мы с добрыми намерениями в ваш дом пожаловали, не обидим!
Долгое сопение, кто-то кряхтел за железным занавесом.
Вскоре старый механизм завизжал надрывисто, но створки врат в «другой мир» разомкнулись. И перед путниками тотчас появилось чёрное зево пещеры, ведущей в саму преисподнюю.
Егерь первый перешёл границу света и тьмы, а Виктор плёлся следом, наплевав на острую боль.
И вновь неизвестное…
Что предстоит им испытать снова?
В какую игру с ними будет играть судьба?
Чтобы узнать, нужно лишь решиться на опасный шаг.
Они войдут в убежище Лютого.
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
Ранее неопубликованная 9 глава. Ещё в разработке: много шероховатостей)
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
ГЛАВА 9. БЕРЕГА.
Оказалось, что древний баркас своей громадной тушей скрывал бездонные пещеры, полные густого мрака. Они глубоко уходили в мрачные недра земли, теряясь в млечной пелене.
Глаза не успевают ловить частички картины мира, ибо пространство живёт собственной судьбой и не даёт чужакам долго глазеть на владения тьмы. Лабиринты – кропотливое детище природы перемешивалось с людскими траншеями, пропитанными кровью. Здесь каждую секунду кричат мёртвые.
Они говорят что-то…
Но истину их ошибок не предназначено узнать.
Никому это непосильно.
Тени…
Бездна…
Повсюду шахты, запах сырости, плесени, протухшей воды, в которой плавают захлебнувшиеся крысы. Люди когда-то были на вершине эволюции, царствовали всей Вселенной, а сейчас вынуждены копать себе норы, уподобившись мерзким червям.
Они потеряли могущество, сила покинула их. И теперь людишки казались россыпью мелких камней на просторах выжженной пустыни и отчасти напоминали муравьёв. Каждый Божий день – это цепкая хватка за горло Жизни. Поэтому час за часом «кроты» не высовываются на манящую поверхность. Страх охватил их разум. Тогда люди построили иерархию судеб, на верхушку которой взгромоздился Лютый. Он держал народ в «ежовых рукавицах» как полагается тирану. Каждый посторонний шаг не в целях улучшения существования убежища карался смертью. Работы хватало, особенно в шахтах, которые протянулись за километры в сторону Ханты-Мансийска, и выжившие ринулись туда, как на сыр с маслом. Только радости от работы в серых лицах никогда не увидеть. Там лишь отчаяние, безысходность.
Ежедневно, ближе к двадцатым годам, когда радиационный фон снизился до минимума, начались ежедневные вылазки на поверхность. Только от старого мира, наполненного сытой радости ничего не осталось: уютное Белогорье сгинуло в ядовитых джунглях леса, а река перешла во владения топких болот. Кваканье пухлых жаб, чужеродные всплески, непрерывное уханье и одинокий вопль зверей, имеющих ярко-зелёные глаза – всё это пугало до ужаса. Люди окончательно пропали в низинах своего Подземного Царства…
С каждым шагом «природные туннели» сужались в тонкие сосуды, наполняясь водой, по которой даже мелкая живность проплыть не сможет: слишком вязко.
Под суровым руководством Лютого выжившие оборудовали бесхозные пещеры в хорошее пристанище. Каменные стены обколотили жестяными листами, а земляные проходы замуровали деревянными щитами. Затем смельчаки не от мира сего натаскали отходов электроники, запчастей от старых машин. Всё это «барахло» обогащали в полезные устройства – появились дизельные двигатели, а там и маломальское электричество. Оно давало жизнь людям…
Чёрная колонна бойцов, нёсшая спящего Лютого, шла впереди, теряясь во мраке узкой шахты. Егерь и Виктор внимательно осматривали убранства местных. По сторонам коридора расположились уставшие работники, среди которых были и старики. Один вообще не имел зрения, но трудился на ровне со зрящим. Он ловко орудовал киркой, вытаскивая из комьев глины пухлые корни. Дальше глазам попался «базарный стол» первого уровня. Здесь торговали харчами только жившие здесь люди. Другого просто-напросто сбрасывали вниз: Егерь заметил край пропасти, ограждённой высокими бортиками. Охотник приблизился к перилам и чуть не рухнул в бездну, ибо хилая конструкция держалась на гнилых гвоздях.
Если подняться ближе к потолку, то вертикальную шахту можно назвать «колодцем». Она сплошь забита сваями, на которых уютно расположились висячие дома. Некоторые сооружали четырёхэтажные крепости, состоящие из различного хлама. У самого первого жилища крыша состояла из пустых легковушек, а стены представляли собой натянутый до упора засаленный брезент. И такая свалка до бесконечности…
- Эй, пришлый, не хочешь поразвлечься? – донёсся до охотников хриплый голос.
Егерь повернулся к одному из домиков, увидев горбатого старика, рядом с ним, чуть поодаль, стояла молодая девушка. Она была одета в грязную рубаху, раскрывающую все женственные прелести. Дед цыкнул, цепь зазвенела, рабыня бросилась к ногам охотника, целую грязные сапоги. От этого путникам стало стыдно…. Белогорцы откровенно ржали, наблюдая за ситуацией. Видимо такое у них не впервой. Егерь тихонько отодвинул девушку от себя, накрывая нежное тело её же рубашкой. Охотник посмотрел в бездонные глаза рабыни – там царила ненависть к жалкому существованию, грусть, перешедшая в отчаяние.
- За что тебя так? – только и смог продавить Егерь.
Невольная молчала, подобно каменной стене. Глаза её наполнились слезами.
- Она немая. Я язык ей отрезал, чтоб молчала! Зато, какая игривая-то в постельке! Пальчики оближешь! – смеясь, сказал дед, оттаскивая цепь ближе к себе. Девушка упала в грязь, распластавшись в луже.
Каково же дерьмово, когда за тебя уже решили ход твоей судьбы.
Так низко пасть…
Никто не успел глазом моргнуть, как старик тут же рухнул наземь, точнее обезглавленное тело, наполняющее округу маслянистой кровью, споткнулось о кремневые валуны. Голова, застывшая в плотоядной ухмылке, тотчас канула во тьму «колодца».
Охотник опустил испачканное мачете к ножнам, ненавистно смотря на труп морального урода. Человечности в этом иссохшем деде не было и в поныне. Он потерял её, стал частью отражения дикой реальности.
Девушка подскочила с лужи, уткнувшись лицом в лохматую куртку Виктора, но её глаза ловили силуэт одинокого охотника, который спокойно наблюдал за белогорцами. Те не обратили ни малейшего внимания на резко закончившуюся бойню – работники занимались своим нехитрым делом, а бойцы внезапно разошлись, гремя оружием. Из чёрной толпы медленно почти не слышно выплыл Лютый. Он будто являлся частью тёмной массы, которую составляли его бравые войны. Их угольные костюмы, слегка напоминающие нефть, поблёскивали от слабого освещения старинных лампочек и потухающих факелов.
- Справедливо, – твёрдо процедил глава убежища. – У меня давно руки на Храпа чесались, озверел совсем. Молодых девиц в расход пускал. Помер. Туда ему и дорога. – Лютый небрежно оскалил желтоватые зубы.
Егерь равнодушно перевёл взгляд на труп старика. Ведь он мог и не убивать его, не смотря на то, что тот потерял облик человека. Тогда чем охотник теперь отличается от него?
Его руки по локоть в крови.
«Он не заслужил отсрочки…»
Внутренний голос по-прежнему рядом.
Значит всё правильно, ибо загадочный советчик ещё никогда не подводил Егеря.
-…Поэтому вы можете переночевать в доме Храпа. Там поселиться Оля, как единственная его сожительница, увы, родственников не нашлось. А встретимся завра. У меня к вам обоим очень заманчивое предложение… Виктор, прошлое позади, поэтому нужно двигаться дальше. Всё ребята расходимся! Ольга проведёт вас.
Колонна бойцов сомкнулась, поглотив своего правителя, и вскоре начала спускаться по хрустящим ступеням в преддверие нижнего уровня.
****
Улицы «Трущоб», так местные называли катакомбы, находящиеся совсем близко с поверхностью, навеивали уныние и отвращение. Развалины, кучи гнилого мусора, лужи нечистот, которые запятнали всю дорогу коричневатыми блямбами, не внушали оптимизма. Неудивительно, что здесь крыс с жуками завались и больше. Антисанитария, одним словом. Если уж на то пошло, то весь мир сейчас представляет собой сплошной туалет, полный гадов и диковинных тварей, включая человека. Мы ведь как паразиты – выживем в любых условиях.
Ольга вела пришлых охотников по узким закоулкам, сам Виктор признался, что его нога не переступала даже и второго уровня. Путешествие по пустынному некрополю было для него чем-то новым, неизвестным. Девушку слегка качало из стороны в сторону, ноги изредка подрагивали. Казалось, что она вот-вот споткнётся на ровном месте, но нет, держалась ровно. На её шее осталась синеватая полоса от тугого ошейника. Охотники пытались узнать о мрачном прошлом Ольги, разрушив миф старика, ибо бывшая рабыня умела говорить, и язык у неё был на месте. Провожатая иногда что-то шептала себе под нос, подобно дикой гадюке, шипящей на будущую жертву.
Коридоры внезапно пропали, когда своды пещер стали ниже. Пришлось наклонять голову, чтобы не напороться на острые кристаллы. Никто не знал, откуда они появились. Их неугасаемое свечение было только в пользу шахтёрам, обитающим в кромешной темноте.
Синеватые пятна, озаряющие проход, с каждой секундой разгорались, вспыхивали, украшая сырой потолок увлекательным узором.
- Пришли, – прошептала Ольга, посильнее закутавшись в просторную рубашку.
Егерь и Виктор увидели монолитное строение, напоминающее своей искренней простотой берлогу дикого зверя. Ни дверей, ни окон. Только сплошная куча аккуратно сложенного хлама закрывала пустое пространство.
- Вот проход! – девушка указала на выкопанную нишу, уходящую под диковинную конструкцию.
Виктор спрыгнул первый, затем он принял Ольгу, спустив её с невысокого обрыва. Егерь залез в новое пристанище последним, плотно закрыв на засов плотную дверь.
- Располагайтесь. Для спасителей ничего не жалко! Вы даровали мне свободу!
Девушка скрылась за непроницаемой ширмой, отделяющей раздевалку от прихожей. Грязная рубаха повисла на алюминиевых рёбрах, и через пару мгновений появилась новоиспечённая хозяйка уютного жилища.
Ольга присела рядом с пришлыми, загадочно осматривая каждого. Её туманный взор дурманил, путал и одновременно пугал своей необъяснимостью. Егерь понять не мог, как такое хрупкое создание пережило издевательство над своим телом и моральные унижения? Но лишь цепкого взгляда хватало, чтобы разрушить все сомнения – глубоко в сердце скрывается свирепый хищник.
- Я еды принесла. У Храпа всегда запасов хватало. Вы ешьте, завтра у вас тяжёлый день.
Охотники поблагодарили хозяйку, и, потеряв всякое неудобство начали трапезничать. Жареная на костре рыба улетела за пару минут, запили ароматное блюдо ядрёной настойкой из брусники, благо её у убежища полянами растёт. Ходить далеко не нужно.
- Благодарствую. – Егерь поклонился в пояс, не отрывая взгляда от Ольги.
- Спасибо! – довольный Виктор, наконец отошедший от недавних побоев, явно охмелел. Его выдавала кривоватая улыбка, а остекленевшие глазища вовсе выбивали все сомнения.
- Нам бы ночлег...
- Да, конечно! – девушка деловито прищурилась, повернувшись спиной к охотникам. – За мной проходите.
Миновав несколько крутых и узких коридоров, различных строений небольшого роста пришлые оказались в просторном зале, где был низкий древесный потолок, с которых свисал бородатый мох. Пахло плесенью, но сырости с нечистотами не нашлось, что сильно радовало.
- Если понадоблюсь, я в соседней половине… - на румяном личике мелькнула радостная улыбка счастья.
Занавеска задёрнулась.
Егерь комом свалился на мягкий матрас, закрыв уставшие веки. Его сознание уносилось в другую реальность, где царствовало забвение.
Но никакой потусторонней силе не подвластно заглушить громкий храп Виктора…
Чёрное…
Темное…
Длинный коридор с множеством дверей, искривлённых разбитым на осколки зеркалом, никак не кончался. Каждый шаг становился тяжёлым и тягучим. Ноги прилипали к полу, будто бы он шёл по раскалённой резине. Хотелось рухнуть наземь, бросить все тяготы судьбы, уйти далеко от преследуемого кошмара, но это невозможно… Искажённое пространство передвигалось в такт своему мученику, стремилось быть частью его самого.
Нога переступила порог невзрачной комнаты, сгнившие стены тут же вырвались из древних оков, разбрасывая куски штукатурки.
Человек спотыкается, он хочет подняться, но сырой пол почему-то действительно деформировался в расплавленный ковер гудрона. Его булькающая субстанция прилипала к коже, втекала в дыры куртки, прожигала глаза.
Муха, любящая свободу, попалась в сети паука…
А дальше забвение…
Чёрное…
Тёмное…
Пусто…
****
Егерь соскочил с матраса, обливаясь холодным потом. Перед глазами всё еще был тот самый кошмар, который так долго длился, раскрывая все омерзительные подробности. Рука самовольно потянулась к «Сайге». Холодок от родного оружия успокаивал нервы. Осмотревшись, охотник удостоверился, что он находится в реальности, а не в очередном кошмарном сне.
Виктор храпел, подобно старинному паровозу. Тот закутался в истлевшие одеяльца, поджав к себе поближе свои габаритные ножища.
Комната немного посветлела… Занавеска всколыхнулась, наверное сквозняк? Егерь тихо поднялся с лежака, взяв винтовку. Без неё он никуда. Сталь – часть его покалеченной души. Двери, ведущие в шахты, были наглухо закрыты. Но что за утробный гомон доносится до ушей? Охотник хотел пройти в тамбур жилища, как кто-то хищно схватил его за плечо.
Ольга стояла к пришлому совсем близко и её не смущало, что на ней свисала всего лишь обычная простыня. Девушка совершила один роковой жест…. Она уже полностью оголённая резво прыгнула на своего спасителя, в жажде совершить неутомимый разврат. Дыхание. Вот что было не так!
- Ты пьяна. Ты не понимаешь, что творишь! Иди, выспись! – Егерь оттолкнул красно девицу от себя подальше, уже который раз, и накинул на неё белёсую материю, скрыв срам от глаз.
- Я же знаю, что ты этого желаешь! Я видела, как ты весь вечер глазел на меня…
Начатое Ольга не договорила: охотник аккуратно надвил на её сонную артерию, как та сразу рухнула вниз, но Егерь подхватил девушку и отнёс на лежак.
- Ты не такая какой хочешь себя выставить…
Тёплое одеяло накрыло ушедшую в сладкие сны Ольгу.
Выбравшись наружу, охотник наконец-то понял, откуда доносился этот утробный звук, напоминающий урчание трубы. Перед спуском в нижние уровни, у небольшого мостика, соединяющего два обрыва, собралась толпа. Там кричали и рабочие, рабы махали своими цепями в пустоту, бурчали старики. Один вообще махал снятой культяпкой с ноги, благо, что он сидел в стороне, а то задавили бы и не заметили. Их возгласы не напоминали бунт. В голосах ощущалась радость, но кое-где были не довольны происходящей здесь ситуацией.
По окровавленной дорожке вели отряд белогорцев. Головы их скрывали дырявые мешки. Разрезы для глаз сделали специально, чтобы хоть как-то видеть дорогу. Пока виновники торжества шли, в них летели камни, болты, гайки. Кто умудрился стрелять по коленам из рогатки, пользуясь мотками из колючей проволоки.
Егерь приблизился к одноногому деду. Тот явно понял, что разговора не миновать, решил начать первым.
- На казнь решил поглядеть, милок?
- Казнь?!
Охотник ошарашенно перевёл взгляд на процессию. Он мог подумать разное, но умерщвление…
- Конечно казнь! Как без неё? Народ держать нужно крепко. Вот Лютый специально демонстрирует всё в подробностях. Месяца два назад одному брюхо вспороли, а тот хоть хны! Живой был, орал, благим матом всех покрывал, хотел ещё палачей ухайдакать.… Только одного на тот свет забрал.
- НО КАК?
- Своими же кишками и задушил, представляешь! Да, силён Пашка был. При жизни свободой жил, и после смерти с ней остался, – дед взял культяпку, за секунду резво вставив конечность на место.
- Скажи, отец, а их за что?
- Как, за что? На охоту отправились, забрав последнее снаряжение, но ничего не добыли. Только истратили всё до ниточки. У нас, понимаешь, каждая вещичка на счету. А боекомплект и одеждой тем более дорожим. Вот Лютый повёл этих оболтусов под трибунал! Туда им и дорога окаянным!
Егерь не мог понять, как может существовать такое бездушное простосердечие? Как можно спокойно убивать людей за случай? Ведь на месте тех охотников мог оказаться каждый, вплоть до самого правителя этих проклятых катакомб. Звериник здесь. Людей совсем не осталось, вымерли…
«Не осталось, говоришь? А как ты с лёгкостью убил Храпа?» - тихо прошептал голосок. От этих слов тут же пробежали мурашки.
- Пойду я, отец. Не выходи только близко к толпе. Затопчут.
Дед криво ухмыльнулся и продолжил смотреть кровавое представление.
Виновных вывели на помост. Солдат в пятнистой фуфайке бил своих бывших товарищей кнутом по спинам, разрывая кожу до ошмётков плоти. Обычная верёвка не удостоена наносить столь сокрушаемый урон, но когда охотник пробрался в первые ряды зевак стало понятно в чём дело. У бечёвки было острие, напоминающее наконечник острого копья. Оно и оставляло глубокие порезы.
Солдат остановился, крикнув виновным бранные слова, которые никак не разобрать среди шума толпы.
Егерь увидел длинную балку – свежая жердь висела над пропастью, а на ней самой появились десять коротких петель…
Бойцов повесят.
Они не издали не единого стона, просто шли своей дорогой, шли к своей судьбе по хрупким ступеням, которые могут в любую секунду сломаться.
- Стоять, уроды! – прорычал солдат, ударив по спине меньшего из всех белогорца. От молниеносного удара он рухнул на площадку, ударившись о чьи-то твердые ботинки.
Лютый гневно сверкнул карими глазами, пнув по мешку, слетевшего с головы изменщика. Перед главой оказался молодой парнишка лет девятнадцати. Но серое истощенное в долгих вылазках лицо делало его на много старше своих годов.
- Ну, что, щенок, готов сдохнуть?
Молчание. Долгое безропотное молчание наполнило визг толпы. А дальше вовсе победило, наполняя давящим на уши звуком мёртвой тишины.
- Все знают, что они, наши братья, сестры, даже отцы, деды. Все выходцы из разных семей многих каст. Но, нарушив закон, никто не уйдёт от правосудия! Они будут наказаны!
- Наказаны! Наказаны! – радостно подхватил народ.
- Я как глава убежища могу предоставить некоторые льготы. Каждый из новоиспечённых бойцов Белогорья проходит турнир на нашем Великом Поле… Гладиаторские бои!
- Турнир! Скормить зверью! Отдать на жаровню! – прокричал кто-то грубым басом.
- Повесить! Скинуть с моста!
Внезапно один громила в ошейнике вырвался из оков и набросился на одного из обвиняемых, в жажде свернуть бойцу шею. У того всё несомненно бы получилось если не громкая очередь автомата, разрубившая людской ропот.
- Так будет с каждым. Есть ещё желающие? Тогда слушайте. Мы поступим по-другому. К нам недавно прибыли чужаки из соседнего поселения, но один из них мой должник. А я ох как их не люблю…
Егерь выбежал из массы зевак, увернувшись от внезапного выпада белогорца-солдата, запрыгнул на помост, где стояли схваченные бойцы. Одним движением он проскользнул мимо телохранителей Лютого и спустя мгновение уже со всей силой прижимал полотно мачете к шее главы.
- Должников говоришь, не любишь? – прошипел охотник, надавив на рукоять. Струйка крови медленно начала сползать по опухшей вене…
- И героев тоже!
Лютый неожиданно раскрыл полы своего плаща, вынув зелёную стрелу, которая вошла точно в цель – в руку Егеря, сжимавшую холодное оружие.
Пространство тут же помутнело, расплавилось и ушло в небытие хаоса.
Чёрное…
Тёмное…
Кошмар стал реальностью.
- Этого в камеру, подготовьте его к бою. Чтоб к завтрашнему дню был как огурчик. А этих в карцер пусть пока посидят, подумают. Да, чуть не забыл. В доме Храпа найдёте Виктора. Его ко мне приведите. Девчонку не трогать! Ясно?
Верные солдаты Лютого дружно кивнули и скрылись в тени пещер.
- А ты спи. Завтра ты продемонстрируешь свои способности. Герой мать твою…
****
Пустой мрак.
Безмятежная вечность.
Острая боль в ладони…
Охотник еле-еле поднялся с твердого пола, слегка напоминающего сырой бетон. Точно. Вся маленькая комната была покрыта твёрдыми плитами, а стены, сложенные из огромных валунов, навеивали только на одну мысль… Он в плену. Причём легко достался на радость своим врагам. Егерь проковылял до маленькой дверцы, посмотрел на ноги и обомлел. Родной костюм исчез с глаз в небытие, будто бы его и не существовало. Постой, а это что? Охотник увидел на руках кожаные наручи, а на груди панцирь, который был твёрже любой стали. Он закрывал половину тела, что давало шанс выжить от удара холодного оружия.
Внезапно в углу комнаты упал мерцающий в темноте меч. Настоящий. Казалось его недавно выковал искусный кузнец, но охотник не обратил внимания, подошел к правому углу. Влажная от холодного пота ладонь нащупала до боли знакомую костяную рукоять… Мачете.
Егерь примкнул к ней, как к родному дитя, ибо он чувствовал её зов…
Зов к смерти.
Двери, скрипя, раскрыли свои гнилые лепестки, яркий свет до того жгучий пронзил ослеплённые гнетущим мраком глаза. Они отвергали свечение, но рукотворное солнце приближалось, качаясь из стороны в сторону, уподобившись подстреленному зверю. Оказалось, это шёл…
Он сам.
Егерь.
Только тот, вырастал из земли.
У него не нашлось ног.
В его обличии пришёл сам дьявол, ибо звериный оскал пугал, заставлял скрыться в тени смертной тени…
- Егерь! Егерь! – порычал кошмар.
Удар дубиной по лицу отрезвил сознание, охотник вырвался из плетей морока, увидев перед собой надзирателя. Он беспощадно бил до крови плетью обвинённых белогорцев.
- Вперёд. И только попробуй меня зарезать своей игрушкой.
Охотник, кипя от ярости, всё-таки вышел в бездонный коридор. Решётки, решётки… Они повсюду. А из их недр высовывались зубастые пасти, человеческие руки в кандалах, в самой последней камере чуть не вырвалось крылатое создание, похожее на летучую мышь. Как же её окрестил Виктор? Эмигра, вроде? А где он сам? Мысли о друге выдернули Егеря из небытия, ибо тот самый свет, который бросался ещё там, в комнате был настолько ярким и могучим, что прожигало лицо.
Его вывели на поверхность абсолютно не экипированным. Из одежды лишь кожаная накидка и панцирь, а закалённую в боях «Сайгу» заменило мачете.
Ноги ступали по смятой траве. Пунцовые тучи скоро накрыли дневное светило, переступая грань утра. На опушке, переделанной в огромную клетку, было очень много людей. Только те находились за колючей проволокой и решётками.
Солдат-надзиратель закрыл дверь на засов, спустя мгновение он исчез в бурой растительности.
Сырой ветер охладил кожу. Охотник посмотрел вдаль – у высоких ворот сидел Лютый со свитой, а рядом…
Виктор!
Он качался при каждом дуновении, бубнил что-то невнятное. Глава дал ему длинный кинжал уже окровавленный в чьей-то крови. Витя кивнул, твёрдо направившись в сторону своего напарника. В его походке не было страха, упрёка, сострадания. Одни лишь остекленевшие зрачки говорили о том, что друг не будет говорить.
Он идёт убивать…
Взмах. Егерь отпрыгнул на обочину, упав в жгучую крапиву. Не теряя времени, он нырнул в колею, резво обойдя озверевшего Виктора, который замахнулся со всего размаху. Ему нужно совершить роковой удар…
- Остановись! – охотник толкнул его ногой, от чего тот рухнул в лужу, уронив кинжал на землю.
Витя тяжело дышал, его трясло, будто бы он не понимал, что совершает. Егерь наклонился над ним, увидев нечто ужасное. Лицо напарника превратилось в кровавое месиво. Не осталось не единого живого места. Губы были небрежно сшиты стальной проволокой, а глаза… Целым остался только правый, ибо второй был вмят внутрь. Из него вытекала прозрачная жидкость…
- Боже, что они с тобой сотворили…
Кинжал вонзился в грудь. Егерь не успел вдохнуть воздуха, как в рёбрах тотчас заныло, заскрежетало. Витя улыбался. Из рта вылетали сгустки крови. Видимо он понимает, что творит.
- Прости…
Охотник с силой вынул кинжал из панциря, на котором не было следов от ранения. Значит пластины защитили его.
- Егерррр!!
Мачете скользнуло по шее напарника..
Фонтан бордового.
А дальше пепел.
Пустота…
Я мертв.
Я мерт
Я мер...
...тв...
- ЛЮТЫЙ, Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ!!! – гневно прорычал охотник, понимая, что ничего уже не изменить.
Егерь несколькими шагами сократил дистанцию между собой и главой. Тот подскочил, явно не ожидая такой ход событий, хотел открыть двери, выйти из клетки…
Но человек, ставший зверем, приняв его облик, хладнокровно набросился на Лютого, сбросив его с ног.
- ЗДОХНИ! ЗДОХНИ! ЗДОХНИ!!! – нагретое от горячей крови мачете изрубило ожиревшее лицо белогорца на кусочки. Ошмётки только и успевали улетать вдаль.
Сам охотник истерзал давно мёртвое тело врага в нечто не похожее на человеческий труп. От некогда великого Лютого осталась бурая субстанция, перемешанная с белёсыми костями.
Вот и всё…
Нет пути назад.
Егерь поднялся, открыл двери, покинув проклятое Поле, надеясь поскорее покинуть это Богом забытое место. Не прошло и дня, а на его счету море покойников. И всё ради чего? Этого жалкого похода в город?
Хватит!
Охотник, размахнувшись, сломал рукой деревянный столб, указавший на вход в пещеру.
Он уйдёт…
Но нужно хоть как-то сделать смерть Виктора не напрасной.
Невинные белогорцы ждут своего часа.
****
Смеркалось. Пропитанная дождём земля чавкала при каждом совершённом шаге. Белогорцы бежали позади чёрной колонной, словно ночная мгла уже спустилась с серого неба. Оно покрылось кровавым заревом, плавно уходящим за горизонт.
Люди спустились с песчаного склона к пойме реки. Сейчас эту речушку не назвать некогда Великой Обью, которая своими водами пронизала практически всю Западную Сибирь. А теперь перед глазами всего лишь гнилая заводь, наполненная мутью.
Сквозь поношенные фильтры респираторов чувствовался утончённый запах серы. Он наполнял ноздри своими ароматами, и спустя мгновение организм настраивался на тошнотворный рывок. Некоторых вывернуло наизнанку. Один белогорец вообще блювал, не снимая намордник. Хорошо, что сдёрнули, а тот так захлебнуться не долго.
Запах постепенно рассеивался в неизвестность, отпуская разумы путников к телу и плоти.
Ветер успокоился. Вдалеке проворно летали эмигры. Видно на охоту вылезли, обычно они в норах по ночам сидят. Не их время. Во тьме побольше птички шарахаются.
Белогорцы замедлили темп бега, перешли на скорый шаг. Родное убежище, горящее в адском пламени и агонии ужаса, осталось позади. Теперь они принадлежат самому себе и всё благодаря охотнику. Но из-за смерти Лютого начались беспорядки, паника, беспредел. Молодые перебили всех стариков и старух, затем озверевшие бандиты взялись за девушек. Их насиловали, использовали в своём благе, иногда даже в пищу употребляли, когда еда закончилась. На поверхность никто не смог выйти, ибо выход подорвали динамитом. Приказ Егеря никто не обсуждал. Бывшие белогорцы, оставили своих близких умирать от голода и мора. Практически у всех были взрослые сёстры… Даже не хочется думать, что с ними сотворили нелюди, которые недавно считались товарищами, друзьями…
Охотник не пожалел над совершённом.
Иногда он вовсе не отдавал себе отсчёт над затеянном.
Смерть близкого друга от собственных рук, дикость подземного и наружного мира повергло его в шок, свело с ума, запутало в твёрдые плети, из которых уже никогда не выбраться.
Он умер.
Навсегда.
Осталась лишь гневная оболочка потерянного.
Егерь внезапно остановился у останков гнилой лодки в шаге от манящей водной глади. По измождённому лицу пробежала холодная дрожь, как обжигающий оголённую кожу мороз, давно забытый в этих местах.
Непонятное чувство…
Чувство тревоги…
- Все назад! Живо!! – прорычал охотник, пятясь обратно к сыпучему склону. Бойцы отреагировали молниеносно, вспоминая тяжёлые времена обучения, но не так быстро как хотелось бы.
Из зеркала водной глазури выпрыгнуло нечто, похожее на чёрного угря. Его длинный хвост резко дёрнулся к чёрной колонне, тут же выдёргивая из неё беспомощного белогорца. Угорь размахнулся, выпрямил суставы, изогнулся и голова бойца размозжилась о прибрежные камни, лопнула, подобно спелому арбузу. Егерь тут же пальнул из ружья, метко попав мутанту в треугольную морду.
Брызги синеватой крови…
Рокот винтовок чёрных…
Они не показывали страха или жалости. Это самое страшное, что мог видеть охотник за долгую жизнь в кромешном аду. В них он видел самого себя, своё отражение.
Угорь взвился, раскрыл пасть, полную острых зубьев. Его продолговатое тело неожиданно вспыхнуло яркими полосками электричества! Мощный поток энергии дребезжал и притягивал к себе гнилые листья, мелкие камешки. Он постепенно подтаскивал невидимой плетью испуганных людей, словно поймал их в лассо. Мутант взлетел вверх, наплевав на законы природы, и приготовился к своему роковому прыжку. В его тёмных глазах был только один человек, державший в руках злосчастное ружьё…
Одиночный выстрел.
Угорь грохнулся на песок, к ногам охотника. Егерь, сдерживая себя, притронулся носком ботинка лоснящейся кожи твари нового мира. До костей и мозга его слегка пронзил электрический разряд. Раньше сталкеру приходилось встречаться с угрями до того.… Это были обычные рыбёшки, рождённые матушкой-природой, а не ошибкой человечества. Как же пакостно поступили мы над самим собой, оставили руины, пепел, страдания. Зачем всё это? Для какой нужды? Какие цели преследовали лидеры государств, сжигая своих соплеменников?
Хаос.
Мы пали пред ним.
Егерь подбежал к мёртвому бойцу. Тот лежал в грязной куче ила, словно он является его неотделимой частью, только на несколько секунд принявший человеческий образ. Охотник присел рядом, снял порванный противогаз с мученика, который всхлипывал детским плачем боли. Из резинового намордника сразу вытекала багровая кровь, кажущаяся слезами погибшего. Егерь аккуратно приложил ладонь к горячему лбу, закинув слипшиеся в пучок волосы… Пролом черепа – мгновенная смерть. Хотя бы так, значит, недолго мучился бедолага.
«Не успели пересечь реку, а уже потери. Будто за мной роковой след привязан? Что я такое сотворил?!»
«Ты проклят самим собой»
Глубоко вдохнул, успокоив нервы.
Запутанные мысли разбил чей-то храп или…
Последний выдох умирающего белогорца!
Как такое возможно? Он мёртв! МЁРТВ!
«Он жив, но спустя секунду покинет этот мир. Тебе так хочется, чтобы невинный погиб?»
- Егерь…имя скажи…своё…
- Александр, – прошептал охотник.
- А меня Ван…звать…- прохрипел боец. Он, улыбаясь, поглядывал на вечернее небо. Зарево вспыхнуло сильнее, закат мерцал раскалённым диском, вскоре сошёл на нет.
Застывшие глаза смотрели прямиком в душу, раскрывая все тайны и секреты. Ей суждено жить дальше, ибо на месте погибшего героя должен был оказаться Егерь. Именно он шёл первоначально по той тропе, где белогорец наткнулся на мутанта. Его смерть поджидала там, а не этого…
«Второй шанс»
Благодаря шестому чувству сталкер должен мучиться, чувствовать боль.
Застывшие глаза Ивана смотрели на него.
- Покойся с миром. – и положил у ног покойника старинную монету с видом величавого Кремля, которого он так хотел увидеть.
Среди могильника катеров, сгнивших до каркаса, люди нашли целую лодку с вёслами – роскошь по нашим сегодняшним меркам. Егерь распорядился, чтобы её столкнули в воду. Он залез в неё и размотал ржавый пучок троса, свисавшего с его плеча, затем привязал один конец к бордюру «Обянки», а второй к огромному гарпуну.
- Со мной поплывут только два человека, остальные останутся на берегу следить за происходящим, да и тыл прикрывать, пока мы «рыбачить» будем. В случае плохих обстоятельств атакуйте.
Чёрная толпа кивнула в знак согласия.
- Значит ладушки, – весело закончил Егерь. Один взгляд на бойцов поражал его, их свирепое равнодушие убивало, поражало в самый центр точки задуманного.
На глазах белогорцев погиб Иван – товарищ, полноправный член отряда, а они ведут себя так, будто ничего и не происходило.
Вот оно самое мерзкое, но ценное в кромешном аду – дай кому-нибудь умереть, закрыв твою спину. А в благодарность всего лишь тупое равнодушие…
- Отдать швартовые!
Лодка скрипела, шаркалась о камни, прорезая в сыром песке глубокую канаву. Люди толкали корыто всё дальше к заветной воде, быстрее увязая в болотной жиже. Река мелела с каждым днём, поэтому, где образовывалась мель там сразу вырастали губчатые водоросли, а твёрдая земля становилась мягче сливочного масла. Трясина, одним словом.
Внезапно «Обянка» вылетела из потных рук, оказавшись на глубине. Бурые волны облизывали борта, ветер дёргал вёсла.
Но по велению неведомого хозяина на берегу застыла гробовая тишина. Прислушиваешься к каждому шороху, ощущая себя ещё прыщавым юнцом, который ещё не пробовал пороха, рука мгновенно тянется к ружью. Нет, опускаешь, ибо это поигрывают кувшинки, сухой камыш хрустит, опуская свой коричневатый «патрон» к земле. Аллегория!
Корыто вышло на открытую воду, удаляясь от берега. Лодку сильно качало из стороны в сторону, поэтому дуэт белогорцев цепко схватился за перила. Ведь от этого зависит их шанс не быть сожранным какой-нибудь тварью из глубин. Одни лишь мысли о речном угре вводили в шок. Егерь медленно грёб вёслами, минуя метр за метром, и всё-таки остановился у красного буя, который до сих пор показывал 150 метров…
- Здесь, – сухо процедил охотник.
Бойцы отреагировали как по команде смирно. Они установили лебёдку, гарпун, проверили винтовки – всё в норме.
Егерь поднялся со скамьи, встал поближе к правому борту. В жилистых руках поигрывала непонятная вещица, с виду напоминающая медальон или старинную монету. Он глубоко вдохнул, прищурившись, стараясь выглядеть вымерший посёлок на противоположном берегу от Белогорья.
Кирпичный.
Долго смотреть не пришлось, заходящее солнце ужасно слепило до слёз.
Охотник небрежно схватил гарпун, пощупал штырь. Даже от него чувствовалась непонятная вибрация, будто бы начинается первая фаза землетрясения.
Тревожно…
Неистово болит затылок…
Егерь, размахнувшись, кинул «монету» ввысь. Та пролетела метров двадцать вперёд навстречу волнам, но ожидаемого всплеска так и не произошло. Куда она исчезла? Испарилась? Тогда куда?
Тут охотник вспомнил слова Игната про некий «Предел».
Аномалия…
От одного слова пробегают мурашки, и поседевшие волосы встают дыбом. «Пределом» назвали неприступную стену, разделившую Обь на две части – правый и левый берега. Люди, оказавшиеся на разных сторонах, больше не могли пересечь черту. Те кто пытался переплыть на катерах (ещё в первые дни После) реку, пропадали бесследно на глазах. Ни судна, ни людей. Лишь клубы пара возвышались над бурой водой… Один раз Егерь раздобыл старенький тягач, но плыть не решился, поэтому вместо него испытали судьбу другие. Не успели отплыть от берега, как тягач тут же вспыхнул синим пламенем и взорвался. Причина тому были огненные шары, вылетевшие из глубин реки.
Невозможно…
Но если внимательно посмотреть на сегодняшних созданий, которые явно отличаются от своих прошлых соплеменников. То неизвестные явления, подобные Пределу, жалкий пример из тысячи. Сейчас уйди чуть-чуть не туда, сразу в уголёк превратишься или в желеобразную субстанцию. Охотник вспомнил из прошлого компьютерную игру S.T.A.L.K.E.R.. Вот там точно были аномалии: жарка, карусель… Эх, и рубились же поголовна вся молодёжь в игрушку эту и не задумывались, что вся дрянь, придуманная человеческой фантазией, в скором времени выползет в реальный мир.
Получайте дети и жарку и карусель вашу…
На здоровье!
«Болезнь нового мира. Интересно, куда исчезает любое физическое тело, при соприкосновении с невидимым чудом?»
В другую реальность.
Давай, нырни в пепел!
Егерь рысью прыгнул на скамью, начиная грести вёслами. Лодка молниеносно повернулась в сторону суши. Охотник боязливо поглядывал на зеркальную гладь воды, в надежде увидеть немыслимое, но в ответ этому был лишь тёплый воздух, шуршание деревьев. Бойцы тоже ничего не замечали подозрительных движений. Природа откровенно насмехалась над людьми, издевалась, играла в свои игры.
У неё свои правила.
Около правого борта в метрах десяти выплыл на поверхность слизкий горб, с которого неловко сползала речная тина. Его невозможно заметить, если не смотреть с прищуром, ибо он сливался в зелёной лазури Оби.
- Егерь! – воскликнул один из белогорцев – там какая-то хреновина плывёт!
Охотник не ошибся, речные обитатели клюнули на наживку. Проверим, правда ли Гидростан был царём глубин? Осталось только…
Хилое от старости днище внезапно вопреки сомнениям изогнулось, из-за чего сталкеры полетели кубарем, после чего навзничь упали, изодрав куртки.
- Тварина! Совсем ошалели! – прорычал боец, с которого слетел намордник. Теперь охотник мог хорошенько разглядеть лицо напарника. Перед ним ворчал суховатый человек лет тридцати. Вот только морщинистое лицо старило белогорца, и с первого взгляда все бы дали ему золотой полтинник.
- Не двигаться, они хорошо слышат нас под водой.
Кто «они»? «Туристы подземелий» лицезрели это спустя мгновение. Из омута показались коричневатые трубы, которые образовывали единую коммуникацию, целостную систему.
Только, собрав всё свое внимание, охотник понял, что спутал удлинённые тела «речных обитателей» с трубами. Это давала неестественная яркость, отражающаяся от мелких чешуек тварей.
Егерь не шелохнулся. Бойцы уже готовились стрелять, но грозный жест командира остановил их.
У белогорцев не было лиц. Резиновые маски скрывали истинную личину. Страх всё-таки пробива
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
. Страх всё-таки пробивался сквозь противогазы, его можно ощутить, если самому повязнуть в нём по уши.
Боязнь смерти.
Наперекор напряжённой тишине донеслось журчание – обоссался молодой боец. Совсем ещё парнишка.
Лодка среди воды.
Ковчег среди обители демонов…
Чудища, вышедшие из ночных кошмаров и древних легенд, возвышались над жалкими двуногими. Они презренно смотрели на крохотных людишек и казалось, что те насмехались над безысходностью действий.
Это лишь иллюзия, обман, искажение. Реальность заперта глубоко в недрах хаоса.
Оглушительный рёв змиев заставил схватиться за уши. Только от такого хищного крика хотелось спрятаться скрыться, спрятаться, зарыться в землю.
Второе чудовище прорычало так же ужасно, страстно, выслав весь гнев, и ринулось на своего противника.
Люди поняли, они здесь лишние. Это битва или дуэль двух гигантов – схватка не на жизнь, а на смерть.
Егерь усиленно начал грести и одновременно наблюдал за бойней. Змий окружил своего врага, подобно дикой лозе, в надежде передавить своими мускулами шею противника. Противник разинул пасть, вонзив клыки, похожие на острые резцы, в плоть твари.
Река забурлила. От неё шёл пар просторным облаком. Охотник остановился у подножия битвы, где вода впитала жертвенную кровь своих детей.
- ЗА БОРТ, ЖИВО!!! – крикнул Егерь, выпрыгивая из лодки.
Бойцы мгновенно вылетели из корыта, нырнув в реку. Они стали походить на загнанную стаю беспомощных волков. Перед глазами неприступная стена и оскалы борзых псов…
Белогорцы махали руками наотмашь, думали, что находятся на глубине. Но когда те увидели песок, быстренько доползли на четвереньках, увязая в слизкой тине.
Охотник уже был с остальными, которые за отсутствие своих подельников успели подстрелить одного дикаря. Он обитал неподалёку, под руинами гаражей. Видно, услышав голоса, вышел на разведку. А тут такое…
\- Ждём, сидим тихо, как мыши, и не высовываемся. Битва эта не наша, братцы, если натравить одну такую махину.… В общем, раздавят нас. Для них мы тараканы, не больше! – вскоре Егерь смолк.
Бойцы прижались спинами к друг другу, всматриваясь в малейшее движение, чтобы в случае напасти атаковать. Если потерять бдительность в этих местах, то считай себя среди мёртвых. А те с радостью примут новичков.
****
Чудовища ожесточённо бились. Звуки смерти наполняли округу. Уже чувствовался её запах… Вопли тяжело расходились по сторонам гулким эхом.
Можно сидеть, наплевав на опасность, и наблюдать, пытаясь понять смысл битвы хищников. Много различных гипотез лезет в голову, но, кажется, что сошлись они из-за самки. Ведь уже лето заканчивается, золотая осень на дворе. А вдруг территорию не поделили? Кто знает?
Люди ждали финал долгое время. Примерно час пролетел, а сталкеры позабыли про дерзкую фауну одичавшего мира. Казалось, эта битва не имеет конца и начала. Но неожиданно змий, что побольше был, разорвал мощным рывком шею противника, вышвырнув окровавленную голову на берег.
Трофеи, мальчики! Берите…
- Берегись!!!
Толпа разметалась по песку, подобно рассыпчатому бисеру.
Огромный череп обтянутый слизкой кожей с грохотом рухнул в глину, проломив полметра утрамбованной тины.
Победитель прорычал в ночное небо. Его звериный клекот был слышен по всей округе, а голосистое эхо впиталось в пространство. Долгое время в ушах свистело, скрежетало, будто кто-то царапал стекло.
Всплеск.
Волны.
На успокоившейся воде остались лишь пенистые разводы.
Наступила полноценная тишина. Ни шорохов, ни криков.… Только брег, люди и гигантская чешуйчатая голова подводного исполина, с которой интенсивно стекала бурая кровь.
Егерь обнажил кинжал, легонько притронулся к «кожистой сумке». Янтарный глаз, напоминающий драгоценный камень, внезапно разомкнул веки. Шар, не имеющий цвета, туповато уставился на двуногих. Прожилки так и поигрывали в нём. Этот взгляд… Мутанта, твари, дикого зверя… Неважно! Он осуждал, карал, навеивал тоску.
Новая реальность имеет жестокие законы. Создали их, как не крути, не разглядывая дотошно историю…
МЫ!
Теперь приходиться нарушать заповеди, обливаться кровью. А всё почему? Ответ прост, потому что человек – это в первую очередь человек. Дальше всё раскладывается по полочкам. В нас есть всё. Просто то, что усугубляет, заманивает своей доступностью ближе нам. Ибо это лёгкий путь. Именно страсть и алчность роскоши отравила Вселенную…
Сейчас, чтобы получить шанс на следующий вдох, нужно отдать самого себя. Влиться во всё мерзость, почувствовать боль, только тогда можно понять.
Глубинный змий погиб, но даст возможность перебраться настырным двуногим на правый берег Оби сквозь загадочную аномалию и открыть завесу тайны поселения Кирпичного.
Охотник провёл по коже мутанта полотнищем мачете, на котором в скором времени появился налёт слизи. Именно она позволяет подводным тварям обманывать Предел.
Час работы незаметно иссяк, и пять литров чудодейственной жидкости, светящейся в кромешной темноте, радовал глаз. Слизь залили в банку, поставив на ржавый нос Обянки.
Поможет ли она? Об этом Егерь старался не думать. Но чутьё не подводило его, хоть иногда приходилось расплачиваться кровью. Оно говорило, что нужно идти и не медлить.
Охотник на шаг отошёл от лодки, разглядывая зеленоватый «фонарь», повернулся к белогорцам.
Бойцы тут же подтянулись, ожидая следующих непонятных действ.
Егерь невольно улыбнулся, но его оскал «маски» не заметили, ибо не хотели видеть вовсе.
Пустота в душе.
- Мажьтесь, – приказал охотник, не медля, окунув руку в слизь.
Не хотелось думать о том, что их ожидает на неизвестных землях?
Не хотелось совсем, но одно он знал точно…
До города осталось совсем чуть-чуть…
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
У меня вопрос, товарищи.))) Как думаете, много описаний в тексте это мешает главной идее и мысли? Я если начинаю писать, то ухожу куда-то внутрь бытия... за грани реальности. Иногда вообще теряю основное, но это исправимо) И диалогов маловато по-моему. Надо, наверное, разбавлять тяжёлый текст)))
|
|
|
Сообщений: 27
Регистрация: 23.09.2013
|
Описание, это - хорошо, это - нужно. А то, что диалогов мало, это даже, в некоторых случаях очень полезно. Как говорится, "Молчание - золото". И кстати, совет: Вам Василий, лучше добавить в роман побольше харизматичных героев, и приписать каждому (почти) персонажу свой лейтмотив и приметы с характером. Удачи в написании
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
Спасибо, Арсений, вы не могли объяснить что такое лейтмотив?
|
|
|
Сообщений: 27
Регистрация: 23.09.2013
|
Лейтмоти́в (нем. Leitmotiv — «главный, ведущий мотив»), в музыке — характерная тема или музыкальный оборот, которые обрисовывают какой-либо персонаж оперы, балета, программной пьесы, его отдельные черты или определённую драматическую ситуацию и звучат при упоминании о них, при появлении персонажа или при повторении драматической ситуации в разных частях произведения. Первым начал активно использовать лейтмотивы в своих операх Рихард Вагнер.(Спасибо википедии)
Я имел в виду, что надо дать героям цель. Например у вас есть Виктор, у него есть цель. Можно добавить несколько новых персонажей, которые встретятся героям на пути. У этих "побочных" будет лейтмотив. Например, кто-то пошёл искать лекарства в город, но не дошёл и умер на половине дороги, герои нашли труп и записку у него в кармане.
Если не посчитаете нужным, можете не добавлять. Но мне кажется, что роман станет немного... Реалистичней что-ли? По "жизненному"...
Ещё раз удачи, а я пойду писать 1-ую главу своего.
|
|
|
Сообщений: 397
Регистрация: 04.03.2013
|
|
|
|
|
|
|