|
|
"Сказки апокалипсиса"
Какие они, сказки 2033 года? О чем? Кто их герои? Сколько в них вымысла, а сколько — самой что ни на есть правды? Сильно ли изменились истории, которые родители на станциях метро и в подземных бункерах рассказывают на ночь детям, а взрослые — друг другу?
Мнение Артура Хмелевского!
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
Собственно, про сам конкурс и про правила можно почитать здесь.
http://www.metro2033.ru/forum/index.php?PAGE_NAME=read&FID=28&TID=23815
А сюда выкладываем сами работы.
ВАЖНО! Флудить здесь не нужно. Если хочется что-либо обсудить или задать вопрос - добро пожаловать в тему по ссылке, выложенной выше. Эта тема - т олько для рассказов.
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
А вот и первая работа... =))
РАССКАЗ №1.
Новогодняя история постскриптум
У-у-у-у-у-у… Завывания ветра, беспрепятственно проникающего в щели старого туннеля, то сливались в одно целое, то разделялись на несколько голосов, и, словно состав по ржавым рельсам прокатывали из одного его конца в другой. Кап… Кап… А это уже срываются с влажного тюбинга капли воды.
Там, где-то высоко-высоко на поверхности идет снег. Снегопад сегодня как нельзя кстати: сугробы скроют кучи строительного мусора - все, что осталось от большинства зданий, ну а то, что уцелело, сейчас покрывает иней. К ночи снегопад закончится, выглянет луна, и все это заблестит, засверкает в ее неверном свете. Иначе быть не может. Потому, что ночь эта будет особенной, той самой, что бывает раз в году. Новогодней.
У-у-у-у-у-у-у...
В углу заброшенной каптерки что-то зашевелилось, а потом оттуда послышался писк.
-Тётушка М-ма-арта-а,- на зов никто не откликнулся, но владелец писклявого голоска был настойчив, - Тётушка Марта!
Пара зеленых огоньков вспыхнула в темноте.
-Чего тебе? Спи!
- Как же… Спи! А там кто-то воет, и тут кто-то рычит в темноте постоянно. Мне стра-ашно!
-Никто там не воет. Это ветер. А рычит у тебя живот! – та, кого назвали тетушкой Мартой, хихикнула своей шутке.
- Я есть хочу, - жалобно пропищали в ответ.
-Есть он хочет, - недовольно заворчала тетушка Марта. – Не шуми, поешь попозже, брюхо ненасытное! Да, Эльза явно ошиблась с именем. Ну, какой же ты Тихон? Столько шума! Спи!
У-у-у-у-у-у… Еще сильнее завыло в туннеле. Тихон, вернее, пока еще Тишка – маленький крысеныш – еще крепче прижался к теплому боку тетушки Марты: ветер это или нет, но лучше все-таки спрятаться. В животе опять заурчало: Тишка ужасно хотел есть! Если Марте было достаточно того, что они съели недавно, то Тихону этого было мало! «Молодой растущий организм» - как говорила Эльза, глядя на прожорливое чадо.
- Что возишься? Погоди немного: сегодня ночью наступит Новый Год, наешься до отвала и всего вкусного! Потерпи только чуток, - Марта сладко зевнула, намереваясь досмотреть сон. Но не тут- то было!
-Новый Год? - удивился Тишка, - Это тот, кто живет за много-много шпал от нас?
Марта вздохнула – ну вот зачем она сказала этой судороге про Новый год? Теперь замучает расспросами!
- Я не знаю где он живет. Но вот приходит он всегда в один и тот же день, и люди тогда достают все припрятанные запасы. Встречают его так, угощают, значит. Еды всегда столько, что и нам достанется! И люди даже не заметят, что и мы там набили себе брюхо всякой вкуснятиной.
- А вдруг он, ну этот Год, не придет?
-Нет. Придет. Правда, я его не видела никогда. Но приходит он всегда, - засмеялась Марта, – Вот, не дал поспать. А теперь пора, пошли!
И две крысы: большая, старая уже по виду, и маленькая юркая, вынырнули из каптерки в туннель…
И тут же в его глубине послышался шум двигателя, а под сводами забегали отсветы фонарей: это по перегону двигалась дрезина. Тишка совсем не испугался ее – таких дрезин за свою короткую жизнь он видел не одну, и знал, что главное не попасться ей под колеса. Но все-таки что-то насторожило его в этот раз: дрезина была не совсем обычной. Вернее, совсем необычной! До этого Тишка видел лишь серые безликие составы, катались по туннелям туда-сюда. А эта!.. У крыса зарябило в глазах! Дрезина была обвешана разноцветными флажками, блестящей мишурой и сосновыми ветками. И пахло от нее!.. Да-да! Именно пахло, а не несло креозотом и удушливыми парами из выхлопной трубы. Вкусная была сегодня дрезина…
Тихон и Марта, которая была удивлена не меньше его, забыв обо всем, вылезли из укрытия, и не мигая уставились на это чудо.
-Палыч! - послышалось с платформы, - Может, остановимся и ещё раз.. Ну, как его? Отрепетируем все? Уж больно волнуются ребятки мои.
-Стоп машина!
Заскрипели тормоза, дрезина замедлила ход и остановилась.
-Ну, давай… отрепетируем, - сказал тот, кого назвали Палычем.
А вслед за этим на край платформы вышло что-то огромное, красного цвета и с длиннющей белой бородой. Оно огляделось по сторонам и…
-О-хо- хо!!! Засиделся я что-то в своей берлоге. Где моя внученька? Где моя Снегурочка! Ау-у-у, -прокричало оно в туннель.
-Внученька, - рассмеялся один из мужчин. Зиночка, поди, заждалась тебя уже, дедушка!
Остальные мужчины тоже рассмеялись.
Оба крыса, выпучив от удивления глаза, наблюдали за этой сценой. И вот Тишка точно мог бы сказать – для Марты она была столь же удивительна и неожиданна, как и для него самого.
-Не знаю, как Зиночка, а вот Алёнка уже точно заждалась, - бородатый отогнул рукав и посмотрел на запястье. - Все знают свои роли?
-Все! - хором ответили парни.
Бородатый ещё раз огляделся. Крысеныш невольно сделал несколько шажков в его сторону: от этого странного существа словно исходили непонятные, но очень приятные волны. За ним хотелось идти, и в конце этого пути – Тихон знал это точно! – случится что-то удивительное! Ему даже расхотелось есть!!
-Тётушка Марта, - тихо-тихо пропищал крысеныш, - это наверно тот самый Новый Год.
- Да, Тишка… Вот я и дожила, что увидела его своими глазами… Теперь можно и умирать.
-Что Вы говорите, тетушка Марта!- испуганно пискнул малыш. – А как же я?
-Хорошо, хорошо, - Марта положила лапу на спинку крысеныша, - не буду умирать, уговорил.
В этот момент двигатель дрезины заурчал, и пассажиры поспешили усесться на свои места. Новый Год чинно присел в середине и поднял руку:
-Трогай!
И никто не заметил, как две маленькие тени пулей пронеслись мимо разбросанных ящиков и запрыгнули на отъезжающую дрезину…
Впереди Тишку и тетушку Марту ждало самое настоящее чудо, такое, о котором они не могли даже мечтать. И дело даже не в тех вкусностях, которыми набиты коробки и мешки. Еще никто из крыс никогда до этого не видел, как дрезина с Новым Годом торжественно приедет на станцию, как этот Новый Год, взвалив на плечо большущий мешок, отправится к девочке Аленке, а по пути будет раздавать подарки всем детям, что встретятся ему на пути. А взрослые, совсем уж непонятно почему, вдруг зашмыгают носами, а кто-то и вовсе закроет лицо и будет плакать…
Нечто совершенно необычное разыгрывалась на глазах у двух сереньких крыс…
Ну, а что было потом, вообще трудно описать. Тишка наелся до отвала. И не только наелся, но и припрятал кой чего на черный день. Если бы не это ощущение приятной сытости в округлившемся животике, он бы точно решил, что все это было сном. Удивительное существо этот Новый Год! И почему он только один раз в году приезжает? Тишке этого было не понять. А пока…
У-у-у-у-у… Донеслось из туннеля. Но это уже мало волновало малыша.
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
Рассказ №2.
Ёлка.
«В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…»
Дошли. Дотащили. Плохо, что патронов почти не осталось, а до Нового года целых два часа. По площади шли настороженно. Лишняя стычка - лишние минуты. «Избегай конфликтов - это нормально, сталкеры на рожон зазря никогда не лезут» - учил её отец. И всё же она потеряла напарника.
Разрывая тишину, где-то там внутри неё, выла душа. Её вой сопровождался рыданиями и болью в сердце. Галина Сергеевна Корнева держалась из последних сил…
Все потом! Потом слёзы и искусанные в кровь губы. Потом слова памяти о погибших товарищах. Всё потом! В новом, мать его, году.
- За работу мужики. Прикрою! – крикнула она, двум уставшим спутникам.
Дзинь…Ствол автомата переместился на звук. Что-то громадное надвигалось на них из сумрака ночи. Вскоре, в лунном свете она увидела человека с огромным мешком на плечах. Что-то внутри мешка, ударяясь друг о друга, издавало звук бьющегося стекла.
- Галя, не стреляй!
- Лыжник? Живой! Я думала, что тебя твари лесные загрызли. Почему сразу не догнал?
- Волки в городе отстали. Потом я к магазину вышел, а дальше с этим мешком как с гранатой, сильно не разбежишься. Ты столбом то не стой, помоги.
- А что там, Лыжник? – показывая на мешок, спросила Галя.
- Игрушки там. Ёлочные игрушки.
Бережно словно волшебные артефакты они почти двадцать минут вешали эту красоту на ёлку.
- Все уходим – крикнула она уставшим, но довольным своей работой мужикам.
На Красной площади стояла большая и нарядная ёлка. Её игрушки мерцали в лучах лунного света. Они возвращались в метро. Корнева, на миг обернулась и громко крикнула: «С Новым годом Москва!».
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
РАССКАЗ №3.
Рассказанная сказка.
Мальчик не мог заснуть, он всё ворочался в разные стороны. В его детскую головку залетали страшные рассказы, про призраков, которые блуждали по метро и пугали до полусмерти детей. Эти страшные истории он услышал на одной из станций метро, когда ходил встречать своего папу, который возвращался из очередной вылазки из поверхности. Конечно, мальчик не верил этим вымышленным рассказам про призраков, но почему-то, эти рассказы застряли в его хрупкой, детской головки и теперь они пугали мальчика, приходя к нему во снах. Мальчик попытался закрыть глаза и подумать о чём ни будь хорошем, но это ему не удавалась. Плохие сны приходили к нему снова и снова: по-прежнему Артёму мерещились призраки, которые пугали его. Артёму казалась, что эти страшные призраки летали возле его, и они строили ему различные рожицы на свой лад; ему показывали язык, дразнили Артёма вкусной едой и вовсе кидались его ботинками, друг - друга. – Мама, пап!- закричал мальчик, вскакивая из постели. Артём не боялся монстров, он мог даже сразиться с ними, но не в этот раз. Воображение сыграла с ним плохую шутку! Мальчик клялся себе, что больше не будет слушать на станции, различные байки про монстров и существ, обитающих в недрах метро. Он побежал как юла к постели, где спали его родители. – Мама, папа прогоните, прогоните монстров с моей постели! - зарыдал мальчик, будя своим плачем родителей. – Артём, что ты не спишь? Иди спать!- просыпаясь, сказал папа, переворачиваясь набок. – Прогоните, прогоните монстров! - ещё больше заплакал мальчик. — Саша что случилось? - Что Артём не спит?! - тут проснулась мама. – Да, снова твоему ребёнку снятся кошмры. – Опять он наслушался, рассказав про монстров? – Иди, успокой его Саша. — Твой сын, ты и иди! — Это наш общий ребёнок!- сказала мама, толкая локтем папу. – Да иду я, иду!- забубнил отец, надевая тапки на холодные ноги. – Что ты будешь делать с этим ребёнком?! — Папа пойдём, пойдём, они тут, - вытер заплаканные глаза Артём. – Опять слушал взрослые разговоры?- спросил сердито отец.
– Ну, пойдем, пойдем, - сказал мальчик, взяв мужчину за руку, ведя его к своей комнате. Естественно в комнате никого не было. – Ну, где твои монстры сынок?- посмотрел мужчина угрюма. – Они были здесь и летали возле моей кровати и корчили различные рожицы. – Может спецом они спрятались, под мою кровать? Мальчик нырнул под кровать и не чего, и не кого, не нашёл там. – Так, а это что такое?! – Да так, нечего!- отмахнулся Артёмка, вылезая с под кровати. Папа держал в руках «Станционную тетрадь». В этой тетради, были нарисованные различные схемы укреплений, укрепления были размещены на поверхности. – Так, я тебя просил, больше не брать мою тетрадь? – рассердился ещё больше папа. – Я хочу быть как ты «сталкером»! – Будешь, будешь! – Ух ты, я буду «сталкером»! – Только запомни сынок! Никогда не бери чужие вещи, хоть даже они некому не нужны. Давай ложись спать!
– А зачем не брать вещи, если они некому не нужны? – задал вопрос отцу сын. – Так, давай не умничай, а то получишь у меня! Мальчик запищал и быстро нырнул под одеяло, что бы папа ни наказывал его. – Ну, давай спи Артёмка. Мужчина ласково погладил своего сына, по волнистым волосам. Артёмка в ответ улыбнулся. Ему нравилось, когда отец его ласкал. Он ощущал в своей душе спокойствие и умиротворённость, когда отец был рядом. Когда отца не было рядом, мальчик пережевал за него. Ведь там, на покореженной поверхности, избитой воронками земле, может случиться что угодно. Любые опасности подстерегают сталкеров! – Будешь спать? – Угу! Саша хотел только уходить, как сын залепетал: - Папа, папа расскажешь сказку?
– Какую? – Да любую! – Только пообещай, что после сказки будешь спать? – Хорошо! Мальчик положил голову на подушку и начал слушать сказочный рассказ. – Жил да был в Лапландии, старичок - боровичок. Звали старичка Дедушка Мороз, красный нос… – А почему красный нос? Он, что пьяница этот Дед Мороз? – от любопытства спросил Артёмка. – Да нет, - усмехнулся Саша. – Просто его так звали, Дедушка Мороз красный нос. – А если звали, то ладно, рассказывай дальше. – Так вот! Жил да был Дедушка Мороз, со своей внученькой Снегурочкой и были у них помощники…. – Дед Мороз жил со своей Снегурочкой, как ты с мамой? – Да нет, Снегурочка была дедова внученька. - Слушай! – Вот однажды Снегурочку похитил плохой дядька Соловей – разбойник и потребовал от нашего Дедушки Мороза выкуп. - Недолго горевал Мороз! Собрал он войска могучее, из своей дружины и отправился в путь к супостату жирному. Пять дней они бились, не на жизнь, а насмерть. Через пятый день победил «супермен» Мороз Соловья - разбойника. Освободил он внучку свою из темницы. Жили они долго и счастливо, горе не знали и добра наживали! Артёмка во всю храпел, как не в чём не бывало. Саша накрыл мальчика одеялом, чтобы тот ни замёрз и сам пошёл спать. Конец.
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
РАССКАЗ №4.
Подарки.
Алексей вбежал в чуть распахнутые гермоворота и без сил повалился на пыльный пол. Снаружи уже раздавался лай преследующей его стаи. Охранники поспешно захлопнули створки. Алексей стянул с потного лица противогаз и огляделся. На перроне уже начала собираться толпа. Народ монотонно гудел, поглядывая на сталкера, по-прежнему сидящего на полу, но никто не осмеливался обратиться к нему напрямую. Алексей встал, поправил висящий на плече автомат и побрел сквозь толпу, демонстративно не обращая на людей внимания. Сейчас у него были дела по-важнее. Например, сдать химзу и оружие к дезактиваторам, принять душ и самое важное…
- Пастух! А ну иди сюда, паршивец ты этакий!
Противный голос вырвал Алексея из мечтательного состояния. Перед ним стоял невысокий, полноватый для жителя метро, человек. Начальник станции, Степан Иванович, уперев руки в боки и грозно раздувая ноздри, глядел на него из – под бровей , пытаясь поймать его взгляд. Многие жители станции при виде этого взгляда чувствовали себя крайне неуютно, тушевались и отводили глаза, но на высокого, опытного и смертельно уставшего, сталкера этот взгляд не произвел ровно никакого впечатления. Видя, что это не подействовало, начстанции протянул два пухлых кулачка к лицу Алексея и затряс ими, брызжа слюной на грязную химзу.
- Три дня! Ты слышишь, три дня тебя не было! Ушел без разрешения, пропадал неизвестно где! Имущество казенное утащил! Ты знаешь, что было строжайше запрещено выдавать тебе снаряжение!?
Алексей, не отводя глаз от раскрасневшегося лица, молча кивнул.
- Он еще соглашается! Нет, вы видели, он еще и соглашается! Глаза бесстыжие! Ты зачем Михалычу руку сломал, а?!
- Оружие не давал, задержать пытался, вот и сломал.
-Ты мне поёрничай еще! Ты знаешь, что мы тебя уже похоронили, поминки уже справлять собирались! Три дня ни слуху, ни духу! У нас каждый человек на счету, а он такие фортели выкидывает! И это накануне Нового Года! Ты вообще помнишь, что сегодня Новый Год?
- Помню. – буркнул Алексей. Наплевав на субординацию, он отодвинул в сторону Степана Ивановича и пошел дальше. Начстанции, видя, что проигрывает в этом разговоре, прокричал ему в спину:
- Ты арестован! На неопределенный срок! В карцере у меня сгниешь!
И тут же против своей же воли закрыл рот рукой, мгновенно поняв, что перегнул палку. Алексей медленно повернулся в сторону затихшего начальника. Несколько долгих секунд он смотрел на него. Толпа притихла. Все знали взрывной характер одного из лучших сталкеров станции и сейчас в равной степени он мог либо спокойно повернуться и пойти дальше, либо при всех набить начальнику станции морду. Для Алексея должности и звания авторитетами не являлись.
- Хорошо, - наконец произнес он, - Арестуй. Я пока посижу, а ты на поверхность походишь. Лады? Нет? Ну, тогда я пошел, а то устал очень.
Не ожидая ответной реакции, он повернулся и пошел в сторону раздевалок.
Войдя в раздевалку, он тяжело опустился на скамейку. Да, Новый Год. Новый 2034 – ый год. Кто бы мог подумать, что человечество в количестве одного процента от былого населения Земли, дотянет до этой цифры. Что так же будут жить, любить, и, конечно, встречать раз за разом Новый Год. И ведь умудряются же сталкеры находить где – то не фонящие елки, безопасные подарки и радовать ими детей, которые, по мнению Алексея, являлись единственным стимулом существования людей в этом сумрачном мире. «Интересно, а как бы теперешние дети встретили прежнего Деда Мороза» - внезапно подумал Алексей. Он задумался. Здравствуй, дедушка. Здравствуйте, дети. А ты кто, дедушка? Дед Мороз. А откуда ты пришел? С севера, к вам. С севера? По поверхности, что ли? Ну да. А что в мешке? Подарки. Подарки? Патроны? Нет. Оружие? Нет. Химза? Нет. Противогазы? Нет, дети. А что? Игрушки. Игрушки? Хм, ладно. А во что это ты одет, дедушка? Шуба это моя, шапка. Хм, странно. А где, дедушка, твоя химза, твой противогаз? А они, дети, мне не нужны. Не нужны? Да ты, наверное, дедушка - мутант. Бац, картечью промеж ушей. Алексей усмехнулся. Нет, не приняли бы наши дети такого Деда Мороза. Он посмотрел в зеркало, висящее в раздевалке. Вот он, образ современного Деда Мороза. Уставший взгляд, неделями не бритая рожа, серая грязная химза, потертый калаш. Вот такому новогоднему волшебнику дети доверились бы больше. Пришел с поверхности, принес хабар, все ясно и понятно.
Алексей стянул с себя сапоги, прорезиненный костюм, взял автомат и подошел к окошку в стене. Там он сунул все это парню, который принимал вещи для дезактивации.
- А это? – парень показал на рюкзак.
- Щас. – сказал Алексей, крепче сжимая горловину рюкзака.
- Пастух, ты знаешь правила.
- Руку сломаю. – мрачно пообещал Алексей.
Парень притих, а Алексей прошел в душевую. Там он положил драгоценный мешок в угол. Сейчас для Алексея он был самой ценной вещью на земле. Вставая под жиденькую струйку теплой воды, он вспоминал, чего стоило ему принести этот мешок домой в целости и сохранности. Сколько раз он падал, отшибал себе все, что можно, прикрывая своим телом содержимое рюкзака. Патроны, здоровье – все было второстепенно. Когда неожиданно выскочивший из – за угла пес сорвал рюкзак с его спины и покатился с ним по земле, Алексей подумал, что все кончено. И это случилось прямо перед входом на станцию. У Алексея к тому времени уже закончились все патроны и он, выхватив нож, пошел на мутанта в рукопашную. Тогда Алексея чуть переклинило и, когда он пришел в себя, от пса мало что осталось. Не обращая внимание на это, Алексей кинулся к рюкзаку и холодея заглянул внутрь. Однако, вопреки мрачным ожиданиям, содержимое осталось целым.
Помывшись, как смог, Алексей переоделся в чистое и вышел на перрон. Толпа уже рассосалась. Люди бежали по своим предновогодним делам и только некоторые оглядывались вслед сталкеру и перешептывались.
Алексей подошел к своей квартире, сколоченной из кусков ДВП. Какая – никакая, а отдельная жилплощадь. Он открыл хлипкую дверь и вошел внутрь. Дверь он не запирал. Никому на станции и в голову не могло прийти украсть что – нибудь у самого Пастуха – найдет и, в лучшем случае, руки выдернет.
Под потолком тускло горела одинокая лампочка.
- Пап, это ты?
Из вороха одеял в углу высунулось худенькое бледное личико, сонно моргая светлыми глазами. Света. Светка. Его Светик. Плод любви его и самой прекрасной женщины на всем белом свете, его жены Ларисы. Это было чудо, что в момент ядерной атаки они оба ехали в вагоне метро и оба остались живы. Их любовь помогла им продержаться все тяготы и невзгоды подземного заточения. Семь лет тому назад Лариса внезапно забеременела, а спустя девять месяцев умерла при родах. Медицина на станции оставляла желать лучшего. Из медицинских работников на станции оказался только один фельдшер скорой помощи, надо сказать парень знающий и решительный. Но, когда начались роды, оказалось, что имеет место обвитие пуповины вокруг шей ребенка. Явление не редкое и до войны относительно легко решаемое в роддоме, в условиях подземного медпункта превратилось в неразрешимую проблему. Еще у Ларисы началось сильное кровотечение и фельдшеру, а ныне – начальнику медицинской службы станции, прищлось делать трагический выбор – мать или ребенок. Решив, что кровотечение он уже в любом случае остановить не сможет, парень стал бороться за жизнь младенца. Через родовые пути ребенок пройти не мог, каждая схватка только затягивала петлю на шее. Не видя другого выхода, он вспорол живот женщины и вытащил ребенка через грубый разрез. Мать, находящаяся уже в тот момент в глубоком геморрагическом шоке, ничего не почувствовала и спустя минуту умерла. Фельдшер вынес кричащего ребенка Алексею, жестом пригласил его войти в палатку, а сам сел перед входом, молча ждать своей участи. Несмотря на то, что он понимал, что с точки зрения медицины он сделал все правильно, жить ему не хотелось. Через пару минут наружу вышел бледный Алексей. Он подошел у фельдшеру и рывком поднял его с земли. Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом Алексей отпустил его и опять ушел в палатку. С тех пор они больше не разговаривали.
У Алексея остался этот маленький комочек счастья. И теперь это счастье медленно умирало, лежа на единственной в комнате кровати. Примерно пол – года назад, во время очередного рейда Алексея, девочка гуляла по станции и случайно забрела в обвалившееся ответвление основного тоннеля. Обвал вел прямо на поверхность. Там как раз велись ремонтные работы и все рабочие были одеты в противорадиационные костюмы. Девочку немедленно вынесли на руках на перрон, но она успела схватить смертельную дозу облучения. Неделю назад ее осматривал все тот же фельдшер. Уходя, он, не глядя на Пастуха, сказал, что ей осталось не больше месяца. Может меньше. И сегодня наступал ее последний Новый Год. Пастух решил во что бы то ни было сделать его для своей дочурки самым лучшим Новым Годом во всей ее короткой жизни. Он не долго думал, как это сделать и сегодня у него все было готово.
Убедившись, что девочка снова заснула, Алексей осторожно открыл свой мешок. Из него он аккуратно вытащил маленькую искусственную елочку и поставил на табуретку рядом с кроватью. Затем извлек на свет маленький блестящий шарик на ниточке. Протерев его рукавом, он повесил его на пластиковую веточку. Потом очередь пришла самому главному подарку. Из мешка Алексей достал настоящую куклу Барби, целую, в чуть потускневшей коробке. Все эти сокровища он три дня нес по поверхности, отбиваясь от полчищ мутантов. Нес, как самую большую ценность, какая только могла существовать в мире.
Алексей посмотрел на наручные часы. Почти двенадцать. За тонкой стенкой уже слышались приглушенные поздравления и пожелания счастья и здоровья. Пора.
Алексей зажег свечку. Разведение открытого огня на станции было строжайше запрещено, но Алексею было плевать. Он осторожно потряс дочку за плечо.
- Света. Светик, вставай.
Девочка подняла голову.
- Что, папа?
Алексей потер руки о штаны.
- Тут такое дело, Светик. Дед Мороз приходил, хотел тебя поздравить. Ты себя очень хорошо вела весь год, и он тебе подарки принес. Но ты спала, и он решил тебя не будить, а подарки вот здесь оставил.
Глаза девочки загорелись и она рывком села на кровати, но тут же упала обратно.
- Тише, тише, я тебе их сейчас передам.
Алексей показал ей сначала елочку с раскачивающимся на ней шариком. Затем передал ей куклу. Девочка переводила взгляд с елки на куклу, потом обратно. Алексей аккуратно распечатал коробку и дал ей куклу. Девочка осторожно, словно еще не веря, погладила белокурые волосы на пластмассовой головке. Потом поглядела на Алексея и прошептала:
- Папочка, это же настоящая кукла! Настоящие подарки, настоящий Новый Год!
Они подняла глаза к темному потолку.
- Спасибо, Дедушка Мороз!
Ее глаза светились радостью и счастьем. И ради этого света Алексей был готов снова и снова ходить на поверхность, проводить там сколько угодно времени, лишь бы этот свет никогда не затухал.
|
|
|
|
Сообщений: 668
Регистрация: 02.10.2010
|
встретим рассказе имеется ошибка: "В его детскую головку залетали страшные рассказы, "про" призраков" надо писать "о" призраках. И ещё автор не ставил пробелы в словах. Получилась каша -малаша.У автора имеются повторения-тавтология. ИТОГ: автор иди учи орфографию.
Изменено:
Элио Рио - 22.12.2014 15:49:53
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
РАССКАЗ №5
ПРАЗДНИК К НАМ ПРИХОДИТ
Взгляд упал на стену: нацарапанный на ней календарь предлагал проводить сегодня становящийся уже старым 2033 год. Ха,- год! Проводить бы, к чёртовой матери, все предыдущие, без малого, 20 лет! Вычеркнуть из памяти навсегда! Но наш дорогой президент, якобы до сих пор руководящий страной откуда-то из Заполярья, обязательно без пяти двенадцать вновь выйдет в эфир на известной всем волне; поздравит, обнадёжит, скажет, что не так уж всё и плохо. Видимо, рассчитывает, что находящийся в полной " опе " народ, увидит и в ней, родимой, лучик света.
- Эй, народ! А не выползти-ли нам сегодня наружу?
Колдовавший у костра люд, словно давно уже ожидающий именно этого призыва, разом вскочил на ноги.
- Так это... Всегда готовы, наш женераль!..
- Давно пора...
- Я с месяц назад предлагал...
Ожили сталкеры! Бойцы! Им только волю дай - ни патронов, ни жизни своей жалеть не будут.
- Что ты с месяц назад предлагал, Антошка? - приподнявшись с лежанки и высвободив руку из-под тряпья, я упёрлась подбородком на кулак.
- На календарь давно глядел? Вот, вот, подойди, глянь. Новый год завтра! А у нас, что говорится, " ни в одном глазу ". Вспомнила тут: недалеко ведь " Гостинка "; там, помимо шмоток, ещё и жратвой торговали до того, как пипец подкрался незаметно. Помню, чухонский " Duty Free " там был; может, завалялось чего? Семён, ты когда в последний раз эфир слушал? Есть ещё жизнь над нами, или миром правят крысы?
- Дык, с год назад и слушал. Где питание-то взять для этого хлама?- Семён махнул рукой в сторону бережно составленной в ряд разномастной радиотехники времён царя-гороха.- Да и команды не было.
- Вот, вот. Вам бы только команды ожидать! Мужики, мать вашу! Всё, сбираемся, " вещие Олеги ", не фиг зад у костра греть.
-Манюня, нам что, жрать нечего? Чего всполошилась-то?
Действительно, двадцать лет назад, укрывшись в подземке и сообразив, что находящиеся на платформе станции метро " Гостиный двор " два киоска с чипсами, орешками, шоколадными " марсами-сникерсами " и жвачкой " Орбит " - не повод для оптимизма, мы день за днём обследовали скрытые под землёй многочисленные помещения. И вдруг обнаружили, что власть заботилась не только о земном, но и подземном: словно предчувствовали, превращая незадействованные пространства метро в некое подобие " бадаевских складов ".
- Что ты всё про жратву! А праздник? Представляешь, если в чухонском магазине пара коробок шампанского завалялась?!
- Гы-гы!- послышалось из чёрного зёва туннеля. Вслед за голосом, из мрака показался тусклый луч фонарика и силуэт Петра Петровича.
- Петрович!- мой голос, огрубевший за годы от сырости и постоянного дыма костров, вдруг сорвался на ноту " ля " оперного меццо-сопрано.
- Ты где пропадал, чёрт старый?! Мы тебя не за смертью посылали, а к соседям за солью. Сколько его не было, Борис?
Единственный, у кого " на ходу " были часы, Борис глянул на циферблат:
- Уж месяц скоро. За месяц я б половину питерской подземки обошёл.
- Как понимать, Петрович? И где был, что делал?
- Спокойно, Маша, я - Дубровский!- хохотнул в давно нестриженную бороду Петрович.- Соли я не добыл, так сказать, в виду отсутствия соседей. Чего уставились? Нет никого на " Сенной ", и на " Адмиралтейской " ни души. Куда все подевались, не знаю, только над нами, ребятки, шум странный и ... музыка.
- Какая музыка? Ты спятил, Петрович?
- А вот пошли к эскалатору, сами послушаете.
Голова верить отказывалась, но ноги, словно имевшие свой собственный, отдельный от головы мозг, сами понесли нас к уходящим вверх, безжизненным и неподвижным в течении двадцати лет, ступенькам эскалатора. Сквозь непонятный шум каких-то механизмов доносилось то, что в последний раз мы слышали в другой, спрятавшейся в потаённых уголках памяти, жизни.
Перешагивая, перепрыгивая через обломки бетонных плит и уворачиваясь от норовящей попасть в глаз арматуры, " семейство ", как мы сами себя величали, ступенька за ступенькой приближалось к тому, что давно уже величалось нами как " ВЕРХ ". Да, да, именно так: не город, не Питер, не Невский, в конце концов, а коротко и просто, неодушевлённо: ВЕРХ!
Чем выше мы поднимались, тем явственее становилась мелодия. Провалиться мне ещё метров на сто под землю, если это не была музыка новогодне-рождественской " Jingle Bells "! Но, судя по изумлённым лицам остальных, свихнулась не я одна. Уж коль сумасшествие, то - массовое!
Свет! Сколько мы его не видели! Сначала наступила " ядерная зима " и солнцу понадобились долгие годы, чтобы его лучи вновь достигли Земли. Затем обитатели бункеров, убежищ, подземелий метро быстро поняли, что даже при острой необходимости в дневные часы подниматься " наверх " слишком опасно: одичавшие и каким-то чудом выжившие звери отчего-то решили поменять свой привычный ареал обитания на городские кварталы, из-за руин ставшие действительно джунглями. И вот теперь - СВЕТ! Пока ещё робкие лучики, пробивающиеся сквозь прорехи в бетонных завалах разрушенной станции, но - СВЕТ! И музыка; радостная, мажорная, но заставляющая плакать.
- Мужики, вот эту глыбу сдвиньте. Вот эту...
Сквозь узкую щель были видны силуэты в комплектах химзащиты, слышались слова " дезактивация ", " загрязнение ", " обеззараживание ". Под новогоднюю мелодию было странно их слышать, но КАК хотелось, что бы они звучали громче, громче, громче!..
- Долго ещё возиться будете, слабаки!
- Сама попробуй, мадам Геракл! Раскомандовалась, Мурка!
Вдруг обломок плиты, издав скрежет сожаления, сдвинулся со ставшего для него привычным за двадцать лет места, грохнулся, ломая кафель вестибюля, и поднял тучу слежавшейся за годы пыли. На нас уставились сквозь стёкла противогазных масок с десяток пар глаз. Минуту иль две наши глаза отказывались что-либо видеть, а потом... Потом сотни искорок, тысячи отблесков от игрушек, развешанных на НАСТОЯЩЕЙ НОВОГОДНЕЙ ЁЛКЕ, установленной перед входом в то, что когда-то называлось " станцией метро Гостиный Двор ", заставили нас зажмуриться: то ли от света, то ли от слёз неосознанной пока радости.
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
РАССКАЗ №6.
В ожидании Чуда…
Мне нравилось наблюдать за метелью…
Мириады прекрасных белоснежных ос, кружились в быстром, завораживающем танце. Их напористый вихрь, то резко ослабевал, разлетаясь в сторону и, падая серебряным дождем на землю, закручивался бешеным смерчем, окутывая все вокруг перламутровой ледяной мглой. Злой морозный ветер нещадно хлестал по резине противогаза, принося с собой свежесть зимнего снега. Запах чувствовался даже под отдающими, опостылевшей резиной, фильтрами.
Ветер дунул с новой силой, заставляя ежиться. Он пробирался сквозь химзащиту, слои теплой одежды и дотрагивался своими колкими ледяными пальцами до самого тела, обдавая грудь и шею, своим мертвенным, полным холода, дыханием. Да что там до тела! Казалось, что его прикосновения доходят до самой души – этого теплого озерца человеческих чувств, воспоминаний, желаний. Он дотрагивался до него, заставляя омут человеческих страстей угасать, остывать, покрываться тонкой, отливающей синевой, корочкой льда…
Ветер пытался сломать меня. Пытался заставить быстрее убраться отсюда, на свою станцию, к закопченным факелами стенам, к игриво потрескивающему ветками костерку, к горячей пище. К Лике…
Нет, я никуда не пойду! Никуда! Пока я не сделаю то, что должен, я даже ни на метр не сдвинусь в сторону своей станции, ведь Лика так ждет подарка. В голове прояснились ее коротко стриженые волосы - маленький темный хвостик, перетянутый алой резинкой; лазурные, бездонные, как чистое летнее небо, глаза; ее улыбка тонких бледных губ…
Я не могу больше об этом думать! Глаза защипало, так захотелось заорать во весь голос и заплакать навзрыд, но это было нельзя сделать, Поверхность не прощает ошибок, ей безразличны слезы и душевные терзания, ей важно сожрать как можно больше людей, всего остального для нее не существовало. Я дал слово себе, что сделаю все, чтобы Лика была жива и счастлива. Она должна побороть эту треклятую болезнь любой ценой, а пока… пока остается только верить в лучшее и замереть в ожидании Чуда. Если бы Дед Мороз существовал и мог бы выполнить любое желание, я попросил бы его, чтобы Лика встала на ноги, ведь если она умрет, жизнь просто потеряет всякий смысл…
Я облазил все ближайшие торговые центры и аптеки в поисках лекарств, но почти ничего не нашлось. Раньше здесь было много магазинов и супермаркетов, в связи с тем, что, рядом находился аэропорт «Домодедово», а чуть дальше располагался парк Царицыно – довольно известная достопримечательность, так как там находился знаменитый Царицынский дворец. Что же было сейчас в том парке? – загадка. После Катастрофы парк разросся до огромных размеров, и стал Царицынским лесом – в его глубинах стали обитать опасные, доселе неизвестные твари; все кто туда уходил, не возвращались живыми, лес стал отпугивать сталкеров, поэтому туда никто в рейды не ходил. В рейды ходили сталкеры лишь за дровами и самым необходимым, близлежащие магазины, они обчистили быстро, поэтому лекарств для Лики я не находил. Но недавно, мне улыбнулась удача, и я таки нашел лекарство…
***
-Ну что же я могу тебе сказать, Илья? – задал вопрос Андрей Антонович, держа заветную коробочку с лекарствами в руках. – Лекарства, те что нужны, и теоретически…ммм…они, должны помочь…Но, не смотря на то что, это очень сильное лекарство, оно может и не подействовать, ведь срок годности мог истечь и лекарства потеряли свою былую эффективность…
-Этого не случится! – закричал я, ударив ладонями по столу. – Не позволю! Лика, останется жива! Она должна жить! Вы понимаете, она еще совсем ребенок! Она даже не пожила то, толком! Что может знать о мире девятилетняя девочка? У нее даже жизни нормальной не было! Голод, холод, умирающие от болезней близкие - вот что она видела!
-Илья, успокойся! Я лишь выдвинул предположение! Твоя сестра в любом случае, должна быть жива, и она будет жива! Я все для этого сделаю, все что могу, применю весь свой врачебный опыт! Весь! Я, наверное, один из лучших врачей, которые есть на зеленой ветке! На всех трех обитаемых станциях! И я сделаю все, чтобы она была жива! – с жаром воскликнул Андрей Антонович, поправляя съехавшие с носа, круглые очки.
- Обещайте, что вы вылечите ее! – сказал я с надеждой в голосе, вытирая бегущие по щекам слезы.
Андрей Антонович, вновь поправил очки, вытер выступившую на лбу испарину, и горько усмехнувшись, сказал:
-Илья, обещаю!
***
Мы прошли через платформу, лавируя между черными от сажи и копоти колоннами, миновали станционный базар, и наконец, добрались до самодельной палатки, стоящей у одной из колонн, недалеко от края платформы.
Я поднял покрывало, закрывающее вход палатку, и вошел в нее, следом зашел Андрей Антонович. Она лежала на толстом шерстяном одеяле, заменявшем кровать, накрытая, грубым шерстяным пледом, подлатанным в нескольких местах. Бледные худые руки она положила под голову. Рядом с «кроватью» валялась книжка, со старыми, надорванными страницами и яркими, цветными картинками, на обложке красовалась надпись: «Даниил Хармс. Стихи, повести, рассказы».
Лика резко развернулась к нам лицом. На детских губах проступила улыбка, а в детских глазах заиграли насмешливые солнечные зайчики.
-Илья! Дядя Андрей! Вы пришли! – с радостью сказала она и закашлялась.
Быстро подбежал Андрей Антонович, и, достав из кармана платок, тщательно промокнул стекающую с детских губ кровь. Потом он провел краем платка по подбородку, и сложив его отошел.
Я присел рядом с Ликой, и, взяв ее маленькую ладошку, приложился к ней губами, после чего сказал:
-Негоже тебе болеть, сестренка! Выздоравливай! Как дела, подружки навещают? – с самой теплой улыбкой, поинтересовался я.
-Да, Маша с Лидкой приходили, мы играли. Маша принесла двух своих кукол Барби, и мы поили их чаем, общались с ними. Маша и Лидка уезжают со своим папой к их тете, в гости, на «Орехово», скоро Новый Год, вот они поедут его праздновать. Маша сказала, что они долго не смогут навещать меня, и они подарили мне одну из своих кукол, чтобы она присматривала за мной, - она вновь жутко закашлялась. Андрей Антонович, молча, подал платок, я промокнул ее лицо. Она, прокашлявшись, продолжила:
-Но она куда-то пропала! И она больше не смотрит за мной! – пожаловалась она.
-Я могу попросить Деда Мороза, чтобы он принес для тебя новую игрушку, я собирался с ним встретиться, чтобы попросить подарок для тебя.
-А ты можешь его попросить, чтобы он мне принес родителей, чтобы я их вновь увидела, я очень хочу их поздравить с Новым Годом. Хотя бы фотографию, чтобы я могла увидеть маму и папу, и поговорить с ними! – просила Лика.
-Я поговорю с ним, может он сможет тебе принести то, что ты просишь, а пока, выздоравливай, набирайся сил, а то как ты будешь принимать подарки? Дед Мороз должен вручать подарки только здоровым девочкам! Я принес тебе лекарство, оно может быть горькое и невкусное, но ты пей, ты ведь хочешь выздороветь? Дядя Андрей тебя сейчас будет лечить, слушайся его во всем, будь хорошей девочкой! – назидательно сказал ей я.
-Хорошо, Илья! Я во всем буду слушаться дядю Андрея! – твердо произнесла она.
-Вот и хорошо! А у меня есть дела, нужно же еще подарок Деду Морозу заказать! – сказал я и двинулся к выходу из палатки.
У входа я обернулся:
-Дядя Андрей, а лекарство очень-очень горькое? – поинтересовалась Лика.
-Очень-очень, но ты ведь все равно его выпьешь? Ты же хорошая девочка, и будешь меня слушать?
-Да, я пообещала Илье, что буду вас слушаться! Честно-честно!
-Ну, вот и отлично! Надеюсь, от порции свежего супчика и стаканчика чаю, ты тоже не откажешься?
-Конечно, нет! А сказку вы расскажете?
-Ну… если будешь хорошо себя вести, обязательно расскажу! – с улыбкой сказал Андрей Антонович.
Я улыбнулся. А ведь, старик Андрей Антонович, хорошо умеет обращаться с детьми. Да и на самом деле, ему нужно говорить спасибо, за его, можно сказать безвозмездную помощь, в лечении моей сестры. Только бы подействовали лекарства…
С этими мыслями я вышел из палатки.
***
-Ну что? – вскочив, с нетерпением спросил я.
-Ничего, я дал ей лекарство, накормил, теперь она спит. Лекарство должно подействовать, я еще до Войны выписывал его, таким же, как и Лика, болеющим детям, помогало, так что не беспокойся, все получится.
-Очень на это надеюсь, - с дрожью в голосе сказал я.
Прошло несколько дней, но лекарство не помогало. Симптомы не облегчились, Лика по-прежнему сильно кашляла, признаков улучшения здоровья не было. Внутри росла горечь, но сдерживать ее, становилась все трудней, наверное, скоро, это будет невозможно. Я старался не думать, что, похоже, вылечить Лику, также, невозможно…
***
…невозможно. Это невозможно!
Я уже час как покинул стылый подъезд, в котором размышлял о прошлом. И пройдя сквозь метель, проваливаясь чуть ли не по колено в сугробы, наконец-то добрался до другого здания, кажется, это был какой-то магазинчик. Я решил быстро его обследовать, и в складском помещении, возле транспортных ворот увидел тело мертвого сталкера. Бедняга, во время борьбы, похоже с мутантом, врезался в стоящий рядом штабель ящиков и упал, после чего ему не слабо дало по голове несколькими упавшими вниз. Дальше, пока он пытался опомниться, тварь набросилась на него, и, переломав ему ноги, свернула шею, но не съела! Наверное, была не голодна. Мужчина умер в страшных муках…
Я порылся в рюкзаке погибшего – это конечно мародерство, но что поделаешь, такая жизнь! Вещи мертвому уже не нужны, многие теперь просто не достать, а жить надо, пусть даже не для себя, для других.
Каково же было мое удивление, когда я увидел небольшой мешочек в его рюкзаке, полный всяких лекарств, там нашлись лекарства и для Лики, и антибиотики, и даже немного витаминов!
Подарок судьбы! Лика будет жива! Она будет жива!
Я мысленно поблагодарил Бога, в которого, будучи атеистом, никогда не верил, что наконец-то, моя сестренка выздоровеет, и мы вновь будем счастливы! Вновь, как раньше, будем счастливы!
Я выбрался, из разрушенного магазинчика через черный ход и, держа автомат наготове, вновь нырнул в молочную белизну метели.
Откуда-то из окон магазина за мной кое-кто наблюдал, сверля своим взглядом-стержнем, мою утопающую в серебристом вихре спину. Но я этого не видел…
***
Тварь давно не видела и не чуяла «двуногих».
Наконец один забрался, почти в сердце ее логова. Но выбрался. Нет, у животных не бывает лени, тем более у хищников, ведь от лени или трудолюбия, зависят их шансы на выживание, но из теплого подвала, в котором, она «зимовала» почти месяц, в такой холод и метель выбираться, даже в промозглые помещения магазина, совсем не хотелось. Потому, даже учуяв, такой желанный запах человечины, хищница не решилась выходить, но все же, голод взял свое, и тварь выбралась из теплого логова, навстречу буйной непогоде.
Человек осторожно, слегка крадучись, двинулся по улице, и наконец, скрылся в «молоке» метели, пропав из поля ее зрения. Ничего, нюх у нее хороший, жертва никуда не денется, конечно, противник опытен и вооружен, но, пусть знает – она тоже кое-что умеет! Кстати, выжидать и резко нападать, тоже находятся в коротком, но все, же списке полезных умений.
***
Старые, обваливающиеся ступеньки.
Такие, не знаю, даже как это назвать, родные что ли, до боли знакомые. Помню, в детстве, еще в том далеком-предалеком детстве взбегал, летя на крыльях, маленький мальчик Илья. В зависимости от времени года, то с игрушечным автоматом, после игры в «войнушку», то с избитым, запачканным грязью мячом, а бывало, мальчишка, тяжело дыша, тащил по лестнице санки или небольшой велосипед.
Я медленно, словно боясь спугнуть нахлынувшую ностальгию, начал подыматься по ступенькам. Вот нацарапанная на стене веселая рожица «Масяни», вот ряды почтовых ящиков, где я, бегая глазами, искал квартиру №16. Ага, вот она, выцветшая синяя краска, ярко выделялась на железной, выкрашенной в ясный, мягкий желтый цвет коробке ящика.
Наконец я увидел и дверь, коричневая, с кожаной обивкой, она смотрелась оригинально, рядом с другими дверями, когда я был маленьким, этого не замечал, а тут… золотые цифры указывали на номер квартиры: «№16». За этой дверью, пряталось куда-то убежавшее детство…В памяти хорошо отпечатались звуки и запахи за этой дверью: « дзиньканье» телефона, шаги мамы, разговор отца с гостями, по какому-нибудь очередному «важному делу», ароматный запах жареной мамой картошки или свежесваренных щей.
Я погладил рукой, по деревянному, покрытому царапинами дверному косяку. Все мое детство, то самое, счастливое-пресчастливое детство, находилось за этой дверью, законсервированное там на много, много лет.… На 19 долгих лет, за это время, люди только лишь растут, взрослеют, а кажется – будто прошла целая, огромная, полная впечатлений жизнь. Я долго не мог вернуться сюда и открыть это «Детство», зарекался, боялся увидеть совсем ни то, что хотел, почему-то всегда хотелось, чтобы мой Дом остался в моих воспоминаниях – полным беззаботности и радости, мира и простого, совсем простого чувства – счастья.
Дверь я открыл легко, петли давно проржавели, и я смог хоть и с некоторыми усилиями, но проломать ее, сорвать ту пломбу, которая запечатала мое Прошлое, в Саркофаге Времен.
Вот она, та самая прихожая, в которой я всегда придя, кричал: «Я дома!». А вот, тот самый зал, в котором мы с папой играли, строили крепости из конструктора, смотрели фильмы и мультфильмы, играли в игры на компьютере. Здесь же мы в былые времена, ставили елку, и я каждый раз с огромной радостью прибегал сюда в раннее зимнее утро, чтобы отыскать под елкой подарки, которые, как говорили родители, принес Дед Мороз. Вот и сейчас близится Новый Год, если бы можно было отпраздновать его здесь! Опять, таким же маленьким мальчиком, в одной пижаме вбежать сюда, и вновь нырнуть под зеленую тень новогодней елки, но это уже невозможно, нет больше того мира. Нет, Дедов Морозов, нет залов с елками, украшенными яркими игрушками, просто этого нет. Не существует.
А вот, та самая кухня, с которой всегда раздавался родной и, несомненно, вкусной, еды, приготовленной заботливыми мамиными руками. А там виден вход, в ту самую спальню, где на большой кровати спали родители в какое-нибудь воскресное утро, а я будил их диким криком, и забирался под теплое одеяло.
А вот виднеется дверь в комнату, где остался мой осколок души, мое без вести пропавшее детство. Тахта, укрытая одеялом, книжная полка, откуда каждый вечер, папа снимал, то книжку со сказками, то какой-нибудь фантастический боевик, который давно был им прочитан, и теперь он читал о звездолетах и перестрелках мне. Куда приходила мама, целую меня ночь. Где я рисовал очередной «шедевр», а потом прибегали родители, и восторгались моими рисунками. Они говорили, что я то « будущий Рерих или Шишкин», то» наследник Великого Пикассо». Я знал, что они льстят мне, но все равно, в эти родительские похвалы хотелось верить
Я поднял с пола плюшевого мишку, давно подаренного мне на день рождения. Помню, в тот «последний день», мы пошли гулять, я только на улице вспомнил, что мой «друг» остался дома…19 лет он ждал меня, осколок моей души, и наконец, дождался. Я прижал игрушечного медведя к своей груди. Я обернулся к стене, где висели фотографии, с одной из них улыбался мальчик в джинсовой кепке, в обнимку с матерью, с другой мальчик, уплетающий с отцом рожки с мороженным. Рядом висела «семейная фотография», темноволосая голубоглазая женщина в желтом платье, рядом стоял, обнимая ее мужчина, с серым глазами, и сияющими серебристыми нитями, проседями волос. Перед ними стоял мальчик, в оранжевой ветровке, с черными, как ночь волосами, сжимающий обеими руками, плюшевого мишку. В голове прошумели слова Лики: «…чтобы я их вновь увидела, я очень хочу их поздравить с Новым Годом. Хотя бы фотографию, чтобы я могла увидеть маму и папу, и поговорить с ними!».
Я снял рамку с фотографией со стены и положил в рюкзак.
Пора уходить.
На выходе я оглянулся и горько вздохнул. Лике это незнакомо, ее дом и родина – метро, а мрак и туннельный сквозняк, роднее, чем зараженная и кишащая мутантами поверхность и разносящий ядовитую пыль ветер, ей не понять.
Родителей я тоже вспомнил. Лика их почти не помнила, через полтора года, после их рождения, по «Домодедовской» и соседним станциям, пронеслась эпидемия, родители оказались заражены, людей пытались лечить, но они умирали. Родители ушли сами, оставив лишь короткую записку, о своем уходе, поговаривали, что они ушли на «Красногвардейскую»,а оттуда в тоннель, в сторону «Алма-Атинской», которая была заброшена, в тоннеле, обитали доселе неизвестные, жуткие чудовища. Хотя, это так и не ясно, родителей бы не пустили, через блокпост, но никто из часовых, их даже не видел. В сторону станции «Зябликово», они тоже не могли уйти, там такой же кордон, так как, за ней находилась станция «Шипиловская», кишащая летунами – опаснейшими хищниками…
С этими мыслями, я покинул квартиру, с оставшимся там детством…
***
Тварь кралась по улице…
Белокрылый туман метели, окутывал ее, своей блестящей шалью. Она была невидима. Не заметна. Она очень тихо подбиралась к «двуногому», стараясь добраться до него как можно ближе, чтобы совершить атаку «наверняка», оставив противнику минимум шансов, на положительный для него исход боя…
Она аккуратно принюхивалась, стараясь учуять, едва ощущаемый запах, запах ее злейшего врага – человека. Каждый шаг животное делало с расчетом, вдумчиво, взвешенно, тонко, точно. Хвост медленно качался маятником за ее спиной, словно часы, отсчитывающие время до гибели жертвы. Ни холод, ни плохая видимость – ничто не могло помешать расчетливой как умнейший математик, и опасной как искуснейший воин хищнице. Для нее ничего не существовало, кроме жертвы и охотника. Жертвой был человек, охотником – она.
Тварь остановилась. Медленно поводила носом, вновь принюхиваясь к запаху жертвы.
Жертва, похоже, остановилась, и сейчас стояла не слишком далеко от нее…
Что же предпринять? Резко напасть, или быстро проскакать вперед и устроить засаду, убить врага прямо у ворот своего гнезда? Тварь выбрала второе.
Она распрямила задние конечности, и теперь вместо того чтобы медленно идти украдкой, она быстро, будто галопом, понеслась вперед…
В метель…
***
Я помнил тот злосчастный день.
Тогда мы беззаботно шли по улице, уплетая мороженное. Скоро уже наступит вечер, и мы возвращаясь домой, прогуляемся по парку, с его тенистыми дорожками, с его аккуратно высаженными вдоль дорожек деревьями.
А сейчас мы сядем в метро и проехав несколько станций, вновь выйдем из мрака «подземки», пройдемся по городу, посмеемся, просто, в конце концов, вдохнем полной грудью.
Но вдруг раздается вой исполинского существа. Сильный крик, заставляя содрогаться все внутри, пугающий, страшный…
То был рев противоракетной сирены. Где-то над городом, уже летели остроконечные боеголовки, жуткие, пугающие, несущие смерть.
Мы вбегаем во мрак станции.
Крики людей, давка, суматоха…
Гремит взрыв, лампы под потолком меркнут…
Скоро мир изменится. Навсегда…
***
Заблудится я не боялся, метель стала чуть реже, и наконец, видимость улучшилась. Я шел точно по миниатюрному компасу, прикрепленному к моим часам, в таком непроглядном «молоке» - то что доктор прописал! Наконец я увидел одну из вешек – пометок, которыми жители «Орехово», «Домодедовской» и «Красногвардейской» помечали зимой путь к станциям. Места тут были не особо обитаемы, сталкеры из местных, на поверхность подымались редко, потому следов было немного, метель их, благо, не замела и по ним можно было тоже благополучно вернуться домой.
Я поравнялся с вешкой и тут…
Сбоку послышалось сильное похрустывание снега, и приглушенный морозной подстилкой топот звериных ног. Я замер, стараясь даже не дышать. Топот прошел мимо, и стих в слабом вое метели.
Я с минуту стоял неподвижно, после чего двинулся к станции…
Вот и вестибюль «Домодедовской», наконец-то я вернулся!
Я поправил висящий на ремне подсумок, в нем лежал мешочек, с лекарствами, с лекарствами для Лики, которые я с таким трудом, на протяжении 5 месяцев, рискуя жизнью, искал на Поверхности. Лямки моего рюкзака слегка съехали, я поправив их, покрепче схватил автомат и стал спускаться вниз …
Позади меня словно произошел небольшой взрыв, во все стороны полетели комья снега, прилипая к резине, моего защитного костюма. Я обернулся. Из снега, сначала показались передние лапы, потом качающейся сзади хвост, и наконец, морда голодной твари. Зверь зловеще взревел. И бросился на меня, я отпрыгнул чуть влево, в сторону уже виднеющихся гермоворот и тут…
…спина заныла, вспыхнув вспышкой острой боли, как политые бензином ветки. Казалось по спине прошлись сразу три остро заточенных ножа. ОЗК, наверное, сейчас сзади разодрано в лохмотья, да и кровь я думаю, льет как из ведра…
Я вскрикнул от боли и, разворачиваясь, дал очередь из автомата, длинной пять-шесть выстрелов. Спиной я уперся в холодную как лед стену, тело вновь пронзила острая стрела боли, и я съехал по ней вниз, оставляя на шершавой штукатурке кровавый след. Выставив вперед автомат, я огляделся, выискивая мутанта. Тот стоял у самых гермодверей, изготовившись к прыжку. Ничего, перебьется, тварь голодная! Я дал длинную очередь в его сторону, отдача толкала в плечо, но все же я старался, и почти половина улетевших пуль, поразила цель. Чудище оглушительно взвыло и кинулось в противоположную от дверей сторону. Вот так, отлично! Сейчас осталось сделать короткий рывок, стукнуть в двери, и все закончится.
Я протянул руку в поисках подсумка, но…его там не оказалось.
-Твою мать! Черт, черт, черт! – выкрикнул я.
Я бросился на заснеженный пол, пытаясь найти пропавший подсумок. Увидев мое замешательство, тварь вновь решилась атаковать, но я отпугнул ее выстрелами. Вновь ползая на коленях, по холодному помещению, я выискивал потерянное, постреливая в стороны, дабы отпугнуть противника. Я искал, но все тщетно…
Боль в спине становилась сильнее и сильнее. Картинка медленно начала плыть перед глазами. Я вновь отполз к стене, изготовившись к Последней Схватке. Раз потеряно лекарство – потеряно все, смысл жизни, надежда, единственный в этом огромном, бездонном мире, РОДНОЙ человек!
Монстр вновь решил атаковать, ноги подогнулись и напряглись, для того чтобы совершить, Финальный Прыжок. Все вновь стало плыть перед глазами, теряя четкость, грани и черты поплыли, как краска на испорченной водой картине.
У меня потекли слезы. Нет, мне не жалко было своей жизни, я не боялся умереть, смысл жизни потерян, и если бы я и выжил в этой схватке, полез бы в петлю. Мне было не жалко и того, что жизнь пролетела – я то, толком ничего и не успел сделать, не вернул долги, не попрощался с друзьями. Мне было слезно от того, что так и придется умереть в Ожидании того самого, светлого, чистого Чуда, когда Лика вновь выздоровеет, когда мы счастливые, отпразднуем грядущий Новый Год, вместе, этого было жаль, НО НИЧЕГО ДРУГОГО.
Фигура мутанта поплыла окончательно, став пятном. Все звуки исчезли, кроме…одного появившегося. Послышался гулкий звук, похожий на сильный скрежет. Он раздавался где-то сзади. Сил не было поворачивать голову, я просто ждал Смерти. И тут послышалось звонкое: «Тум-тум-тум-тум-тум». Потом раздался звук падающего, звонко бьющегося об пол металла. И тут по глазам ударил яркий свет, в поле зрения появились еще два пятна – ярко-огненное и зеленоватое. Монстр лежал на земле , к нему подошло зеленое пятно… Картинка обрела четкость . Человек в зеленом ОЗК и противогазе, хлестал факелом лежащую на земле тварь, та протяжно визжала от боли. Они услышали, пришли! Картинка вновь поплыла, и я провалился в беспамятство…
***
Я резко проснулся, открыв глаза.
Где то, сквозь тонкую ширму из ткани шел, тусклый мягкий свет керосинки. Взгляд упирался в белый с трещинами потолок, мой взгляд замер на нем и спустился ниже, я лежал на кровати, в голове протяжно звенело
«Что произошло?» - задался вопросом я.
Неужели это все приснилось? Неужели нет ничего? Нет лекарств, нет ран, нет мутанта и жутких воспоминаний…
Послышались шаги. Ширма отодвинулась. Передо мной стоял Андрей Антонович.
-Илья, я пришел сообщить прискорбную новость…
-Что? Что случилось?
-Лика умерла… Я сделал все что смог, но…
-НЕЕЕТ!!! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! ГДЕ МОЯ СЕСТРА?! Я ХОЧУ ЕЕ УВИДЕТЬ!!!
Картинка померкла…
Тусклый свет керосинки, шел сквозь ширму…
Белый потолок, покрытый трещинами…
Я же уже это видел! Что, произошло?
Послышался скрип двери. По полу застучали шаги ботинок, потом послышался голос:
-Может он спит, нужно вести себя тише!
По полу зашаркали шаги, но не в ботинках, казалось, кто на цыпочках, босиком ступал по полу…
Ширма отодвинулась…
-Лика!
Она стояла и улыбалась! Волосы были растрепаны, на ней была легкая курточка, в которую она закуталась, ноги у нее и вправду были босые…
-Лика! Сестренка, ты жива!
Она бросилась ко мне на шею, позади показалась грузная фигура Андрея Антоновича. Тот с улыбкой смотрел на меня и Лику, и улыбался чистой, искренней улыбкой, по глазам старика бежали слезы.
-Привет Илья! Я так рада! Ты не поверишь, к нам станцию пришел дядька, страшный такой. Лысый, в лохмотьях и он… меня вылечил!
-Как, этого не может быть! Кто он такой, откуда?
-Я не знаю, с ним дядя Андрей общался, он должен знать.
-Подожди, э-э-э, где мой рюкзак?
Андрей Антонович, все с той же, уже слегка жеманной улыбкой, подал мне рюкзак, я, порывшись в рюкзаке, выудил оттуда плюшевого мишку и фотографию наших родителей.
-Это тебе, Дед Мороз просил передать! – я протянул ей подарки.
По лицу сестры заструились слезы радости, Она обняла меня и сказала:
-Спасибо, спасибо тебе большое братик, спасибо!
-Ну все Лика, хватит, брату нужен покой, а то как он будет новы год праздновать? Марш в палатку!
-Дядя Андрей, ну пожайлуста!
-Никаких «пожайлуста»! Марш в палатку! – с напускной строгостью сказал Андрей Антонович. Лика молча, повиновалась.
-Эй, подожди, у меня для тебя тоже, кое-что есть! – Андрей Антонович протянул Лике что-то в белой обертке.
-Шоколад? Откуда? – с удивлением спросила Лика.
-А вот… Ладно, иди в палатку, а то опять заболеешь - Девочка, еще постояв минуту, побежала в сторону платформы.
-Ну, вот мы и одни, - сказал он.
-Так что произошло?
-Да пришел чудик с поверхности…Страх посмотреть! Лысый, щеки впалые… Исхудал. На вид – лет сорок.
-И?
-Да вот, увидел он Лику, и попросил дать ему еды, а он за это должен был ее вылечить.
- А дальше?
-Да он руку куда-то засунул и …оп! Лекарства в руке!
-Помогли?
- Ну да, сам видишь, что сестра твоя, намного лучше выглядеть стала…Странный тип…И фамилия какая-то, мудреная, Киндер… Шпильдер… Ага, вот! Его фамилия – Вильдер.
-Интересная фамилия.…А откуда он?
- Да черт знает. …Говорил, что он уже почти полгода как в перегоне между «Красногвардейской» и «Алма-Атинской» жил.… Но это не самое главное! Знающие люди говорили, что он после Катастрофы в Бирюлево, в военном бункере жил, а потом Царицыно в одиночку пересек…
-На «Алма-Атинской»? Пересек Царицыно? Да не может быть! Ты в это веришь? Врут люди!
- Врут то может и врут, но таких вот Вильдеров, не каждый день встретишь…
-А забрел то он сюда как?
-В метели заблудился, к нам и вышел…На деле он мест людных избегает, разве что пару раз на «Орехово» заглядывал, какие-то знающие люди тоже просили близких вылечить, но про него то вообще об этом человеке мало кто знает, в основном с «Красногвардейской» к нему люди обращаются.
- Да, Чудо, и правда Чудо… новогоднее. Андрей Антонович, спасибо вам большое, вы ведь, получается, лучшие харчи из своих сбережений отдали, да? Я все верну, честно, как только смогу…
- Не надо, я ведь обещал, что сделаю все, чтобы Лика была здорова? Обещал. И я его сдержал. А что насчет затрат, черт с ними! Главное, чтобы все живы были, в конце концов, все что я потратил, пусть будет тебе подарком, в наше время их итак немного, пусть пойдет на доброе дело!
- Спасибо, большое вам спасибо Андрей Антонович, за все!
-Пожалуйста! Кстати…
Он задумчиво поглядел на часы и сказал:
_Е-мое! Ну и заговорились же мы с тобой, час и…Новый Год встречать будем! Я пойду, дела оставшиеся справлю, ну и…встретимся на платформе!
Последний час старого года я провел в раздумьях. Впечатлений было много: Мутант, Лекарства, Ранение.…В итоге все дошло до того, что я стал придумывать другие варианты событий. Что было бы, к примеру, если бы я не потерял тот подсумок с лекарствами? Что было бы если, не прибрел к нашей станции этот незнакомец со странной фамилией Вильдер? Если бы мутант одержал победу? Нет, что-то меня совсем на плохое потянуло, об этом лучше не думать! Уже под тридцать, вот скоро и Старый Год канет в забытье.…Старею… Но нужно Жить! Не останавливаться!
Скрипнула дверь. В небольшой щели показалась темная макушка и голубые глаза Лики:
- Илья, мы идем?
-Да, сестренка, идем!
Мы вышли на платформу и обнявшись, замерли в счастливом ожидании.Били часы, уходила последняя минута старого года. Наступал новый, 2033 год, год полный новых впечатлений, опасностей, радостей…
Когда пробил 12-й удар, все люди на станции замерли, они ждали того новогоднего, светлого, настоящего Чуда…
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
РАССКАЗ №7.
"Ходики"
Первые впечатления, которые возникли у Юрки - это пронзительнейший холод! Он ожидал, что в помещении будет теплее, чем на открытом пространстве, однако ошибся. Пол на каждом этаже - металлический, да покрыт изморозью. И ледянящий мороз от него ощущался даже сквозь толстые подошвы и шерстяные носки. Но добравшись до самого механизма, он совершенно перестал обращать внимание на температурный дискомфорт. Масштаб поражал! Весь механизм занимал целых три этажа! Это были диковинно сплетённые зубчатые колёса различных диаметров, стальные канаты, горизонтальные и вертикальные валы, рычаги. Правда выглядит все, как давно забытый музейный экспонат в заброшенном запаснике — потертый от времени металл, резные ручки, шестерни, валы - все покрыто снегом, свисают сосульки...
- Вот и добрались. - прогудел сквозь переговорное устройство противогаза Митрич.
- Хренотень все это. Не запустим. - пробурчал Тимур.
- Да нам надо-то, чтобы они проработали от силы минуту. - ответил ему Юрка.
- Лучше полторы. - отозвался Митрич.
- Сможешь запустить? - спросил его Юрка, - ведь двадцать лет, как стоят.
- Ну... Подчистим чуток. Подмажем кое-где. Даже если и не получится - вручную пробабахаем.
- Да тут человек сто надо, чтобы подчистить, да подмазать! - воскликнул Тимур, - кстати, масла у нас всего тридцать литров, а тут махина вон какая!
- Ну, хорош болтать. За работу! - скомандывал Митрич.
За первый час лазанья по механизму, топания по гулким и скользким лестницам между этажами, тюканья лопатами и фомками по льдышкам, они изрядно вспотели, не смотря на холод.
- Говорил же, что троих мало. - проворчал Тимур, когда они присели передохнуть, - до срока не успеем.
- Успеем. Нам тут скрести еще часика три. Потом смажем кое-где. Главное, чтобы тросы не порвались. Да барабан крутился. - ответи ему Митрич.
- Какие тросы? - спросил Юрка.
- А на которых гири висят. Ну и те, которые к колоколам идут. Ведь, по сути, это что? Обычные ходики с боем и гирьками, только большие. Ну, что, отдохнули? Давайте дальше.
Провозились они, в общей сложности, часов шесть. Да и понятно - очистить такую махину, которая простояла без движения с 2012 года - дело совсем не простое.
И, если Тимур постоянно скептически ворчал, Митрич состредоточенно сопел и подгонял их, то Юрка, хоть и измотался изрядно, но был чрезвычайно доволен, что отправился сюда. И дело было не только в важности события, но и в историческом интересе, о котором он и не подозревал даже. Но, когда на некоторых деталях проявились клейма и надписи, у него в душе зашевелился восторг от того, что он может прикасатся к вещам, которые были сделаны за сотни лет до сегодняшнего дня! Которые были свидетелями тысяч городских историй!
Он с изумлением и восторгом поглаживал надпись "Клавдий Фреми меня сделал в Амстердаме лета 1628" на здоровенном колоколе. А от надписи на чугунной станине "Часы переделаны в 1851 году братьями Бутеноп в Москве", у Юрки просто перехватило дыхание.
***
- Думаешь, у них получится?
- Надеюсь. Очень надеюсь!
- Ох, в очередной раз сомневаюсь, правильно ли мы это затеяли.
- Правильно. Новогодняя ночь - ночь волшебная. Все веселятся, чокаются и пьют, кричат "ура", целуются. И вот вспомни, чего не хватало все эти годы?
- Ты опять за свое?
- В новогоднюю ночь еще и считают. А что именно считают?
- Да понял я, говорили уже об этом.
- И еще загадывают желание. Именно в этот момент. И это - необходимый атрибут новогоднего праздника. Это из той далекой мирной жизни. Понимаешь? Эта традиция - загадывать желание, когда куранты бьют двенадцать волшебных раз - совершенно очаровательна и веет мечтами детства. Даже став взрослыми, мы все остаемся к ней неравнодушны. И с замиранием сердца, мысленно, не вслух, чтобы обязательно сбылось, загадываем то, чего бы нам так хотелось в наступающем году. И бой курантов тут необходим!
- Да ты, прям, поэт! Но, если отбросить лирику...
- А если без лирики - то это еще и символ того, что жизнь продолжается. Новый год - самый яркий, красочный праздник. И нужен сюрприз. Необычный такой сюрпризище.
- Да понимаю я. Сколько там еще?
- Четыре минуты. Раструбы не засорились? А то внизу никто и не услышит.
- Чистые, чего им засоряться-то - ветра нет, снег не идет.
- Ну и еще, если без лирики. Я тебе раньше не говорил. Вроде как, чтобы надежду не спугнуть. Вобщем, среди наших научных людишек появилась теория, что бой курантов может воздействовать на ту нечесть, что в подвалах Кремля живет. Да свет звезд на башнях может быть поубавит свое гипнотическое действие.
***
- Ну, с Богом! - Митрич размашисто перекрестился и потянул за рычаг.
Раздался скрежет. И весь механизм ожил. Задергались шестерни, стали проворачиваться валы, что-то ухнуло...
- Сука! Заработало! - воскликнул Тимур.
А Юрка был не в силах что-то произнести от усталост и восторга - работающий механизм производил грандиознейшее впечатление!
И тут раздался звон. Сначала зазвенела какая-то мелодия, потом ухнул здоровенный колокол. Звук был густой, он даже ощущался физически, так, словно его можно потрогать.
-Мужики! - заорал Тимур, - есть! Работает! С наступившим! С две тысячи тридцать четвертым! С Новым годом, мать твою!
|
|
|
|
Сообщений: 65
Регистрация: 14.06.2014
|
РАССКАЗ №*. Вне конкурса, так как он уже "светился" на официальном конкурсе. Но рассказ новогодний, так что раз автор хочет, то... =)
Когда Куранты двадцать бьют.
Обтекает нас время, минуя,
Не поймаешь - уже не догнать...
Обнимает нас вечность, рисуя,
То, что нам никогда не понять.
Жаль утраченных лет бывает,
Жаль людей, отставших в пути,
Словно время и вечность знают,
Что нам нужно, чтоб дальше идти...
- А вы, дети, замечали, что настоящее, прошлое и будущее тесно связаны друг с другом? И лишь ветер в тоннелях, где-то зловеще холодный, где-то смертельно опасный, а где-то и приторно-успокаивающий, но от этого не менее смертельный, может об этом поведать. Да часы на Спасской башне, которые по неведомой всем живущим причине отбивают теперь в каждый Новый Год лишь столько ударов, сколько прошло лет после Катастрофы...
- Слишком пафосно! - Заметил рыжий парнишка десяти лет, прерывая рассказчика. Он толкнул локтем рядом сидящего друга, молчаливого черноволосого паренька своего возраста, чтобы тот поддакнул, но тот лишь смущенно пожал плечами, словно его только что оторвали от созерцания неведомой и страшной картины, уже успевшей образоваться в его богатой воображением голове. Мужчина тридцати пяти лет, сидящий на походном мешке, лишь глубоко вздохнул, словно был готов все отдать, чтобы ничего не рассказывать этим соплякам, но посмотрел на часы на руке - большую теперь редкость - и продолжил.
- Я и так согласился на все это, чтобы вы не поднимали шумиху по поводу моей персоны, и то потому что времени в обрез. Не станешь же ты отрицать, что Куранты теперь только так и поступают - каждый год ведут отчет лет от прошедшей Войны?
- Нет. - Согласился мальчуган, поморщившись. - Нам в каждый Новый Год взрослые открывают задвижку вентиляционной шахты в северном тоннеле, чтобы мы слышали их звон. Так и есть. В прошлый праздник они ровно девятнадцать отстучали. Сегодня двадцать должны. Но я не об этом толкую.
- А о чем? - опять вздохнул мужчина, посмотрев на часы. Время на них неумолимо приближалось к волнующей его точке. А эти два паренька, Димка и Ванька, задерживали его. Он бы не стал им ничего рассказывать, если бы был с этой станции, если бы ему не надо было торопиться, но так уж получилось, что эти два мальца прицепились именно к нему из нескольких десятков людей находившихся сейчас на станции проездом и задержавшихся лишь для того чтобы отметить Новый Год, который судя по часам должен был наступить через каких-то сорок пять минут.
- Почему историю должны рассказывать какие-то там ветры или вообще часы? Почему не люди? - Димка, тот, что рыжий, покрытый казалось полностью веснушками, бросил косой взгляд на товарища. - Так же проще.
- Ладно. - Махнул рукой мужчина, как бы сдаваясь. Времени оставалось тридцать минут, надо было торопиться, так как за пятнадцать минут до Нового Года следовало выдвигаться. Не до красоты речей сейчас. - Буду рассказывать историю вам - я. Человек! Генкин Виктор Павлович. Для вас - Виктор, если кому что будет не понятно. Только помните! - Он торжественно поднял вверх палец, пристально посмотрев на юнцов. - Эту историю мне поведали ветры, гуляющие по холодным темным тоннелям...
- Да ладно, дядя Вить. - Прервал его снова Димка. - Рассказывай уже. Мне итак жить страшно, а ты еще тут со своими ветрами...
Генкин вновь глубоко вздохнул. Что за дети пошли? Нафиг им весь реализм не чесался. Им суть подавай. Ну как с ними быть?
А может никак? Может это их новое восприятие мира лучше его собственного? Замечающего не только причины и следствия, но и обстановку вокруг. Настроение. Оттенки. Чувства... Порой даже в темных тоннелях богом забытых веток было чувств больше, чем у многих людей вокруг. Это невозможно объяснить, просто надо чувствовать. Побывать одному в темном тоннеле и осознать, чем он напитан. Страхом, ненавистью или злобой. Словно они были живые, словно они дышали и выплескивали чувства, отданные когда-то им людьми, побывавшими в них.
Порой ему самому, закаленному в странствиях по тоннелям и катакомбам старой Москвы, становилось страшно. И то ли с возрастом, то ли с каким новым приобретенным в последнее время чувством, ему казалось, что метрополитен жив и терпит в своих недрах людей лишь по какой-то только ему известной причине. И возможно скоро настанет тот день, когда этому многокилометровому чудовищу надоест постоянная возня человечества, и он исторгнет людей, словно рвоту, со всей их грязью, немощностью и самомнением, достигающим небес, которые они сами же и уничтожили.
- Ну, давай же, дядя Вить! - Настойчиво потребовал Димка, выводя Генкина из задумчивости, что случалась с ним довольно часто последнее время.
Он снова вздохнул, посмотрел на часы - минут двадцать пять осталось на рассказ - и с тоской оглядел станцию. Ну, куда их сплавишь? Сейчас, в самый разгар предновогодней подготовки, когда все взрослые уроженцы станции суетились вокруг куцей елки, неизвестно, где добытой, развлекать детей было не кому. Разве что челноки, но от них толку уже было мало. Чуть поодаль своей разношерстной компанией они пели пьяные песни, распивая самогонку у костра и рассказывая анекдоты. Более-менее взрослые ребятишки столпились вокруг, набираясь сарказма для будущей взрослой жизни, совсем мелкие играли в изуродованные войной и поверхностью игрушки поодаль, а эти вот решили пытать его, который как ни странно через двадцать пять минут должен был уйти со станции.
Виктор еще раз посмотрел на часы - двадцать четыре минуты осталось - потом на мальчишек. Грязные, в поношенных до дыр одеждах, которые не скрывали их худобы, они смотрели на него странным взглядом, словно он один сейчас мог принести в их замкнутый мир что-то новое, что-то интересное и поучительное, просто так взяв и рассказав историю, которую они никогда не слышали. Словно он один сейчас вселенная, наполненная смыслом.
- Ладно, - сдался Виктор. Дети в еще большем нетерпении заерзали, устраиваясь поудобней на мешках. - Только слушайте внимательно, так как говорить я буду быстро. У меня еще дела есть. - Он замолчал на мгновение, но так как никто возражать ему не стал, продолжил более живо. - Не буду больше говорить, что историю мне нашептал злой ветер. Рассказал мне ее один друг, с которым она собственно и случилась. Я много странствовал...
- Мы заметили, что ты военный. - Тут же вставил Димка. - Форма выдает.
Генкин посмотрел на него укоризненно, потом продолжил.
- Не военный. Я наемник. Шатаюсь по метро тут и там, ищу и выполняю работу. Так вот, во время одного из путешествий по дальней ветке я встретил его. Скажем, Геннадия. Не столь суть сейчас важно, как его зовут. Вот он мне и поведал свою историю. Таинственную и для многих нереальную. Возможно, и вам так покажется, но я тогда увидел что-то в его глазах... То, что в общем заставило ему поверить.
Случилось это давно. Настолько давно, что Кремлевские часы еще отбивали время, а не количество лет, прошедших после Последней Войны, на столько быстротечной, что времени остановиться у человечества уже не было... Люди жили на поверхности в больших бетонных коробках, называемых домами. Если доведется побывать на поверхности - поймете, о чем я. В метро же спускались, чтобы добраться из одной точки города в другую. И все бы ничего, только та жизнь, как мне кажется, не многим отличалась от теперешней. Да были удобства, сухость, тепло, крыша над головой, больше еды и пространства вокруг. Но вот в глубине-то каждого отдельного человека все, как всегда... В большинстве преобладали те же чувства, что и сейчас. Злость, жадность, ненависть и страх. Да страх! Страх руководил всем в том мире. Он же и вызывал все остальные негативные чувства. Из-за страха потерять работу, люди шли на подлость. Из-за страха остаться без денег, они грабили, убивали. Из-за страха одиночества они истязались и насиловали не только тела своих близких, но и их души. Страшен был сам мир, только не все это видели, а увидев, предпочитали забыть и слиться с остальными. Так как ими тоже владел страх.
Но как бы то ни было, история сейчас не об этом. Наш Генка, выпускник девятого уже класса. Хорошист, не сказать, что троечник... Особо не пользующийся вниманием девушек ввиду своего увлечения популярными тогда компьютерными играми и тратой всего оставшегося времени на свою семилетнюю сестренку, так как родители в основном много работали, но не много зарабатывали. От чего им приходилось работать еще больше и тратить на эту самую работу все время и силы, что у них были. В общем наш Генка герой сказок, каких еще поискать. Умный в меру, общительный в еще большую меру и закомплексованный уже без всякой меры. Единственное, что его выгодно отличало от сверстников - это труд. Но труд, уважаемый лишь старшим поколением. Знакомыми родителей, дедушками и бабушками. А вот немногочисленным друзьям Генки этот труд по уходу за совсем юной сестрой виделся некоторой каторгой, которую лично они сами успешно избегали и ему советовали. Это в свою очередь популярность мальчика среди сверстников сводило совсем на нет. Правда был один друг, да и то последнее время общались в онлайне... Не обращайте внимания, все равно не поймете, сколько бы я вам этого не объяснял. В общем ему и тогда жилось трудно и невесело, совсем как вам сейчас. Ведь трудности бывают не только в окружающей обстановке... - Мужчина остановился на мгновение, чтобы посмотреть на часы и снова продолжил.
- В тот день, перед самым Новым Годом. Какой это был год - упомнить трудно, но известно одно - это был год Начала Конца, если можно так выразиться... Буквально за пятнадцать минут до боя Курантов на Спасской башне, мальчик выбежал из своего подъезда в сквер у дома. С силой хлопнув дверью, он тесней закутался в красно-синий пуховик и остановился, прошептав всего несколько слов: "Ненавижу! По скорей бы остаться одному". После этого огляделся, в поисках решения, что делать дальше.
Снег огромными хлопьями медленно кружился в свете нескольких фонарей, ухитряясь залепить глаза и проскользнуть за шиворот. Не смотря на то, что время было без пятнадцати двенадцать ночи, во многих окнах горел свет. Как всегда люди готовились встретить очередной Новый Год. Кто в кругу семьи, кто в тесной компании друзей люди собрались у телевизоров, ожидая новогоднего Обращения Президента страны. Только Генка и какая-то компания, затекающая сквозь арку с улицы в сквер, находились вне дома.
Окно на пятом этаже его дома открылось и оттуда по пояс высунулся его отец. "А ну вернись, паршивец! Иначе будешь ночевать на улице!" - Крикнул он, но увидев, что мальчик махнул рукой, даже не обернувшись, плюнул вниз и захлопнул окно с силой. Генка продолжил движение по очищенному от снега тротуару вдоль домов, что окружали скверик, огибая занесенные снегом иномарки.
Мысли метались, словно птицы, встревоженные бурей. Ну почему взрослые такие... такие... Слово никак не хотело вспоминаться. Но тут все же всплыло вполне подходящее. Почему они такие вредные? И эгоистичные? Когда надо им, то изволь выложиться на сто процентов, а когда тебе... Ну что такого в этой новогодней вечеринке? Почему ему, почти взрослому парню, нельзя на нее сходить? Все его одноклассники там будут, да и с параллельных классов ребята тоже. Что нельзя оторваться от своей работы хотя бы на денек? Кроме того там и Ленка в любом случае будет! Очень симпатичная девочка с "А" класса. А вечеринка отличный повод для знакомства, тем более для паренька, который был не то, чтобы изгоем, но сверстники избегали общения с ним.
Генка раздосадовано пнул сугроб. Ну куда теперь? Наверное стоит заглянуть к Саве, пока их семья не легла спать. Тетя Марина разрешит возможно остаться с ночевкой. А уж поутру на свежую голову, можно и подумать, как все же выпросить у родителей разрешение...
Постепенно он оказался у противоположного здания, к которому с другой стороны приблизилась шумная компания, что зашла в скверик через арку с улицы. Ребята его возраста что-то шумно обсуждали или... Генку бросило в жар.
- Что вы делаете? - Крикнул он остановившись. Компания тоже замерла, но тем не менее продолжили держать девушку за руки и издеваться. Сказать, что она была странно одетой - ничего не сказать. Валенки, ватные штаны и телогрейка, до того просаленная и рваная, что вряд ли спасла бы от холода. На голове шапка ушанка без одного уха, из под которой выскальзывали длинные волосы и… Противогаз! С мутными наполовину заиндевевшими стеклами. Она то ли плакала, то ли выла, что из-за фильтров противогаза превращалось в неясное мычание.
- Отпустите меня! - Наконец раздалось отчетливо, от чего компания мальчишек согнулась в диком хохоте.
- Откуда явилось к нам это чудо? - Сквозь смех выговорил один. - Стада слонят пасутся в индии. А это ой как далеко отсюда. Так каким ветром тебя к нам занесло?
Девушка что-то пробормотала вырываясь.
- Что? - спросил тот же парень. По всей видимости заводила. - Что ты там несешь? Кто-нибудь снимите с нее это безобразие!
Другой пацан, схватив за фильтр противогаз, сдернул его с девушки, отчего шапка покатилась по снегу, волосы растрепались, а она сама, зажмурившись, попыталась освободиться еще яростней. Хохот только усилился.
- Что вы делаете? - Снова воскликнул Генка, пытаясь перекричать идиотский хохот парней. Злость испытанная им при выяснении отношений с родителями, разожглась в нем только еще сильней. - Отпустите!
- О! - Заводила наконец-то обратил свое внимание на него. - А это что у нас тут за защитничек?
- Отпустите! - Мальчик попятился, так как компания пацанов толкнула девушку в снег, медленным шагом направившись к нему. - Я сейчас родителей крикну!
- Да кричи! - Главному определенно нравилась ситуация. - Кто тебя услышит, заступничек? Сейчас все лица повернуты к телекам, либо пьяные уже... А ну, братва, покажем ему, как заступаться за бомжих! - И пятеро пацанов его возраста бросились на мальчика...
Чуть позже, когда Куранты заголосили колоколами, салют окрасил небо разноцветными огнями, из-за чего пацаны закончили бить Генку и выбежали из скверика на улицу, испуганная девушка выбралась из сугроба и озираясь на взрывающееся небо подбежала к пареньку. Тот, зажимая кровоточащий нос рукой медленно с усилием поднялся, впрочем тут же снова сел на снег. Болела и кружилась голова. Девушка присела рядом озабоченно, вглядываясь в лицо мальчика.
- Спасибо, - шмыгая носом и размазывая по грязному лицу слезы, пролепетала она. - Ты помог мне.
- Не за что, - Генка расплылся в широкой улыбке, из-за распухшей губы получившейся несколько кривой. - За что они тебя?
- Не знаю.
- Наверное из-за противогаза. - Подумав, ответил мальчик. В наше время их редко кто надевает. Чего это ты удумала вдруг?
- Да мы всегда их носим, если идем на поверхность. Ой, - он вдруг прижала ладони к губам, как будто внезапно что-то осознав. - А что это за время? Когда? Ведь Катастрофа сделала воздух на поверхности непригодным. Сейчас нельзя без противогазов.
- Стой, - нахмурился Генка. - Какая еще катастрофа? Не было еще ничего подобного. Ты о чем?
Но девочка так и не ответила. Она быстро огляделась. На улицу из домов начали выходить люди чтобы весело отметить Новый Год. Кто песнями, кто салютами, кто распитием шампанского. Девчонка явно забеспокоилась.
- Мне пора, - произнесла она. Быстро нагнулась, поцеловала Генку и метнулась в сторону, где пацаны бросили ее противогаз и шапку.
- Постой, - прокричал мальчик, вскакивая и догоняя ее. Он снял с себя красно-синюю куртку и протянул девушке. - На вот. А то твое тряпье того и гляди превратиться в снежинки.
- Спасибо, - расплылась девушка в улыбке. Щеки порозовели, что было заметно даже сквозь налет грязи на лице. - Ты очень заботливый...
- Гена... - Поспешил на помощь мальчик.
- Гена… А как же? - Начала она, но парень уже знал о чем она хотела спросить.
- Я недалеко здесь живу. Не успею замерзнуть.
- Еще раз спасибо, Гена. - Она улыбнулась, глаза ее сияли. - Но мне правда надо идти...
- Постой... Мы еще увидимся?
- Все возможно, - девушка подмигнула и, развернувшись, бросилась к арке, что выводила на улицу.
- Постой... - Снова закричал мальчик. - А как зовут тебя?
- В следующий раз скажу. Когда увидимся, герой... - Девочка довольно захихикала и выбежала сквозь арку на улицу, оставив пораженного мальчика наедине со своими мыслями.
Кто она? Откуда такая свалилась? А главное, что за Катастрофа, после которой все ходят в противогазах... И еще он вспомнил одну странность. Пока он лежал, Куранты прогремели всего лишь пять раз. Разве такое возможно? Генка огляделся и со странным смешением чувств удовольствия и радости устремился в гости к другу, пока его семья еще не легла спать.
- Ну и где смысл? - Спросил Димка Генкина, увидев, что тот встает и начинает собираться. Вешает на спину рюкзак, поднимает автомат. - Давай рассказывай до конца, а то непонятно, чем закончилось.
- А ничего тогда и не закончилось, - ухмыльнулся Виктор. - В тот год случилась та самая Катастрофа, после которой все оставшееся в живых человечество перебралось жить в метро. После этого, забывшиеся фразы девочки обрели новый смысл. И мальчик понял, что стал свидетелем уникального, а может быть даже невозможного явления - путешествия во времени.
- Да ну нафиг! - Димка открыл рот от удивления.
- Ну да. - Генкин в свою очередь пожал плечами. - Смотрите сами: одежда грязная изношенная, противогаз, знала о Катастрофе, испугалась салюта.... Да и еще странный счет боя Курантов, который Генка заметил. Так вот. Хотите верьте, хотите нет. Но я в глазах у него эту самую веру видел. Ах да... С тех пор как пришло понимание этого факта, мальчишка каждый год перед боем Курантов поднимался на поверхность, в надежде встретить девчонку ту, но один все же год он пропустил... Угадайте какой?
- Пятый, - тут же вставил Димка.
- Правильно! Тот самый год, из которого она появилась и в котором она была, и в котором он-то ее и не нашел.
- Жаль, - проговорил рыжий. - Что история так нелепо кончилась.
- Да она и не кончилась, - ухмыльнулся Виктор. - Он все еще продолжает ходить каждый год на поверхность в надежде увидеть ее. Хоть с каждым годом надежда все слабее, но она есть... Ну все, мне пора.
- Погодите, - остановил его черноволосый парнишка – Ванька, кажется, - первый раз за вечер заговорив. - А я вас вспомнил. Вы каждый Новый Год без пятнадцати двенадцать выходите на поверхность с нашей станции, да и фамилия у вас что-то больно похожа на имя того паренька.
Виктор улыбнулся, но ничего больше не сказав, пошел к гермодвери, оставив пареньков спорить над загадкой, где предъявил пропуск, подписанный начальником станции, и вышел из метро.
Надо проверить. Надо обязательно проверить! В который раз уже поднимался Виктор на поверхность в надежде встретить ту, встречу с которой им организовало само время. Что-то задела она в его душе. Чем-то околдовала... Взглядом? Улыбкой? Или тем, что не сказала свое имя?
Возможно всем сразу. И он не верил, что та встреча оказалась случайной. Он много походил по метро, но каждый год в одно и то же время приходил сюда, к своему старому скверу, к дому, где он когда-то жил и где с ним произошла чудесная вещь, которая могла произойти. И он не мог оставить все просто так, не увидев ту девушку еще раз. Какая она? Сколько времени прошло? Какой она стала? Именно для него прошло двадцать лет, а для нее... На пять лет меньше, то есть - пятнадцать. Помниться они были примерно одного возраста, а теперь она, если он ее все же встретит, будет на пять лет его моложе. Но глаза... Эти огромные голубые глаза, что смотрели на него в тот последний нормальный Новый год с благодарностью, смесью боли и страха, которые приобрели от жизни в метро, которую приобретают все люди от долгих лет отчаяния и борьбы за жизнь. Именно они что-то тронули в его душе, какую-то незаметную струнку, которую без этих глаз никогда больше не настроить... Кто-то умный когда-то сказал, что глаза - зеркало души. Так вот. У этой девушки они были зеркалом мира. Он словно окунулся тогда в непознанный самодостаточный мир смерти, тоски и жизни без солнца.
Странно все это и необычно. Генкин поплотнее запахнул бушлат и протер окуляры противогаза. Улица простиралась на несколько километров вдаль, упираясь в здание, обогнув которое можно было выйти на Красную Площадь. К алым звездам, притягивающим путников и Спасской башне, которая звоном сотен колоколов зачем-то отсчитывала года Нового мира. Словно издевалась. Мол - посмотрим, сколько еще вы протянете...
На улице было достаточно светло. Как обычно снег делал ночь светлее, а алый свет невидимых за зданием звезд чуть окрашивал любую поверхность розовым. Оно и хорошо. Не надо включать фонарик, что позволит не привлекать к себе внимание местной фауны. Или "веселого Московского зоопарка", как Виктор окрестил местных разнообразных мутантов. Да и идти-то не далеко. Вон и арочный проем в сквер темнеет посреди дома через улицу. Причем кажется, что он темнее оконных проемов, оставшихся давным-давно без стекол, а кое-где и без рам.
Оставалось пять минут, когда мужчина осторожно ступил в тень арки. Неожиданно из сквера раздался рык. Сердце застучало сильнее, а руки крепче сжали автомат. Волнение, казалось, распространилось по всему телу, заставив мелкой дрожью трястись суставы, но вовсе не от страха. Дело в том, что существо в сквере кого-то преследовало.
Генкин больше не раздумывая бросился вперед. Быстро выглянув из-за угла, он оценил ситуацию. Очевидно кто-то закрылся в подъезде его старого дома. А преследователь - большая темная масса, выделяющаяся на фоне снега - пытался эту дверь открыть. Кто бы там не закрылся - это был человек. Мутанты при всей своей сообразительности не закрывали за собой двери.
Существо рявкнуло и толкнуло дверь лапой. Послышался скрежет когтей по металлу, но дверь явно выдержала. Монстр разозлился еще сильнее, отчего отступил на шаг назад и с размаху врезался в подъездную дверь головой. Коробка не выдержала и со стоном гнущегося металла осела внутрь. Но все же не до конца. Зверь, вдохновленный успехом победно рявкнул и снова врезался в дверь головой. Теперь не выдержала уже стена. Дверная коробка влетела внутрь, освободив проход, а существо бросилось следом.
Генкин метнулся вперед, скинув походный мешок в сугроб и стягивая с плеча «калаш». Когда он влетел в подъезд, существо уже было на втором этаже, сминая своей массой поручни. Мужчина не раздумывая бросился дальше, поскальзываясь на бетонной крошке и спотыкаясь об арматуру. Так продолжалось до пятого этажа. Он то догонял зверя, стреляя из автомата в открывшуюся часть живой мишени, то терял его из вида. Тем не менее существо не останавливалось. Оно продолжало в слепой ярости преследовать свою первоначальную добычу, кем бы она не была.
На пятом этаже зверь вновь встретил преграду. Металлическая дверь опять скрыла за собой жертву. Существо взревело от ярости и одним мощным толчком высадило дверь основательно. Она с металлическим лязгом пролетела до конца коридора и врезалась в стену. Но пока монстр ломал преграду, у Виктора появилась возможность нормально прицелиться. Треск автоматной очереди вновь разорвал тишину, но пули уже пошли не случайно, не наугад. Голова зверя дернулась в сторону, когда смертельные мини снаряды попали в цель.
Монстр рухнул на живот, потом попытался подняться, и снова рухнул, и так пока не понял, что встать уже не сможет. Тогда он схватился передними лапами за дверной проем и подтянулся, почти впихнув свою тушу внутрь квартиры. Генкин, не долго думая, быстро сменил обойму и, подойдя к зверю вплотную, разрядил ее тому в голову. Несколько раз дернувшись, существо затихло.
Виктор перевел дух. Сердце бешено колотилось, а пот градом катился под одеждой и противогазом. Но разум сейчас волновало одно - кто бы не убегал от зверя, он был в этой квартире.
Мужчина аккуратно перелез через тушу и огляделся, с автоматом на перевес. Достал фонарик и вставил его в петлю на плече. Может его предположение, что монстр гнался за человеком было не верным. Тогда придется защищаться.
Но как только он поднял глаза в направлении света фонарика, то обомлел. Узнавание пришло сразу даже не смотря на то, что предметы интерьера были частично разрушены, а частично покрыты таким толстым слоем пыли, что трудно было разобрать, что тот или иной предмет из себя представляет. Но здесь все было знакомо. Вот луч выхватил из мрака старый комод, оставшийся когда-то от бабушки и по словам отца представлявший некую антикварную ценность. Расстаться с ним так и не захотели, не смотря на то, что он был громоздкий и слишком неудобный. Вот лыжи, с которыми Виктор тащился через все метро, всех задевая и всем мешая, чтобы просто покататься в Измайловском парке. "За компанию", как говорил отец. Тут же находился брошенный впопыхах портфель, которому не суждено было попасть в тот день в школу и удивить всех хорошо выполненным домашним заданием.
В общем все, на что натыкался луч фонарика, вызывало у Виктора кучу воспоминаний, хоть и прошло с того момента, как он это все видел, двадцать лет. Это была именно его квартира. Та самая квартира, которую они в спешке покинули в день удара. Он мельком осветил кухню, так же быстро осветил свою собственную спальню, и в тот миг, когда направил луч фонарика на зал, зазвонили колокола на Спасской башне.
Автомат непроизвольно опустился вниз, кровь ударила в голову, а в груди загрохотало, разнося по телу жар. Даже слезы хлынули от возникшего в следствие боя часов миража. Или галлюцинации, или...
Пыль в зале взметнулась вверх, растворяясь в ярком свете, вдруг наполнившим комнату. Цвета, запахи, звуки пробились сквозь противогаз прямо в мозг, который отказывался поверить в увиденное, но факт оставался фактом. Комната словно вернулась в тот год, когда Виктор встретил девушку, вернее мучавшую ее компанию. На экране телевизора застыли часы, отбивающие положенное время. Мать и отец с шампанским в руках чокнулись, после подумав, чокнулись и с дочкой, которой предусмотрительно налили лимонада, и только его пятнадцатилетнего мальчишки с ними не было за накрытым всевозможными яствами столом. Они выпили. После чего отец мягко проговорил:
- Зря ты его не пустила.
- Не надо, милый, - мать отвернулась к телевизору, но Виктор успел заметить блеснувшие на глазах слезы. - Ты знаешь, почему я это сделала.
- Знаю, дорогая. Но все же это жестоко по отношению к нему. Он целый год нам помогал, не отходил от сестренки, забывая себя, своих сверстников и увлечения. А мы не можем ему раз в год позволить...
- Не можем! - Твердо произнесла мать. Возможно слишком резко, после чего вздохнула и повернулась к мужу: - Прости милый. Я не могу ему позволить испортиться. Он же у нас такой хороший... Не могу!
Слеза слишком явно потекла по ее лицу. Виктор не удержался, прикусив губу. И в это время с последним двадцатым боем Курантов комната съежилась, скрутилась, свернулась до размеров фонарного луча, освещающего темную давно покинутую комнату, покрытую толстым слоем пыли.
Виктор повертел фонариком по сторонам, как бы желая убедиться, что мираж действительно был миражом, и он исчез, как и все, кто был ему дорог. Отец - в толчее при спуске в метро, мать позже, когда свои порядки начали устанавливать бандитские формирования, а сестра - года два назад от банальной простуды...
Вдруг рекой нахлынули чувства, дыхание сперло, на глаза навернулись предательские слезы. Он даже не вспомнил, что сейчас находился в квартире не один. Просто прислонился к дверному косяку и опустил голову. Лишь после того, как где-то вдалеке проревел Ночной Охотник - крылатый мутант-кровопийца, он вздрогнул, начав понимать, где он и что, и вот здесь раздался голос, заставивший его подскочить, развернуться и вскинуть автомат.
- Они любили тебя, мой герой. - Сказала девушка в противогазе, черной вязанной шапочке, военных берцах и штанах, а также в... красно-синем пуховике!
- Ты... - Виктор опустил автомат. Изумлению его не было предела. Как бы не стремился он, как бы не рвался в надежде найти девушку из прошлого или вернее из будущего для тогдашнего его, все равно встреча произошла неожиданно. Сколько бы он не представлял себе, что скажет при такой маловероятной встрече, что сделает, в результате выдал всего лишь глупое-сухое-неуместное "Ты"
- Я... - Так же глупо ответила она, теребя рукав куртки. И чтобы сгладить затянувшуюся неловкую паузу она медленно подошла к нему, обняла за шею и приблизила окуляры своего противогаза к его.
- Я ждала тебя, - срывающимся голосом пролепетала она, - нашла твою квартиру на следующий год по фотографии в комнате, в следующие года смотрела за тобой из окна, как ты ждал на том же месте, где спас меня, считая удары... Как уходил, понурив плечи...
- Почему же раньше... - попытался спросить он, но девушка не дала.
- Я не знала. Не знала, понравилась ли тебе, не знала, приходил ли ты за мной или так... Вспомнить забытое место... Я не знала, прости... И боялась.
- Знаешь, - уверенно проговорил он, в свою очередь обнимая девушку. - Я не просто так тебя искал... Твои глаза... Твои губы... - Виктор дотронулся до того места на лице, вернее на противогазе, скрывавшем лицо, куда девочка поцеловала его, как бы пытаясь объяснить что-то, но потом тихо проговорил. - Просто скажи, как тебя зовут, и пойдем домой.
- Ирина. А где у нас дом?
- В Метро. - Просто сказал он, понимая, что дождался, добился и нашел. Теперь все будет по-другому. Теперь будет жизнь. А с подробностями их странной встречи можно и подождать - смаковать их у костра долгие совместные годы, доверить ветру, блуждающему в тоннелях, или новому юному поколению в виде странной и не очень правдивой сказки...
|
|
|
|
|
|
|
|
