|
"Сказки апокалипсиса"
Какие они, сказки 2033 года? О чем? Кто их герои? Сколько в них вымысла, а сколько — самой что ни на есть правды? Сильно ли изменились истории, которые родители на станциях метро и в подземных бункерах рассказывают на ночь детям, а взрослые — друг другу?
Мнение Артура Хмелевского!
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Вот скажите, жители Метро! Зачем присылаете мне свои работы персональными сообщениями через форум. Кира специально написала: слать свои работы через Личные сообщения! Просьба для баранов не знающих - шлите так, как написала Кира...  Так как я просто не привык смотреть на сообщения находящиеся в Форуме и я могу их просто не заметить, что не очень хорошо. Так что прислушайтесь к этому предупреждению...
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Цитата |
---|
Александр А. Чип пишет:
А 10-й рассказ будет публиковаться в несколько этапов? Или как? |
Да, просто само сообщение было слишком большим и автору пришлось прислать отдельно оставшуюся часть. Она уже там, где надлежит ей находиться.
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Рассказ №12
No Ccommets
Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса.
Кто - ни во что не верит, даже в чёрта, назло всем.
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
В.Высоцкий
Кто мы? Кто я? Что мы тут делаем?
Вопросы, вопросы, вопросы… Не имеющие ответов. Да и нужны ли эти ответы?
Зародившись где-то в глубинах космоса, преодолев миллиарды световых лет, мы, наконец-то, плюхнулись на кусок поверхности, более или менее пригодной к жизни. Поверхности, у которой было своё небо, вода, воздух и солнце! Ну, разве не это рай?! Разве не об этом мечтал наш Создатель, посылая нас в далёкое путешествие? А может нам просто хочется, чтобы все так и выглядело вокруг нас? Каждый выбирает себе то видение, тот мир, который заслуживает. И начинает создавать вокруг себя, создавая себе проблемы. Хотя всё должно быть совсем наоборот…
***
День не заладился с самого утра. Сначала заклинило герму и бригадникам пришлось возиться несколько часов, прежде чем изношенный механизм начал работать. Главному Бригадиру теперь придётся выслушать пренеприятнейщий разговор у Наиглавнейшего, а потом думать над урезанием бюджета. Ситуации подобно этой карались по всей строгости.
Вообще-то было бы не плохо, чтоб эти ворота сломались ещё раз, да на подольше, но чуда не произошло. Видимо так было угодно тоннельным духам и их предводителю Креозоту, что бы именно сегодня все пошло не так.
Работы на поверхности были свёрнуты, и задержка с гермой тут была не причём. Местные синоптики предупредили о том, что Боги прогневались, и к вечеру нас ждет очередной апокалипсис. Смешно… Но когда они оказывались правы (на то они и синоптики), мы, Подземники, не могли неделями выползти на поверхность. Нюхнуть свободы, так сказать.
Я отвлёкся.
Так вот.. Сегодня нас с Емелей определили в Шлюзовую. Не знаю чем провинились и какие планы имел на нас Наиглавнейший, но… Сегодняшний день мы должны были отдежурить в тут.
Шлюзовая… Всё, что можно было сказать об этом месте выраженно в названии. Все кто отправлялся к Богам и от них же возвращался (с дарами или c пи… Не с дарами) проходили именно через шлюзовую. Работка не пыльная. Вовремя нажать кнопки и, если вдруг из какого-нибудь отверстия у сталкера выползет какая-нибудь бяка, нажать сигнал тревоги. Так что если с тобой в смене закадычный друг и ещё в придачу колода довоенных картишек то… Рай в Землянке именно тут.
Вот только вопрос: какого червя их сюда сегодня запихнули? Когда проход закрыт наглухо?
Емеля, напарник, как мысли ми прочёл
- Боб!
Да, забыл представиться: я - Боб! Моя слабость бобы, Боб Марли ну и бабы… Не важно, что там буква «А»…
-Боб, а нахрена нас сюда определили? Кроме червей да медвепуток больше не будет пассажиров-то. Сами же свистели, что выход закрыт.
-Это ты у Наиглавнейшего спроси, ему виднее, - улыбнулся я.
Емеля поморщился: когда-то Наиглавнейший был его лучшим другом. Давно. Ещё до войны - так любил говорить Емеля, опуская, правда, тот факт, что до войны они с Наиглавнейшим ходили на один горшок в детском саду. Правда сад тот был не простой, а для, так сказать, подающей надежды молодёжи.
Неизвестно какая кошка и когда перебежала им дорогу, но судьба их вновь свела в узкозамкнутом пространстве уже взрослого садика или яслей будущего человечества. И теперь Емельянов Саша целовал ноженьки Сивкова Петра, в лицо называя его Наиглавнейшим из всех Наиглавнейших в их Богом забытой ветке метро, а за глаза сплёвывая через левое плечо при одном только упоминании его имени.
Двери шлюзовой ожили, помещение заполнил жуткий скрип и визг плохо смазанного приводного механизма.
-Смазать бы, - процедил Емеля сквозь зубы.
-Смажем. Всё смажем… А что именно - зависит от того, что сейчас нам скажут. Смазку-то приготовил? – я тихонько ткнул Емелю локтём.
-Кто о чём…
Дверь наконец открылась и в помещение впорхнул - именно впорхнул, а не вошёл - Наиглавнейший. Его маниакальная любовь к развивающимся позади шлейфам и крыльеподобным плащам была известна всем.
-Приуныли спиногрызы?! - рассмеялся он.
Рыжие волосы Сивкова эффектно топорщились в разные стороны. Борода тоже была рыжей, но тут Петруша с краской явно переборщил, и она была уже скорее ярко алой… Поосторожней надо бы со спецэффектами.
- Что, так и не угадали, зачем я вас сегодня сюда засунул? – Наиглавнейший довольно заржал.
Емеля сделал попытку пригнуть колено, и изобразить что-то в вроде приветствия, но, поймав мой взгляд, прохрипел:
-Ну что ты… Вы… Вы наверняка придумали что-то…
- Правильно мыслишь, Емельянов! - оборвал его Наиглавнейший.
При упоминании своей фамилии Емеля вытянулся по струнке и щёки налились румянцем. Очень занятное зрелище.
-Вам придется отправиться наверх и отнести как можно дальше от нашего места обитания один предмет. Сейчас вам принесут его. И… И вперёд! С песней!
Дверь открылась, и два амбала из личной охраны Наиглавнейшего внесли в шлюзовую деревянный ящик. Ноша явно не была лёгкой….
-Что там, Сивый? – я не удержался, вставил свои пять копеек.
Наиглавнейший недовольно посмотрел в мою сторону. Называть его Сивым да ещё и в присутствии посторонних но… Мне это прощалось. Нежный лоб Сивкова ещё помнит мои щелбаны со смазкой.
- Трупачёк…
-Ты ш-шутишь? - не смог скрыть дрожь в голосе Емеля.
-А! Обосрались, спиногрызы?!!! - расхохотался Сивый. – Не ссыте, сам помер. А теперь взяли дружненько и оттащили его туда, где ни одна собака не сыщет. И без лишних вопросов. Поняли, надеюсь.
-Будет сделано, - вновь вытянулся по струнке Емеля.
-Боб, и чтоб без шуточек твоих! Сделаете - неделю отдыха и всякие няшки вам! - Сивый вновь картинно развернулся и полетел в дверной проём.
***
Аромат цветущих подсолнухов сводил с ума. Открывать глаза не хотелось. Он пытался раз за разом представить мир, что был вокруг него. Ещё вчера он лежал на железной кровати в одном из нижних ярусов станции (можно подумать, что есть верхние ярусы) дышал жутким, спёртым воздухом и лишь глоток родниковой воды, которую ему доставляли, был глотком жизни… Жизни, которая уходила из его тела. Сейчас же что-то изменилось. Этот аромат… И он боялся, что открыв глаза и не обнаружив его источник, больше не сможет чувствовать его.
***
Подул ветерок… Лёгкий, игривый. Потом несколько крупных капель упало на лицо.
Подъемник несколько раз качнулся и плотно пришвартовался к платформе. Им явно были не рады. Тут, в павильоне, ветер был в своём праве, и уже не лёгкое дуновение, а упругие, валящие с ног порывы его раскидывали по углам все, что попадалось на его пути. Словно издеваясь над незваными гостями, он кинул в них пригоршню холодного дождя. Капли ударили в лицо, приводя людей в чувство.
-Ну и погодка. За что нас так? -Емеля был явно расстроен.
-Ты это у Сивого спроси. Если вернёмся,,- улыбнулся я.
Мои слова привели его в ужас. Надо было что- то делать иначе толку от такого помощника никакого.
-Фон замерь! И хотелось бы уже начать наше путешествие.
Емеля отвлёкся от дурных мыслей и лихорадочно начал поиск дозиметра, начисто забыв, что тот висит у него на поясе.
Наконец нашёл, замерил, и улыбнулся во весь свой щербатый рот:
-Нормалёк!
- Ну, тогда вперёд и с песней! Эх, дубинушка, ухнем!...
Мы взялись за ручки…
Время года - зимаосень или веснозима… Вроде гремел первый весенний гром, но на земле кое-где ещё было достаточно снега и то месиво, что представляла собой дорога, в эти утренние часы было скованно ледяной коркой. Станция, на которой влачил свое жалкое сосуществование созданный Сивым мирок, находилась на окраинах города. Сдали ее аккурат под самую катастрофу. Свежеприсыпленные траншеи и котлованы на скорую руку закатали в асфальт и забросали новомодной плиткой. Да и сама станция была открыта авансом жителям, которые ещё только начинали заселять железобетонные коробки. Теперь это головная боль местных сталкеров. Тысячи тварей с радостью стали жильцами спальных районов и уходить никуда не собирались.
В районе было мало разрушений, но зато тот лесопарк, что был тут до Катастрофы, превратился сейчас в настоящие джунгли.
- Никак не могу понять, нафига нашу станцию в лесу построили?- Емеля явно был не в себе. Все люди, как люди живут, одни мы в полной ж.. оказались.
-Ты можешь уйти в Большое Метро. Кто тебе мешает? Хотя… Там не будет твоего дружка Сивого, - подколол его я.
-Уйти…Я бы с радостью, но что то стрёмно, - пропыхтел Емеля
Сказать, что ноша была особо уж тяжела… Скорее неудобная очень. Но главный вопрос: куда нести? Сивый сказал: подальше и припрятать. Легко сказать… Но неделя отдыха и всякие няшки - это вам не мелочь по карманам тырить.
Яркая вспышка молнии и раздавшиеся следом за ней раскаты грома подстегнули нас словно плетью.
Я достал из внутреннего кармана небольшую армейскую флягу и протянул её Емеле.
-На, подзаправься.
Емеля посмотрел по сторонам и сделал несколько жадных глотков.
-Он сказал «Поехали»! И запил водой! - рассмеялся я. – На вот, занюхай, и вперёд. – Протянул напарнику кусочек Дарницкого, сухарик, высохший до каменного состояния талисман из прошлого.
***
К аромату семечек добавился едва уловимый аромат хмеля и хлеба. Где я? Неужели Создатель смиловался над моей грешной душой и отправил меня на планету под названием Счастье. Хотелось бы верить…
Гром …. Капли воды скатились по щекам… Слёзы?
Он давно уже не плакал. Не мог… За все его грехи Бог лишил его этой возможности . Его глазницы, как русло высохшей реки… Той самой, которую в той, другой жизни, он видел когда-то в оптику. Тогда он мнил себя наместником Бога (или Дьявола?), решал, кому жить, а кому умирать…
***
Раскаты грома усиливались. Яркие вспышки молний освещали путь. Во всем этом представлении был некий плюс: ни одна тварь не сунется в такую погоду на охоту, да и на фонарях можно было сэкономить.
Мерзлая земля под ногами потрескивала, ледяная корка смешалась с мокрой глиной, что позволяло без особого труда тащить ящик, словно санки по снегу. Ещё несколько перекрёстков и дорога пойдёт вниз, к набережной.
-Боб, а что если мы отправим эту посылку по почте? - Рассмеялся Емеля. - Метров пятьсот, и будет у дверей Почты.
-Ну, ты шутник! – я согнулся от хохота вслед за Емелей.
Вой, раздавшийся где-то неподалёку, заставил нас замолчать.
-Я не шучу. Куда мы это денем? Не тащить же это до самого Колобка!
-Не гони пургу! Есть небольшая мысля. Дотащим до реки, а там спихнём ношу. Течение что надо, унесёт так далеко, что поминай, как звали!
-А ты голова, Боб! – засиял Емеля.
-А то! Это ты только ешь в нее да заливаешь!
Мы вновь схватились поручни и с удвоенной силой двинулись дальше.
До спуска к реке совсем не много, десяток минут лёгкой трусцой. Но не сейчас…
Дома отбрасывали зловещие тени на пути путников. Каждая мелочь освещённая вспышками молний казалась им затаившейся в засаде тварью, шум падающей с крыш воды – рычанием, вой ветра – звериным воем.
***
Аромат свежих семечек сменился сладким запахом подсохшей, трескающейся глины. Он решился открыть глаза… Трещины, словно вены неизвестного организма, покрывали все вокруг. До цели было несколько сот метров по склону. Он сгруппировался и пулей помчался вниз. Времени было мало. Пробежка ,как ни странно, придала немного сил. После нескольких часов изнуряющей ходьбы по пустыне освежающая пробежка. Если бы отвалившийся кусок породы на склоне, то дистанцию он прошёл бы с олимпийским результатом. Резкий удар в плечо, удержаться на ногах не удалось, и он кубарем полетел вниз..
***
Треск ломающегося дерева, шум обвалившейся стены…Если бы не очередной раскат грома, то двум незадачливым сталкерам пришлось объясняться с новыми хозяевами поверхности.
-Ох, ты ё.., - -чуть подвыл Емеля., - Сивый нас скормит зверолакам за такое.
-Не ссы. Не скормит. Если не расскажешь ему конечно. Пойдём, глянем, что в посылке-то было.
Картина, что им открылась, радости особой не доставила: ящик, вернее то, что от него осталось, едва прикрывал то нечто, что было в нём. Если бы не торчащая неестественным образом рука, то все это можно было принять за мешок костей… Собственно, это было не далеко от истины, но в данном случае обладателя сего набора тазобедренных, берцовых и лобовых костей можно было узнать без труда.
-Слепой, - выдохнули оба…
***
-Слепой! Приём! Мать твою! - ожила рация.
Андрей пытался прийти в себя от удара. Обрушившийся сверху каменный поток чуть было не поставил точку в его задании.
-Слепой?! Заснул?! - рация продолжала извергать из себя шипяще-колющие звуки
-Живой…
-Купец уже на подходе. Твоя задача не дать ему уйти. После того, как птичка будет в клетке, убери за ней. Как понял?
-Понял нормально. Уберём без шума и пыли.
-Всё. Работай, - рация чихнула пару раз и умолкла.
Слепой расчехлил свою Ласточку… Ласточка - это все что у него осталось в этой жизни. Все самое лучшее и самое больное было связано с нею. Они были единым целым, зависели друг от друга, всякая неисправность одного из них могла стоить жизни им обоим. Жизни короткой, как полёт пули. Поэтому он, Андрей Слепченко, Слепой, холил и лелеял свою вторую половинку, а на отвечала ему тем, что никогда, ни разу ещё не давала сбоя.
Вот и сейчас он с замиранием сердца проверял каждый выступ, каждую ложбинку у своей спутницы. Удар мог повредить механизм, а на детальную проверку не было времени. А ведь с противоположной стороны могли находиться такие же, как он, солдаты фортуны.
Слепой протёр оптику и приготовился ждать…
***
-Слепой помер, -- Емеля присел на остатки кирпичной кладки, - И чё теперь будет?..
-Чё-чё? Ничё. Сивому твоему крышка, если кто чего прознает.
-А нам?
-А что нам? Ты не проговоришься, и я молчать буду. Мало ли что мы тут тащили.
-Думаешь, он поверит? - Емеля пытался справиться с дрожью в голосе.
-А то! Два дебила - это сила! - рассмеялся я.
- Слепой помер… Я думал, он никогда не помрёт, вечный… Лет сто ему?
- Столько не живут! - я встал и огляделся.
До реки оставалось метров восемьдесят. Гроза и усиливающийся ветер не оставляли нам времени на раздумья: нужно было уже что-то делать и возвращаться. И Сивый ещё… Жучара. Сомнения Емели передались и мне: как ни крути, а ведь действительно, Наиглавнейший хоть и дал обещание впустить обратно, но никто не отменял его право отменить данное им же слово. Лишних свидетелей ему не надо, факт.
-Слушай, а как Сивый скроет исчезновение Слепого? Ведь это не шутка. К нему люди ходили, советовались.
- Выкрутится, факт. Слепой сам часто говорил, что хочет отправиться в странствие по реке времени. Всё о каком-то высохшем русле твердил. Говорил, как это…. «каждый вправе решать наполнить высохшие берега водой и отправиться в путь, или влачиться по сухому руслу столько, сколько хватит сил»... Вот Сивый и скажет, что Слепой в плаванье отравился.
-Не, ну ты точно голова!- Емеля даже привстал, - Мы ж его сейчас и отправим в плаванье!
-Вот! Недалеко от истины. Ты только, дурья башка, молчи, что мы в курсах.
-Могила!
-Могила. Сивому теперь все карты в руки, делай, что хочешь и как хочешь, Слепого нет, никто не оборвёт, на место не поставит. Дружить теперь с ним надо. Слушай, а может он его того…Сам?
- Не, хотел бы – давно избавился. Не врал Сивый, своей смертью Слепой помер, не иначе. Всё, пора заканчивать со всем этим… Емеля, хватай его за ноги, и потащили к реке. И деревяшки потом скинем. Делов- то…
***
Послышался шум двигателей.
- Как на параде прям…
Камень, в который упирался локоть, сдвинулся и выпал. Рука дёрнулась.
Нехороший знак… Андрею стало немного не по себе. В момент настройки оптики он уловил непонятные предметы в основании дамбы, где назначена была стрелка. Дамба… Аллегория современной жизни: по одну сторону бирюзовая поверхность воды, по другую - высохшая земля, молящая о глотке воды. Но таковы условия игры, и он их не вправе менять.
Купец забирает кейс. Ещё секунда и...
Купец оглядывается по сторонам и, развернувшись, уходит к машине. В оптику хорошо видно его лицо…
-Что за… Женька? Не может быть…
Женька Казарин. Его самый близкий друг, ещё со школьной скамьи…
…Летний вечер на берегу речки. Костер и два пацана. И впереди ещё целая жизнь.
- Клянёмся всегда быть вместе и приходить друг другу на помощь. Клянёмся! Клянёмся помогать слабым. Клянёмся! Клянёмся давать списывать друг другу,-смешок.
-Женька!
-Клянёмся всегда давать списывать друг другу .Клянёмся!
-Клянёмся! Клянёмся! Клянёмся…
Женька погиб два года назад. Были торжественные проводы с воинским салютом…
Затрещал микрофон в ухе.
-Слепой?! В чем дело?! Цель уходит!
Купец, - нет, Женька! - не спеша двигался в сторону машины. Андрей прекрасно видел, как меняется его выражение лица: он был удивлён. Приятно удивлён! Да уж… Казарин так и не научился скрывать свои чувства.
-Слепой!! Уб-брать цель! Убрать цель, мать твою!
«Не могу…»
У самого края моста Казарин остановился и понял руку как бы для того, что бы поправить берет. И…
Наш связной упал, подкошенный пулей, и тут же невидимые стрелы сразили ребят сопровождения у машины.
Ещё… Ещё… И ещё…
Что было дальше? Он не помнит. Просто боль. Боль в теле и боль в душе. И чёткое понимание: всё, выбора нет! Ласточка, не подведи…И прости.
Грохот. Это сдетонировали заряды. А потом нарастающий шум… Вода прорвала дамбу, иссохшая земля утолила вечную жажду... А потом была темнота. Всё.
…Почему он вновь пережил это?..
***
Молния ударила совсем рядом и раскаты грома были настолько сильны, что уши заложило.
---Прощай, Слепой, извини, что мы так…
-Как не крути, а мы с тобой ангелы, Емельянов,- улыбнулся я.
-Боб, что за фигня?
-Мы с тобой, по сути, исполнили волю усопшего. Отправили его в последний путь по реке Времени. Кто знает, где он сейчас? В нашем мире или уже пришвартовывается где то в другом?.
-Может ты и прав… Хотя я не втыкаю. Не до философии мне сейчас.
Два незадачливых сталкера на берегу ещё долго смотрели в след едва заметной точке на бурлящей поверхности воды…
***
Бурные воды реки времени уносили Слепого все дальше и дальше от этого прожжённого болью и грехами мира. Вперёд, только вперёд! Еще совсем немного и его Душа обретет покой и новое место пребывания… Каким оно будет? Не знаю… Никто не знает, что ждёт его потом. Нужно лишь верить.
***
Женька, здравствуй, дружище!
***
Кто мы и откуда? Капля воды с частицами инородного тела летела в бесконечном пространстве космоса…
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Рассказ №11
Анти-я
Темнота в туннеле является неотъемлемой частью бытия нынешнего существования. Без неё невозможно прожить и минуты. А кто старался опровергнуть это и высунул голову наружу, тот сгорел в ярком пламени испепеляющего Солнца. Звезда космоса не умеет сожалеть или сочувствовать. Оно исполняет свою миссию, данную свыше. Но лучи светила не достигают людей, зарывшихся в недра подземки. Они греют лишь поверхность. Мы роем норы, подобно крысам, щурим глаза, когда видим хоть какое-то свечение или жалкую пародию на собственную жизнь.
И сейчас самое время закрыться от вспышки.
Человек, сидевший в проломе туннеля, уже как час не двигался. Тяжёлые веки сомкнулись, не пропуская ничего лишнего. Уставшее тело парализовало судорогой. Руки и ноги, будто бы не являлись частью целостной системы. Они онемели.
Кровь бурлила, но медленно текла по венам. В такой мёртвой тишине можно ощутить журчание живительной влаги. Лицо скривилось, покрываясь морщинами. Скулы натянулись до предела. Боль пронзила его, сковывая в свои объятия.
Мужчина выдохнул. Нагретый пар вылетел из рта, тут же замерзая. Ручейки остывшего воздуха кружились, извивались, теряясь во тьме бетонной кишки.
Стук.
Он отвлекает от дурных мыслей. Глаза ищут нарушителя, натыкаясь на падающую каплю. Она сползала со свода, спустя секунду достигнув бурой лужицы у разбитых в кровь ног.
Свет.
Опять он.
Что ему нужно?
Блеклое пятно появилось внезапно у самого поворота. Оно становилось ярче, по мере приближения к очередной цели.
Мужчина зарылся в измазанный грязью плащ, чтобы странный визитёр, который гуляет в такое неспокойное время, не нашёл его. Темнота своё дело завершит, если пойдёт всё правильно. Нужно лишь надеется на удачу…
Удача – непредсказуемая шалость, созданная богами для баловства и потехи над людьми. Из-за неё многие, рискуя жизнью, отправляются в опасные вылазки за очередной «цацкой», чтобы протянуть хотя бы денёк другой в этом лабиринте. Горсть патронов творит чудеса в нынешние времена. Пули отбирают всё – жизнь, друзей, родных и себя. И всё это благодаря удаче. Так как сегодня ты герой, а завтра пища для оголодавшего монстра. Или в конечном счёте можешь присоединиться к «контролёрам Метро». О них что только не рассказывали. Некоторые говорили, будто это духи умерших, другие сущности из параллельного мира… Какой к чёрту параллельный мир? Но собственными глазами один знатный охотник с Полиса утверждал, что видел, как его напарника засосала непонятная дыра. Это будто пролом в самом окружающем нас пространстве. Оттуда доносились голоса.
Много голосов.
Чиж улыбнулся. Эту байку во всех станциях крутили. Мол, мы не одни на Земле и все дела. Чушь! Сказки для сопляков. Являясь вором по специфики, он не увидел ничего странного и паронормального. Ведь где его не таскала жизнь-чертовка: все коллекторы облазил, побывал в самом Кремле, которой по словам многих околдовывал своими багровыми звёздами. Ну, посмотрел Чиж на них и всё. Ничего не ощутил. Никакого потустороннего взгляда из вне, никакого гипноза. Только его чуть «панцирники» не сожрали. Вот и весь буклет! Только сегодняшняя вылазка на стадион «Лужники» глобально изменила его жизни и мировоззрение. Практически.
Эх, работа порабощает потихоньку. Если бы Чиж не остановился у поля, не увидел странно одетых людей в пёстрые шорты и футболки, то остался бы цел. А так сейчас в его крови течёт яд «агаты», который постепенно всасывается во все органы, отравляя организм. Эта тварь вынырнула из пролома именно там, где вор заметил «бегунов». Она напала со спины, взмахнув длинными когтями. А дальше Чиж смутно помнит. Как он добрался до туннеля? В голове каша и жалкие обрывки воспоминаний. Вот только хорошо запомнились эти бегущие люди в ярком. Что они там делали? Просто бежали? Совсем страх потеряли перед обезумевшем миром? Или хотели пропитаться насквозь радиоактивной пылью? Дураки. Если это не люди?
Тогда что?
Призраки из прошлого?
Фотография для будущего?
Чиж услышал шаги. И мысли о прошедшем тут же испарились. Он даже не мог вспомнить о чём только что думал. Вот не задача.
«Да кто там шастает! Дайте отлежаться спокойно старому вору». – подумал мужчина, уравновесив дыхание. Но таинственный визитёр продолжал двигаться в том же направлении.
Под грязным плащом было тепло. Маленькая щёлочка мгновенно показала Чижу, кто именно шёл в его сторону. Из плотной, как вата, темноты вынырнул сутулый человек. Он медленно брёл, перебирая ногами так и сяк, всё время опираясь на блестящую трость. Она отражала пестроту фонаря, находящегося в старческих руках. На что сразу обратил внимание вор, так это на дорогую деловую одежду: истинный классический костюм. Он хорошо прилегал к телу визитёра. На шее изящно торчал распахнутый воротник белоснежной рубахи.
Но откуда у этого хрыча такая одежда? Сразу видно ганзейских выкормышей. У Кольцевой Линии всегда имеются знатные лица, отвечающие за власть. И они не прочь напялить на себя что-нибудь стоящее. А именно раритетные вещи с забытой поверхности. Их обрабатывают, затем властители получают своё развлечение. Среди унылых лиц и потрёпанных мешковатых костюмов «пиджачники» отлично выделяются. Вот таких только и обчищать. С них не убудет.
Пиджачник почему-то остановился у лужи, посмотрел на право в пролом и улыбнулся. А улыбка эта была хладнокровная, как у хищника, который долго гонялся за своей жертвой, но всё-таки догнал её.
«Иди своей дорогой, старик» – подумал вор. Внутри него сразу что-то забилось. Сердце? Нет, он не испугался его. Невозможно!
- Мой путь заканчивается здесь. И я пришёл к тебе. – донеслось снаружи. Хрипловатый голос имел жуткий отпечаток на восприятие. Чиж не давал о себе знать, думая, что визитёр пойдёт дальше.
- У меня много терпения, но не стоит испытывать меня, Александр.
«Откуда этот старый хрен знает моё имя!! Никто не слышал о нём! НИКТО, кроме самого Чижа! Может совпадение?»
- Ты не веришь. Хорошо. Будь по твоему…
Пиджачник сильно сжал свою трость обеими руками, тихо нашёптывая себе что-то под нос. Спящая тишина по воле неведомого наполнилась тысячью отголосками. И хозяева их давно удружили компанию крысам, став для них пищей. Чиж не мог поверить, но он отчётливо слышал пьяный гомон Стаса Сорвиголова. Его вор прирезал ещё пять лет назад где-то рядом с Павелецкой. У бедняги при себе были батарейки и различные электро-отходы, которые Чиж затем продал на Чёрном рынке, у бандитов с Китай-города. После этого под нож попали ещё красноармейские челноки, даже некоторые вольные сталкеры слегли от руки обычного воришки. И именно после этих мелких грабежей Чижу начали заказывать крупные дела, где добыча была повкуснее и дороже раз в сто. Наниматели, конечно, были врознь с законом… А кто сохранил его здесь, в бетонных недрах ада?
Все погибшие присутствовали в странном эхе. Голоса спрашивали, молили, угрожали.
Чиж схватился за уши и ногами скинул плащ, наплевав на боль в коленях. По мятым щекам сползал липкий пот, а в глазах всё время двоилось, мерещились ужасные рожи с кривыми оскалами. Зачем пиджачник издевается над ним? Зачем вытаскивать наружу кровавое прошлое?
- Хватит. Хватит!!! Прошу! – взмолился испугавшийся вор.
- О, сам великий Чиж – хозяин всех воров во всё метрополитене просит о пощаде? Да это же немыслимо! Это же всего лишь жалкий трюк, игра воображения, не так ли? – визитёр засмеялся истерическим смехом. Затем он щёлкнул пальцами. Сразу же из неоткуда прямо к нему в ладони упала толстая сигара. Она испускала сладковатый дымок.
- Будешь? Нет? Тогда я сам покурю. Знаешь, я лет триста не пробовал хорошего табака, а тут раздобыл. Понимаешь ли, ностальгия. У каждого своё.
Чиж не понимал ничего, что говорил этот психопат. Не понимал и того, как именно появилась старинная сигара в руках пиджачника. Может всё происходящее жалкий сон и сейчас он валяется где-нибудь в сыром туннеле или даже на поверхности…
- Кто ты? – решился спросить вор, еле разомкнув губы.
- Я? Хм, интересный вопрос. Заманчивый!
- Ты с Ганзы? Или с Красной Линии?
- Я не здешний. Я не разделяю существования в недрах ваших бетонных конструкций. Я отражение вашего идола, которого вы любили ещё до Катаклизма. Сейчас вы забыли его, потому что он покинул вас в самый нужный момент, он просто отвернулся от вас и ушёл…
- Анти… – продавил Чиж
- Христ. – тут же договорил пиджачник. – АНТИХРИСТ!!!
Визитёр молниеносно испарился, сливаясь с гнетущим мраком. Лишь утробное эхо гуляло по узкому туннелю. Время замедлилось, всё тело сковывало, кости заныли жуткую канонаду смерти.
Вору осталось совсем чуть-чуть.
Яд впитался.
Наконец-то!
- Я не достамся тебе! Слышишь меня? НЕ ДОСТАМСЯ!!! – прорычал вор, понимая зачем явился к нему визитёр.
Рука самовольно потянулась в карман изношенных джинсов. Заточенный нож отражал уставшее лицо. Чиж прикусил ворот плаща, надавив лезвием на набухшие вены. Вот и вся жизнь подошла к концу. Ни возгласов, ни криков. Одна лишь скучная тишина и туннель служили советчиками на данный момент. Вор усиленно прижимал острие к запястью, надеясь на летальный исход. Но ладонь, державшая нож, снова онемела. И сейчас человек вовсе не ощущал её, будто бы она была отрезана вовсе. Скрипя зубами, Чиж пытался перерезать себе вены. Несколько попыток окончились неудачами. Руки не подчинялись ему. Вор истошно крикнул, проклиная весь мир и себя в том числе.
- Не пытайся, Чиж. Какой же ты глупый. Я не дам тебе вот так просто умереть. Перерезать себе вены вот так, любой дурень способен. Это смерть для обескураженных. А ты! Ты само совершенство моего гения! Именно я навеял тебе этот путь. Помнишь Стаса Сорвиголова? Это я. Мне не нужно много усилий, чтобы превратиться в любую сущность. Поэтому, прикинувшись балбесом, мне нужно было оказаться в нужном месте и в нужное время. Ты же стал великим!! Да ещё каким! И ты хочешь вот так просто сгинуть?
- Сдохни!!! – Чиж взмахнул ножом. Лезвие угодило в левый глаз визитёра. На лице пиджачника не мелькнула боль. Он лишь хладнокровно наблюдал за реакцией, играл в свою игру.
- Вот у тебя какая плата за спасение. Ну ничего скоро ты будешь молиться мне, подобно твоим предкам, трепетавшим перед Богом. Тебе осталось всего ничего. Минута или даже меньше. Выбирай.
Чиж сомкнул веки.
Странный выбор?
Не правда ли? Сколько он жизней отнял, ему пора гореть в адском пламени, что скоро и случиться.
Пепелище ждёт его.
Некоторые пугают, что дьявол страшен и ужасен. А оказывается он шулер – игрок на судьбах смертных. Ему просто скучно там, внизу. Значит вор является для него любимой игрушкой. И помереть никогда не поздно, только не сейчас. Не в это мгновение. Осталось тридцать секунд. Тридцать секунд мучений. Уйти из мира, значит оставить самого себя…
- Твой ответ? – старческая рука поглаживала рукоять трости, напоминающую череп.
- Согласен.
Антихрист весело потопал ногами, азартно потёр ладони. Было видно, что радости у него не занимать.
- Отвернись. А теперь смотри. – визитёр вертел в руках склянку, в которой булькала синеватая жидкость. Чиж узнал в ней яд «агаты», будь она проклята!
Теперь вор смог встать, ощутить себя самого полностью, как полагается. Накинув куртку, он спрятал нож в потайной карман. После этого Чиж повернулся в сторону, где стоял пиджачник. А на его месте теперь царствовала пустота. Мрак без фонаря сразу окутал в свои объятия человека, который решительно отправился на встречу к собственной судьбе.
А что его ждёт? Одному дьяволу известно…
****
Плотная темнота всегда была верной спутницей человека, обманувшего жуткое отражение Бога. Только до тех пор, когда он всё таки смог расторгнуть вечную игру Судеб. После такой утраты сын дьявола долго искал подходящую кандидатуру. И поиски не принесли результатов, ибо все люди, жившие в подземке увязли в безумии. Многие убивали ради каких-то утопий или так, ради удовольствия. А чтобы как Чиж – Король воров, не смог никто. Буйство одного человека вселилось в души многих, сея хаос…
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
ситуация изменилась. Мужчин осталось мало, имеющих военную подготовку – и того меньше, поэтому Романенко вернулся в строй.
И всё было хорошо, да только вот общаться с подчинёнными оказалось для Романенко трудно, а иногда – и почти невозможно.
К счастью, он всё-таки придумал, как объясниться с Людой. Дал ей уставный армейский знак: «Удерживать позицию».
Люда поняла!
И хоть и с матюгами, которые Прохор Алексеевич отлично расслышал, просто не подал виду, достала из кобуры револьвер и переползла за колонну.
«И то хорошо, - решил про себя Романенко, - её жизнью рисковать не стоит. А мне – море по колено».
После этого Прохор Алексеевич проверил фильтры костюма – времени у него было ещё достаточно. Так что лейтенант вскинул винтовку и двинулся в сторону туннеля, что вёл к станции «Чумаковская» (оба туннеля с другой стороны они уже обследовали, и там ничего подозрительного не заметили). Правда, «Чумаковскую», насколько знал Романенко, не достроили, но не проверить версию было нельзя.
И чем дальше шагал по туннелю бравый лейтенант, тем яснее понимал: он напал на след. Непонятно на чей, но напал.
Далеко впереди, вопреки здравому смыслу и логике, сиял свет.
Но не солнечный, а электрический.
Там вне всякого сомнения была ещё одна станция.
Обитаемая станция!
Ещё не доходя до освещённой станции метров сорок, Прохор Алексеевич уже был уверен: это не «Чумаковская». И вовсе не потому, что на путевых стенах не было соответствующей надписи (что как раз не казалось странным в недостроенном метро), а потому, что эта станция не имела ничего общего с тем, что им с Людой довелось видеть до сих пор. Она была… Она была какая-то неправильная эта станция. Как мёд и пчёлы в любимой сказке лейтенанта.
Нет, он готов был поверить, что в их метро может оказаться не разрушенная и не затопленная станция, и даже что хоть одну станцию строители успели доделать на сто процентов. В этом, в принципе, не было ничего невероятного. Но это… ЭТО было выше всякого понимания.
Глазам лейтенанта предстала обычная платформа метро… Какими они были лет двадцать назад где-нибудь в Киеве. Идеально чистая (кто стирал с неё пыль?), ярко освещённая (на чём работали аккумуляторы?), вся сверкающая начищенным до блеска мрамором и гранитом. А главное, чем дольше присматривался Прохор Алексеевич, тем яснее понимал: людей тут нет, и не может быть. Да, можно было допустить, что они все куда-то разошлись. Но гораздо более очевидным казалось, что тут никаких людей никогда и не было: никаких следов пребывания человеческих существ! Одним словом, неправильная станция.
Подходить ближе лейтенант не решался. Он вжался в стену туннеля и, на всякий случай – через прицел винтовки (он уже был готов ко всему), стал внимательно оглядывать ту часть загадочной станции, которую можно было отсюда заметить.
Стены облицованы бутылочного света плиткой. Ну, или чем-то очень похожим. Потолок – побелён, и на нём висели в два ряда ажурные, витые светильники в плафонах, похожих на хрустальные. Сияли они так ярко, что Романенко от непривычки вынужден был жмуриться. Колонны – тонкие, изящные, точно ножки балерины (у лейтенанта над кроватью висел плакатик с одной такой), облицованные белым мрамором. Пол из гранитных плит светло-коричневого света… И всё до неприличия, до безобразия чистое! Настолько опрятное и аккуратное, что это казалось… Даже зловещим. Что-то недоброе было во всём этом. Что-то жуткое.
«Чудеса в решете…» - других мыслей голова Романенко родить не смогла.
Зато инстинкт бывалого офицера подал голос и дал голове строго и решительно команду: «Опасность, уходи!» Тело среагировало мгновенно. Мозг Прохора Алексеевича ещё пытался возмущаться и спорить с инстинктом, а ноги уже сами несли Романенко дальше от чёртовой станции.
«Бери Люду – и уноси отсюда ноги, парень!» - говорил он сам себе.
«Узнаю в чём опасность – будет поздно!» - согласился лейтенант, и ускорил шаги. Потом он перешёл на бег: неведомая сила гнала Романенко вперёд и вперёд, дальше от этого дьявольского сияния, от этой нездешней чистоты. Прочь! На поверхность!
На станции «Красный городок» лейтенант чуть успокоился: вот это была нормальная платформа метро, какой ей и положено быть в 2033 году: грязная, пыльная, облупившаяся. Тут всё было доступно и понятно разуму. На миг Романенко успокоился.
«Сейчас подниму Люду – и помчимся обратно в убежище!»
Но уже в следующую секунду от спокойствия не осталось и следа.
Потому что Люды Андреевой тут… не оказалось.
Место, где он оставил напарницу, лейтенант нашёл сразу. И там девушки не было. Зато на густом слое пыли, что покрывал весь «Красный городок» был отчётливо заметен след, как будто что-то тяжёлое и большое волокли по перрону куда-то в сторону… В сторону второго туннеля до треклятой станции!!! Лейтенант метнулся в том направлении – сомнений быть не могло. Тут и там видел он следы чудовищного преступления: того, как нечто схватило его напарницу и уволокло туда, где ослепительным, кошмарным светом сияла неправильная станция...
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Рассказ №10
"Как пропала одна экспедиция"
«Красный городок» - заброшенная, абсолютно пустая станция. Внимательный взгляд определит без труда - она вообще недосроена. Полоток не побелен, стены не оштукатурены, колонны не облицованы. На ней нет ровным счётом ничего, кроме одинаковых серых силуэтов квадратных колонн, едва различимых во мраке, да мусора на полу и пыли... Целый океан пыли. Подуешь - и взметнётся настоящее цунами. Страшно подумать, что будет, если чихнуть! К счастью, дуть и чихать тут некому...
Единственное, что может привлечь тут внимание гостя, если таковой вдруг попадёт на станцию, это пять бумажных лоскутков, что висят один за другим в самом центре станции на правой путевой стене.
Четыре из них - газетные статейки, судя по всему - передовицы, аккуратно вырезанные ножницами. А пятая - просто грубый тетрадный лист, исписанный неровным, прыгающим почерком.
Вырезка первая прикреплена к керамической плитке клейкой лентой. И вот что на ней можно прочесть:
«Донецкие новости». №7, 10. Июль 2012 года.
«По городу ползут фантастические, если не сказать «дикие» слухи, что шахтёры Донецка, точное число которых никто не смог назвать, якобы… принялись копать метрополитен! Несмотря на явную абсурдность подобных сплетен, жители города который день подряд засыпают нашу редакцию просьбами рассказать подробнее об этих удивительных событиях. И, хотя мы предпочитаем не комментировать всякий вздор и не проводить расследования по поводу всяких глупостей, но в данном случае главный редактор принял решение сделать исключение. На место строительства станции «Политехнический институт» отправлен наш корреспондент, который, без сомнения, в скором времени развенчает этот смешной и возмутительный миф».
Дальше висит вырезка вторая, приколотая булавкой, остриё которой кто-то вбил в зазор между стеной станции и плиткой.
«Донецкие новости». №7, 11. Июль 2012 года.
«Дорогие читатели! Мы с глубоким недоумением, но и с огромной радостью сообщаем вам, что невероятные слухи, распространявшиеся в Донецке в последнее время, подтвердились! Как это ни невероятно, но большая группа мужчин-шахтёров, временно являющихся безработными в связи с кризисом в угледобывающей отрасли, приняли добровольное участие в строительстве метрополитена. Количество работников оценивается примерно в двести человек. Кроме имеющихся проходческих щитов шахтёры не принесли с собой никакого специального оборудования, но одного взгляда на фотографию этих крепких, сильных мужчин, которую вы видите сверху, хватит чтобы понять: такие молодцы прокопают метро хоть лопатами! А теперь ответ на вопрос, который, без сомнения, волнует читателей больше всего. Кто оплатит этим героическим мужчинам их труд? Ответ прост: никто. Так как никто не нанимал добровольных помощников участвовать в строительстве «Политехнического института», то и выделять средства на оплату этих работ городская администрация не намерена. Хотя, конечно, подвиг шахтёров-метростроецев удостоился самых лестных замечаний лично мэра города!»
Вырезка третья держится непонятно как. И лишь приглядевшись можно увидеть, что она засунута загнутым уголком за край буквы "А" в названии станции.
«Донецкие новости». №10, 01. Октябрь 2012 года.
«Мы продолжаем знакомить вас с ходом работ по строительству метрополитена города Донецка, которые неожиданно перешли из стадии «вялого ковыряния» (как выразился год назад один из наших журналистов) в стадию «энергичного копания». К настоящему времени, благодаря ударному труду рабочих, построена в конструкциях станция «Политехнический институт» и пройдено около трёхсот метров туннелей в направлении станции «Левобережная». Кроме того, как мы уже сообщали в одном из предыдущих номеров, на стройку «Левобережной» прибыло около полутора сотен горняков, усилиями которых к концу месяца будет построена в конструкциях вторая станция донецкого метро. Администрация города по-прежнему отказывается выделять деньги на оплату труда новых метростроевцев, однако, чтобы те (от чего Боже сохрани!) не разбежались с объектов, по распоряжению мэра города на стройки ежедневно доставляется горячая пища. Чем питались эти люди раньше остаётся пока загадкой…»
Четвёртая засунута краешком за угол буквы «О».
«Донецкие новости». №12, 08. Декабрь 2012 года.
«Подводя итоги уходящего года, стоит отметить, что хотя городу Донецку так и не удалось обзавестись собственным метрополитеном ко дню открытия Евро-2012, но теперь уже можно быть твёрдо уверенными, что в 2013 году первая очередь метро, состоящая из шести станций и депо, будет сдана в эксплуатацию. Двадцатилетний долгострой близится к завершению! Напомним, что к настоящему моменту построены полностью, если не считать отделки, две станции, а так же перегоны между ними; оборотные тупики за станцией «Политехнический институт» будут готовы к февралю. И так как после указа Президента Украины метростроевцам даже начали выплачивать небольшую заработную плату, можно не сомневаться, что стройка будет доведена до конца!»
И, наконец, последней на этом диковинном газетном стенде красуется газета без названия. Точнее, и не газета вовсе, а просто нечто написанное от руки на тетрадном листе. Эта бумажка кое-как привязана верёвочкой к букве "Г" в названии станции.
1 января 2033 года.
«Поздравляю всех с новым, 2033 годом! Ура!
Невероятно, что мы дожили до него, не правда ли? Но все мы живы и здоровы, это главное. И хочется пожелать, чтобы в новом году все мы так и оставались живыми и здоровыми! Да здравствует 2033-тий, год Кролика-Мутанта!" И корявый-корявый смайлик.
Откуда они взялись эти вырезки, и особенно - последняя, абсолютно не понятно.
Ведь станция, на которой они висят в ряд во мраке и запустении, уже много-много лет пуста и мертва...
Лейтенант Романенко высунул над грудой камней голову, украшенную ветками и мхом, и приложил окуляры бинокля к щитку шлема.
- Интересно, что ты там рассмотришь? – произнесла Люда, посматривая на командира. – В шлеме жопу носорога и ту не разглядишь!
Она могла говорить почти в полный голос: Романенко всё равно её не слышал. Для того чтобы пообщаться в шлемах компенсирующих костюмов надо было нагнуться к самому уху человека и крикнуть, в ином случае можно было не опасаться быть услышанным. Но кричать Люда не собиралась, она уже один раз в полный голос сказала всё, что думает о командире. Глупая была, неопытная! Ну, ничего, зато тихим голосом Прохора Алексеевича можно было хоть матом покрывать. Чем молодая женщина и занималась всё свободное время.
Они сидели в укрытии уже минут пять. Командир, обвязав шлем верёвкой и заткнув за неё всякие ветки и сучки, старательно изображал пародию на сцену из мультика, мол «я кустик-кустик-кустик, я вовсе не солдат!». На кустик товарищ Романенко от этого похожим, увы, не становился, так что старания были напрасны. На солдата же он не был похож вообще; что с ветками, что без них.
Отряд вроде бы отлично спрятался. Но это только «вроде бы», по факту же они… кучу времени торчали на виду у всех возможных врагов.
Лейтенанту даже в голову не приходило, что за этой кучей кирпичей они были с трёх сторон – как на ладони, и лишь с одной – укрыты от чужих голодных глаз. Люда же прекрасно всё видела и понимала, но что-то втолковать или объяснить командиру даже не пыталась.
- Пусть нас сожрут, - произнесла она, устало прикрыв отяжелевшие веки, - неприятно попасть в чей-то желудок, зато хоть отмучаюсь.
Люде, в самом деле, было уже безразлично, погибнут ли они или вернутся назад живыми. Принципиальной разницы женщина не видела. Всё, что ей хотелось, это улечься и заснуть. И спать, спать, спать… До тех пор, пока не отдохнёт изнурённое тело, если оно вообще когда-то сможет отдохнуть. Что же касается мозга, то он, казалось, уже прошёл фазу утомления и даже предельного переутомления. Как это называлось – сложно было сказать, возможно, медицина даже не успела придумать такое слово. Но в тот час, когда Люда перестала плакать, скрежетать зубами, молить о пощаде и прочее, и начала смеяться, девушка поняла – всё, приехали. Организм бросил бесполезные попытки сопротивляться и отключил режим «больно» и «тошно». Типа бензин кончился (она ещё даже помнила, что это такое!), дальше едем по инерции. Рано или поздно инерция кончится, Люда упадёт и больше не встанет. И тогда к её лавке на галере прикуют другого.
- А как это красиво описывали в книжках… - вспоминала часто Люда, когда её ещё не довели до нынешнего состояния. – Героические мужики с «калашами» будут ходить по развалинам и отстреливать всяких пятипалых, шестикрылых чуд-юд. И вот, блин, ни-че-го не сбылось. Чуда-юда не завелись, как минимум, в том виде, в каком их рисовали, и за это, конечно, спасибо. Но и сталкеров с «калашами» нету. Вместо них на бойню отправляют нас, "топтунов"…
Люда иногда, когда голова снова начинала понемногу работать, размышляла на подобные темы. Но не сейчас. В данный момент она, о ужас, не могла даже злобно иронизировать! Одно огромное, всеобъемлющее желание заполняло мозг: спать, спать…
Увы, только она закрыла окончательно глаза, как лейтенант грубо потряс Люду за плечо. Это значило: «Пора вставать!», и чтобы не ждать удара кулаком, который означал: «Какого хрена не встаёшь?!», Люда проснулась сама.
За это время лейтенант, похоже, успел-таки высмотреть в бинокль всё, что хотел, и созрел, наконец, для давно очевидного решения: пробираться к воротам. Приказ был отдан двумя жестами. Один был прост и понятен. Что ещё мог значить указательный палец, направленный Люде прямо в лицо? Ну конечно то, что на заклание как обычно отправлялась она. Второй жест тоже был очевиден: Прохор Алексеевич сложил ладони лодочкой и развёл их в стороны. Но Люда решила, чтобы полежать на земле ещё хоть секундочку, притвориться табуреткой и только часто-часто заморгала глазами. Иногда это прокатывало, и командир начинал махать руками дальше; но сегодня, к несчастью Люды, Романенко был не в духе. Не тратя больше времени на объяснения, он рывком поднял рядовую с земли и грозно ткнул пальцем в белый забор.
- Иду, иду, семарофщик… - проворчала женщина, очень к месту вспомнив старое-старое слово, означавшее мужика, который стоит и смешно машет руками с флажками.
Люда сжала крепче рукоятку револьвера и, перебежав открытое пространство так быстро, как могла, вжалась спиной в забор.
- Ну что ж, хотя бы со спины я могу не ждать нападения, - подумала Люда, и тут же сама над собой посмеялась: - Нашла чему радоваться! Зато со всех остальных сторон ты, голубушка, идеальная мишень.
Что есть, то есть. За двадцать лет у защитных костюмов так запачкались и зацарапались стёкла шлемов, что через них местами окружающий мир был виден, точно через детскую игрушку «Калейдоскоп», так что можно было не заметить врага даже тогда, когда он начнёт тобой обедать; а уж местная фауна проблемами со зрением не страдала. Правда, оставались ещё места, где стекло сохранило свои прозрачные свойства, но с каждой переделкой, во время которой владельца таскали по земле, их становилось всё меньше.
Но то, что Люда давно смирилась со своей участью, не значило, что она сама себя сервирует и соусом польёт.
- Нет уж, ребята. За биштефксом придётся хотя бы побегать.
Сказав так, Люда двинулась перебежками от дерева к дереву вдоль высокого белого забора, обвитого плющом, на котором тут и там ещё виднелись красные буквы «М». За этим забором находилась их цель – станция метро «Политехнический музей».
Револьвер Люда держала наготове: палец на спуске, дуло на уровне груди, хоть и понимала, что толку от древнего оружия не будет. Вот винтовка лейтенанта – это уже кое-что. Грохотала так, что все твари глохли, её же «чудо техники» даже на такое не было способно. Да, он стрелял! В отличие от крутых автоматов, что лет пять уже как все до единого вышли из строя, эхо Мировой войны, что держала в руках Люда, ломаться и не думало. Но самодельные пули не всегда летели туда, куда надо, либо не летели вообще. И всё же револьвер давал хоть какую-то уверенность.
Следуя точно вдоль забора, Люда просеменила метров двести, но как только груда камней, за которой остался лейтенант, скрылась из виду, женщина сама собой, даже не дав на то распоряжения своим конечностям, как подкошенная повалилась на асфальт.
- Хоть минутку ещё полежать… - прошептала она.
Конечно, если она будет прохлаждаться тут долго, кто-нибудь из животных, шатающихся в окрестностях, заинтересуется, что это за грязный мешок валяется у забора; а что ещё хуже – даст взбучку командир. Но пара минут погоды не сделают. Поэтому Люда не сделал попытки подняться.
- Не сейчас. Не сейчас… - шептала она. – Ещё чуть-чуть…
Тяжела участь "топтуна" - батрака, шарящегося по поверхности, пока остальные сидят в тепле и безопасности. Каждую неделю, а когда и чаще, не важно здоров ли, болен ли – марш наружу. Офицерам, таким, как Романенко, положен отпуск. Такие, как Люда, простые топтуны, трудятся круглый год. Да и какой может быть отпуск у... рабов?
Своевременный отдых творит чудеса… Люда пролежала на земле всего-то минут пять, но этого ей хватило для того, чтобы немного привести в порядок опилки в своей голове (так она обычно называла свои мозги).
- Да что меня тут держит, на этой адовой работе?! – с болью в голосе прошептала молодая женщина. – Сколько, сколько можно страдать!!! Что такого случится, если я откажусь от неё?!
- Ты сама знаешь, дурында, ЧТО случится! – тут же заговорило нечто в её «опилках» то, что отвечало за логику; то ли внутренний голос, то ли просто голос разума. – Охота перейти с усиленного рациона на стандартный?
- Нет, - честно призналась, немного подумав, женщина сама себе.
Стандартное питание в их бункере, конечно, тоже было не совсем уж голодным пайком, другие ведь как-то умудрялись на него существовать! Но от одной мысли, что придётся отказаться от «элитной» пайки, Люде стало не по себе.
- Вот-вот. Кроме того, не забывай, что тут ты сутки помучалась – и неделю свободна.
- Но за эти чёртовы сутки из меня все соки выжимают, всю душу выматывают! – застонала Люда.
- А ты как хотела? – безжалостно заглушил голос разума голос тела. – Да, тяжело. А кому после Конца Света легко? И не говори: «Мне ещё рожать!», как ты это любишь. Не от кого тебе рожать. Да и незачем, детворы и так – полное убежище. К тому же, туалеты вычищать придётся каждый день, моя родная.
- Господи… - Люду затошнило.
- А что такого, в общем-то? – беспощадно усмехнулась она тут же. – Работа как работа, тоже нужная!
И ещё вспомнила Люда одну вещь…
Вспомнила, как когда она возвращалась с поверхности обратно в убежище, чуть ли не всё население сбегалось посмотреть на очередную героиню, сумевшую уцелеть в том зловещем и враждебном Внешнем мире, про который люди от скуки слагали под землёй такие сказочки, что мама дорогая…
Обычно Люде было на эти восхищённые взгляды и ахи-вздохи ну просто по барабану: после выходов женщине проще было сказать, что у неё НЕ болело, и всё, что ей хотелось в те минуты, это доползти до своей комнаты и рухнуть и спать сутками напролёт.
Но сейчас, когда Люда снова приняла своё любимое горизонтальное положение, ей на минуту представилось, что она ковыляет по тому же самому коридору в ту же самую каморку, но… Не с револьвером в руке, а с ёршиком для унитаза. И её затошнило ещё сильнее.
И ещё всплыла в сознании одна сцена.
Больничная койка в лазарете, где лежал уже второй год её парализованный отец. Бедный старик! Хотя и не старик вовсе, всего-то пятьдесят шесть было Николаю Васильевичу… Но возраст – это только цифра. А в реальности же папа Люды, у которого отказали левая рука и правая нога, был глубоким стариком. И он там было такой ни один, но лишь за Николаем Васильевичем ухаживали целых две няньки, лишь его кормили три раза в день, лишь его одного развлекали чтением книжек.
- А всё почему? – обратилась она к себе. И сама же себе ответила: - Из-за тебя. Только из-за тебя.
- Но неужели, - и от этих мыслей по коже пробежал холодок, - если я «уволюсь», они бросят его?
- Элементарно, - вынуждена была признать Люда, - лишних медсестёр в убежище нет. Будет лежать на грязных простынях, немытый и небритый. Сама будешь отца на руках в ванну таскать. В свободное от мытья сортиров время, конечно же.
И вот тут Люду действительно чуть не вырвало. Хорошо, что нечем было. На поверхность ходили натощак, чтоб ничего лишнего в желудке не булькало.
- А чтобы этого не случилось, милая, вставай и вперёд, мать твою! И хватит ныть.
Люда собрала в кулак всю свою волю и рывком оторвала тело от земли.
Пусть натирает кожу грубый материал. Пусть ручьи пота стекают по груди и лицу. Пусть ноют измождённые долгими перебежками ноги. Плевать. Вперёд и только вперёд!
- Когда-то, когда менеджером в офисе была, страдала не меньше. Но теперь хоть ясно – ради чего! – думала Люда, подбираясь к распахнутым воротам, за которыми скрывалось овеянное легендами Метро.
Когда командир убежища отправил Романенко в Метро, лейтенант не удивился. Он гораздо больше недоумевал по тому поводу, что этот приказ поступил только сейчас, через двадцать лет после того, как люди спустились под землю!
«Видать, совсем плохи дела бункера, - думал лейтенант, выслушивая распоряжение начальника, - даже хуже, чем я думал. Раньше никто про метро и слышать не хотел. Нет там никого и ничего, и всё. А вот припёрло-таки».
В то, что метро в лучшем случае стоит пустое, Романенко не просто верил, он вообще в этом ни секунды не сомневался. В худшем случае жалкий аппендикс из пары станций, которые "ковыряли" в их городе лет двадцать, просто развалился. Но - приказ есть приказ.
Напарницу ему дали – самую лучшую; неутомимую, выносливую, храбрую.
Саму Люду Андрееву!
Остальные топтуны по большей части слова доброго не стоили. Километра два в костюме пробегут – и всё. Хоть ногами пинай – не поднимутся! А Люда зубы сожмёт, обругает его, Романенко, пятиэтажным матом – и рвётся дальше. Одним словом, клад, а не боец!
«Таких девчонок беречь надо, последняя наша надежда», - считал лейтенант.
Именно поэтому не давал он ей винтовку. Ну как взорвётся в руках?.. Легко могло случиться, учитывая, каким дерьмом были их самодельные «патроны». И именно поэтому послал Люду на разведку, а сам остался торчать за жалкой кучкой камней на виду у всех врагов, да ещё огород на шлеме посадил, чтоб, так сказать, внимание отвлечь.
«Пусть все хищники ко мне лезут, встречу с огоньком!» - думал Романенко, любовно поглаживая свой карабин "Вепрь".
Но почему-то желающих отобедать свежей человечиной не было заметно.
Подождав ещё пару минут, Прохор Алексеевич двинулся следом за Людой.
«Донецкое метро. Строительство станции «Политехнический институт» - гордо гласила потрепанная временем, но не сорвавшаяся пока табличка, висевшая около ворот стройки. Правда, от времени буквы сильно выцвели, но всё же, приглядевшись, Люда без труда смогла прочесть много интересного. Например, что работами занималось нечто под названием ООО (дальше было не прочесть), ещё плакат сообщал, по какому телефону следовало звонить в это ООО. Не было на информационной дощечке, пожалуй, лишь одного; главного: года окончания работ.
- Что и не удивительно, - заметила она, - ежу ясно, что станцию не достроили.
Всё пространство внутри забора оказалось завалено всякой дребеденью, в основном железками и бетонными блоками, назначение которых было Люде неведомо, женщина поняла лишь то, почему их никто за столько лет не спёр: сложно себе представить, сколько могли эти колоссы весить! Кроме этого внушительного мусора тут не заметно было ровным счётом ничего примечательного. Если не считать, конечно, спуска в метро. Впрочем, вход на станцию нашёл бы, наверное, только Шерлок Холмс. На фоне свалки скромный павильон, ведущий вниз, смотрелся прямо скажем сиротливо.
Стёкла, если они когда-то тут и были, исчезли как факт, не осталось ни единого осколка. Пропала и красная буква М (хотя, не исключено, что её вовсе не успели укрепить). Ступени лестницы, ведущей вниз, так густо заросли травой, что Люда при одном мимолётном взгляде уяснила главное: если они надеются найти тут людей, то идти дальше смысла нет. Если бы в метро теплилась хоть какая-то жизнь – всё было бы иначе. Но людей не было здесь. Лишь полное запустение унылых, заброшенных руин…
Однако у командира, похоже, были на сей счёт свои взгляды.
О чём думал этот человек – одному Богу ведомо, но вопреки здравому смыслу, лейтенант не только не повернул назад, но и с таким видом, будто делал это каждый день, стал спускаться под землю, держа "Вепрь" наготове.
Лишь сделав по лестнице пару шагов, командир вспомнил, что вообще-то он в некотором роде не один, и небрежным жестом приказал Люде взять на мушку ворота.
После чего так же отважно зашагал вниз и скрылся в подземном переходе.
Вот ведь непостижимый человек! Люда хотела сплюнуть с досады.
- Нельзя плевать, - поспешно одёрнула она себя, вспомнив неприятный опыт, - иначе харча будет долго и противно стекать по костюму до самых ног. Фу…
Что за фрукт лейтенант Романенко – Люда не могла понять очень долго.
Почему его все считали умным, она, впрочем, догадалась сразу: Прохор Алексеевич всегда молчал. Такова уж психология людская: кто не чешет языком, тот обычно всеми уважаем. Даже если человеку просто нечем чесать.
А вот был ли Романенко храбрецом – тут она затруднялась ответить. Порой ей казалось, что он просто псих, и именно поэтому кажется таким отважным. В самом деле, как ещё могут люди воспринимать того, кто лезет с обломком трубы на кабана?! Конечно, превозносить как героя. И никому в голову не придёт задуматься: а это вообще нормально?..
- Страх – отличная штука, - рассуждала Люда, - если бы не он – все мы давно бы погибли. Страх – это сигнал мозга телу: «Прячься скорее, не будь идиотом!»
Самое же странное и дикое одновременно заключалось в том, что Романенко в одних ситуациях вёл себя как жалкий трус, как давеча, послав её на разведку, а в других – как отчаянный псих! Как такое может уживаться в одном человеке – было выше понимания девушки…
Рассуждения Люды прервал сам Романенко, показавшийся из подземного перехода.
- Вспомнишь хорошего человека… - прошептала Люда.
Что значило это словосочетание – она не знала. Но майор Боднаренко каждый раз, когда входил кто-то, о ком он вспоминал до этого, произносил данную нелепую фразу и все вокруг дружно ржали. Люда тоже старательно гоготала, хоть и ума не могла приложить, что тут смешного.
Люда была так погружена в свои мысли, что не сразу заметила: с лейтенантом что-то не так. Брюки командира непонятно почему стали темнее, чем куртка. Шёл он, слегка пошатываясь, точно увидел что-то страшное. Винтовка болталась на плече, руки – безвольно опущены.
- Что случилось, командир?! – воскликнула Люда, подбегая к командиру.
Тот не ответил, он ведь и не мог бы ответить, но принялся что-то показывать жестами. Увы, понять, что он имеет в виду, Люда никак не могла.
- Там чудовища? – прокричала она.
Лейтенант замотал головой, и стал зачем-то водить ладонью по воздуху.
- Опущены гермоворота? Завал? – перебирала варианты. А самой ей вспомнилась игра, в которую она с подругами часто играла в свободное время: кто-то загадывал слово ведущему, тот изображал вещь или явление, а остальные пытались угадать. Только тут была не игра.
Романенко чуть за голову не схватился. На миг он замер, пытаясь, очевидно, придумать, как бы ещё объяснить. А потом просто показал Люде на свои брюки.
Женщина присмотрелась… И ахнула.
Брюки защитного костюма были МОКРЫЕ!
«Романенко что.. Обоссался?!» - выпучила глаза Люда.
Но тут же пришла в голову куда более зловещая мысль.
«Метро затопило!» - догадалась она.
О том, что грунтовые воды – проклятие любого метро, и что если за ними не следить и не откачивать, они могут быстро затопить подземные магистрали, Прохор Алексеевич прекрасно знал. Умей он говорить, первым делом напомнил бы командиру бункера об этом неприятном факте. Но говорить он не мог. Поэтому промолчал. И что бы это изменило? Всё равно послали бы...
До последней минуты лейтенант продолжал ещё надеяться, что он просто полез куда-то не туда.
Но когда, немного придя в себя, Романенко снова решился спуститься в метро, на этот раз уже с Людой, стало ясно: всё кончено. Их экспедиция не имеет никакого смысла.
По частично обвалившемуся подземному переходу они прошли в кассовый зал. Тут на фантастически грязном полу, покрытом густым слоем девственной пыли, валялись разбитые кем-то точно в припадке безумного гнева турникеты, и стоило людям приблизиться с ведущим вниз эскалаторам, как стало ясно: «самоходные лестницы» ведут в никуда.
Тусклые лучики едва работающих фонариков осветили потолок наклонного хода, покрытый плесенью, грибком и всякими другими странными наростами до такой степени, что казалось – именно из них он и сделан. Эскалаторы прогнили и истлели настолько, что превратились в груды трухи, исчезающие в зловещей, тёмной воде, что не доходила до кассового зала какие-то два-три метра. Как она воняла, к счастью, можно было только догадываться: шлемы не пропускали запахи.
Пробить эту пучину тухлой воды светом фонарика нечего было и надеяться. Тут не помог бы и вертолётный прожектор. Да и зачем пробивать? И так было ясно, что метро погибло, уж где точно не следовало искать живых людей, так это здесь...
«Может быть, там живут люди-амфибии? – подумал лейтенант, продолжая, не щадя бесценных батареек, водить лучом по поверхности подземного моря. – Мутанты, у которых жабры выросли?»
Он вспомнил, как давным-давно, он уже и сам забыл когда, видел кино про какого-то мужика, который мог жить в воде. Фильмы лейтенант до Войны обожал смотреть (по сути, только этим и занимался в свободное время), поэтому уж что-что, а это наследие прошлого засело в голове Романенко намертво, захочешь – не забудешь. Он даже ночью вместо снов почти всегда сам себе показывал фильмы.
«К тому же, - подумалось лейтенанту ещё минуту спустя, - очень может быть, что твари с жабрами тут... реально водятся. И они свежему мясу будут очень рады».
И, вспомнив жуткую сцену из ещё одного фильма, то ли «Человек-слизняк», то ли «Человек-караткатица», Прохор Алексеевич содрогнулся.
На то, что затоплена только эта станция метрополитена, тоже не стоило надеяться. Лейтенант помнил чертёж метро, который ему перед походом показал полковник. «Политехнический институт» и его туннели даже не были самым глубоким участком. Значит, остальное уж точно затопили грунтовые воды!
Пришло время принимать решение. Будь лейтенант один, он бы, возможно, решился на какой-нибудь дикий поступок в своём репертуаре: например, полез бы нырять, или пошёл бы через весь город обследовать другие станции… Но с ним была его напарница. Девушка, которой приходилось куда труднее, чем самому Романенко, и которая в отличие от Прохора Алексеевича не грезила мифическим подземным раем. Хотя бы ради неё он должен был прекратить их бессмысленное предприятие.
«Не смей сдаваться! – закричал сам на себя Романенко. – Ты обязан дойти до конца!»
Душа лейтенанта, такая авантюристка, какую злейшему врагу не пожелаешь, рвалась всеми силами снова искать приключений на пятую точку.
Но в первый раз Романенко невероятным усилием воли сумел заткнуть рот своему не в меру падкому на подвиги естеству.
«Людмила уж точно не виновата в том, что ты у меня, зараза, так любишь геройствовать!» - грубо наорал он сам на себя. Душа лейтенанта от такого сержантского обращения тихо офигела и испуганно смолкла.
Он тронул за плечо Люду и показал ей знаком:
«Возвращаемся назад!»
К счастью, махать руками полчаса не пришлось: для этой фразы имелся у солдат знак, установленный регламентом.
Даже не обратив внимание на то, как отреагирует Люда на его приказ, лейтенант развернулся, взвалил на плечо свой "Вепрь", и уже тронулся было в обратный путь… Но тут вдруг кто-то резко схватил его за руку.
Это было так неожиданно, что Романенко почудилось на миг, будто это напал на него тот самый человек-каракатица!
К счастью, это оказалась всего ли Люда, которая зачем-то остановила его и принялась что-то кричать сквозь шлем.
«Что это пришло ей в голову?» - удивился лейтенант, и прислушался к голосу напарницы.
- Послушайте, командир, - кричала Людмила, - я понимаю, что решение принимаете вы. Но чёрт возьми, неужели мы вернёмся в бункер, даже не выяснив, все ли станции затоплены?!
Романенко предпочёл никак не реагировать, не пошевелил даже пальцем. И Люда, не дождавшись в ответа в какой-либо форме, закричала снова.
- Станции «Красный городок» и «Чумаковская», если я не ошибаюсь, неглубокого заложения! И пусть они едва ли оказались хорошей защитой от радиации, но зато их вряд ли и затопило! И вообще, лейтенант, неужели вам не стыдно будет доложить начальству: «Мы прошли через весь город, извели кучу драгоценной энергии и фильтров, и всё чтобы сбежать»?!
И даже сквозь ткань и стекло защитного костюма было заметно, как вздымается от волнения и злости её грудь, как нервно подрагивают ноги, как сверкают огромные, выразительные глаза…
«Вот так поворот событий. Жаль девчонке, что столько километров прошагала без толку, - улыбнулся Романенко. – Ай да молодец, Андреева! Ну что ж, в путь!»
Душа лейтенанта, совсем было забившаяся в самые дальние закоулки пятки, снова расправила плечи и вылезла на свет Божий.
«Вперёд, слабак! – прикрикнула она на хозяина. – Докажи ей, что ты настоящий мужик!»
«У меня жена есть, дура, - обругал лейтенант беззлобно свой резко обнаглевший внутренний голос, но тут же добавил с улыбкой: - Но жену можно и поменять…»
Люда лежала на боку совершенно неподвижно, погрузившись в пыль примерно по локоть. Романенко пару раз делал попытки поднять напарницу с пола, но потом понял, что лучше дать девушке немножко отдохнуть, чем тащить её обратно на себе. Раз уж в ответ на толчки лейтенанта она даже не крыла его матом - значит, в самом деле, устала.
Поэтому Прохор Алексеевич оставил Андрееву в покое, уселся на краю платформы и свесил вниз ноги.
Вот и всё, задание командования выполнено. Он уже прокручивал в своей голове отчёт, который напишет по возвращении (показывать это всё знаками выйдет дольше).
«Было обследовано четыре станции. «Политехнический институт», «Левобережная» и «Мушкетовская» оказались затоплены грунтовыми водами. Совершать погружение не посчитали нужным».
Романенко надеялся, что причины этого решения очевидны даже идиоту.
«На станции «Красный городок» грунтовых вод не оказалось. Но и пригодной для жизни считать её нельзя».
Лейтенант повернул голову и ещё раз осветил станцию фонариком. Да уж. Какая тут жизнь! Бесконечный океан пыли и грязи. Никакого намёка на то, что тут вообще кто-то когда-то жил. Он перевёл взгляд на валявшуюся рядом Людмилу Андрееву, силы которой иссякли окончательно, и почему-то вспомнилась лейтенанту одна картинка из далёкого прошлого: сцена высадки американских космонавтов на Луну.
«Их ноги утопали в пыли по щиколотку, - вспоминал Прохор Алексеевич, - и после каждого шага поднимались серые облачка… Чёрт возьми, ну и пыльная же она, эта Луна! Прямо как наша оружейка. Или как эта станция».
Лейтенант улыбнулся, но тут же снова погрустнел.
«И, чёрт возьми, неужели не так давно люди… летали в космосе? На другие планеты?! С ума сойти. Эх, вот бы сесть в космолёт, или как это там называлось, и улететь с этой проклятой планеты, так её перетак».
Романенко мечтательно взглянул наверх, но там были только балки потолка, никаких звёзд и галактик.
«А может, и хорошо, что уже не улетим. Не сможем загадить весь космос заодно с Землёй».
Лейтенант вздохнул и снова принялся от нечего делать светить фонариком по сторонам. Казалось бы, что тут можно было увидеть нового и интересного? И всё же надо было чем-то себе занять, вот лейтенант и сажал батарейку. И он уже собирался встать и заставить-таки Людмилу отправляться в обратный путь…
Но тут внимание Прохора Алексеевича привлекли какие-то странные бумажки, висевшие в ряд на стене станции. Раньше он их как-то не замечал.
«От строителей, что ли, остались?» – удивился он, и решил подойти ближе.
Первые четыре бумажки, оказавшиеся газетами, офицер читал хоть и с интересом, но без особого недоумения. Он слышал, как и все жители бункера, ту давнюю историю о шахтёрах, которые решили взять бесконечную стройку метро в свои руки.
«Вот были же люди до Войны! – восхитился про себя Романенко. – Им же даже, кажется, толком и не заплатили за труд. А они всё равно капали это метро! Целых четыре станции успели сделать. Как жаль, что закончили как раз к тому дню, когда это метро уже перестало быть кому-то нужным…»
Грустная ирония! Прохор Алексеевич вспомнил похожу историю: в городе Припять то ли за сутки, то ли за двое до аварии открыли парк развлечений! Недолго успели люди порадоваться… Но Припять мало заботила его. Вот уж какому городу точно после ядерной войны было всё равно! И вот уж что точно не бомбили…
Судьба метростроевцев беспокоила Романенко куда сильнее. Выжили ли они, а если погибли – то как? Увы, этого не знал никого.
Одно лишь было достоверно известно: из метро мужики не вышли, и ни в какие убежища пробиваться не стали.
«А раз выжить в метро невозможно, мы сами это видим, значит полегли ребята», - вздохнул лейтенант, и хотел, дабы почтить память павших, снять шлем… Но, к счастью, во время вспомнил, что тогда он и сам имеет все шансы «пасть».
И тут взгляда лейтенанта упал на пятую бумажку.
Мгновение спустя он уже вжался спиной в колонну, а пальцы, лихорадочно дрожа, сжали верный "Вепрь".
Как такое могло случиться, что ещё каких-то три месяца назад кто-то кого-то поздравил тут с годом Кролика-Мутанта, было выше понимания Романенко. Но что-то (а точнее "кто-то" - внутренний голос собственной персоной) подсказал лейтенанту, что ничего хорошего им это не сулит...
Люда Андреева вставать категорически отказывалась, как ни сигналил ей лейтенант. Видимо, просто не понимала, что происходит.
Ну как ты объяснишь с помощью жестов, что на станции кто-то живёт или жил недавно, и что надо срочно разобраться, кто это?! Романенко от отчаяния готов был головой об колонну биться!
Будь он немым с рождения, конечно, относился бы к трудностям перевода с русского на язык жестов проще. Но так уж вышло, что онемел лейтенант всего пять лет назад…
Нет, ему не отрезали язык враги из соседнего убежища, хотя так считали многие в бункере и эту версию старались не оспаривать.
Всё было сложнее и проще одновременно.
Однажды, когда молодой парнишка отправился на поверхность в составе группы таких же смельчаков, с отрядом случилась зловещая история.
Самое интересное, что Прохор, или как его тогда называли «Проха», так и не понял толком, что же случилось. И объяснить это не смог. Просто люди один за другим… пропали. Без всяких там мистических знамений, без замогильного звона цепей – просто, буднично взяли и исчезли.
- Куда, куда они пропали, Проха?! – чуть не плача кричал на парня майор Бондаренко. А тот в ответ старательно скрёб на бумажке примерно следующее: «Старшина Кучменко сказал, что сбегает заглянет за угол – ушёл и не вернулся, следов не нашли. Рядовой Костоломов первым вошёл в квартиру, где хотели отсидеться, но обратно не вышел и внутри обнаружен не был». И так далее в том же духе.
- Как мог человек выйти за дверь и пропасть?! Что ты несёшь, Проха, твою за ногу! – ревел майор, но Романенко в ответ только хлопал глазами. Сказать он ничего не мог, потому что когда под конец того злосчастного похода остался совершенно один, то перепугался так, что лишился дара речи.
- Что тебя так напугало, что? – допытывалось начальство бункера, надеясь тут найти зацепку.
А Прохе и ответить было нечего.
«Сидел один, была полная тишина, ни одного звука. Вспоминал ребят, пытался понять, куда пропали. Чуть не рехнулся от ужаса. А потом вдруг раздался страшный грохот».
- Что это было? – подался вперёд майор.
Прохор сконфуженно потупил глаза и написал:
«Дерево подгнившее рухнуло».
- И из-за этого ты… онемел? Крепкий, сильный мужик? – не поверил Бондаренко.
Будущий лейтенант только руками развёл.
Начальство, ничего больше от единственного выжившего не добившись, долго решало, что же делать, и в итоге жителям объявили, что отряд попал в лапы к их врагам, их там всех замучили до смерти, а Романенко при виде этого онемел. Версия всех устроила. Разумеется, был организован карательный набег на соседей, которые в кои-то веки оказались не причём. Конечно же, всех пропавших ребят окрестили героями, а Прохе дали лейтенанта и по-тихому сплавили «на пенсию», да ещё и поселили отдельно в самом дальнем закоулке убежища.
Но потом
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Да, а также еще и для красоты - потеют: легко и понятно!
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Армин, стекла противогаза действительно потеют. Или у вас есть более правильный вариант описания этого, ммм, действия? Да, можно написать более громоздко, но тогда сама читабельность станет более сложной. Не писать же, "стекла противогаза обильно покрылись капельками воды, что помешало путнику вовремя увидеть скрытую опасность" 
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Удалите предпоследний комментарий в этой теме, он повторяется с последним, а последний - более правильный....
http://www.metro2033.ru/forum/index.php?PAGE_NAME=read&FID=28&TID=23074
Комментарий удален.
Спасибо. Котэ, есть нарушители правил по выкладке конкурсных работ, они опубликовали их в "Креативе". Я предупреждал какое будет наказание, так что прошу удалить в этой же теме рассказы №15, 16 и 18... Ссылки на эти (опубликованные) работы я перенесу в специально отведенную тему, так что можете смело удалить их в этой теме...
Сделано
Изменено:
Jay Fox - 26.08.2013 20:33:33
|
|
|
Cообщений: 1001
Регистрация: 02.01.2013
|
Ну до такой степени проверки нет...
|
|
|
|
|