Продолжу за Чипа: ми-ми-ми

Мне нравиться эта работенка! Знать то, чего не знают другие(я имею в виду, что я знаю авторов произведений)!

Итак, а это про Урал.

Рассказ №5
Тени минувшего
Урал. Мы знаем это слово еще с пеленок. Уральские горы славятся своей красотой. Летом их украшают яркие зеленые деревья, зимой надевают белоснежную белую шубу. Люди спокойно там уживаются с суровым характером природы. Но кроме небывалой красоты, Уральские горы скрывают от человеческих глаз сотни загадок. Они породили и хранят в себе тысячи людских легенд. Десятки аномальных зон раскиданы по их обширным территориям. Еще до Шумного дня, как в шутку здешние люди называют Апокалипсис, на этих территориях происходили странные, ненормальные события. Даже в те хорошие светлые времена, когда у ученых намного больше было возможностей изучить «уральские причуды», они не могли полностью раскрыть какую-либо тайну Уральских гор, не могли объяснить поведения людей, попавших в здешние аномалии. Тогда аномальных мест было сотни, но, сколько их теперь?
Рука с пишущей ручкой нависла над поставленным знаком вопроса. Огромный мужчина с плохо выбритым лицом нахмурился и начал чесать подбородок. Гм. С чего теперь начать? Он знает очень много аномальных мест и еще больше связанные с ними чудовищные случаи. А, ну да. Вполне, можно начать и с этого. Это аномалия ближе всего к их поселку. Мужчина, очень смахивающий на медведя, снова нагнулся над пожелтевшим от времени листом бумаги, чтобы продолжить писать.
- Ты что так бежишь окаянный! Под ноги себе смотри! Тунеядец несчастный! Вместо того чтоб силы на работу тратить, носится здесь по дороге, людям мешает! – закричала маленькая сгорбленная старуха, которого хорошо видно было из окна.
Встав около забора, такого же дряхлого на вид, как и бабка, она бранила бежавшего к его дому молодого паренька. Тот, не обращая внимания на причитания старухи, продолжал быстро приближаться к его дому. Бежал он неуклюже. Весь долговязый, ноги и того длиннее, волосы грязны и взъерошенные. Лицо обычно вытянутое, но сейчас рот открыт нараспашку, и лицо приобрело овальное очертание. Опять он что-то учудил! Сколько можно?!
Дверь с треском открылась. Парень с вытаращенными глазами поискал его и, найдя, моментально кинулся к нему.
- Кирилл! Брат! Нам надо валить! Срочно! Пока не поздно!
- А ну сядь, Миша! – рявкнул на него Кирилл.
Судорожно сглотнув, тот сел на наполовину просевший диван. Колени и руки нервно поддергивались.
- Что еще? – недовольно спросил его Кирилл.
- Нам надо уходить! Я был там! Они очень злы! Им надоело предупреждать! Теперь они хотят действовать! – быстро затараторил Миша.
- Что?! – воскликнул он. Опять! Почему он всегда идет туда? Почему он никогда не слушает его? – Ты снова был в этом доме?
Кирилл гневно смотрел на него. Миша, в очередной раз сглотнув, еле слышимым голосом ответил:
- Да.
- Я же запрещал! – закричал на него брат.
- Но… - попытался возразить Миша.
- Нет, я запрещал ходить тебе в тот дерьмовый дом! И мне плевать, что ты там видишь-слышишь! Никто-ничего-там-не-видит! – отчеканил он каждое слово.
- Но ты ведь знаешь! – неожиданно встал его младший брат с дивана, отчего тот издал мерзкий скрип. – Ты знаешь, что они не могут и не смогут это увидеть! Ты знаешь, почему мы их видим! Все из-за тебя, из-за твоего прошлого!
- НЕ СВЯЗЫВАЙ СВОЕ СУМАСШЕСТВИЕ С МОЕЙ ПРОШЛОЙ РАБОТОЙ!
Они зло смотрели друг в друга.
- Эй вы! Хорош шуметь, два лоботряса! Совсем осточертели со своей…
- А НУ ЗАТКНИСЬ СТАРАЯ БАБКА! – закричал Кирилл на дверь, за которой стояла старуха. Когда он смог перевести дух, он обратился к брату:
- Если еще раз, я услышу про этот чертов дом, я переселюсь туда вместе с тобой! И мне будет абсолютно наплевать, что ты не сможешь жить из-за всякой чертовщины. Ты понял меня?!
- Отлично! – прошипел в ответ Миша. – Но когда придут за тобой - не удивляйся! – и быстро повернувшись к нему спиной он вышел из домика. Бабка, судя по всему уже не было. Ночью он не вернулся домой. К своей рукописи Кирилл больше не возвращался, писать абсолютно не хотелось. Он лежал на просевшем диванчике и смотрел на висевшие перед ним часы с качающимся в разные стороны маяком. Его глаза повторяли движения маяка: туда-сюда, туда-сюда.
Брат всегда был таким ненормальным. Он видел каких-то людей, которых не видел никто. Это было с рождения. Родители пытались что-то с ним сделать, уничтожить сидевшую в нем дьявольщину, но все старания оказались тщетными. В поселке его называли психом. С Кириллом тоже особо не разговаривали, считали, что если в одном бес сидит, то и в другом что-то похожее. Так они и прожили уже несколько десятков лет. Ему сорок два, а Миши тридцать пять. Его брат осиротел в тринадцать лет и вырос уже под присмотром его брата. Родители погибли, как и все многие люди, в тот день. Братик был у него в гостях на Урале – Кирилл служил в ракетных войсках. Кирилл нажал на злокозненную кнопку, как и другие люди. Так они и прожили последующие двадцать лет. Не ахти как, но от голода не умирали. По их частям ядерного удара, к его удивлению, не нанесли. Забыли, видно. Но всякая нечисть полезла потом в их лесные края. Поселок, где они проживали, смогли укрепить, вознесли высокую железную ограду. Создали охрану, которые несли собой небольшие самодельные арбалеты. Так и жили. Пшеница и картофель спасали селение от голода. Даже делали небольшие вылазки на несколько километров, и нашли еще несколько небольших поселков, где прятались выжившие.
И все-таки, причем его работа? Кто это они? Откуда они знают, кем он раньше работал, что он тогда сделал? Может, брат снова видит этих людей, которых родители считали плодом воображения?
Кирилл не заметил, как заснул. Встал он поздно, разбудили его часы, пробившие одиннадцать часов утра. Он не сразу вспомнил вчерашнюю ссору, но когда в памяти всплыла эта сцена, он судорожно провел взглядом по комнате. Миша до сих пор не вернулся. Кирилл, быстро одевшись, вышел из своего дома и пошел по дороге, усыпанной галькой. Сбоку возвышались такие же невзрачные, обкрошившиеся и покрытые трещинами дома. Некоторые жильцы, которые отдыхали дома, а не работали на поле или охоте, изумленно смотрели на него. Кирилл шел туда, где, по его мнению «переночевал» Миша. Он разогнал куриц, которые несколько секунд назад мирно клевали рассыпавшееся зерно. Там, в сотне метров от поселка, на небольшом холме возвышался наполовину разрушившийся дом. Крыши давно уже не было, одна из стен почти полностью отсутствует. Весь холм голый. На нем ничего издавна не растет. Это одна из аномальных зон – «Дом старой карги». Туда всякий раз ходил его брат, там кто-то сыпал на него угрозы. Чего больше всего не понимал Кирилл, так это действия его брата. Зачем туда шастать, если кто-то его шантажирует? Один раз, в одной из очередных скандалов он задал этот вопрос. Миша ответил: «Я боюсь туда не возвращаться!».
Кирилл поднимался по холму. Обычно, люди оказавшиеся здесь, сходили с ума. Пустые черные глазницы окон создавали впечатление, что кто-то следит за ним. Казалось, за ним следит сам дом. Двери нет, поем весь скошен набок. Внизу валяется обломки крыши. Он вошел внутрь. Его лицо побледнело. Кирилл с ужасом смотрел в центр разрушенного здания.
Головы нет. На его месте огрызок от шеи, где видны концы шейных позвонков. По всем руинам следы крови, куски черепа и мозга. Перед обрубком шеи - целая лужа крови. Но самое ужасное дело обстояло с туловищем. Кожа, словно расстегнулась, распласталась на сырой земле, обнажая мышцы, кости, органы. А в туловище словно вдавили большой крест. В нем просто зияло отверстие в форме креста. От такого зрелища Кирилл открыл рот в ужасе, его тошнило, казалось, вывернет наизнанку. Он не сразу обратил внимание на то, что на стенах кровью написали одну и ту же фразу: «Это ты во всем виноват!» На противоположной стене эта надпись была самой крупной. Рядом со стенкой лежал человеческий палец, кончик которого весь в крови – он служил убийце кистью. Кирилл в ужасе попятился. Нога наступила на бумажку. В отличие от всего остального, она оказалось совсем чистой, белой, не пропиталась «багровыми тонами». Дрожащими руками он развернул ее. В ней значилось только одно:
- «Он предупреждал тебя. Теперь твой черед!»

Кирилл бежал, что есть духу. Что происходит?! Кто сделал это с его братом?! Кто?! Ах, ну да! Это они! Они! Он найдет их! Он их найдет!
Кирилл добежал до двери. На ней было нацарапано: «Ты опоздал! Нас поздно искать! Это мы тебя нашли!». Он выбил дверь и как только ворвался внутрь, заорал что есть мочи:
- ГДЕ ВЫ?! А?! ГДЕ?!
Он рывком открывал двери, осмотрел спальни, ванную, кухню. Никого не было. Остановившись на кухне и переводя дух, Кирилл вдруг услышал младенческий плач. Он прислушался. Звук шел из зала. Медленно подойдя к дверному проему, он взглянул внутрь. Сердце быстро стучало, то ли от злости, то ли от страха. Да, плач шел из зала. Приглядевшись, он понял, откуда шел этот неприятный звук. На просевшем диване сидела женщина, судя по убаюкивающему женскому голосу. Он видел ее со спины, а на голову нахлобучен капюшон. В руках она держала, огромный сверток из одеяла. Женщина тихонько покачивалась и пела колыбельную. Откуда она взялась. Кто она такая? Может, она одна из них?
- Эй! – окликнул он ее.
Женщина не поворачивалась. Ребенок неугомонно продолжал рыдать, а она продолжала петь.
- Эй! – уже крикнул он.
Женщина снова не повернулась, но перестала петь и, обращаясь к младенцу, сказала:
- Не беспокойся, миленький мой! Скоро все закончится! Скоро, все для него закончится!
Ребенок умолк. Наступила тревожная тишина. Кирилл думал. Что закончится? Для кого закончится?
- Эй! – третий раз Кирилл окликнул ее. Он подошел и встал перед нею. Это был не просто младенец. Ему показалось, что он снова погрузился в какой-то кошмар. Туловище, руки, ноги, голова, а справа с ней срастается такая же большая головка, от которой отходит туловище, но рук и ног нет. Здоровый младенец смотрел на него, а потом закрыл глаза и заснул. Как только это произошло, ребенок без конечностей моментально проснулся и, увидев Кирилла, громко закричал.
- Правда красивый? - с нежностью спросила его женщина. – В отца пошел, не в меня.
И она сняла капюшон. Там была одна голова. Но двуглавый младенец отдыхал перед этим уродством. Голова женщины будто состояла из множества опухлостей, которые позеленели и начали гнить. Из глаз также тек сплошной гной. Распухшими губами она спросила:
- Я его только слышу! А ты его видишь?
Кирилл отпрянул от нее. Дыхание перехватило от ужаса и страха. Что происходит?! Сзади него включился телевизор. Электричества уже пару десятков лет нет, как он мог включиться? Обернувшись, он увидел, что по нему шло. Летит самолет, сбрасывает бомбу. Камера, находящиеся вдалеке от эпицентра взрыва четко показывает разрастающийся гриб. Кирилл, полный ужаса и готовый наложить в штаны, посмотрел снова на женщину – ее уже не было. Телевизор выключился. Вдруг стало темно. Наступила абсолютная темнота, хотя еще не было трех часов дня. Пошарив в кармане, Кирилл нашел фонарь. Рядом с ним что-то упало, с легким шлепком. Включив фонарь, он осветил место, откуда послышался звук падения.
Судорожно дергая лапками, перевернувшись на спину, лежал таракан. Кирилл услышал странное шевеление над ним. Он осветил потолок и увидел, что его нет. Там была только быстро копошившееся масса – тараканы. Их было сотни, тысячи. И, словно по команде, они упали вниз. Тараканы теперь копошились в волосах, ползали по лицу, под одеждой.
- Нет! Нет! НЕТ! – закричал Кирилл, бешено танцуя, пытаясь стряхнуть тараканов от себя.
Но уже через секунду по нему никто не двигался. Насекомые превратились в пепел. Кирилл огляделся – никого. Вдруг странная темнота исчезла и он увидел. Десятки уродливых людей шли к нему. У кого-то голова из груди растет. Кто-то с длинными руками и ногами и другие люди-мутанты: они все, абсолютно все шли к нему и все говорили только одну фразу:
- Теперь твой черед!
Они приближались все ближе и сжимались вокруг него все теснее и теснее. И Кирилл понял, понял, кто они, кого видел Миша и за что они его заберут.
- Я не виноват! Меня заставили! Мне приказали!
Но все было тщетно. Уродцы, как зомби продолжали к нему идти и говорить:
- Теперь твой черед!
И они шли, шли и шли. И, поняв, что все безуспешно, Кирилл издал предсмертный крик отчаяния.
* * *
Перед ним мигала красная кнопка. Все люди нервно что-то кричали и носились по всем помещениям. Кирилл оглянулся в страхе. Что?! Как?!
- Нажимайте, Кирилл, нажимайте! У нас нет другого выбора! – закричал ему в ухо седой мужик, одетый в военную форму.
Кирилл неуверенно занес палец над кнопкой.
Брат, родители, простые люди. Зачем? Неужели люди так сильно желают друг другу смерти?
И он, с зависшей над красной кнопкой рукой, смотрел на нее. Смотрел и смотрел. Он не слышал не сердитый и отчаянный крик главнокомандующего. Он не слышал крики, перешептывания и рыдающих от безнадежности положения людей. Он слышал только одно: как качается из стороны в сторону маяк его часов.