|
Pražské metro-2033
Часть первая. Экспедиция.
1.Мирная.
Был поздний вечер, свет на станции уже притушили до уровня ночников, и обшитые металлическими листами колонны поблёскивали в мутном свете. Бар был уже почти пуст, только два старичка интеллигентного вида (гости со станции-университета Музеум) допили вино, расплатились, и отправились восвояси, продолжая оживлённый спор о какой-то волновой теории.
- Приходите к нам ещё! – произнёс, улыбаясь, Любомир, лысеющий полный мужчина лет сорока пяти. А сам подумал: «Конечно, придут. Другого ресторана на Зелёной линии всё равно нет, ха-ха-ха».
Убедившись, что гости никаких вещей, увы, не оставили, Новак закрыл, наконец, свой трактир. Точнее, он всего лишь повесил верёвочку в дверном проёме вагона, но откуда ж теперь двери нормальные взять?..
Его супруга Ярослава, она же официантка, поплелась спать. Она сегодня очень устала, да и сам Любомир был отчего-то мрачен и подавлен. Что-то его очень расстраивало, но что – он понять не мог.
Трактирщик сел за столик, отпил вина из стакана. Двадцать лет выдержки! Впрочем, другого тут всё равно и не бывало. Он смотрел то на свою родную, любимую станцию, огни которой тускло мерцали за окном, то на схему метро, висевшую на стене. На ней он каждый раз после очередного переворота оставлял карандашные пометки. С каждым годом, к счастью, всё реже.
Всё вроде было хорошо, но на душе у хозяина заведения всё равно было паршиво-паршиво.
- Всё же, вроде хорошо. Нормально же всё! – размышлял Любомир.
Главное, конечно, что вообще было кому сейчас думать. Не все граждане Праги смогли оказаться на месте Любомира… Хоть метро и перевозило в сутки почти столько людей, сколько жило вообще в городе, не все успели в него спуститься до того, как закрылись гермозатворы… И далеко не все из тех счастливцев пережили Великую Подземную Войну. А он, Любомир, тогда ещё совсем юнец, как раз ехал на работу; что же касается Подземной Войны, то Новак повторил подвиг солдата Швейка, мужественно удрав сразу же после мобилизации. И вот, он жив!
Второй приятный эпизод: женщина, которую он встретил и полюбил, пусть и не красавица была, зато верной оказалась, и не было опасности, что сбежит с каким-нибудь красавчиком в «Паноптикум».
Опять же, он жил и содержал закусочную «У Седлеру» на самой, наверное, спокойной и благополучной, и что сейчас было особенно важно, - самой глубокой станции Праги, Намести Миру, которую жители ласково звали «Мирная».
Дальше на север, сразу за станцией с говорящим названием Страшницкая, жизнь обрывалась. Там метро выходило на поверхность, и творилось чёрт знает что… Но до тех краёв не было Любомиру никакого дела.
Он посмотрел внимательно на карту метро, которую берёг и хранил все эти годы. Везде было, увы, ужасное безобразие…
На юге – Столица; то, что Любомир и его друзья называли «Паноптикум»: четыре центральные станции. Была ещё пятая, Флоренс , но её так разрушили во время Войны Жёлтых и Красных 2014-2015 годов, что так до сих пор и не восстановили. Там, в Центре, народу было больше, чем во всём остальном метро, там иногда вообще не ложились спать, чуть не каждый год выбирали правительство, и главное там была демократия!!!
Что ещё? Красная ветка была почти заброшена, её население сильно сократилось во время Подземной Войны. Ну, и ещё вот на станции Староместска, как и на Карловой Площади, не закрылись гермоворота, и их просто затопило…
Одним словом, кошмар везде был. То ли дело у них, в Союзе Пяти Зелёных! Тут было то, что надо: тихо, спокойно, размеренно, и самая лучшая на свете авторитарная система власти.
- То, что надо человеку на старости лет, – всегда говорил Любомир. – А свобода… Зачем она нужна? Всё равно никуда не выйдешь.
Ну, и приятным дополнением стала работа, что называется, по специальности. Он кормил и поил людей до того, как всё случилось; он делал это и сейчас. Ведь, как говорил один его хороший приятель из Москвы: "Война войной, а обед по расписанию". Хорошие слова. Всё изменилось, а это – нет.
Так и жил Любомир, неплохо жил, по нынешним меркам даже хорошо. Но что-то было не так. Что-то терзало и мучило… Что?
Из размышлений его вывел голос:
- Новак! Ты что, уснул?!
Оказалось, что уже с минуту у входа в закусочную стоял подтянутый пожилой мужчина в фуражке и куртке цвета хаки. Сам начальник станции!
- Пан Комендант Хорак! Ах, как не красиво вышло… - испуганно подумал Любомир, выбегая открывать. Не важно, сколько времени, Комендант мог зайти куда угодно и когда угодно. И это верно, это правильно.
- Что кушать бедете? – спросил услужливо Любомир, когда старый офицер тяжело уселся на стул.
Но тот лишь отмахнулся, и проговорил, глядя трактирщику прямо в глаза:
- В Москву пойдёшь, Новак.
При этих словах у Любомира потемнело в глазах…
«В Москву?! – подумал он в ужасе. – Это же ужас какой! Это же так далеко! Целых четыре… Нет! Целых пять станций!»
Любомир и на соседнюю станцию, Йиржихо с Подебрад, ходил за последний год всего раз пять, а уж Москва… С другой стороны, что делать! Живёшь при диктатуре – делаешь, что говорят.
Комендант, казалось, не обратил на ужас трактирщика никакого внимания.
- Ты же у Калиха работал, разве нет?
- Да, конечно… - еле слышно выдавил Новак.
- Ну, вот и хорошо. Слушай, какое задание даёт тебе правительство…
2. Столица.
Любомир ехал в дрезине.
Второй раз в жизни он не шёл пешком по туннелю метро, а путешествовал со всем комфортом! Даже на рычаг не надо было жать, этим были заняты два крепких парней из роты самообороны Зелёного Союза.
В предыдущий раз комфорта было меньше… Тогда его просто схватили под угрозой расправы, погнали почти пинками. Это было во время Великой Подземной Войны.
Любомир вспомнил, как он был, с позволения сказать, призван в армию. В те дни борьба между группировками «Красных» и «Жёлтых» окончательно зашла в тупик, хотя ни те, ни другие этого не понимали или не хотели понимать. Положив в бессмысленных сражениях почти всё своё население, правительство Жёлтых вместо того чтобы остановится, решило тащить в армию всех, кто попадётся.
Так вот и вышло, что их вербовщики ворвались на нейтральную Намести Миру, схватили Новака и ещё человек десять, и повезли их туда, где не смолкая грохотала канонада на Флоренс, несчастной станции, ставшей полем битвы…
Вообще у Любомира тогда отношение к армии было скорее позитивным, и в вооружённых силах Чехии он не отслужил исключительно из-за возраста, он ведь был ещё совсем парнишка, хотя и работал.
Но когда его погнали на бойню (а все в метро знали, ЧТО творится на Флоренс), сердце Любомира похолодело от ужаса.
К счастью, повоевать ему не пришлось.
На станции Мустек на Жёлтых напали швабы.
Так называли в метро немцев, австрийцев и датчан. Откуда пошло название – сложно было сказать, но оно прижилось, и немцы на него не обижались.
- Уж лучше шваб, чем свинья! – сказал по этому поводу Лютер Райн, один знакомый Любомира.
Ну вот, швабов Жёлтые тоже попытались заставить служить в их войсках. И это была огромная ошибка… Именно злобные швабы, да ещё отчаянные русские, третья сила, сидевшая тихо весь ужасный год Войны, подорвали своими нападениями силы и без того изнурённых войной соперников. И та диверсия была первой.
Чья возьмёт, Любомир не стал тогда ждать – побежал назад, на родную станцию. Разумеется, победили швабы.
- И вот сейчас я снова еду на Мустек…
Он посмотрел на своих сопровождающих. Сильны были ребята, хоть и на вид болезненные
- В метро без света все мы – как трупы! – говорил по этому поводу пан Комендант.
Но, в самом деле, в роте служили настоящие мужчины.
Из оружия – только дубинки, но и это было уже кое-что; то огнестрельное оружие, которое не было сломано во время Войны, почти всё пришло в негодность, да и боеприпасов к нему практически не осталось.
- Так поневоле станешь пацифистом! – горько шутили многие бывшие офицеры.
Что же касается дубинок, то ими бойцы Союза владели блестяще, да и вообще это были отличные ребята. Работали слаженно, дружно, и дрезина радостно катилась по туннелю туда, где уже можно было рассмотреть сияние огней станции Музеум.
Музеум... Центр культуры, науки и искусства!
Много тёплых слов говорили о нём в метро. Сюда были спущены с поверхности экспонаты из сокровищницы чешской нации – Национального музея.
- Жалкие крупицы, - думал Новак, когда они въезжали на станцию, - но лучше, чем совсем ничего…
Обе платформы станции и переход между ними занимал огромный Подземный Музей. Жили тут учёные, музыканты, писатели, которые и сами являлись экспонатами: послушать их стихи, песни, речи собирались люди со всего обитаемого метро. А ещё тут недавно профессор Цисарж открыл Университет – отличная идея! А то метро становилось год от года всё более невежественным..
Вот и сейчас на Музеум кто-то читал доклад. Судя по числу собравшихся, интересный! Дрезина остановилась, солдаты присели передохнуть, и потому Любомиру удалось услышать обрывок выступления. Говорившего не было видно за широкими колоннами станции, зато слышно – отлично.
- Мы часто твердим, - звучало со станции, - что Подземная война не повторится, потому что нет оружия. Не стоит расслабляться! Всё же, кое-что осталось! А при желании, воевать можно хоть камнями и палками, как говорил Эйнштейн! Хоть дубинками.
При этих словах солдаты Союза хмуро переглянулись, намёк им явно не понравился. Они тоже знали русский. Все в метро знали русский. Но Любомир был согласен с оратором, и стал слушать внимательнее.
- Поймите главное: война между линиями произошла потому, что в метро не могли сразу жить сто тысяч человек!
- Ничего себе! – Любомир даже присвистнул. – А я и не думал, что нас тут было столько!
- Это был, господа, естественный ход событий. Или сто тысяч голодает, или десять – благоденствует. Тысяч, разумеется, а не просто десять.
- Но видь человеческие жизнь бесценнен! Как вы сметь так говорить?! – крикнул какой-то шваб из слушателей на ломанном русском. Его поддержало несколько возгласов.
- Это так, - согласился выступающий, - но, увы, ресурсы метро как убежища не были рассчитаны ни на столько людей, ни на столько лет!..
Доклад продолжался, но солдаты Союза, к большому сожалению Любомира, не стали ждать его окончания. Новаку было бы интересно узнать, к чему вёл свою мысль оратор, но делать нечего, пришлось отправляться дальше в путь.
И когда они уже въезжали в туннель, со станции донеслось:
- Но главное, господа, не забывайте о Москве!
Что хотел сказать этим докладчик? Этого Любомир не узнал. Но отчего-то ему стало не по себе…
Впереди был центр того сумасшедшего дома, имя которому Столица, бешено бьющееся, пульсирующее сердце метро – станция Мустек.
Её, что было не типично для метро, охраняли. В каждом из шестнадцати туннелей, ведущих на Мустек, стояли вооружённые кордоны. Оно и понятно, отсюда ведь был прямой путь на закрытую станцию Площадь Республики, резиденцию Председателя. И дело было даже не в Председателе, его избирали каждый год. Ходили слухи, что где-то рядом со станцией был русскими при строительстве метро спрятан ядерный реактор, что давал электричество всему метро. Так это было или нет, но станцию круглые сутки стерегли отряды столичной Полиции. Один из них увидел Любомир перед собой, когда до станции оставалось меньше двухсот метров.
Это были довольно-таки дохлые ребята. Гораздо менее крепкие, чем бойцы Союза. И пусть форма их была красивее мешковатых курток роты самообороны, сами полицейские производили впечатление совсем ещё мальчишек. Однако вооружены полицейские были лучше, а у одного, скорее всего, командира, даже висела на боку настоящая кобура!
- Там… Там пистолет! - подумал Любомир со смесью восхищения и страха, - Может быть, даже заряженный!
Их пропустили спокойно. Союзу Пяти Зелёных везде в метро был включён зелёный свет. Полицейские даже перекинулись с дружинниками парой шуток, а вот троих цыган со станции И. П. Павлова, тоже пытавшихся пройти на Мустек, не пустили – не дозволено.
Ещё на дальних подступах к станции был отчётливо слышен раздававшийся с неё гул. А стоило дрезине въехать на станцию, как Новаку, не привыкшему к такому шуму, ничего не оставалось, как заткнуть уши. Лишь минут через десять он немного приспособился к творившемуся тут неописуемому галдёжу.
- Верно говорят, - подумал он, - «Паноптикум»!
В былые времена трудно было найти в Праге место более оживлённое и шумное, чем Мустек. Прошло двадцать лет с тех пор, как пришёл День Икс, – и ничего не изменилось. Огромная платформа сплошь была заставлена лотками, палатками. Казалось, что её изначально строили в расчете на то, что тут когда-то создадут рынок: колонны были гораздо тоньше и меньше, чем на других станциях, платформа – необыкновенно длинная, раз в пять длиннее, чем, например, на Йиржихо с Подербрад, а значит – и пространства сколько угодно.
Тут продавали абсолютно всё, начиная сушёным мясом с Надражи Холешовице и кончая самодельными украшениями с И.П. Павлова. Но самый богатый ассортимент был, без сомнения, у торговцев-москвичей.
Именно Москва, посылая отчаянных смельчаков на поверхность, обеспечивала метро всем тем, что нельзя было вырастить и выработать здесь, внизу.
Но не только торговцев посылала за пределы своего мира загадочная и могущественная Москва.
Любомир увидел раньше своих товарищей, что к ним шагает через толпу человек, одетый в зелёную куртку и огромные армейские сапоги; на боку его болтался противогаз, на плече – чехол, по форме напоминающий только одну вещь на свете – ружьё.
Сомнений не было, это – русский; один их тех смельчаков, кого называли в метро «искатель».
Человек был удивительно невысок ростом, более того, судя по тонким чертам лица и длинным волосам, выбивавшимся из-под вязаной шапочки, это вообще оказалась девушка. Но на лицах всех людей, собравшихся на станции, читалось глубокое уважение, все расступались, давая дорогу москвичке, провожали почтительными взглядами, восхищённо перешёптывались.
- Алиса Безфамильная, - представилась она, подходя к Любомиру и его спутникам, а потом спросила, старательно выговаривая чешские слова: - Кто из вас есть пан Новак?
Русские в метро в свою очередь все знали чешский.
Любомир собрался с духом и выпалил:
- Это я!
И когда спустя минуту он уже стоял на ступенях неработающего эскалатора, ведущего на жёлтую линию, и смотрел, как парни из отряда самообороны садятся обратно на дрезину, Любомир почувствовал, как оборвалась невидимая нить. Пути назад не было.
- Отступить тебе никто и не позволит. Вперёд! - сказал себе он.
И Новак поспешил за своей новой провожатой.
3. Народная ферма.
Любомир не уставал поражаться тому, какое в Центре всё было огромное просто гигантское! Он и Алиса шли по переходу уже наверное пять минут, а он всё не кончался!
- Если вдруг будет всплеск рождаемости, - думал Новак, - тут можно будет всех спокойно расселить…
Сейчас же в переходе был склад: вдоль стен перехода лежали мешки и коробки с разными товарами, а ещё тут стоял очередной пост. На этом посту случилась заминка: караульные не хотели пропускать Алису.
Похоже, тут сменился караул, во всяком случае, когда москвичка сказала, что туда её пропустили спокойно, офицер грубо заявил:
- Видимо, прежний командир был полный дурак, что дал пройти цыганке!
И только теперь Новак понял, в чём проблема - у девушки, в самом деле, были цыганские восточные черты лица, нос с горбинкой, чёрные глаза, общий абрис лица… На всё остальное тупоголовые солдаты просто не обращали внимания.
- Я из Москвы! Я сталкер. Или как вы там нас называете? Искатель! – пыталась Алиса убедить постовых.
- Все вы, гадины, так говорите... - отвечал ей сурово командир.
Воздух вокруг ощутимо накалялся.
- Как же она решит проблему?– с испугом подумал Новак. – Хоть бы не стрельбой!
Ружьё в коричневом чехле, висевшее на плече москвички, смотрелось внушительнее даже пистолета…
Алиса решила её самым простым способом. Порылась в карманах и протянула постовым несколько монет.
И тут же стало всё равно, цыганка она, шведка или японка: девушка и Новак беспрепятственно были пропущены на вторую платформу.
- Хитрая штука, эти деньги... - думал Новак, оглядываясь туда, где продолжали стоять на посту «честные и неподкупные» караульные. – Двадцать лет прошло, всё изменилось, но только не они!
Деньгами в метро служили старые монеты, евро, кроны, лиры, злотые, марки и т.д. Часто сильно истёртые, поцарапанные, но если можно было хотя бы прочесть номинал – из оборота не изымали.
Их много раз пытались чем-то заменить. Сначала патронами, но после Великой Войны их в метро осталось слишком мало, а новые делать было не из чего да и некому. Тогда решили перейти на продукты, но и это оказалась плохая идея: сухари крошились, сушёные ломти мяса ломались… От идеи вода как валюта тоже быстро отказались, и вот теперь в метро снова ходили монеты, те самые, что были до Дня Икс, от евро-центов до крон. С Любомиром как-то расплатились даже русскими рублями!
На второй платформе Мустек Новак ожидал увидеть очередное столпотворение. Но тут, наоборот, царила полная тишина – вторая станция оказалась жилая. Стояли рядами между колоннами сколоченные из досок одинаковые деревянные домики. Сейчас все двери были закрыты, и не было видно ни души: видимо, хозяева ушли, кто торговать на второй Мустек, кто слушать музыку на Музеум…
В туннель, ведущий до Народны Тршида, их обоих пустили уже без проблем. Да и какому нормальному человеку придёт в голову мысль идти в Москву, если он не искатель?..
И когда они отошли от Центра метров на двести, Алиса развернулась и с выразительным видом показала мерцающему свету третий палец, сопроводив это любопытной идиомой вроде: «Япона-мать!». При этом в глазах её на миг блеснул дикий яростный огонёк, который у русских так часто перерастает в настоящий пожар.
Впрочем, она тут же пристыжено потупилась.
- Извините, - произнесла она по-русски, - не сдержалась... Вы ведь понимаете по-русски?
- Говорить! – кивнул Новак.
Алиса кивнула, и они зашагали дальше. В туннеле становилось всё темнее, но девушка достала из кармана вечный фонарь, несколько раз нажала ручку – и по стенам метнулся слабый лучик.
- Ви не любить чехов? – спросил Любомир.
- Что вы! – кажется, она даже обиделась. – При чём тут все чехи?.. Я не люблю этих бездельников в форме!!! Какие из них солдаты, блин?! Только и умеют, что цыган гонять, да взятки собирать. Вот у вас, в Союзе Зелёных, крепкие служат ребята. Пару раз видела в деле вашу роту.
При этих её словах сердце Любомира переполнила гордость.
- А от этих меня тошнит.
- Если чистно, миня тоже, - заметил Новак, и ответом ему была тёплая улыбка Алисы.
Народни Тршида, она же Народная ферма, была освещена слабо-слабо. Не то, что Столица, где горели почти все лампы! На этой же окраинной станции, которая казалась даже больше, чем Мустек, работало лишь десяток тусклых светильников. Ряды одинаковых массивных колонн, обшитых коричневыми металлическими листами, уходили и терялись там в полумраке. И всюду, куда ни посмотри, поднимались в бесчисленных ящиках, наполненных землёй, белые шляпки грибов.
Это была Первая Ферма; существовала в другом конце метро ещё и Вторая Ферма на Наджражи Холешовице - там выращивали животных, спасённых много лет назад из зоопарка.
Между ящиками ходили мрачные, сгорбленные люди, волосы которых давно не знали гребня, а тела тёплой воды. Униженный, удручённые, жалкий народец…
- Кто они? – шёпотом спросил Любомир, когда они проходили мимо.
- Бывшие хозяева жизни, - ответила Алиса, - те, кто развязали Великую Подземную Войну. Отбывают вот вечное наказание.
- Жёлтые! - понял Любомир. Но даже несмотря на то, что они и его когда-то едва не пустили на пушечное мясо, Новаку было жалко этих бедолаг… С другой стороны, кто-то ведь должен снабжать метро едой!
Любомир уже сильно устал, но девушка была по-прежнему бодра и энергична. Чеканным шагом шла она сквозь мрачную станцию. Гулко отдавались под сводами шаги её тяжёлых армейских сапог, скрытая сила таилась в каждом движении молодого, сильного, закалённого в боях тела… И глядя на москвичку-бойца трудно было не восхититься!
- Однако, если мы пойдём дальше, - подумалось Новаку, - я умру от усталости!
К счастью, идти дальше оказалось не надо.
Навстречу Алисе уже спешили искатели.
Одеты они были в такие же куртки и сапоги, все с ружьями на плечах, у всех на боках противогазы. Высокие, крепкие, статные, с улыбками на лицах… Герои метро, настоящие солдаты, о которых слагали легенды, одна невероятнее другой, во всех уголках подземного мира. Многие их не любили, кто-то считал, что Москва – главная опасность для метро, но уважали москвичей все без исключения.
- Русские… - подумал с трепетом Новак. – Вот они какие…
4. Карлово Озеро
Русских было двое мужчин и женщина, плюс Алиса. И пятый – командир. В небольшом закутке в дальнем конце станции построился отряд. Может быть, тут раньше было помещение для сотрудников, а может – какой-то склад.
Любомир встал за спиной командира, невысокого мужчины лет сорока пяти с почти седыми волосами, выбивавшимися из-под шапки, очень похожего на их коменданта, пана Хорака.
- Но он гораздо здоровее с виду, - подумал Любомир, рассматривая русского офицера.
- Слушайте внимательно, бойцы, - говорил тот, прохаживаясь туда-сюда перед своими людьми, выстроившимися вдоль стены, - поход нам предстоит близкий. Но это не значит, что можно расслабляться! Наоборот! Нам, москвичам, доверено важнейшее задание, жизненно важная миссия, значение которой для метро трудно недооценить.
- Никому другому его всё равно бы не доверили! – заметила с улыбкой Алиса, и её товарищи закивали и заулыбались в ответ.
- Если бы кто-то перебил командира у нас, в Зелёном Союзе, ему бы не поздоровилось! - подумал Любомир.
Тут это, однако, было явно в порядке вещей – командир рассмеялся вместе со всеми.
- Это да, это да, - согласился он, - даже рота самообороны Зелёных тут с нами тягаться не сможет, что уж про других говорить… И всё же, - тут его голос снова стал суровым, - повторяю: предельная бдительность! Алиса сегодня в авангарде, Игорёк – арьергард, фройлян Анна берёт – левый фланг, мистер Балаж – правый. Повторять не буду. Все запомнили?
- Так точно! – дружно ответили солдаты.
Это тоже изумило Любомира до глубины души, он никак не ожидал, что русских могут так звать…
- Ну, а это, - повернулся командир к Новаку, - наш взломщик, пан Новак. Прошу любить и жаловать. Меня зовут старшина Кравчук, но можно просто Викто». Хоть нам и не так долго вместе работать, но надо познакомиться, как же без этого.
То, как обозначил Виктор роль Новака в операции, Любомиру не очень понравилось, но он постарался не подавать вида, и с самым дружелюбным видом пожал руки Кравчуку и всем москвичам.
Тот, кого звали Игорем, был типичный русский мужик, улыбчивый, слегка полноватый, с пухлыми, сильными руками, а когда он снял шапочку, оказалось, что он ещё и совершенно лысый. Фройлян Анна, если присмотреться, была типичная немка: угловатое лицо, мощный лоб, коротко остриженные светлые волосы, первые морщины на лбу – это явно была уже зрелая женщина. Мистер Балаж, оказавшийся мадьяром, напротив, был совсем ещё парень, младше даже Алисы; его светлые глаза были слегка выпучены, волосы всклокочены, а с лица не сходила счастливая улыбка.
- Что они, европейцы, делают тут, в отряде искателей из Москвы? - это было Новаку не совсем ясно.
- Ну, ребята, - заговорил Виктор, когда все познакомились, - теперь отдыхаем. Рассвет через два часа.
И все уселись на маленькие квадратные скамейки, что шли вдоль стены.
Каждый занялся своим делом. Мадьяр тут же уснул. Игорь и Анна, оказавшиеся супругами, принялись целоваться, старшина сел в стороне и стал внимательно рассматривать карту города. Алиса одна ничего не делала, просто сидела и смотрела в потолок.
- Скучает, надо бы развлечь, - подумал Любомир, - да и вопросы имеются.
И подсел к девушке.
- Ни хотчу показатся невежлив, - заговорил он, - но почему у вас служат и мадьяры, и немцы?
- Очень просто, - улыбнулась Алиса, - этнических русских в метро не так много оказалось. Нас сначала всего-то было человек пятьдесят. Но наша Москва, это такое место, где не важно, кто ты: чех, японец или африканец. Ты лишь должен соблюдать наши законы и говорить по-русски, и всё! Мы рады всем. Мне иногда кажется, - улыбнулась она, - что некоторые иностранцы – больше русские, чем мы сами!
- А почему ми начинать с этой станции?
- Тут такое дело… Каждый раз, чтобы войти в Москву с Озера Карла, так мы Карлово Намести зовём, надо воду из шлюза откачивать, костюмы обрабатывать… Там же не просто водичка, пан Новак. Она радиоактивная.
- Откачать?..
- Снова натечёт. Нет смысла. Вот и стараемся лишний раз не ходить туда-сюда. Тут готовимся к вылазкам. Местным плевать, хуже уже не будет.
- А у вас нет фамилии, Алиса? – спросил он; этот вопрос его особенно волновал.
- Как это нет? – недоумению девушки не было границ. – Я же представлялась там, в Столице – Бесфамильная.
Только тут до них обоих дошло, в чём суть непонимания, и они оба дружно расхохотались, так что даже разбудили Балаша.
- Да, - широко улыбалась Алиса, - у нас, русских, каких только не бывает фамилий! В Москве вот нашей есть и Чернуха, и Лютый, и Крестовоздвиженский один.
Так болтали они о том, о сём ещё с час, а потом командир, наконец, оторвался от карты, и приказал:
- Начинаем подготовку. Проверить оружие!
Когда солдаты открыли свои чехлы, Любомир ожидал там увидеть что угодно, от Калашниковых до ручных пулемётов, но… Это оказались… гарпунные ружья. Два зелёных и три синих.
Новак думал, что его разыгрывают, но москвичи стали на полном серьёзе осматривать гарпунные ружья, потом достали насосы и принялись подкачивать воздух. В довершении всего, каждый повесил на бок футляр, где торчало по три гарпуна.
Перехватив удивлённый взгляд чеха, Виктор улыбнулся и сказал:
- Вижу ваше изумление, пан взломщик. Да, вот наше оружие. А что делать! Все автоматы-пулемёты давно сломались. Патронов тоже нет. Потом ещё Столица издала закон, по которому нам и швабам запретили иметь оружие. В список попали даже дубинки. А вот подводных ружей там не было! – тут он улыбнулся во всё лицо. – Швабы-то не догадались, нельзя – так нельзя, а мы сообразили быстро, ха-ха-ха! Хорошие штуки неприхотливые, простые, как топор. Накачал воздуха – и стреляй. Кроме того, видите остриё гарпуна?
- Вижу.
- Внутри маленький сюрприз для всех наших друзей с поверхности.
- Сюрприз? – Новак совсем запутался.
- Немножко нитроглицерина, - ответил за командира Игорь, широко улыбаясь, - как только ударится во что-то – будет большой бум! Не гранатомёт, конечно, но нам хватает.
- А если нитроглицерин взорвётся сам? – спросил с ужасом Новак. Он слышал, что эта жидкость ужасно коварная…
- Может быть. Но раньше такого не бывало! – беспечно отвечал Игорь.
- Русские отчаянные ребята… – подумал Новак не без ужаса. - И всегда надеются на авось!
Новаку тоже выдали высокие сапоги, куртку, которую Виктор назвал странным, как будто японским словом «хим-за», кроме того, для чеха имелся противогаз.
Наступил решающий момент. Один за другим прошли люди через гермозатвор, который запер за ними молчаливый, безликий обитатель станции. Они спустились с небольшой площадки около люка, и тут же ноги людей погрузились почти по колено в воду.
Уже тут, в туннеле, ведущем на Карлово Намести, стояла вода. Идти по ней было тяжело даже для русских, и Любомир, ковыляя вслед за остальными, не раз помянул добрым словом сапоги: без них он бы промок насквозь. Судя по всему, тут были опасности и серьёзнее: Новак видел, что русские то и дело освещают воду фонариками, а оружие держат наготове.
- Видимо, в воде есть своя, не очень дружелюбная к людям жизнь, - понял Новак и поёжился.
К счастью, до станции они добрались благополучно.
Карлово Намести оказалась затоплена почти целиком, впрочем, рассмотреть её Новак толком не успел, лишь заметил в тусклом свете фонариков уходящие во мрак мрачные, широкие колонны. После чего люди сразу поспешили к ведущим наверх эскалаторам.
Подъём тоже оказался для бедного чеха настоящим испытанием. Русские бежали по ступенькам так бодро и резво, будто делали это каждый день, даже казавшийся грузным Игорь. Новак же страшно измучился, тем более что на нём был противогаз, и под конец еле переставлял ноги. К счастью, русские сделали очередной привал
- Ещё темно, - сказал, приподнимая противогаз, Виктор, - подождём, пока светлее станет. И хоботы снимите хоть на пару минут, чего париться. Ничего такого страшного в воздухе нет, больше предосторожность.
И весь отряд, стянув резиновые «хоботы», уселся на ступеньки.
- А почиму, - спросил Новак, переведя дыхание, - мы ждать свет?
- Кто ж по городу ночью ходит, - отвечала фройлян Анна, улыбаясь во всё лицо, - на наши фонарики все горгульи соберутся. А в темноте по городу ходить – нет уж, без меня…
- И без меня! – кивнул Кравчук. – Провалишься в канализацию – и поминай, как звали. При свете проще просочиться.
Так они сидели на эскалаторе ещё минут двадцать, и Любомир, внимательно присматриваясь к москвичам, с удивлением заметил, что они явно волнуются! Кравчук и Алиса чуть слышно читали молитвы, Балаж нервно теребил в руках вязаную шапочку, Игорь и Анна сидели рядом, обнявшись, и успокаивали друг друга, шепча нежные слова.
- Он тоже боялся! Боялся до дрожи в коленках!
Впервые за двадцать лет он покидал метро, чтобы выйти во внешний мир. Туда, куда даже рота самообороны Зелёных предпочитала не соваться! И приготовления москвичей, а так же слово «горгулья», оброненное Анной, смелости не прибавляли.
- Надо же было такому случиться, что из всех, кто работал у Калиха, выжил я один! Самый, наверное, трусливый в мире человек!
Но почему боялись они, такие сильные и смелые?
- Ви боитиесь? – спросил Новак у Виктора, когда тот дочитал молитву.
- Не боится дурак, - был ему резкий ответ. – Ладно, вперёд ребята. Вы, пан Новак, держитесь меня. Все зарядили ружья? Противогазы надеть. Вперёд!
И москвичи, точно стая гончих, сорвались с места.
5. Нектар богов.
Любомир ожидал увидеть снаружи яркий солнечный свет и уже заранее жмурил глаза, когда отряд выбегал из вестибюля станции. Но оказалось, что прятать глаза не от чего.
Солнца Новак так и не заметил, сколько ни крутил головой, лишь сплошную стену туч, простиравшуюся от горизонта до горизонта. А под сумрачным небом раскинулся прекрасный древний город, Прага…
Он слышал, что по городу ударов не было, и потому, хотя жить тут, увы, было нельзя - архитектурно столица Чехии сохранилась. И это, в самом деле, было так!
Перед Любомиром лежала площадь Карла, здесь он когда-то обожал гулять, здесь он впервые поцеловал девушку…
В целом площадь мало изменилась, хотя чахлые деревья были совсем не те, что раньше; редкая листва на них была вся жёлтого цвета, будто осенью. Но зато скульптуры, стоявшие тут в дни его молодости, никуда не делись. Так же, как и тогда, стоял у остановки футуристический с виду трамвай фирмы Siemens, что молодёжь окрестила «ракетоплан».
Изящная, стройная колокольная Новоместской ратуши с чёрной крышей и серо-коричневыми стенами торжественно поднималась ввысь. Непорядок был только с этой самой высью…
Заметив его растерянность, Алиса промычала сквозь противогаз:
- Так уже двадцать лет. Поэтому мы и не лезем наружу ночью. Ни звёзд, ни Луны – мрак сплошной.
Командир сделал нетерпеливый жест, и Алиса тут же побежала вперёд, вращаясь с ружьём в руках с такой скоростью, что казалось невероятным, как она вообще может бежать. По бокам неслись венгр и немка тоже одновременно державшие под прицелом небо и землю, замыкал Игорь, казавшийся в хим-зе настоящим великаном. Он ещё и тащил за собой большую деревянную тележку, которая дожидалась их в вестибюле Карлово Намести. Рядом с Любомиром, то и дело подталкивая его, трусил старшина, он тоже держал оружие наготове.
На середине площади Алиса вдруг резко остановилась и прицелилась куда-то вверх, её движение мигом повторили остальные. Но предосторожность оказалась лишней. Скульптура святого, стоявшая на крыше необыкновенно красивого собора Святого Игнатия никому не угрожала. Просто стояла и будто бы смотрела на раскинувшийся кругом странный мир, окружённая потускневшим от времени золотым ореолом.
Они пролетели площадь, после чего понеслись вперёд по бесконечной улице Жечна. Впереди прямо по трамвайным путям бежала Алиса; Анна и Балаж мчались вдоль стен домов. Автомобилей было тут не так уж много. То ли в День Икс на Жечна не было большого движения, то ли машины за столько лет растащили, но, во всяком случае, движению остовы автомобилей не мешали. Даже Игорь со своей тележкой лавировал между ними весьма ловко. И глядя на то, как слаженно, профессионально действовали москвичи, Любомир чувствовал себя немного спокойнее.
Да и не до страха было ему. Непривычен к бегу, Любомир начал задыхаться, и как не торопил его Виктор, скоро не мог дальше идти. А остальные между тем отрывались всё сильнее…
Командиру ничего не оставалось, как усадить обливающегося потом чеха на тележку, вынуть из кармашка свисток, и резким, отрывистым свистом подозвать отряд.
- Значит так, сбавить обороты. Двигаемся медленно, пан взломщик к таким марш-броскам непривычен! – сказал он своим людям.
Любомир думал, что москвичи начнут над ним смеяться, но этого не случилось.
- Правильно, командир, - согласилась Анна, - не надо мучить человека. Да и не спешим.
- Ах, как же я вам благодарен! – Любомир готов был всех их в этот миг расцеловать. - Как вы добры!
И дальше поход продолжался быстрым шагом, что было для Новака тоже нелегко, но терпимо. И главное, он успел хоть немного поглазеть по сторонам.
Прага была почти такой же, как в годы его молодости! Только дома немного обветшали, частично облупилась краска, кое-где были выбиты окна… Но всё это не портило картину! Точно - не портило окончательно. Город был всё так же неповторим и чудесен!
Увы, главные красоты Праги - изящные строения района Градчаны, грозные укрепления, образующие цитадель города - Вышеград, величественные мосты через реку Влтаву - всё это не мог увидеть он отсюда! Жаль, безумно жаль, но что делать… Они должны были выполнить свою миссию.
- В другой раз! – мелькнуло в голове. Хотя будет ли он "другой раз"?
Вот впереди показался очередной проулок, К Карлову, и повинуясь жесту Виктора весь отряд свернул туда. До цели оставалось немного.
Вот оно перед ними.
То место, что манило к себе многих там, под землёй.
Ресторан «У Калиха», знаменитый на весь свет, воспетый Ярославом Гашеком в своём великом романе «Приключениях бравого солдата Швейка»! Здесь было то, чего так не хватало Любомиру, и всем людям подземной Праги.
- Алиса, Балаж, проверить здание, - отдал приказы командир, - Игорь, Анна, вы заходите следом. Я прикрываю.
Дверь была закрыта, но это не составило проблемы. Игорь просто взялся за ручку правой рукой, немного поднатужился и рассохшаяся, прогнившая за двадцать лет дверь сломалась.
Один за другим все четверо исчезли москвичи в дверях ресторана, и уже пару минут спустя Анна снова выглянула на улицу.
- Чисто! – сказала она. - Только пыль.
- Отлично. Оставайся тут, тележку подгони к самым дверям. Идём, Новак. Пришло ваше время.
Да, пришло его время!
Здесь, в знаменитой пивной, проработал Новак целый год, и потому знал тут всё… Опять же, в помещениях ресторана мало что изменилось, лишь лежал везде толстый слой пыли.
Немного поплутав по хозяйственным помещениям, нашёл он лестницу, ведущую в подвал, потом провёл москвичей по коридору, и без особого труда открыл нужную дверь.
- Как же всё просто! - подумал, весь сияя от радости, Любомир, открывая тяжёлую стальную дверь. И видно было, даже сквозь противогазы, как светятся их глаза…
Их ждало ОНО.
Пиво!!!
Лучшее в мире пиво!
Оно хранилось в подвале заведения в дубовых бочках.
И он, Новак, знал, как туда попасть. Именно поэтому он и вынужден был отправиться в этот путь. Московичи за эти годы вскрыли многие пивные бочки, оставшиеся в подвалах города, но, увы, пить ту гадость, в которую оно превратилось, было невозможно.
Оставалась последняя надежда: раз в пивной «У Калиха» наливали лучшее пиво, значит, и шансов остаться съедобным у него было больше.
- Что будет, если и тут окажется дерьмо?
Это будет значить, что остались все чехи и все остальные, кто нашли убежище в метро, без пива навсегда… Но об этом Любомир старался не думать.
В подвале всё было как двадцать лет назад. Лесенка вела вниз, туда, где в полной тьме, в приятной прохладе стояли рядами шесть больших дубовых бочек… Последний шанс людей снова ощутить приятный, освежающий вкус этого восхитительного хмельного напитка!
Противогазы все сняли, все хотели первыми почувствовать фантастический запах, да и зачем были тут нужны резиновые намордники?
Взяв кружку (она стояла на том же месте, что и двадцать лет назад) и как следует её вытерев, Новак начал осторожно отворачивать краник.
Так, как он в этот миг, не ощущал себя, наверное, даже Нейль Армстронг, первый человек на Луне! Краник медленно подался, повернулся на сантиметр, потом ещё, ещё, и… Содержимое бочки начало по капле выбираться наружу, прямо в подставленную кружку.
И тут же на лице Виктора отразилось разочарование. Тот запах, который издавала жидкость, мало походил на пивной. Вслед за ним помрачнел Игорь. Но Новак не терял надежды. Он поднёс кружку ко рту, сделал большой глоток… И в отчаянии швырнул её на пол.
Хотелось плакать, кричать, рвать на себе волосы!
С другой стороны, что ещё было ждать? Как-никак, столько времени прошло! А пиво – не вино. И никто ещё никогда не оставлял его отстаиваться двадцать лет! Они были глупцы, все. И комендант Хорак, и Председатель Столицы. И он сам тоже, раз поверил в такую чушь. Не будет больше пива, никогда.
- Проклятая Третья Мировая Война убила его! – кричал Новак на весь подвал. - Попадитесь мне те канальи, кто развязал эту войну, я бы этим генералам все морды бы поразбивал! Ладно - люди. Но пиво, пиво-то за что?!
Виктор, обращая мало внимания на истерику Любомира, поднял кружку, нацедил в неё грамм десять, отпил.
- Это не пиво! - согласился он. Но кружку не выбросил, а, напротив, отпил её немного. Потом ещё.
- Не пиво, - повторил он, - но что-то гораздо интереснее.
- В каком смысле? – почти хором спросили Игорь и Балаж.
- Этому нет названия, - медленно проговорил Кравчук, наливая себе ещё, - но это интересно.
Тут же оба солдата, русский и мадьяр, тоже кинулись к бочке, и тоже отпили каждый понемногу из кружки.
- Совершенно невероятный вкус, - заметил Игорь, - но что-то в нём есть. А ну-ка давайте ещё понемножку.
И все трое нацедили ещё грамм сто.
- Да, чёрт возьми, - кивнул мадьяр, прикладываясь к кружке, - я такого никогда не пил… И никто не пил. Но мне эта штука нравится!
- А вы что, - обратился Игорь к Алисе и Любомиру, - присоединяйтесь!
- Нет, спасибо! – отмахнулась девушка.
- Мне пливать, што это, но это не пиво! Пить ни буду, - отрезал чех.
- Ну, как знаете, а мы ещё попробуем, - ответил Балаж, и они выпили ещё.
- Ладно, хватит, - наконец прервал дегустацию старшина, солдаты были хоть и не очень рады этому, но подчинились. – Бочку надо вытаскивать. Алиса, беги за Анной. Тут лишние руки пригодятся.
Как они вытаскивал бочку из подвала – это была целая история.
Она оказалась пусть и не совсем неподъёмной, но всё равно ужасно тяжёлой, к тому же плохо проходила в двери. И потому к тому времени, когда дубовый боров был водружён на телегу, со всех шестерых людей сошло семь потов.
- Может, хлопнем ещё? – предложил Игорь, когда они уселись на край тележки отдохнуть. – Я бы сбегал за кружкой.
- Да, давайте! – попросила немка. – А то вы там внизу веселились, а я тут на посту стояла…
- Нет, - отрезал командир, - нам ещё её обратно тащить. Кто знает, не заплетаются ли от этой штуки ноги. Так что надеть противогазы – и вперёд!
Они снова шагали по улице Жечна, но на этот раз очень медленно. Четверо мужчин волокли тележку, Анна шла впереди, Алиса – сзади. При той черепашьей скорости, какая была у отряда, он стал очень лёгкой мишенью… К счастью, никого по прежнему видно не было, город стоял такой же мёртвый и безмолвный.
Всё шло хорошо, отряд был уже на полпути назад, как вдруг Балаж до этого молчавший и только кряхтевший от натуги спросив Новака:
- А как будет по-вашему «нектар богов»?
И чеху голос показалось, что у мадьяра странный голос.
- Божи нектар, - отвечал Любомир.
- Божи нектар! – закричал тут же мадьяр так, что было слышно даже сквозь противогаз. – Слышали? Божи нектар!
Он бросил верёвку, за которую они тащили телегу, сорвал с себя противогаз и принялся истерично хохотать.
Любомир был уверен, что Виктор немедленно прекратит дикую выходку Балажа. Но тот вместо этого тоже бросил верёвку, и на глазах у Игоря подбежал к фройлян Анне, которая стояла, таращась на всё это, и упал перед нею на колени:
- Вы так прекрасны Анна! – услышал Новак. – Позвольте предложить вам руку и сердце!
Увидев это, Игорь тоже сорвал «хобот» и швырнул его на землю.
- Ой, сейчас его Игорь так побьёт! - подумал в ужасе Новак.
Но Игорь и не думал нападать на командира. Вместо этого он подбежал к совершенно обалдевшей Алисе и закричал:
- Бежим отсюда, на крыше сидит дракон!
На крыше, разумеется, никого не оказалось…
- Что происходит? – думал совершенно растерянный чех, продолжая стоять с верёвкой в руках и переводя взгляд с дико хохочущего Балажа на читающего пламенные признания Виктора, а с него на Игоря, который на полном серьёзе начал целиться в пустоту.
- Что делать? Кому из них помогать? Или мешать?
И вдруг точно некий кукловод резко обрезал нити, все трое одновременно грохнулись на асфальт.
И только тут он всё понял.
Они пили эту гадость!!! Пили много, очень много! А женщины – нет. Именно поэтому они продолжали стоять, а вся мужская часть отряда валялась на земле.
- Но я не валяюсь, я ведь не пил, - улыбнулся Новак.
- Нет. Пил. Один глоток, всего один глоток. – похолодел мгновение спустя Любомир. - Может быть, ничего не будет?
Но это была последняя его осознанная мысль. Точно во сне увидел он, как зачем-то начал отплясывать посреди улицы какой-то дикий танец. А потом будто кто-то дёрнул рубильник.
Стало темно и тихо.
6. Враги.
Новак очнулся и сначала долго не мог понять, что с ним, где он, а уж вспомнить, что с ним произошло – и подавно.
Ощупав себя, Любомир обнаружил, что одет в какую-то брезентовую куртку, а на ногах почему-то сапоги. И на лице, что самое странное, противогаз!
- Что такое случилось на Намести Миру? – изумился Новак, и только тут в его всё ещё немного мутном сознании стали всплывать картины недавних событий.
Поездка на дрезине, встреча с русскими, пьянка…
Но ход воспоминаний нарушил донёсшийся откуда-то взрыв! Поблизости творилось что-то неладное.
Новак с трудом поднялся. В том помещении, где он оказался, было совершенно темно, но Новак нащупал фонарь, и сумел включить его. Оказалось, что он был тут не один. Рядом лежали ещё трое.
- Это Балаж, - вон какие волосы, - думал Любомир, освещая фонарём распростёртые на полу тела. - А это Игорь. Такую тушу ни с кем не спутать.
Внезапно откуда-то как будто сверху снова громыхнул взрыв, Любомир вспомнил, что хотел сделать, нашёл дверь, и стал взбираться по деревянной лестнице. Оттуда куда она вела, пока Новак лез на ватных ногах наверх, раздался ещё взрыв. Наконец, Любомир сумел вскарабкаться по ступенькам. И вот какая картина предстала его глазам.
То место, откуда он выбрался, оказалось подвалом, дальше была комната, заставленная старой мебелью… Но не мебель привлекла внимание Новака.
У разбитого окна, выходящего на улицу, с обеих сторон стояли, вжавшись в стены, два человека в зелёных куртках и противогазах, в руках оба держали гарпунные ружья.
- Обе! Это женщины. Одна Алиса, которая без, - вспомнил Любомир, - а вторая, кажется, Фрекен Анна…
На его глазах та женщина, что была выше ростом, метнулась с ружьём в руках в оконный проём и надавила на курок, после чего тут же отлетела назад в комнату, а с улицу раздался взрыв.
Но не только взрыв. Ещё какие-то странные звуки, похожие на визг.
В это время вторая женщина-солдат, низенькая, заметила Любомира, и принялась энергично махать ему, подзывая к себе. И у Новака, хоть он и был пьян, хватило ума не идти через комнату, а прокрасться вдоль стены.
- Што слушилос? – промямлил он, еле ворочая деревянным языком.
- Пока вы там отсыпаетесь, алкашня хренова, мать вашу, - не очень любезно ответила Алиса без фамилии, - мы тут с Анной уже полчаса держим горгулий!!!
- Кого-кого?!
- Смотри сам. Только осторожно.
И Новак высунул голову над подоконником.
Сначала он не заметил ничего странного. Вот улица. Вот трамвай, застрявший посреди неё. Вот тележка с бочкой. Вот какие-то как будто мешки валяются на земле…
- Чёрт возьми, а это ещё что?! – пролепетал Новак.
На его глазах из переулка Салмовска на середину улицу метнулась стремительная тень. В сгущающейся тьме (уже, судя по всему, вечерело) были отчётливо заметны массивное тело, горящие глаза, оскаленная пасть, утыканная огромными клыками…
Больше Любомир заметить не успел – Алиса рывком оттащила его от окна, а Анна выстрелила гарпуном. С улицы снова грянул взрыв и раздался истошный, противный лай.
- Господи, хто это? Што это?
- Горгульи, - кратко ответила Алиса, поспешно накачивая ружьё воздухом, - трёх уложили мы, но их ещё целая стая. Уже который год лишь стемнеет – спасу от них нет.
- И много ищё у наш зарядов? – Новак понимал всё яснее, в какую они вляпались в историю и стремительно трезвел.
- У меня три. У Анны… Сколько у тебя?
- Vier. Четыре! – промычала та в ответ.
- И что будет, когда они кончатся?
- Что будет? – мрачно спросила девушка, глядя на Любомира через стёкла противогаза измученными глазами. – На куски нас всех разорвут на мелкие кусочки и сожрут вместе с потрохами. Вот что будет.
Тут же снова послышалось утробное рычание, и Алиса опять метнулась к окну, выпустив очередной заряд.
- Ну, всё, - услышал Новак её мрачный голос, - такими темпами ещё минут двадцать – и нам крышка.
- Нато што-то дилать! – закричал Новак, который только сейчас понял, как кошмарно то, что происходит сейчас перед ним, и от ужаса покрылся холодным потом.
- Надо, - кивнула Алиса, - но что?
Любомир не знал. Да и что тут можно было сделать? Кто такие эти «горгульи» он не понял, но было ясно, что это не кролики… А зарядов у них почти не оставалось. Осторожно подобравшись опять к подоконнику, он выглянул наружу. Помощи ждать было неоткуда. Кроме русских никто из метро больше не выходил. Хватиться их в Москве вряд ли успели… И до метро не добежать.
- Но должен, должен быть какой-то выход!
И тут взгляд мужчины упал на бочку. Ту самую бочку, где хранилось то адское пойло, что превратило их поход в кошмар! Та гадость, что вот-вот должны была отправить на тот свет шесть человек!
- Анна! – обратился он к рослой немке, которая как раз зарядила ружьё. – Бочку видишь?
- Вижу. И что?
- А ты, Алиса?
- Ну.
- Всадите в неё два заряда!
- Какого ху… - начала было возмущаться Алиса, но немка оказалась сообразительнее.
- Отличная идея, пан Новак. Ну, подруга, на счёт три. Зарядила? Eins, zwei…
Дальнейшее произошло в считанные секунды. На глаза у Новака обе женщины встали во весь рост в окне, прицелились и два гарпуна серебристыми молниями ударили в дубовый корпус бочки. Грянули два взрыва, бочка треснула, и мутная, желтоватая жидкость хлынула на асфальт.
- Ну, хоть бы получилось! – прошептал Новак, и, упав на колени, в первый раз в жизни он, убеждённый атеист, начал читать молитву Всевышнему, чтобы его план сработал!
И план сработал.
По очереди выглядывали из оконного проёма, Алиса, Анна и Любомир наблюдали, как к огромной луже этой адской настойки подошли одно за другим восемь косматых чудовищ. Возможно, раньше это были собаки, возможно, волки. Или вообще гиены и шакалы, сбежавшие из зоопарка. Или помесь всего вышеназванного. Теперь же это были настоящие исчадия ада, огромные, покрытые густой шерстью существа, с вытянутыми мордами, мощными, мускулистыми лапами, огромными клыками и когтями… Одно слово – горгульи!
К счастью, и они не устояли от соблазна, принялись жадно лакать «нектар богов» и спустя минут десять всё было кончено.
Мертвецки пьяные страшилища валялись вокруг разбитой бочки. Ни одной капли напитка не осталось на асфальте – горгульи вылизали всё!
В первый момент людям просто не верилось, что опасность миновала. Но когда стало ясно, что их зубастые враги не притворяются, а на самом деле пьяны, как говорят русские, «v drabadan», Анна, Алиса и Любомир завизжали от восторга, сорвали противогазы, и кинулись друг другу в объятия. Они плакали от счастья, целовались, потом начали танцевать. Они снова были пьяны, пьяны от счастья! Они всё-таки показали этому миру «mother of Kuzma»!
- Ну, - сказала Анна, когда их восторги немного стихли, - пора вытаскивать из подпола остальных.
Но вытаскивать не пришлось.
Хотя бравый старшина и остальные мужчины, не сумели пока забраться по лестнице, но уже все трое очнулись.
- Товарищ старшина, - с издевательской торжественностью отрапортовала Алиса, стоя на верхней площадке лестницы и закинув на плечо ружьё, - докладывает рядовой Безфамильная. Пока вы валялись пьяный, мной, фройлян Анной и паном Новаком была отражена атака стаи горгулий в числе пятнадцати штук. Потери личного состава – ноль. Боеприпасов осталось пять. Враг повержен и опасности не представляет. Будьте любезны покинуть занимаемое помещение.
Видно было даже сквозь стёкла противогаза, какими глазами смотрел на неё Кравчук. Новаку даже стало его жалко.
- Такое унижение не пожелаешь никому… - содрогнулся Новак.
- Спасибо, - проговорил старшина, наконец, - спасибо ребята. Вы герои! Завалить полтора десятка горгулий на моей памяти не доводилось никому.
Он взобрался по лестнице, крепко пожал руку Новаку и расцеловал в щёки женщин. То же сделали Балаж и Игорь.
- Никогда себе не прощу, любимая… - шептал Игорь, обнимая жену, и чуть не плача от стыда.
- Всё окей, - улыбнулась в ответ Анна, – не всё же тебе, mein Herz, подвиги совершать.
- Ну, а теперь, - торжественно объявила Алиса, - пора домой, в Москву! Честно скажу, я тут, наверху, на сегодня уже нагостилась…
- Подождите, - сказал командир, который вдруг резко помрачнел и задумался о чём-то, он даже противогаз снял, и было видно, что уходить не собирается, - не спешите. Сдаётся мне, что нам нельзя возвращаться.
- То есть как?! – выпучил глаза Игорь. – Старшина, вы что, ещё под этой дрянью?
- Нет, я трезвее, чем когда-либо, - ответил Виктор сурово, - спускайтесь все в подвал. И снимите вы эти «хоботы», хоть побеседуем нормально. Слушайте. Мне наше задание не нравилось с самого начала. Мы переломали этих пивных бочек сотни! И везде была ужасная дрянь. Или – ничего. С чего бы это вдруг «У Калиха» оказалось что-то другое?
Никто ничего не ответил, все ждали, что ещё скажет Кравчук.
- Неужели, - продолжал он, - и наша королева, и Председатель Столицы пан Свобода, и пан Хорак – все этого не понимали? Или их кто-то в этом убедил? Этого мы не знаем. Итак, с самого начала я понял, что что-то тут не так. Но я солдат, мне дали приказ – я выполнил. Теперь что меня насторожило в ресторане. Очень уж легко попали мы внутрь! Игорь-Игорь, не спеши возмущаться. Да, ты силач. Но и дверь уже до нас кто-то ломал, это теперь ясно. Неожиданно просто оказалось пану Новаку справиться со второй дверью. И кружка! Вот самое важное! Она была уже чистая, когда её пан Новак протирал. А я, старый дурак, всё видел, но ничего не понял… Тогда не понял.
- То есть, тот, кто был там до нас, свойства напитка знал? – спросила Алиса, которая по мере того, как старшина говорил, тоже мрачнела всё сильнее.
- Похоже на то, Алисочка. И он заманил нас в ловушку. Или они.
- Но кто это?! – ахнул, вытаращив глаза ещё сильнее, чем обычно, мадьяр.
- Враги, - лаконично ответил Виктор, потом помолчал, и добавил: - Они у всех есть. Я точно знаю, что перешёл дорогу паре серьёзных ребят. У тебя, Анна, есть враги?
- Oh ja, - ответила та мрачно, - есть враги. Со мной ведь многие мужчины хотели… Как это называется? Bumsen. Но я почти всем отказывала. Ну, и среди них наверняка был хоть один влиятельный человек…
- Угу, - кивнул Игорь, - на нашей с тобой свадьбе я в толпе много видел недовольных лиц. Да и я бываю несдержан. Пару раз грубил офицерам… Сейчас разве вспомнишь?
- У тебя, Алиса? – повернулся Кравчук к девушке.
- А чё сразу «Алиса»?! – возмутилась было она, но потом, подумав, сказала: - А, впрочем, пожалуй, та же ситуация с мужиками, что и у Анны…
- Помню, - сказал в свою очередь Новак, - один плохой человек в баре ругал ужасно москвичей. Называл свиньями, козлами… Всякими такими словами. И я…
- Разбил ему морду? – догадался Игорь.
- Нет-нет, но из заведения прогнал, - кивнул Любомир.
- Молодец! – похлопал его по плечу Игорь. – Вот наш человек! Так их! Хотя, конечно, опасно… - добавил москвич уже без прежнего энтузиазма.
- Вот так-то, - резюмировал Кравчук, - даже у нашего мадьярского парнишки, - он кивнул на Балажа, - наверняка есть недоброжелатели.
- И кто из них это сделал? - поинтересовался Игорь.
- А пёс его знает. Или их. Может быть, они даже собрались все вместе. Ясно одно. В Москву нам лучше не соваться...
- Но как же быть? Погибать тут? – спросила убитая горем Алиса.
- Разумеется, нет. На Пашку пойдём, к барону.
- На И.П. Павлова? – уточнил Новак, не привычный к этим странным обозначениям станций.
- Именно. Они хитрые ребята, сумели герму открыть!
- Ух ты! – вырвалось у всех.
Спустя пару секунд Новак тоже сказал: «Wow!» когда понял, что значит слово «гер-ма».
- Только им оказалось без надобности. Противогазов нет, химзы нет, оружия нет. Нечего им тут делать. А вот я пару раз заходил на огонёк. Так что оружие зарядить, и - в путь, друзья! За цыганской звездой кочевой!
7. Табор Павлова.
«За цыганской звездой кочевой, На закат, где дрожат паруса!» - распевал старшина какую-то русскую песню о цыганах, когда отряд, зарядив ружья последними зарядами, выбирался из здания на улицу.
Но в этом странном, зловещем мире не было не только парусов, но и заката… Как, впрочем, не было и рассвета. Лишь сплошная пелена туч над крышами домов Праги становилась то светлее, то темнее. И глядя на лица ребят, Новак понимал, как сильно им не хватает солнца… Всем им.
Город стремительно погружался во мрак, непроглядный, абсолютный мрак, в котором ничего не стоило бы потеряться… и стать обедом. В десяти метрах ещё можно было отчётливо различить предметы, дальше же всё терялось во мгле, сгущающейся так быстро, что это было заметно глазу. И потому, не обращая внимания на усталость, забыв об осторожности, люди помчались со всех ног обратно по улице.
Они бежали.
О, как они бежали в тот час! Со стороны это было зрелище одновременно и смешное, и ужасное! Хорошо, что некому было смотреть. Через каждые метров тридцать кто-то из людей падал, и остальные должны были почти на ощупь поднимать их и гнать вперёд. У одних заплетались ноги, другие цеплялись сапогами за валяющийся на асфальте мусор; Новак тоже раза три растягивался во весь рост, крепко стукаясь то локтями, то коленками, но Алиса и Виктор помогали ему подняться… Чтобы довольно скоро кувырнуться на землю самим. Это действовала проклятая отрава!
Была серьёзная опасность, что отряд просто не найдёт метро! Но к счастью, Новаку и москвичам всё же повезло. За считанные минуты до наступления полной темноты они успели добраться до площади Павлова и отыскали павильон станции.
«Пашка» оказалась на удивление неглубокой, коротенький эскалатор упирался в монолитную стальную плиту герметичных ворот, но это было отряду только на руку: сил не оставалось совершенно… Они и такой-то спуск еле преодолели.
Сначала Кравчук постучал в монолитную стену гермоворот кулаком, но стук вышел паршивый. Затем он попробовал колотить ногами, но тоже не очень успешно. И тогда старшина взял ружьё за ствол, и несколько раз силой ударил им по металлу. Грохот вышел знатный.
- Это и мёртвых разбудит! – подумал Новак.
Тут же с другой стороны раздался пусть и сильно приглушенный толстым листом железа, но отчётливо слышный старческий голос:
- Что шумишь, что гремишь?! Люди спят! Уходи, хулиган!
- Кравчук я, Кравчук! – закричал Виктор изо всех сил. – Узнаёшь, старик?
- Kravchuck?.. Ах, Кравчук!!! – голос сразу стал гораздо любезнее. – Кравчук можно! Кравчук друг. Сейчас открою, сейчас.
- Я не один, со мной друзья! – предупредил старшина.
- Друзья Кравчук тоже можно! – донеслось из-за гермоворот, и вот массивная дверь слегка приподнялась.
- Шире не откроют, - объяснил старшине, - пролезайте по одному.
К счастью, все пролезли, даже у Игоря не возникло проблем. И сразу же, как только старшина последним пролез в щель, дверь вошла обратно в пазы.
Отряд снова был в метро! А значит в безопасности!
Перед ними, держа в руках керосиновый фонарь, стоял пожилой мужчина с большим крючковатым носом и мудрыми, пронзительными глазами, с густой копной чёрных волос на голове. Старый цыган был одет в рубашку и брюки совершенно невероятной расцветки: казалось, портной просто взял сотню лоскутков, и кое-как их сшил вместе.
- Здравствуй, Рамир! – сказал радостно старшина, крепко, по-братски обнимаясь со стариком.
- Знакомься, это мои друзья. Фройлян Анна, мистер Балаж. Это пан Новак. А это русские ребята – Алиса и Игорь.
Старик пожал всем руки, не забывая при этом внимательно вглядеться в лица людей. Особенно он обрадовался, увидев Алису.
- Настоящая цыганка! – заметил Рамир. И Новак подумал, что, возможно, те взяточники в Столице не были так уж не правы…
Между тем, Кравчук в двух словах рассказал Рамиру, в какой они оказались ситуации. Цыган слушал и мрачнел, а когда Виктор закончил рассказ, с минуту молча хмурил лоб.
- Ужасно, - сказал он сначала себе под нос, - куда катится мир?..
- Старый Рамир жалеет вас всем сердцем! – добавил цыган уже громко. – Но что скажет мудрый Лайош – вот вопрос. Пойдёмте к нему, хоть бы ещё не уснул.
И отряд зашагал вслед за стариком через станцию.
И.П.Павлова не походила на те станции, что раньше доводилось видеть Новаку!
Вместо мощных, величественных пилонов, низкий потолок поддерживали здесь изящные гранёные колонны из какого-то чёрного материала. Учитывая, сколько здесь жило народу, станцию цыгане выбрали удачно: лишнего места не наблюдалось. Повсюду на матрасах и подушках лежали, укрывшись пледами и одеялами мужчины, женщины, дети… Ничего похожего на жильё! Правда, свет на потолке горел, хоть и тускло.
- Как же мы тут будем жить? – думал с волнением Новак. – Конечно, это лучше, чем умирать на поверхности, но всё же…
К счастью, барон Лайош ещё не ложился спать.
Кравчука он встретил тепло, точно родного сына, приказал жене принести вина и семь бокалов, любезно пригласил всех сесть на расшитые подушки. После чего осведомился, что им угодно. Ему старшина рассказал всё настолько подробно, насколько мог. Барон, хоть и молодой, но по виду действительно мудрый мужчина, слушал, не перебивая.
Послушать историю Кравчука, который был чем-то вроде местной знаменитости, собрались все цыгане, которые ещё не спали. Из полумрака то и дело доносились вздохи и шёпот, которые чуть не перешли в крики, когда старшина дошёл до схватки с горгульями.
- Понимаю, - говорил старшина, завершая свой рассказ, - что мы становимся обузой для тебя, мудрый Лайош. Но за пищу, за приют, мы будем платить самую дорогую плату. Ты видишь перед собой шесть человек, каждый из которых – настоящий воин…
(Услышав это, Любомир чуть не подпрыгнул от счастья!)
…а уж все вместе мы – непобедимая сила. Лишь низкой хитростью нас чуть не одолели таинственные враги. И эта сила отныне твоя, мудрый Лайош. У нас есть защитные костюмы, есть противогазы, есть оружие, хоть и нет запасных зарядов. И теперь, Лайош, вашим женщинам не придётся танцевать для толстых, глупых столичных жителей, а вашим детям – воровать. Вы будете торговать. Лучшим вином. Мы ещё много подвалов в городе не проверили. Но решение принять должен ты. Наши враги могут прийти за нами сюда, и вряд ли мы сами с ними справимся, так что любое твоё слово будет для нас законом. Вот всё, что я хотел сказать, мудрый Лайош.
Барон кивнул и несколько минут размышлял.
- Только бы он согласился! – прошептала, заломив руки Алиса, и Балаж, осторожно обняв девушку за талию, шепнул ей:
- Всё будет хорошо.
Она улыбнулась парнишке так, как ещё никогда не улыбались ему женщины, и в тот же миг всё для Балажа потеряло смысл, их поход, их судьба, весь мир! Балаж понял, что девушка, в которую он был тайно влюблён с того дня, как попал в Москву, возможно, станет его возлюбленной. Новак смотрел на него и улыбался.
- У меня с Ярославой было почти так же! Эх, как она там, бедняжка?..
Между тем, Лайош поднял голову и заговорил.
- Помнишь, Кравчук, как ты однажды оставил у нас связку своих ракет-стрел и запасное ружьё, и сказал, что я могу сделать с ними, что хочу?
Старшина кивнул.
- Я их спрятал и не тронул. Они ваши.
- Спасибо, Лайош! – воскликнул старшина, не ожидавший такой удачи.
- А значит, - продолжал барон, - ваше страшное оружие будет работать. А значит – пёс с ними, с врагами. И в таборе точно найдётся пяток крепких парней, которые помогут тебе, если что, Кравчук. Даже больше того: кто не поможет тебе, тот вообще не цыган!
И возгласы из темноты дали понять, что не один барон такого мнения.
- А ваша служба для нас – перевешивает всё. Сегодня великий день! Сегодня табор наконец-то обрёл своих защитников. Выпьем же, друзья, за наш союз. И пусть подавятся все те, кто хочет зла нам и нашим друзьям!
И все семеро дружно чокнулись бокалами, в которых плескалось бардово-красное вино. То самое, что доставляли с поверхности москвичи.
- Скоро вина тут будет много, хоть бы не перепились… - думал Новак, отпивая из своего бокала терпкую, садкую жидкость, - Но барон человек умный, это видно. Не допустит.
Так началась его жизнь в новом доме, на станции И.П. Павлова, жизнь совсем не такая размеренная, как прежде, но тоже по-своему счастливая… Только любимой супруги не хватало Любомиру, но, к счастью, скоро удалось решить и этот вопрос.
---
Первые два дня после того, как в метро объявили, что при выполнении опасного задания, на поверхности полностью погиб сильный отряд москвичей, и среди них – Любомир Новак, Ярослава рыдала сутки напролёт. Она сразу, когда узнала, что её мужа отправили на некое важное задание, поняла, сердцем почувствовала, что дело добром не кончится.
Комендант Хорак тоже искренне сожалел о смерти трактирщика.
- Кто же знать мог, бедный Новак, что пойдёшь ты за пивом, а встретишь смерть? – приговаривал он, утирая седые брови.
Он несколько раз заходил к безутешной супруге Новака, а в ресторане временно поставил работать другого человека.
Но через три дня Ярослава немного успокоилась, и снова пошла работать. Горе-горем, а жить тоже на что-то надо!
Молчаливой тенью скользила она по вагону, беззвучно кивала, слушая заказы. И люди, видя её горе, тоже не шумели, не кричали, тихо кушали и удалялись. Так прошёл весь день.
Под вечер, когда притушили свет, и когда уже пришло время вешать в проходе верёвочку, Ярослава заметила, что в ресторан вошла невысокая женщина, одетая в яркое платье и косынку, и с огромными серьгами в ушах.
- Цыганка! – подумала Ярослава, и хоть и выдавила улыбку, внутри вся напряглась. Что цыгане иногда промышляют воровством, хоть их за это и колотят дубинками – знали все. Как-то цыганка и у них стянула пару ценных вещей.
Цыганка между тем быстрым шагом пересекла помещение, подошла вплотную к официантке, и зашептала ей на ухо.
- Я – рядовой Пятого пехотного отряда Московской армии Безфамильная.
- Ви?! Москвичка?! – выпучила глаза Ярослава.
Но на её глазах мнимая цыганка слегка спустила платье с плеча, и Ярослава увидела под ним форменную рубашку серую с синими рукавами и погонами. Такие носили только москвичи, это знали все.
- Теперь слушайте дальше. Ваш муж – жив. И он передал вам вот это.
Девушка порылась в кармане, и протянула Ярославе записку.
Не решаясь верить неожиданному великому счастью, Ярослава развернула бумажку, и сразу поняла – это не обман! Тот самый почерк, те самые завитки у букв!
«Котёнок, всё, что говорят про меня – ложь. Я жив и я жду тебя на станции И.П. Павлова. Твой Любомир».
И плачущая от счастья Ярослава обняла и расцеловала незнакомую ей милую девушку, что принесла такую чудесную, ошеломительную весть.
- Ну, а теперь собирайте вещи, и в путь! – сказала Алиса.
- Какой там вещи, - вздохнула Ярослава, - у нас тут вроде социализм, общее всё. Точнее – ничего своего. Тряпки только.
- Ну, тряпок там много! – улыбнулась Алиса. – Тогда не теряем времени. Вперёд! Любомир ждёт тебя.
Ярослава быстро сняла фартук (тоже собственность Союза) и побросала в сумку какую-то мелочёвку. Потом она повесила в дверях поезда, навечно застывшего у перрона Намести Миру, трогательную верёвочку, и, совершим этот нехитрый ритуал, вышла на платформу.
В последний раз увидела Ярослава могучие колонны, обшитые листами нержавеющей стали, что смутно поблёскивали в свете ночников.
Низкие, величественные своды станции, покрытые синими и золотистыми плитами из анодированного алюминия.
Стены путевых залов, покрытые радующими глаз очаровательными круглыми углублениями.
Все эти привычные детали в последний раз промелькнули перед её глазами, и супруга Новака покинула свою родную Мирную станцию, где прожила женщина безвыездно целых двадцать лет!
- Прощай, Мирная! - шептала Ярослава, шагая вслед за москвичкой к туннелю, чьё чёрное жерло уводило вдаль, к неведомым ей доселе станциям. – Прощай, моя родная станция! И не держи зла, пришло нам время расставаться…
Станция молчала. Люди спали. Безмолвствовало метро. Лишь две маленькие человеческие фигурки шагали по туннелю всё вперёд и вперёд.
Навстречу новым приключениям!
|
Рейтинг книги: 50
183 место
|
А еще очень радуешься, когда фразу без перевода удается разобрать :D
Пан Новак, господин Ермаков, отличная работа, легко, оригинально и очень необычно - одним словом, чтение доставляет настоящее удовольствие. Браво и, конечно, большое вам спасибо :)
Элио Рио - ну, не все так считают, как вы :)
Роман - мы учитываем мнение большинства.. А они только рады иностранным частям текста