|
Время - замри!
Этот рассказ об обычном жителе Четвёртого Рейха. Он не солдат и не офицер - но у него особая миссия. Он выполняет "просьбы". С ним трудно связаться и у него высокие расценки, но всегда найдётся "просящий". Здесь собраны все его мысли, как перед смертью проносется жизнь перед глазами. Ведь однажды его попросил сын...
***
Время - замри!
Сердце горит, вечное пламя,
Ветер унёс, в бездну пепел души.
Ярость и боль освещают сознание,
Судьба надо мной суд не вершит.
Обречённый свободой, открываю глаза,
Предвижу я путь очернённый смолой.
И не скатится больше скупая слеза,
Предвестник беды проклинаем душой.
Врываясь в последний этаж эшафота,
Пытаюсь достичь небесных вершин,
Но лишь становлюсь схожим на идиота,
Тем, что не вижу жить дальше причин.
Пытаться достичь чего-то опасно,
Деньги и власть шлют на разум туман.
И каждый боится смерти напрасно,
Желание жить накрыл сладкий дурман.
На распутье ушёл последний пророк,
Чаша жизни полна - так возьми и испей,
Время - замри, дай последний урок,
И среди дураков, я увижу людей.
Любомир шёл усталой походкой домой c Пушкинской. Каждый шаг давался ему с трудом, но он привык. Привык к тому, что так надо. И не только ему, а его семье и будущему человечества. Да, руки и ноги покрыты мозолями. Но это - трудовые мозоли!
Кем он работает? «Золотыми руками». Если кому-нибудь о чём-то просил – он всегда это выполнял. Быстро и без лишних вопросов, требуя очень высокой оплаты. Поэтому обращались к нему крайне редко и только по крайне важному делу. Сегодня его попросил сын. Но об этом чуть позже.
Странно… Никто и никогда не задумывался, как три смежные станции противостоят красной ветке? Выходит, что мы, в своём роде, как неприступный форт. Забавно. С каждым годом мы теряем сотню людей, и, с каждым годом сотня беженцев желает присоединиться. Казалось, есть «вэдэнха», «девятьсот-пятники», «бауманка» - почему не туда? От отчаяния? Бред. Ровно с таким отчаянием они двинули к любым, из выше перечисленных содружеств. Ответ прост – эти люди давно отчаялись. И оставили надежду. А все эти мини-государства были омыты кровью ровно столько же, сколько Четвёртый Рейх. «Никогда ещё в истории ни одно государство не было создано мирной хозяйственной деятельностью.» - [тут и далее цитаты фюрера «Четвёртого Рейха»]
Частенько у нас на станциях проводились публичные казни, а где их не проводят, следующие после довольно ярких и эмоциональных выступлений фюрера. «Если вы хотите завоевать любовь народных масс, говорите им самые нелепые и грубые вещи.» Некоторые кивали и послушно шли, куда падёт перст пастуха. Некоторые не чтили ошибки, во многом не соглашались и сразу же шли в расход. Любомир относился ни к тем и ни к другим. Он умело прижился с другими понятиями на других станции, с его-то руками. Всё банально и просто – «В чужой монастырь со своим уставом не лезут.» Для благополучия его семьи нужно верить в Партию и цитировать «Капитал» Маркса? Или кричать «Зиг Хайль» и читать «Майн камф»? Да, пожалуйста! Это ещё меньшая плата за жизнь. Но! На территории Рейха запрещено распространение алкоголя, наркотиков, проституции, усиленная подготовка, школы, фермы, библиотека. Что ещё нужно? «Молодежь есть жизненные гарантии Четвёртого рейха и дальнейшая жизнь нашего народа в будущем.»
Как-то раз Любомира попросили ликвидировать красного шпика. Как ни странно, им оказалась тётя Даша из столовой. Перед светом в конце туннеля она призналась, что отравила целый класс детей, плевалась, назвала всех выродками этих проклятых станции... Интересно, это она про Рейх или про всё метро? Скорее про метро. Если честно, никогда не понимал, чем фашисты в метро помешали коммунистам? Именно здесь с самых начал их интересы не соприкасались. Кому только взбрело в голову после ядерной войны вспомнить обиды второй мировой? Фюрер объяснял так: «Никогда нельзя встретить лисы, которая обнаруживала бы какие-нибудь гуманные намерения по отношению к гусю, как никогда мы не встретим кошки, склонной к дружбе с мышами.» И теперь шестнадцать красных мышей пытаются затравить трёх чёрных кошек. Вечные кошки-мышки, вечные игры.
Почему он не выбрал себе второе имя? Во-первых, оно действительно по желанию. Во-вторых, он итак назвал своих отпрысков Лотар и Вальтер. И к тому, за ним итак увязалось странное прозвище «Зенкер», после просьбы сыновей и шести голов одной из самых влиятельных азербайджанских семей на пороге. «На свете живут всемогущие люди и немощные, бедные и богатые, но их трупы воняют одинаково!»
Сделал ли он это для расы? Для будущего человечества? Он не Супер Мэн и не Джеймс Бонд, чтобы спасать мир. Хотя, какой к чёрту мир – теперь мы живём в вечной войне. Так вот, он не будет спасать эту войну. Даже ради людей. Единственное, что люди сделали для него хорошего, то, что не втоптали его в эскалатор, как родителей. Да и многих других в час Х.
Впервые, спустя пять лет, Лотар попросил отца. Без слёз и лишних слов. Вальтер не решился, отправил брата. Но Любомир не будет сердиться – младшенький всегда был очень чувствительным. Она его и подвела. Пять лет назад, на Маяковской у лотка с книгами, Вальтер встретил прекрасную темноволосую девушку, которой решил посвятить стихи. После подошли её пятеро братьев. Он не звал на помощь друзей, иначе бы все, участники и свидетели избиения, рассказали им о его проявлении чувств к «чёрной». После сын обратился к отцу. Шесть голов. Пять лет. И вечная совесть. Нет, не совесть. Вечная боль. «Совести нет. Её придумали евреи.»
Лотар хочет с братом и Любомир не в праве отказать, он всегда баловал старшего. Они закрылись в комнате. В уголке тихо играл Вивальди. Или только в их голове? Человек с золотыми руками по прозвищу Зенкер вскинул голову к верху:
- Однажды ты сказал: «Никого не любить — это величайший дар, делающий тебя непобедимым, так как никого не любя, ты лишаешься самой страшной боли.» Но знаешь, скоро я рассмеюсь тебе в лицо.
Выстрел… Вальтер, прислонившись к шкафу, медленно осел на пол.
- Не нужно избегать боли, её проще сразу преодолеть! Как только это осознают все люди – они окончательно по вылезают из норок.
Выстрел… Лежащее на кровати тело Лотара вздрогнуло. Как будто ничего не произошло, просто сыну во сне причудилось что-то страшное.
- И нам вновь разрешат любоваться солнцем. «Ибо нет такой нации, которая не могла бы возродиться.»
Выстрел…
|
Рейтинг книги: 1
2805 место
|
А который раз время мне доказывает, что сколько людей - столько и мнений.
Одни этот рассказ раскритиковали, другим он понравился))